Détraquée / В беспорядке

Рон краснел и суетился вокруг неё весь день. Не было ничего более катастрофического, чем тот момент, когда она косвенно пригласила его на рождественскую вечеринку к Слагхорну, когда он был в ужасном настроении. Однако довольно скоро он преодолел своё волнение и начал проявлять к ней льстительное внимание, что заставляло Гермиону улыбаться, как сумасшедшую. Гарри то закатывал глаза, то сдерживал усмешку, то выглядел так, будто мечтал оказаться где угодно, только не здесь, рядом с ними обоими. Она всё ещё улыбалась, когда отправилась к Падме в библиотеку. Гермиона была переполнена счастьем. Что ж, если Рон иногда ведёт себя как осёл? Её не волновали последние дни. Не важно, что понедельник был унылым. Вторник был серым, и среда тоже. Четверг, я не обращаю на тебя внимания... пятница, я влюблена. Падма вовсе не была очарована тем, что оказалась в компании неумолкающей мелодии. Поднятая бровь ясно говорила: «Я не собираюсь расспрашивать, так что заткнись уже». Они прекрасно сработались вместе. Было чрезвычайно воодушевляюще заниматься исследованием с человеком, который мог идти в ногу с её мыслями. Как отлаженный механизм, они передавали книги, заметки и идеи через стол. Через несколько часов Падма ахнула. — Гермиона! Уже почти час ночи! — Что? О, мой Бог... Как получилось, что мадам Пинс не выгнала нас? — Не знаю, — с недоумением ответила Падма, убирая свои вещи. Когда они выбрались в коридор, Гермиона шёпотом поинтересовалась: — Ты справишься? С Филчем, я имею в виду... — Не переживай, — ответила Падма с самодовольной улыбкой, — вы, гриффиндорцы, не единственные, кто умеет нарушать правила. Они расстались после дружеского кивка. На пятом этаже Гермиона заметила, как свет пробивается сквозь щели вокруг двери музыкальной комнаты, и увидела силуэт девушки, сидящей на полу снаружи. Подойдя ближе, она присела рядом с фигурой. —Луна? — шепотом спросила она. Сидя в пушистом ярко-фиолетовом халате, накинутом поверх светло-голубой пижамы, усеянной чем-то, что выглядело как несчастное смешение крокодила и вомбата, она сказала: — Тсс, — своим мягким голосом, — Послушай. Она передала Гермионе конец удлинителя ушей, который тянулся и нырял под щель двери. Гермиона прижала его к уху и была внезапно поражена мелодичным звоном фортепиано. Это была прелюдия Баха. Её дыхание перехватило, когда пронизывающая мелодия заполнила её. Тот, кто играл это произведение, действительно справился с задачей. Закрыв глаза, Гермиона позволила музыке окружить её, как светящийся ореол. Этот мимолётный, но волшебный момент наполнил её глубокими эмоциями. — Кто это? — спросила она, взволнованно. — Кто-то, кто не будет рад вашему присутствию. Обе девушки вздрогнули от голоса, раздавшегося сзади. Теодор Нотт: Существительное; Причина неожиданного мышечного спазма во плоти. Она простонала: — Почему ты везде? — Я?! — возмутился он. — Прошу прощения! Я просто пришёл проверить своего капризного лучшего друга. Он склонен к поэтическим ночным размышлениям... Знаешь, как он мрачно смотрит на звезды с астрономической башни, глубоко вздыхая, глядя, как лунный свет танцует на рябящих волнах озера, или, как сейчас, уныло сидит за роялем в той комнате. Он указал на дверь, продолжая: — Вот такие вот дела. И кого я нахожу здесь? Тебя, Гермиона. Тебя. Почему ты везде? Он нежно улыбнулся ей и продолжил: — Я думаю, что ты наложила на меня заклинание слежения. Не виню тебя. Но поверь мне, дорогая, не нужно прибегать к таким отчаянным мерам. Я с удовольствием встречусь с тобой в любое время и в любом месте. И кстати... — Сушёная полынь в уксусе, — перебила его Луна. Теодор посмотрел на неё, как будто только что заметил её присутствие. — Извини, что? — Сушёная полынь в уксусе. Оставьте настояться на ночь, потом процеди и влей в уши. — Зачем мне это? — Теодор с недоумением взглянул на Гермиону. — У тебя явно ужасное заражение Болтунами. Это такие мозговые паразиты, которые заставляют людей без конца и часто нелепо болтать. Должно быть, это было для тебя настоящим испытанием. Гермиона закрыла рот рукой, пытаясь удержать смех. Теодор выглядел потрясённым. — Извини... что? — О да. Иногда они мешают человеку разбираться даже в элементарных вещах. Бедняжка. С этими словами Луна ушла, быстро поглощённая тенями в тускло освещённом коридоре. Выражение лица Теодора лишь подстёгивало Гермиону не прекращать смеяться. — Они не настоящие? Болтуны? — Ну, не знаю. Луна, безусловно, точно описала твои симптомы. — Ха. Ха. Он насмешливо посмотрел на неё, но вскоре это выражение сменилось на улыбку, на которую Гермиона ответила почти смущённо. Тогда ей пришли в голову его слова, сказанные ранее. — Подождите, — нахмурившись, сказала она, — лучший друг... это Малфой там внутри? Гермиона изумлённо уставилась на него, тогда Теодор широко улыбнулся и кивнул. — Удивлена? — поинтересовался он. — Я... ну... да, — заикнулась она, — он играет потрясающе. Теодор пожал плечами. — У него должны быть хоть какие-то положительные качества. — Да. Конечно, — Гермиона быстро моргала. — Эй. Гермиона. Она вздрогнула, заметив, как близко он подошёл. Он смотрел на неё с добротой. — Да? — Думаю, тебе стоит уйти до того, как он выйдет. — Да. Да. Хорошая идея. В самом деле. Она была ужасно смущена, и единственное, о чём она могла думать, — это глупый комментарий про нижнее бельё, который она произнесла в их последнюю встречу. Внутренне она передёрнулась. — Спокойной ночи, Гермиона. — Да. Спокойной ночи.

