a fish hook an open eye

      Старшие всегда говорили держаться подальше от рыбаков, особенно от таких здоровенных, как этот. Доппио не стал бы даже пытаться утопить человека такого роста. Никаких сомнений, он бы легко дал отпор, а от русала остались бы только потроха. Но у этого рыбака была самая лучшая приманка, которая привлекала его любимых рыбок. Доппио даже казалось, что приманка сама по себе была лакомством, и время от времени ему удавалось попробовать то, что рыбы срывали с этого крючка.       Русал научился проплывать через сети, окружавшие лодку. Он точно знал, когда рыбак решит вздремнуть, и пользовался этим, чтобы украсть у него самые лакомые кусочки. Тунцы, солнечники, сардины и каламы из сетей этого рыбака могли кормить Доппио целый день. На перекус он предпочитал требуху, которую человек выбрасывал за борт. И, что случалось весьма редко, он мог попробовать то, что осталось от обеда самого рыбака.       Как и всегда, Доппио сначала убедился, что на лодке не было никакого движения. Он осторожно выглянул на поверхность и присмотрелся к рыбаку: лицо закрыто соломенной шляпой, сильные руки скрещены на груди. Дыхание его было размеренным — значит, спал. Русал всегда старался избегать опасностей, но на одном из крючков он заметил что-то, чего еще не пробовал.       Доппио зажал уголок когтями. Оно было белым и с небольшими отверстиями, его вкус не оставался на языке, но ощущался на небе и поднимался к носу, затуманивая разум. У него зашевелились плавники на кончиках ушей от удовольствия. Он откусил еще немного, но далеко не так осторожно, как привык, и это движение, более резкое, разбудило рыбака как раз вовремя, чтобы потянуть удочку и подцепить свою добычу.       Русал почти не ощутил боли. Он изо всех сил старался освободиться, но крючок тянул его обратно. Это конец. Чем больше он старался уплыть, тем сильнее рыбак тянул его из воды. Твердо стоя на лодке, мужчина все больше сматывал катушку и уже приготовился увидеть, как из воды выскочит его трофей. Он чуть не выпустил удочку, когда увидел, что затащил на лодку юношу — по крайней мере, верхняя половина точно была человеческой — который извивался, яростно хлестал хвостом и, оскалившись, шипел.       Рыбак справился с шоком поразительно быстро и подошел к Доппио. У мужчины были огромные руки. Он мог бы разделать русала, как рыбку, которую сам ловил, этими руками, и так близко они выглядели угрожающе убийственными. Доппио защищался, как мог, и со всей силы укусил его руку. Человек отпрянул, содрогнувшись, только чтобы подскочить обратно к Доппио и схватить его за челюсть. Голова закружилась, он почувствовал вкус своей крови, крови рыбака, соль на его пальцах, металлический вкус крючка…       И вдруг боль отступила. Как только он почувствовал, что хватка ослабла, Доппио прыгнул обратно в воду и уплыл туда, куда даже солнечный свет не доставал. Он спрятался в ближайшей пещере и там, наконец, ощутил и свое тело, и окровавленные губы. Он был в целости, а сердце все еще бешено колотилось. Человек только что отпустил его?! Доппио подождал наступления ночи прежде чем вернуться на свое привычное место, колющая боль от крючка все еще преследовала его.

₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪

      Прошло время, вместе с ним прошла боль, отступил страх. Каждый раз, когда Доппио вспоминал о ране под губой, он снова начинал думать о рыбаке. Не укусил ли он его слишком сильно? Люди очень слабы, да и живут недолго… Что, если он потерял всю кровь и умер? Нет, быть не может. Он был самым высоким и сильным человеком, которого Доппио когда-либо видел, конечно, он бы и не такое выдержал. Русал должен был извиниться, как он думал, но… Что если его поприветствуют ударом гарпуна?!       Доппио плавал туда-сюда, нервно накручивая на палец локон своих волос. Каждый раз, кусая губы, он чувствовал жжение от раны и вспоминал пальцы рыбака в своем рту, и от этой мысли его щеки розовели.       «Он точно думает, что я глупее сардинки!» — сокрушался он снова и снова.       Он уже больше волновался о том, что о нем подумал человек, какое впечатление он оставил, нежели о произошедшем в целом. Поэтому в один день он все же решил вернуться и извиниться за то, что укусил его, как поступил бы любой культурный русал. Доппио размышлял, что может понравиться человеку. Если уж и высовываться из воды ради извинений, он не мог появиться с пустыми руками. Это люди могли быть грубыми, а он не хотел вести себя подобным образом. Русал думал о кораллах, ракушках, даже о жемчуге. После долгих размышлений он заметил, как тень большой акулы упала на его голову.       Стоило признать, охотиться было в разы сложнее, чем просто воровать рыбу у людей, но все же он справился, хоть и не избежав парочки ударов по лицу. Гордый своим уже мертвым трофеем, русал направился на встречу с рыбаком. Поднимаясь к поверхности, когда до безоблачного неба уже было рукой подать, он несколько раз повторил про себя, что хотел сказать ему. Доппио хотел быть краток, но красноречив. Да, он просто отдаст ему рыбину и исчезнет в морской пене, как загадочное создание, которым хотел казаться — повторял он себе с торжественной улыбкой.       Наконец он добрался до тёплых течений в этой части моря. Доппио позволил теплому потоку вести себя. Спустя какое-то время он заметил стайку рыб, кружащуюся впереди, и он знал, что был почти на месте. Однако, когда он увидел, как стая рассредоточилась, а кроме неё там никого не оказалось, сердце у него упало.       Доппио удивился, как быстро разочарование начало овладевать им, но он не позволил ему заставить его передумать. Он не для того так долго принимал это решение, чтобы в момент сдаться. Русал сосредоточился на слабых, но постоянных запахах океана. Он плыл дальше, гораздо дальше, чем было позволено, он уже находился в опасной близости к островам. Хоть Доппио никогда там не бывал, старшие говорили, что в этих местах сети рыбаков простирались повсюду, словно щупальца у медузы, всегда готовые поймать тех, кто заплыл слишком далеко.       Смесь запахов приманок завладела его ощущениями на секунду, но в этом океане сырого мяса и насекомых он смог различить хорошо знакомый аромат. Якоря и сети встали стеной на его пути, но Доппио аккуратно проплыл между ними. Скоро нюх повёл его в другое место, туда, где ничего не было, не считая единственного якоря, упавшего на водоросли.       Он точно был там.       Доппио сделал крюк для безопасности и выглянул из волн. Вот он, смотрит на юг. Загорелый. Вот он тянет сети, используя всю силу своих мышц. Вот он вытирает пот со лба перевязанной рукой. Русал погрузился вниз еще раз, прижимая тушу акулы к груди… Какое счастье, человек был жив. Еще раз подумав о том, как он сейчас посмотрит ему в глаза и заговорит с ним, Доппио покраснел.       Он уже подумывал не извиняться перед ним, а просто отдать ему рыбу и все. Так он осуществит хотя бы половину задуманного.       Он подплыл к корме лодки. Потребовались все его силы, чтобы поднять акулу над головой, которая, оказавшись вне воды, стала в два раза тяжелее. Его замысел был в том, чтобы просто положить символ своего раскаяния на лодку, но его руки не доставали до планширя . Придется высунуться из воды наполовину, но при этом постараться быстро нырнуть обратно и уплыть незамеченным.       Ладно, на счет три!       Яркий солнечный свет ослепил его на секунду, но потом он увидел глаза... словно глаза огненного божества, которое, не мигая, шокировано смотрело на него. Никто из них не мог пошевелиться или хотя бы сделать вдох. Впервые они увидели друг друга так близко…       Рыбак теперь точно знал, что ему не привиделось то, что он вытащил из воды несколько дней назад. Юноша выглядел совершенно безобидно, пока был наполовину в воде, если не обращать внимания на плавники на его голове и россыпь пурпурных чешуек на лице и плечах. Однако, как бы ни был красив русал, человек знал, на что это существо было способно.       Доппио не мог пошевелиться. Он забыл все, что хотел сказать, но сумел собрать всю свою смелость и вытянуть руки, чтобы отдать рыбу.       — Это мне? — спросил человек.       Доппио снова замер. Его голос! Боги! Он был подобен штормам, что нарушали покой океана. Этот голос мог потопить флот из тысячи кораблей.       — Спасибо, — рыбак опустился на колени рядом с планширем и без малейшего усилия поднял акулу.       — Пожалуйста, — наконец отозвался русал.       Человек чуть на спину не упал. Он огляделся, словно ища кого-нибудь, кто мог бы подтвердить, что ему это не послышалось.       — Как рука? — продолжил тот.       — В-все в порядке, — рыбак завел руку за голову, пряча десяток швов, которые ему пришлось наложить на рваную рану, — А ты? Ты в порядке?       Русал склонил голову. То ли из скромности, то ли от того, что поймал взгляд человека на своих губах.       — Да, все хорошо.       Шум воды был лучшим фоном для неловкой тишины.       Доппио решил, что здесь ему больше делать нечего.       — Думаю, мне лучше-       — Есть хочешь? — перебил его рыбак.       Доппио широко распахнул глаза.       — Нет, нет, мне уже пора…       — Если ты не голоден, почему приманку ел?       Тон человека был жестким, хотя он и не хотел этого, но он не оставил Доппио никакого выбора, кроме как пробормотать:       — Там была эта штука…       — Какая?       — Белая такая.       Рыбак прищурился, а после лицо его разгладилось, когда понял, что русал имеет в виду. Доппио даже показалось, что человек улыбнулся.       — Возвращайся завтра, — сказал человек. Он заметил озадаченное выражение лица юноши и пояснил, — Принесу тебе кое-что.       Доппио ответил после небольшой паузы.       — Только если ты будешь там же, где в и тот раз.       — Договорились.       — Договорились.       Русал вытащил из воды перепончатую ладонь, чтобы пожать руку рыбаку. У обоих осталось странное ощущение на коже после этого прощания.

₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪

      Доппио приплыл на их встречу, переживая, что появился слишком рано или слишком вовремя. Они не договаривались о каком-либо точном времени, но вот он здесь, выныривает из воды в тишине, когда солнце уже находится на середине неба. На двух красивых ногах, мощных, как колонны, стоял рыбак и тянул сети, чтобы вернуть в океан то, что попало в них случайно.       Доппио прокашлялся. Человек обернулся, приставив руку ко лбу, чтобы заслонить глаза от солнца, после чего бросил то, чем занимался и вытер руки о штаны. Он склонился над чем-то, чего Доппио не видел снизу, но он смог наконец-то разглядеть лезвие ножа с кусочком чего-то, что и стало причиной их знакомства.       — Вот. Это сыр, — человек протянул ему кусочек.       Легкий бриз разносил этот запах, который вне воды казался еще более аппетитным, чем раньше. Видя расслабленную позу человека, Доппио не боялся. Отведя взгляд, он взял что ему предлагали, и быстро нырнул обратно, чтобы вгрызться в кусочек сыра. Рыбак усмехнулся, когда увидел, как он скрылся в волнах, хлопая плавниками на ушах и жуя с довольным выражением на лице.       — Это мясо? На вкус непохоже. Вкуснотища! — вынырнув, воскликнул Доппио с набитым ртом. Он не хотел проглатывать, чтобы растянуть удовольствие.       — Еще хочешь?       Русал кивнул.       На сей раз рыбак дал ему кусок сыра целиком и наблюдал, как русал долго плавал вокруг лодки, в полной тишине грызя свое угощение. Мужчина, наконец, смог оценить, насколько длинным был его хвост. Он переливался пурпурным, изумрудным и золотым цветами. Плавники на его ушах были словно шелковые, они сливались с его волосами, что рассыпались по плечам и спускались по спине причудливыми формами, словно татуировки, когда он выныривал из воды. Вблизи его кожа была похожа на человеческую, но без единого изъяна. Бесчисленные веснушки, вероятно, были единственными следами времени и солнца на его коже.       Рыбак не спал всю прошлую ночь, раздумывая над вопросами, которые хотел задать русалу. Только вот разговоры — не его конек, и, вероятно, вопросов было слишком много, так что стоило начать с простого.       — У тебя есть имя?       Доппио дожевал и ответил:       — Да, есть, — он подплыл ближе к лодке и посмотрел в глаза человеку, которого, вообще-то, уже хотел перестать называть просто рыбаком, — Меня зовут Доппио, а тебя?       — Ризотто, — ответил он вполголоса, чтобы только юноша услышал.       — Ризотто, — повторил тот.       Его губы растянулись в милой зубастой улыбке. Ему нравилось это имя. Ему нравилось, как ветер разносил его и как оно нарушило покой океана на секунду. Доппио продолжил есть в тишине еще немного, пока любопытство не пересилило его:       — Откуда берётся с-? Сыр?       Это был первый из множества вопросов. Ризотто никогда раньше не приходилось объяснять, что такое сыр, из чего его делают, как и то, что такое корова, как их доят и тем более — как они мучат.       — Оно из молока?! — воскликнул русал, сморщив нос в отвращении, но не перестав набивать рот.       — Да, но мы делаем его только из молока других животных…       — Теперь понятно, чего ты такой высокий, раз до сих пор молоко пьешь .       Доппио впервые увидел, как он улыбался. Он не знал, что у людей тоже бывают ямочки на щеках, и Ризотто казался ему симпатичным.       — Корову тоже можно съесть?       Так, Ризотто продолжил отвечать на каждый вопрос, который доносился до него снизу. Доппио уже давно доел свой сыр и сейчас просто лежал на спине на поверхности воды, следя за рыбаком. Тот, в свою очередь, успевал одновременно объяснять что-то русалу, сосредоточенно снимать рыбу с крючков и разделывать ее ножом. После всех этих разговоров о еде он и сам проголодался. Он достал из сумки-холодильника кое-что новенькое для Доппио: хрустящие трамеццини с анчоусами. Ризотто поделился с русалом, который с любопытством глядел на него из воды.       Солнце уже начало заходить. Доппио понял, что заболтался, и закрыл рот рукой.       — Извини. Я много говорю.       Ризотто успокаивающе улыбнулся.       — Мне обычно не с кем поболтать. Рыбы ведь не говорят… как я думал, — произнес он, покосившись на русала.       — Я не рыба! — проворчал тот полушутя.       Тот снова улыбнулся, фыркнув на этот раз. Ризотто уже был готов отплывать, и перед тем, как завести двигатель лодки, он взглянул на Доппио.       — Приплывешь завтра?       — Если хочешь, — отозвался русал, накручивая на палец локон волос.       Рыбак кивнул, после чего развернул лодку и исчез, оставив за собой след морской пены.

₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪

      Ризотто жил на восточном острове. Он вставал с рассветом, а засыпал под финальные трели церковных колоколов, что звенели по окончании вечерней службы. Каждое утро из окна, которое больше было похоже на картину из-за своей рамы, он видел океан. Потянувшись, мужчина брал снасти и выходил из дома. Он жил один и в своей деревне слыл отшельником, так что его голос слышали только те люди, с кем ему приходилось общаться по вопросам торговли. Его рост в какой-то мере делал его незаметным для окружающих. Единственный раз, когда люди действительно обратили на Ризотто внимание — когда другие рыбаки увидели, как он причаливает к берегу с окровавленной тряпкой, намотанной вокруг ладони, неся огромный холодильник на плече. «Это его хвостом так… рыбьим» — распускал потом сплетни местный врач. Никто не мог понять, почему вдруг Ризотто начал собирать с собой два обеда и почему отправлялся в плавание теперь с таким энтузиазмом.       О точном времени они не договаривались. Рыбак глядел вдаль, прикрывая глаза рукой от солнца, и видел он только безбрежную морскую гладь. Однако уже через мгновение он заметил пурпурный отблеск на волнах: Доппио появился, всплеснув по воде хвостом. Среди бирюзовых вод Ризотто видел до невозможности прелестную фигуру, что со временем набиралась смелости и подплывала все ближе к лодке с каждым днем. Они даже не заметили, что в один день все дошло до того, что он уже забирался на борт, опираясь локтями о планширь и внимательно наблюдая, как Ризотто работает.       И долгие будни вдруг стали пролетать незаметно.       У мужчины теперь была дополнительная пара рук, что помогала с его делами, хотя он даже не просил. Раньше он отказывался нанимать помощников, но русал без разрешения и не проходя собеседование начал помогать ему с сетями и крючками. Ему даже хватило смелости разобраться, как пользоваться удочкой. Ризотто больше не приходилось скучать в перерывах, теперь он внимательно следил за тем, чтобы Доппио снова не попался на крючок, и старался отвечать на каждый из тысячи вопросов, что возникали у русала. Ризотто был немногословен, поэтому старался уложить в несколько слов наиболее точное описание, чтобы юноша наверняка его понял.       Доппио же мечтал обо всем, что человек описывал ему: его остров, черный песчаный пляж, церковь персикового цвета, вулкан, у подножия которого стояли кучкой белые дома.       Вы носите одежду потому что хотите или вам просто приходится? Насколько мягка подушка? Новый день, новые вопросы — новые ответы, некоторые с долей импровизации и обещанием ответить позже, как только Ризотто будет точно уверен в том, о чем говорит.       И вновь людям на острове было что обсудить. Они видели, как рыбак возвращался из моря, продавал то, что поймал, и уходил в скромную библиотеку на острове в поисках энциклопедий с картинками и сборников рассказов.       Доппио был уверен, что больше всего ему нравилась еда, которую человек давал попробовать. До тех пор, пока Ризотто не принес что-то странное и обтянутое кожей. Юноша издалека учуял этот предмет, но в запахе он не чувствовал ничего живого или знакомого, потому что в целом не знал ничего о неподвижных неживых объектах. В океане все менялось, и ничто, даже камни, не оставалось в своем прежнем виде надолго. Ризотто поднес руку опасно близко к русалу, почти не оставляя расстояния между ними. Он предлагал помочь ему взобраться на лодку.       — Хочу тебе кое-что показать.       Доппио позволил ему вытянуть себя из воды осторожным, но твердым движением. Его хвост еще был наполовину в воде, юношу неожиданно встряхнуло потоком теплого воздуха. Он никогда не видел океан с этого ракурса. Лодка так восхитительно покачивалась на волнах, что если бы не Ризотто, сидевший рядом и держащий на коленях открытую книгу, Доппио бы забыл, как вообще здесь оказался..       Взглянув на новый объект так близко, русал инстинктивно потянул к нему руку, но Ризотто остановил его.       — Стой, это… — рыбак огляделся, в поисках того, что в итоге так и не нашел, — вытри руки о мою рубашку. Вода с бумагой не особо дружат.       — Бумага? Что за бу-?       Слишком много новых ощущений отовсюду, Доппио едва ли знал куда себя деть. Ризотто сразу все понял. Вопросы, которые начали формироваться в голове русала, внезапно были оттеснены новым ощущением от прикосновения к материалу, который человек носил поверх своей смуглой кожи. Спросив взглядом разрешения, он взял руки Доппио в свои и обернул вокруг них ткань своей рубашки.       — Пойдет, — Ризотто выпустил руки юноши, теперь вкладывая в них книгу.       Не сразу, но Доппио понял, как ее открыть. Он сжал бумагу между пальцев и принюхался. Немного пыли попало в нос, глаза заслезились. Он дважды чихнул.       — Будь здоров, — сказал мужчина.       Доппио уставился на него в недоумении.       — Так я здоров.       — Я рад, — добавил рыбак, сдерживая смешок.       Доппио уже позабыл странную реплику человека и осторожно смял страницы, когда Ризотто вновь приблизился, чтобы научить его, как их переворачивать. Иллюстрация занимала целых две страницы, и русал был потерян в деталях этого рисунка. Это был средневековый замок. Они оказались в разделе всеобщей истории.       Доппио обводил пальцем иллюстрацию. Смотровые башни, зеленые поля, простирающиеся далеко за пределы страницы…       — Это дом? Ты тут живешь?       Ризотто улыбнулся.       — Очень давно могущественные люди жили в таких домах со своими слугами.       Доппио кивнул. Он не до конца понял, но уже успел переключиться на кое-что другое.       — А это что? — спросил он, теперь слегка царапая страницу когтем по контурам букв Д, В, О и Р.       — Слова состоят из букв, а буквы из звуков.       Юноша широко распахнул глаза и с еще большим интересом стал разглядывать каракули на страницах.       — И что значат эти буквы?       …Русал хотел знать все обо всем. Он прижимался к Ризотто холодной кожей, непохожей ни на человеческую, ни на рыбью. Тот же полагал, что это невинное создание просто не понимает человеческих социальных рамок, но забыть эти прикосновения было сложно: когда он возвращался домой, они сопровождали его даже в постели. Ночью, читая с фонариком о тех вещах, которые никогда бы не заинтересовали его, если бы не Доппио, он вновь чувствовал, как русал прижимается к нему.       Первое, о чем он думал по пробуждении — список того, что он хотел бы показать Доппио. Он стал каждый день внимательно осматриваться вокруг в поисках самых красивых цветов, самой вкусной еды и самых интересных предметов. Ризотто глаз не мог отвести, когда русал всплескивал хвостом, доедая леща и широко улыбаясь ему: свежая кровь на его зубах сочеталась с примулами, что он затыкал за уши.       Ризотто казалось, что он поддается чарам, о которых предупреждали легенды.       Если у него не было с собой книг, русал показывал пальцем каждое направление на компасе, поясняя, где водились самые большие косяки рыб и находились самые лучшие мидии. «Направишься на север, объяснял он Ризотто, будь осторожен: течение там холодное и водятся косатки». Доппио, конечно, был шустрее их. Больше всего ему нравилось на западе: солнечный свет на долгие часы затмевали сотни медленно плывущих черепах, гораздо больше и иногда даже старше самого Доппио, которые направлялись туда же, куда и он – в теплые воды. Но по пути русал плыл через рифы, в которых, как он говорил, можно потеряться точно так же, как путешественники могли потеряться в джунглях. Иногда, когда выбора не было, он переплывал темные бездны и кладбища кораблей, где покоились мертвецы уже долгие века.       Море больше не было тихим и спокойным местом. Даже когда Ризотто дремал в перерыве, без рубашки и со шляпой прямо на лице, Доппио считал, сколько раз он вдохнет. Океан заполнился шелестом переворачиваемых книжных страниц. Русал открывал части энциклопедии об анатомии человека и внимательно изучал по схемам особь перед ним, но ни одна иллюстрация не была похожа на нее. Ни одна из этих схем не могла сравниться с тем, как выглядел Ризотто в свете солнечных лучей, ни одна диаграмма не передавала запах, исходящий от влажной ткани его рубашки. Доппио не очень-то много людей встречал в своей жизни, но он точно знал — ни один из них не был похож на Ризотто.

₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪

      Одним жарким днем что-то очень большое попалось на крючок удочки, за которой следил не особо внимательный Доппио. Он позвал Ризотто, хлестнув хвостом по палубе, когда заметил, что катушка начала разматываться, а леска успела натянуться.       — Что мне делать?!       — Хватай удочку! — прокричал Ризотто, проснувшись и натянув пару перчаток на руки.       Доппио всем весом навалился на удочку, чувствуя, как что-то с невероятной силой тянуло ее обратно. Это нечто было таким мощным, что будь лодка чуть легче, они бы уже перевернулись. Ризотто грудью прижимался к его спине, обеими руками вытягивая леску обратно.       — Сматывай! — приказал он.       — Как думаешь, что это такое? — вскрикнул Доппио. На смену удивлению и замешательству пришел чистый восторг, когда он ощутил биение сердца рыбака так близко.       — Надеюсь, не еще один русал, — произнес Ризотто, не прекращая тянуть леску.       Доппио обернулся и поднял одну бровь. Он достаточно хорошо знал человека, чтобы понять, что сейчас он пошутил, хотя это звучало совсем не так.       — Сосредоточься! — сказал Ризотто, — Оно устает!       Следуя указаниям, Доппио то отпускал, то снова наматывал леску, пока из воды не показался плавник какого-то огромного существа, совсем близко к лодке.       — Ты видел?! — воскликнул юноша, прогибаясь назад, чтобы наконец поймать упрямое чудище.       Ризотто выпрямился и встал поудобнее, не прекращая тянуть леску обеими руками и одновременно подбадривать Доппио. На секунду из воды наконец-то показался смертоносный рог существа, которое отчаянно и яростно хрипело. Это был марлин, которого, вообще-то, нечасто можно было здесь встретить, разве что в его брачный период.       Еще один рывок и рыбина оказалась на лодке. Рыбак, собрав всю свою силу и навалившись всем весом, чтобы вытянуть марлина, чуть не раздавил Доппио, а чудище все никак не сдавалось, усиленно сбивая с лодки все, до чего дотягивалось хвостом.       — Он твой! Хватай нож! — приказал Ризотто       Доппио послушался. Однако, подняв кинжал, он вдруг замер. Марлин был так красив и внушителен, прямо как человек, который его только что одолел.       — Р-ризотто, — запнулся он, — А мы можем его отпустить?       Рыбак поднял голову, его лицо раскраснелось от этой борьбы, и, не дождавшись, пока Доппио скажет что-нибудь еще, он вынул крючок и оттащил измотанного марлина за хвост обратно в воду. Рыбина сразу же скрылась в волнах, и к морю вернулся покой, словно ничего не произошло.       Ризотто упал на спину, все еще держа в руке окровавленный крючок. русал подполз к нему на руках.       — Прости, — прошептал он.       — Все в порядке, — послышался его спокойный голос. Мужчина дотянулся до бутылки с водой и вылил ее себе на лицо, потом — на крючок, чтобы отмыть, — Марлин заслужил.       — Как я? — спросил Доппио.       — Как ты, — улыбнулся он.       Доппио немного успокоился, растянувшись на влажном борту лодки. Ризотто убрал крючок в ящик со снастями, и устремил взгляд на вереницу серых туч, закрывших солнце. Дожди близко, подумал он, вспоминая марлина, который проплывал здесь. Мужчина перевел взгляд на русала, который тоже тихо наблюдал за тем, как над ними плывут облака… Ризотто понял эту тишину.       Наконец Доппио вздохнул.       — Иногда я чувствую себя предателем.       Рыбак не ответил, позволив тому продолжить.       — Я помогаю твоему виду развиваться, хоть нам самим в океане уже недостает еды… Но ты другой. Ты не похож на людей, о которых мне всегда рассказывали.       — Люди на островах ловят рыбу только на еду, но я тебя понимаю. Вам лучше держаться от нас подальше.       — Знаешь? Я однажды видел лодку, она была гораздо больше твоей. Случился шторм, и она перевернулась. Я помню, что в грохоте грома я слышал крики моряков, они долго кричали, пока не стихли. Я в тот раз и пальцем ради них не пошевелил, но… – Ризотто приподнялся на локте и взглянул на силуэт русала, на его профиль, вырисовывающийся на фоне волн, – Тебе бы я никогда не позволил утонуть.       Волосы Доппио высохли и теперь колыхались на прохладном ветру. Русал собрал часть в косу, оставив вторую часть лежать на плече, на котором на солнце поблескивали песчинки и кристаллики соли.       В тот день он сопровождал Ризотто до тех пор, пока не приблизился к острову настолько, что мог видеть вершину вулкана. Попрощаться в этот раз было сложно.

₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪

      — Мне недавно приснилось, что у них жабры были, — бросил Ризотто, начиная разговор, чего почти не делал раньше.       Доппио рассеянно листал книгу о динозаврах, и, услышав ремарку, сдавленно хихикнул.       — С ними можно отправиться куда угодно…       Ризотто улыбнулся и кивнул. Наживляя крючок, он услышал еще один вздох. Приливы и отливы изменились, подсказывало рыбацкое чутье.       Мужчина сглотнул, после чего забросил удочку в море.       — Совсем скоро ты уплывешь, так?       Доппио не был удивлен вопросу. Поколебавшись, он ответил:       — Может, через неделю…       Рыбак смог только кивнуть. Что же теперь? Ризотто больше не мог вынести гулкий покой океана.       — Надолго?..       Доппио был на другой стороне лодки. Он уже умел тихо передвигаться на борту, используя руки, поэтому через мгновение он оказался перед Ризотто. Без разрешения, но и не получив сопротивления, он взял его руку и раскрыл ладонь, палец за пальцем, пока не сосчитал до пяти. Пять месяцев.       — Становится слишком холодно для меня, — произнес он, не отпуская руку друга.       — Значит, ты снова увидишь все те удивительные вещи, о которых рассказывал.       Доппио пожал плечами.       — Я об этом раньше не думал, но…       Но.       Доппио замолчал. Будет ли слишком глупо, слишком наивно признаться, что на самом деле он испытывал к Ризотто? Он целыми ночами лежал на спине на поверхности воды, разглядывая звезды в небе. Он никогда не пытался посчитать их, да и не то чтобы ему хватило бы ума на что-то большее, чем пересчитывать жесты, улыбки и слова рыбака. Захотел бы тот его чешуйчатое тело, холодную кожу? Он не был уверен и он не хотел увидеть отвержение в его глазах, поэтому не стал продолжать. Доппио выпустил его руку и отвернулся в сторону океана, который вдруг стал невыносимо неприятен.       Ризотто был готов проклясть наступившую тишину и в этот раз сам взял руки русала в свои.       — Доппио… ты знаешь, что такое поцелуй?       У юноши расширились зрачки, и в тот момент, когда он уже был готов кивнуть, Ризотто поцеловал его. Он не хотел ждать дня, когда им придется попрощаться, чтобы сказать, что его компания значила для него. Мужчина хотел сказать об этом здесь и сейчас, перед тем, как вернуть его в море, где он не мог быть рядом.       На вкус его губы были такими же, каким он и представлял: далекий прилив, соль и кровь. Ризотто слегка отстранился, может, слишком увлекшись, но когда он снова взглянул на лицо русала, то увидел, что его глаза все еще были закрыты в ожидании. Слегка приоткрытые губы обнажали ряд острых зубов, словно бритв, которыми он чуть было не откусил ему палец при первой встрече. И без задней мысли Ризотто снова прильнул к этим губам.       Русал чувствовал головокружение сродни водовороту, изо всех сил стараясь понять или описать, что он чувствовал. Парализующее счастье, грусть, приобретение, потеря. У людей точно нашлось бы слово для этого. Ризотто наверняка знает. Ризотто все знает. Вскоре юноша потерялся в теплых объятиях рыбака, пока не почувствовал между ними воду. Капли на своем лице.       Неужели дождь начался? Подумал Доппио, с любопытством поднимая глаза на небо, пока Ризотто обеими руками обхватил его лицо.       — Кажется, это из глаз… капает, — пробормотал он, поднося руку к лицу и пробуя слезы на вкус.       Ризотто поцеловал его лоб и позволил тому выплакаться.       Какое-то время они провели так в тишине. Большая часть сомнений, что терзали Доппио, рассеялись. Кроме одного:       — Ты ведь меня не забудешь? — спросил он дрожащим голосом.       Жизнь у людей была короткая, значит, и память должна соответствовать.       — При всем желании не смогу.

₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪

      Жизнь марлина, за которого Доппио уже не смог заступиться, была отдана в обмен на календарь приливов и фаз луны. Моряки, согласившиеся на сделку, с недоуменными выражениями лиц держали в руках заполученный трофей. Они переглянулись, наблюдая, как здоровяк-отшельник уходит, держа альманах так, будто он был самым ценным сокровищем.       Ризотто провел несколько дней в местной библиотеке в надежде найти что-нибудь о миграциях морских млекопитающих. Иногда в Средиземном море можно встретить горбатых китов. Может, русалки мигрировали по тому же маршруту? Были ли они вообще млекопитающими? Ну да, Доппио ведь знал, что такое молоко… Полуморские млекопитающие, гласил журнал о морских львах и тюленях. Ризотто улыбнулся, а русал сморщил нос от такого сравнения.       — Полагаю, сходство есть, — признал тот, взяв журнал из рук Ризотто и пролистав фотографии и схемы       — О, смотри, — Ризотто показал на один из абзацев, — Ученые еще не выяснили, как эти животные строят свой маршрут: руководствуясь магнетизмом или следуя за звездами…       — Я просто знаю, куда мне надо…       Магнетизм? Эхолокация? Люди слишком любопытные, подумал Доппио. Может, поэтому они и живут так мало. Его очаровывало, как Ризотто пытался объяснить влияние луны на море, активно жестикулируя с крючками и рулонами лески в руках; как он рассказывал о компасе и магнитных полях планеты. Все эти вещи для Доппио были слишком сложны, но он был рад, что они дарили Ризотто спокойствие.       — Вы, русалки, собираетесь где-нибудь вместе? — однажды спросил Ризотто.       — Ну, с тех пор, как вы перестали бояться океана, почти не собираемся… Всегда можно встретить несколько детей, которых в прошлом году не было. Девушки за ними ухаживают, а остальные обычно уплывают подальше, только если не хотят найти пару.       Ризотто скрыл свое удивление, когда услышал, как спокойно юноша говорит об этом.       — У тебя были дети?       — А? У меня не может быть детей…       — В смысле если бы у тебя была… пара.       Доппио сморщился, пытаясь вспомнить.              — Я пробовал очень давно… Я знаю только одну свою дочку, если вопрос в этом, но я видел ее только издалека. Мы обычно не знаем своих отцов.       — Понятно.       Доппио взглянул на Ризотто.       — Я знаю, что тебе интересно, но спрашивать ты не станешь, поэтому: нет, я раньше не влюблялся. Ты... Как это? — русал закрыл глаза, вспоминая слово, — Ревнуешь? Точно! Ты ревнуешь? — Доппио игриво улыбнулся и прислонился к его боку. Он оставил поцелуй на его плече, напрягшемся от того, как крепко рыбак держал удочку.       В этот момент Ризотто задумался и представил, что они могли бы сделать вдвоем, насколько реалистичны и выполнимы были бы эти сценарии... Но сразу же одернул себя и посмотрел на свой потрепанный альманах, взглядом попросив русала передать ему книгу.       — Кажется, я знаю, когда именно ты уплывешь, — сказал Ризотто. Доппио недовольно фыркнул. Ему не нравилось думать об этом, но он все равно прислушался, — Мы сейчас здесь, вот этот день, а когда мы будем тут, будет высокий прилив, потому что луна станет полумесяцем. Что значит, мне нужно рассчитать, когда именно ты вернешься, — Рыбак улыбнулся так, будто разгадал великую тайну, — Через пять месяцев, весенний прилив, растущая луна. Вот.       Карандашом он обвел число, о котором сказал. Доппио был удивлен, но все равно не смог скрыть кислое выражение на лице. Ризотто заметил это.       — Ну что ты.. мы хорошо повеселимся перед твоим уходом.       — Да ну? — раздражённо отозвался юноша, — Чего весёлого в прощании?       Рыбак улыбнулся, рукой взъерошивая волосы юноши.       — Возьму тебя поближе к берегу.       Доппио выпрямился, хлопнув плавниками на кончиках ушей, хотя ничего и не понял.

₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪₪

      На земле, в небе и море все движется синхронно. Отмеченная Ризотто дата расставания на календаре совпадала с Днем Всех Святых, который еще с доримских времен (несмотря на языческое название) возвещал о смене времени года и прибытии рыб, которых можно было поймать только в этот период. Ризотто обычно наблюдал за ярмаркой издалека, принюхиваясь к еде и прислушиваясь к музыке, которую ветер доносил до его домишки, но в этом году все будет иначе. Это будет для него в новинку точно так же, как и для Доппио.       В назначенный день Ризотто сказал русалу:       — Когда солнце будет в этой точке, — он показал на небо, несколько градусов к западу, — Мы здесь встретимся. Приходи голодным, ладно?       Для Доппио это было сложной задачей, но в результате его волнение победило аппетит.       Солнце еще никогда не двигалось так медленно. Он был в нетерпении, прямо как тогда, когда решил еще раз встретиться с рыбаком, сохранившим ему жизнь. Заскучав, он следил за солнцем, когда его вдруг осенило.       Нельзя же прийти с пустыми руками, но… Что нужно дарить человеку, который тебе нравится? Рыбой его уже не удивишь, это точно. Поразмыслив немного, он услышал урчание собственного живота и хоть его попросили потерпеть до вечера, Доппио был убежден, что от небольшого перекуса никто не пострадает. Он погрузился туда, где можно было найти лучших морских улиток, и нашел среди многих самую красивую жемчужную раковину. Съев ее хозяина, он уже знал, что делать. Юноша не был уверен, что это вообще сработает: это был дешевый фокус еще с тех времен, когда его вид практиковал чародейство. В этом смысле русалки и люди были похожи: они перестали верить в невозможное. Все объясняется наукой или эволюцией, но разве наука или эволюция способна объяснить их?       Доппио, должно быть, слишком увлекся, потому что, когда он выплыл на поверхность, уже начало темнеть. Он плыл так быстро, как только мог, и издалека заприметил якорь, который уже стал для его сердца сигналом к радости. Ризотто уже был тут. Русал высунулся из воды, держа подарок за спиной.       — Как всегда вовремя, — произнес рыбак, вытягивая руку, чтобы помочь Доппио подняться, но тот отказался.       — Отвернись.       Без лишних вопросов он отвернулся и подождал, пока русал не даст ему знать, что можно снова смотреть, после того как спрячет раковину где-то на лодке.       Оказавшись на борту, Доппио заметил, что все было не таким, каким обычно — начиная с Ризотто. Он не просто надел чистую рубашку, которую Доппио еще никогда не видел, так он еще и пах по-новому. Русал утянул Ризотто вниз, повалив спиной на палубу, которая, кстати, на этот раз была абсолютно пустой, без переплетений сетей и крючков в каждом углу.       — Чем пахнет? — Доппио принюхался к шее, груди, легонько пощекотал рыбака носом за ушами.       — Одеколон называется. Тебе не особо нравится, да?       — Мне больше нравится, как ты обычно пахнешь.       — Не волнуйся, начну потеть и уже буду вонять так, как тебе нравится, — улыбнулся Ризотто, тряхнув головой и кладя руку на двигатель, — Готов?       Юноша энергично закивал. Он еще никогда не был на движущейся лодке, но перед тем как устроиться поудобнее, он перепрятал раковину под подушки, разложенные на палубе. Закончив, он улегся на те, которые лежали рядом с корзиной, от которой пахло гастрономическим раем, и уже было засмотрелся на то, как солнце сверкает на поверхности воды и отсвечивает на лодку, пока та приближалась к берегу, но тут его позвал Ризотто:       — Посмотри в ящик для снастей, — сказал он, — Это бинокль, через него можно смотреть на то, что находится очень далеко. Я для тебя взял.       Русал быстро разобрался, что с ним делать. Для начала он поближе посмотрел на Ризотто, на его замечательную переносицу, а потом — на ямочки на его щеках, которые появились, когда он снова заговорил:       — Я купил его, чтобы ты мог посмотреть на остров, Доппио.       Вечернее небо было похоже на холст художника после бурной работы. Вершина большой статуи утопала в теплых оттенках заката, торжественно возвышаясь над деревней, полной движения и света. На черном пляже Доппио увидел прогуливающихся людей, с мокрыми от волн ногами, цветочные гирлянды, столбы пара от блюд, расставленных то тут, то там. Все это напомнило о том, что он успел только перекусить.       — Как пахнет, — вздохнул русал, облизнувшись.       Ризотто остановил лодку подальше от острова, но на достаточном расстоянии, чтобы была слышна трепетная песнь мандолины, доносившаяся с берега. Доппио с широко распахнутыми глазами старался углядеть все, что мог. Он едва ли заметил, что Ризотто сел рядом и открыл корзину, наполненную новыми аппетитными блюдами, хотя и тех, что юноша уже знал, там тоже доставало.       С улыбкой Ризотто наблюдал, как Доппио ест. После каждого укуса он качался из стороны в сторону и ритмично бил хвостом по палубе. Ризотто будет скучать по его радостным танцам, будет скучать по тому, как Доппио по четыре раза в день восклицал, что нашел свою новую любимую человеческую еду… А теперь, когда ему нужно было уплывать, мужчина задумался, будет ли он вообще хоть чему-то радоваться во время обеда?       — А это что, Ризотто?       