Dragon love

      До этого момента все течки Риндо проходили с сильнейшими болями, и, если бы не хозяин таверны, приютивший омегу, то его бы уже давно изнасиловали злобные дикие альфы, а их в захолустном городке было пруд пруди. Кио приносил Хайтани блокаторы, но от боли они не избавляли, лишь маскировали природный запах омеги, на который, как пчёлы на мёд, могли прийти альфы. Сейчас же впервые в жизни Риндо не страшно, и он испытывает радостное предвкушение от того факта, что сейчас с ним рядом находится его истинный.       Его альфа-дракон.       Сильные горячие руки оплетают талию, и Хайтани прикрывает глаза, с удовольствием откидывая голову на твёрдую грудь Рана. Дракон стоит позади и мягко поглаживает ладонями живот парня чуть ниже пупка, зная, что вся боль концентрируется именно там. От яркого сладкого запаха лесных ягод рецепторы сходят с ума, а на губах появляется покалывание — так и тянет обласкать смуглую шею, запаховую железу и беззащитный загривок, который прямо-таки напрашивается на метку, а альфа не делает это только по одной причине — ждёт скрепления их отношений окончательно.       — Я хочу раздеть тебя, — мягкий обжигающий шёпот разбивается яркими искрами о кожу, и Риндо чувствует волну мурашек, прокатывающихся по позвоночнику к низу живота. Он закусывает губу и кивает, потому что знает — не сможет отказать своему истинному, которого желает невероятно сильно.       Ран осторожно скользит руками вниз, а потом тянет вверх рубашку за подол, и, как только омега оказывается полуобнажённым, припадает губами к его плечам, чтобы осыпать чередой беглых горячих поцелуев. Риндо слабо стонет, а возбуждение разрастается, как снежная буря в горах; оно плотным красным маревом оседает на всех нервных окончаниях и с каждым касанием дракона только усиливается. Шаловливые пальцы проходятся по паху, обводя чувствительную головку, а затем развязывают тесёмки, чтобы спустить штаны с узких красивых бёдер и оставить Хайтани практически голым: обувь парень сбрасывает сам.       — Залезай в воду, малыш, — Ран мягко подталкивает его вперёд, и омега осторожно ступает вниз, сразу же чувствуя, как ступни и щиколотки обволакивает текучей тёплой влагой. Риндо полностью заходит в воду, так что над поверхностью синего зеркала остаётся только его голова, и во все глаза смотрит на дракона, что, с ласковой улыбкой — слишком много в ней потаённого огня — начинает раздеваться. К щекам приливает жар, но омега ни при каких обстоятельствах не смог бы отвернуться, потому что его истинныи — идеален во всём. — Ты не боишься?       — Нет, — Риндо оказывается рядом в тот же миг, как Ран опускается в воду, усаживаясь на удобный каменный выступ, служащий скамейкой. Омега забирается на колени к истинному, а он обнимает его в ответ за талию и прижимает ближе к себе, так что между телами вообще не остаётся лишнего пространства.       Хайтани замирает, глядя в тёмные фиолетовые глаза своего истинного, что не пытается скрыть свои голод и желания. Они сквозят в каждом, даже самом микроскопическом, движении, и наследник хочет сполна насладиться их первой близостью. Его ладони медленно скользят вниз от тонкой талии к красивым крепким бёдрам и упругим ягодицам; дракон сжимает сочные половинки, не в силах устоять, а Риндо стонет Рану в губы, и тот с рыком впивается в приоткрытый рот. Его язык проскальзывает меж розовых губ, чтобы тут же сплестись с языком омеги. Любой их поцелуй — жаркая вкусная битва, где нет проигравших.       Риндо вкусный и податливый, он извивается на мужских коленях, не подозревая, какой калейдоскоп самых разнообразных чувств будит в своём истинном, а сдерживаться становится всё сложнее. Ран гладит его язык и нёбо, касается ровного ряда зубов и нежных щёк, стараясь обласкать каждый миллиметр рта своего малыша. Тонкие пальцы зарываются в волосы на затылке, и дракон чувствует огненный всполох, бьющий хлыстом по позвонку. Возбуждение скапливается внизу живота, а Риндо неосознанно притирается ближе, стимулируя и без того чувствительную твёрдую плоть.       Длинные пальцы осторожно касаются копчика и ныряют меж ягодиц, а альфа внимательно считывает реакцию омеги, но Хайтани наконец-то чувствует себя в полной безопасности, поэтому отзывается на это действие и выгибается сильнее, позволяя. Ран, не прекращая целовать истинного, осторожно касается сжатого колечка мышц, но даже в воде чувствует, как много естественной смазки выделяется. Появляется дикое желание слизать столь изысканное лакомство, а внутренняя жадность только укрепляет это желание.       Наследник отрывается от зацелованных им же губ и спускается к шее. Обводит языком выступающий кадык и ласкает изящные ключицы, из которых можно запросто пить вино. Омега в его руках млеет и растекается ароматной лужицей; Риндо откидывает назад голову, а Ран сильнее прижимает его за бёдра к себе, давая ощутить насколько сильно возбуждён.       