***

  На следующее утро она проснулась, мучаясь от стыда. На завтрак она специально села спиной к столу Слизерина. Команда Гриффиндора по квиддичу, теперь уже в составе с Дином, собрался вокруг Гарри. Она ожидала, что эта новая расстановка участников вызовет некоторое напряжение. Команда вскоре отправилась на тренировку, и оставшись одна, Гермиона направилась по подвесному мосту, раздумывая, как бы воспользоваться солнечным днём для спокойного чтения у озера. Мысли в её голове быстро мелькали и исчезали, как несвязные страницы книги. Вдалеке она смутно различала группу пуффендуйцев — Эрни, Сьюзен, Меган и Роджера, среди прочих. Эрни был в своей привычной роли проповедника: — ...и британские маглы были воплощением цивилизации! Большинство маглов были немного дикими, понимаете; и отважные люди Старой Великобритании взяли на себя задачу реформировать и просветить этих язычников. Они завоевали большую часть мира и основали Британскую Империю, которая считается величайшей, что когда-либо существовала в мире маглов. На её насмешливое фырканье все обернулись. — Откуда ты это услышал? — спросила она. — На уроке по магловедению. История маглов довольно увлекательна, не менее интересная, чем наша. — Эрни, — сказала она решительно, — всё, что ты сказал, полная чушь. Это просто патриотическая пропаганда. Британская империя была ужасной, опустошая свои колонии экономически и социально... — Это совсем не то, что написано в наших книгах, — пробормотала Сьюзан, хмуря брови. — И, к тому же, другие королевства и империи вовсе не были дикими. Они изобиловали культурой и знаниями. И только потому, что они не соответствовали британской постхристианской догме, их воспринимали как варварские, — добавила Грейнджер, её голос стал резким. — Но британцы были... благородными людьми, — заметил Эрни, выглядя весьма неуверенно. Как и все они, все — благородные люди.