Вопрос Доппио вернул его к действительности. Рыбак глубоко вздохнул и снова улыбнулся.       — А, это тыквенная паста.       — Тыквенная? Хорошее слово. Вкусно звучит, — сказал Доппио, засовывая в рот сразу две тортелли.       — Да, купил у торговцев, которые привозят товары с севера… Нравится? — русал энергично закивал, и Ризотто продолжил, — Когда вернешься, привезу еще еды с материка, — пообещал он.       — Ты лучше список составь, пока меня ждешь, — пошутил Доппио с набитым ртом, – А то вернусь я очень голодным.       Корзина быстро опустела.       Довольные, они лежали на подушках, которые Ризотто взял с собственной кровати. Медленно моргая отяжелевшими веками и соприкасаясь руками, они смотрели в небо. Рыбак стал перебирать волосы Доппио, хоть и всякий раз, когда он это делал, у него оставалась куча песка под ногтями.       — Я говорил, что из-за тебя у меня в постели полно песка? – низко протянул он почти что шепотом юноше на ухо.       — Так ты меня точно не забудешь, — хихикнул Доппио, проводя ладонью по волосам на руке Ризотто.       Через мгновение он схватил одну из ладоней мужчины и стал внимательно ее изучать. Ни когтей, ни перепонок между пальцами. Эти руки точно были его самыми любимыми штуками с суши. Доппио начал осматривать с кончика среднего пальца, на котором виднелся толстый шрам, слегка светлее остальной кожи.       — Этот, да? — спросил он.       — Угу. Теперь плохо сгибается, — сказал Ризотто, попробовав согнуть палец, чтобы показать.       — Сколько бы раз ты меня ни простил, я все равно чувствую себя виноватым.       — Хм… Иногда мне кажется, что не стоит тебя отпускать, — произнес Ризотто с серьезным выражением лица. Было непохоже, что он шутит до тех пор, пока он не улыбнулся, — В следующий раз куплю ванну. Или огромный аквариум, — размышлял он вслух.       — Чего? — недоуменно спросил русал.       — Не слушай меня, — успокоил его рыбак, целуя тыльную сторону ладони Доппио, казавшейся такой маленькой внутри его руки.       Этого было достаточно, чтобы Доппио забыл обо всем. Он прижался к груди Ризотто, обернув свой длинный хвост вокруг одной из его ног.       — Только не засыпай, — мягко предупредил мужчина, — Хочу еще кое-что тебе показать.       Сев, он показал пальцем на то, как сияние солнце угасало в океане, и словно смерть одного божества ознаменовала рождение другого, на смену солнцу пришло шипение ракеты, разорвавшейся на сотни разноцветных искр. Доппио был напуган, но Ризотто был рядом, чтобы его успокоить.       — Ч-что? — хотел спросить юноша, но новый цветной взрыв заставил его замереть в ужасе и восторге.       Ногти русала впились в ладонь Ризотто, который стойко проигнорировал боль.       — Извини, страшно было? — спросил он Доппио, сжимая его руку.       — Немного, — отозвался тот уже спокойнее. Он все больше приходил в восторг от дождя маленьких искр, осыпающих остров, — Это из вулкана?       — Нет. Это называется фейерверк.       — Как красиво…       Ризотто не обращал внимания на салют. Доппио прижимался к нему всякий раз, когда должен был произойти новый взрыв. Испуганное выражение его лица сменялось удивленной улыбкой, а в его больших глазах отражались искры. Обитатели острова словно хотели испытать терпение спящего вулкана, словно они совершенно не переживали о том, насколько беспомощны были перед лицом его ярости. Их дерзость покрыла темнеющее небо, и Доппио повернулся к Ризотто, который до сих пор не отводил от него взгляд.       Рыбак почувствовал, как когти движутся вверх по его груди, затем руки русала вокруг своей шеи, его губы, зацеловывающие все его лицо. Ризотто подумал, что если бы Доппио решил съесть его прямо сейчас, он бы даже не стал сопротивляться. Он стал бы тем самым рыбаком-идиотом, о которых за всю жизнь уже успел наслушаться. Он чувствовал себя пленником, но он и не хотел быть нигде, кроме как во власти этого прекрасного существа с клыками, когтями и чешуей.       Когда им стало не хватать воздуха и пришлось открыть глаза снова, уже наступила темнота, но зажигать лампу было не нужно. Изнутри Доппио исходило прерывистое биолюминесцентное свечение, покрывая его то тут, то там, словно веснушками. Ризотто застыл в восхищении:       — Не знал, что ты так умеешь.       — Ночью в море очень темно, — сказал Доппио, словно самую обычную вещь в мире, и повернулся, чтобы посмотреть на последние залпы фейерверка, положив голову Ризотто на плечо, — Это было так здорово. Теперь мне кажется, что мой подарок совсем ни о чем.       — Уверен, мне понравится.       — Нет! Я его в море выброшу.       — Если мне не понравится, я сам выброшу, но мы не узнаем, пока ты не покажешь, — заверил Ризотто.       Доппио вздохнул.       — Закрой глаза, — он прервался, но потом снова заговорил, — Я не знал, что туда вложить, так что задал там все вопросы, которые еще не успел.       Рыбак нахмурился, заинтригованный, особенно почувствовав, как что-то холодное прижимается к уху. Оно пахло морем и изнутри голос Доппио звучал так отчетливо и сладко, словно он прямо сейчас шептал ему на ухо. Ризотто отпрянул, в неверии уставившись на раковину, затем на русала, излучающего изумрудный свет. Ему осталось только посмеяться над собой. Как мог он не подумать, что такая магия тоже существовала?