***

  Устроившись на мягкой траве у озера, она с любовью вытащила свою копию "Истории Хогвартса". Между страниц она обнаружила помятый и слегка изношенный кусок пергамента. «ПОЛНЫЙ СПИСОК ЗАДАЧ В ПОДДЕРЖКУ ПЛАНОВ ГЕРМИОНЫ ГРЕЙНДЖЕР ПО УЛУЧШЕНИЮ МИРА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА.» Она с теплотой посмотрела на слова, которые когда-то тщательно записала как амбициозная и чрезмерно восторженная одиннадцатилетняя девочка. Познакомить волшебное сообщество с магловской музыкой. Найти способы успешной интеграции магловских технологий с магией, особенно в области электричества. Поощрять внедрение магловских медицинских практик в магическое лечение. Устранить глубокие социальные предрассудки, связанные с идеологией чистокровных, введя строгие законодательные меры против любой формы дискриминации. Создать лагеря по борьбе с предвзятостью, чтобы преодолеть века предрассудков и идеологического влияния. Убедить магическое сообщество в том, что общественные нормы эпохи регентства устарели и требуют обновления. Подготовить детализированный меморандум, четко обозначающий права недооцененных волшебных существ. Учредить легальный союз домовиков и познакомить волшебное сообщество с концепцией трудовых прав. Ввести законы против клеветы, обеспечивая свободу прессы, независимо от содержания публикаций. Гарантировать полную независимость учебных заведений от любого бюрократического вмешательства. Ну да, некоторые, возможно, посчитают её цели чрезмерно амбициозными, а то и нелепыми. Взяв чёрную гелевую ручку, она добавила: ТЩАТЕЛЬНО пересмотреть, переписать и обновить курс по изучению маглов в магических учебных заведениях. Так-то. Гермиона убрала список и книгу, сняла мантию, ослабила галстук и улеглась на мягкую траву. Небо было восхитительного светло-голубого цвета, усеянное пушистыми белыми облаками. Тёплый воздух идеально сочетался с частыми порывами прохладного ветерка. Гермиона глядела вверх на широкую листву, которая частично заслоняла её взгляд. Ветви образовывали сеть из изумрудных и золотистых пятен, когда ветер шуршал листьями. Она закрыла глаза, погружаясь в звуки. Это было завораживающе – нечто мистическое и успокаивающее, как дождевая палочка в руках шамана, погружённого в транс. Гермиона протянула руки вверх, выгнула спину и, упираясь ногами в землю, оторвала её от земли, пока не ощутила приятное жжение от глубокого растяжения позвоночника. Через несколько секунд она рухнула обратно на траву, издав довольный вздох. Мечтательно моргая, она наблюдала, как облака плывут по голубому небосводу, представляясь огромными плавающими городами с замысловатыми куполами и шпилями, тяжёлые и массивные... но на самом деле это просто скопления пара, поднявшиеся в воздух, полные шума и ярости, не имеющей смысла.

***

  С тех пор как она пошла в школу, Гермиона постоянно сталкивалась с насмешками со стороны сверстников. Она уже давно к этому привыкла; здоровая смесь хладнокровия, равнодушия и самоуверенности помогла ей не расстраиваться из-за их пренебрежения. Однако вся её выдержка испарялась, когда дело касалось Рона. И когда он совершенно неожиданно начал бесконечно на неё наезжать, она уносилась в спальню, даже не оглядываясь назад. В спальне для девочек Парвати расчёсывала свои красивые гладкие локоны, тогда как Лаванда, улёгшись на подоконник, перелистывала какой-то бесполезный журнал. Гермиона упала кровать и прижала ладони к глазам, которые неприятно пекло. — Звучит заманчиво, — произнесла Лаванда. — По словам Греты Филлис, специалиста по отношениям, полезно составить список качеств, которые вы ищете в мужчине, чтобы упростить выбор. — Ну, разумеется, — ответила Парвати. — Я составила свой список ещё много лет назад. Что думаешь, Гермиона? Гермиона приподнялась на локтях и посмотрела на беззаботных девиц. — Не знаю. Это имеет смысл только если считать, что множество мужчин стремится быть с тобой. — О, Гермиона, — сказала Лаванда язвительно. — Я уверена, что некоторым парням ты нравишься. Парвати заразительно рассмеялась. — Ну давай, — сказала она, немного успокоившись, — скажи, что именно ты ищешь! — Кто сказал, что я что-то ищу? У меня и так слишком много забот. — О, ну не надо, — отмахнулась Лаванда. — Попробуй хоть раз не звучать как старая дева. Лично я хочу, чтобы у мужчины было чувство юмора. Это так важно — смеяться, знаешь ли? Конечно, он должен быть симпатичным — (Гермиона пренебрежительно фыркнула, а Парвати с воодушевлением кивнула) — и высоким. Мне нравятся высокие. Может быть... с рыжими волосами... Лаванда взглянула на Гермиону с вызовом, и кровь последней вскипела. Она сжала руки в кулаки и прикусила язык. Парвати радостно воскликнула: — Отличный список, Лав! Я хочу высокого, темноволосого и красивого! И я бы хотела, чтобы он проявлял должное уважение к тонкому искусству предсказаний... Гермиона гадала, как это создание могло быть связано с такой умной и практичной девушкой, как Падма. Несмотря на почти идентичные черты, они были сотканы из таких разных материй, что Гермиона смогла бы отличить их в считанные секунды. — Твоя очередь, Гермиона. Давай, развлеки нас. Гермиона вздохнула и снова легла на свою постель. Когда она заговорила, её голос был тихим. Вдруг она почувствовала себя настолько подавленной, что ей захотелось заглянуть внутрь себя и показать этим ужасным, пустоголовым девушкам что-то настоящее и уязвимое, несмотря на то что они постоянно смеялись над ней. — Наверное, самое важное — это интеллектуальная совместимость. Я бы хотела, чтобы он был таким же целеустремлённым и умелым, как и я, чтобы мои мысли могли быть и дополнены, и поставлены под сомнение. Мне хотелось бы, чтобы он был безжалостным в стремлении к знаниям, но мягким и сострадательным в трудные моменты. Я бы хотела, чтобы он был настойчивым и упорным, но иногда оставлял всё ради тихих моментов покоя... только чтобы… продолжать создавать и разрушать. Мне хотелось бы, чтобы он не проявлял ко мне снисхождения, но удивлял добротой. Я бы хотела, чтобы он отвечал на мои нападки, но затем говорил что-то смешное, ироничное, что снимало бы напряжение. Да... смех важен. Он бы смеялся. Мы бы смеялись. Он бы делился своими остроумными и саркастичными замечаниями, шепча мне их на ухо, как будто это только наш с ним секрет. — О, Годрик! — звонко рассмеялась Лаванда. — Ты и вправду выложила все карты! Парвати снова хихикала: — Извини, но ты, похоже, навсегда останешься в одиночестве. — Честно говоря, — продолжила Лаванда, — Это даже не список! Не знаю, что это было. Возможно, тебе лучше слепить своего идеального парня с нуля! Они, смеясь, перешли к другой статье. Гермиона опустила занавески вокруг своей кровати и свернулась на подушке. Не то чтобы она ждала содержательных разговоров от этих двух, но сейчас ей было значительно легче, чем когда она ворвалась в спальню. Что бы ни значил её нелепый поток слов, было очевидно, что тот человек, которого она описала, не был Роном. И всё же... всё же. Это должен быть Рон.