Терпкий тяжелый феромон альфы влияет на Риндо похлеще любых афродизиаков, и он сам начинает мечтать о большем, лишь бы они наконец-то стали одним целым. Ласковые пальцы осторожно и ласково порхают вокруг его сфинктера, но пока не проникают внутрь, а омега отчаянно хочет этого. Он жарко стонет, а на его коже распускаются багровые розы, что рисует сумасшедший влюблённый дракон, готовый любого разорвать, кто позариться на его сокровище.       Горячие губы осыпают поцелуями шею, плечи и спускаются к груди — здесь Ран пока не успел разгуляться, но всё впереди. Он любуется нежно-розовыми бусинками сосков, сейчас напряжённых, точно твёрдые горошинки, а потом склоняется ниже и берёт один в рот, нажимая на него языком. Риндо на его коленях сладко стонет от этой стимуляции и крепче прижимает к себе голову дракона, невербально умоляя о большем. Рану его реакция нравится чрезвычайно, и он продолжает ласкать грудь истинного, пока его руки ласкают Риндо снизу.       Поглаживания становятся настойчивее, как сзади, так и спереди: ладонь Рана оборачивается вокруг члена омеги и неспешно двигается вверх-вниз, а большой палец стимулирует чувствительную головку и половое отверстие, из которого сочится предсемя. Сзади же дракон мягко надавливает на вход, заставляя Риндо задохнуться от восторга.       — Готов? — тихим охрипшим от желания голосом спрашивает альфа, а разнеженный омега кивает так, будто пьян в стельку. — Иди ко мне, малыш.       Их губы соприкасаются, а языки сплетаются в страстном первобытном танце наслаждения, что грозит выйти за берега. Ран целует своего истинного глубоко и грязно, распаляя ещё больше, а указательный палец осторожно проникает внутрь разгорячённого тела. Дракон готов взвыть от восторга, когда чувствует жаркую влажную тесноту, что сжимается вокруг фаланги; кажется, что и двинуться не сможешь, но Ран начинает потихоньку двигать пальцем, мягко разрабатывая омегу.       Риндо никогда не испытывал подобного. Наслаждение и желание окутывают его со всех сторон, будто он рыбка, плавающая в синих водах залива, а вода — его любовник, приносящий удовольствие везде, где не коснётся. Ран целует, гладит, трахает его, и от этого голова идёт кругом. Омега глухо стонет сквозь поцелуй и толкается бёдрами сначала в ладонь дракона, а затем назад, чтобы сильнее насадиться на длинный палец альфы.       — Кажется, что мой малыш готов к ласкам иного рода, — хитро и маняще улыбается Ран, а омега, не успев опомниться, оказывается лежащим на чем-то горячем и твёрдом. Он поднимает голову и видит, что его дракон произвёл неполную трансформацию, а из-за широкой спины торчит огромное крыло, на конце которого, собственно, и лежит Риндо. — Перевернись на живот и встань на колени, любимый.       Хайтани чувствует, как на щеках разгорается пунцовый жар, но делает так, как просит Ран. Это весьма смущает, потому что омега чувствует, как сильно течёт — густая ароматная смазка стекает из ануса на золото крыла, а теперь испачкает и мошонку с бёдрами. Риндо делает так, как велит дракон и прячет лицо в ладонях, не подозревая, что в такой позе только больше раскрывает и показывает себя, а на его истинном проступает рисунок чешуи, а меж узких бедёр появляется второй член — удивительная особенность змей, которая почему-то передается и драконам.       Большие горячие ладони ложатся на мягкие упругие ягодицы, и Ран ещё больше раздвигает их в стороны, чтобы полюбоваться блестящей от смазки розовой дыркой, которая так и манит его. Аромат лесных ягод становится всё ярче, а взгляд фиолетовых глаз любуется тем, как густая субстанция стекает вниз на тяжёлые от спермы яйца его омеги. Дракон склоняется над Риндо и оставляет поцелуй на выгнутой пояснице, затем ещё один и ещё.       Кончик языка оказывается в расселине между упругими половинками, и альфа ведёт им ниже, подбираясь к заветной цели. Он слышит громкий стон истинного, что разносится по округе, когда касается языком мышечного колечка и жадно слизывает вкусную сладкую смазку — лучше любого десерта. Ран бегло целует одну из ягодиц и снова припадает губами и языком к сфинктеру, на этот раз лаская уже более требовательнее: он проникает внутрь, лижет и целует края розовой дырки, что раскрывается под таким натиском.       Узкий влажный жар обхватывает язык со всех сторон, когда Ран протискивается им внутрь и начинает вылизывать и трахать истинного, в то время, как руками стимулирует чувствительную мошонку и член. По коже идут мурашки от стонов Риндо и того, как он откликается на подобное, начиная толкаться бёдрами навстречу. Омега невероятно тесный шёлковый внутри, и у дракона глаза закатываются от удовольствия, что рассыпается внутри него, как множество искорок от костра. Хочется немедленно вставить своему истинному, чтобы чувствовать только жар его тела; их полное единение.       У Риндо всё тело охвачено огнём, будто языки пламени выжигают изнутри вены и артерии, а колени трясутся, и омега еле как удерживает себя в такой позе. То, что делает с ним Ран, абсолютно невероятно; кто бы мог подумать, что ласки и секс могут приносить столько сладкого горячего наслаждения. Низ живота трепещет, завязывая всё скопившееся напряжение в тугой узел, готовый вот-вот развязаться, но одного языка Рану кажется недостаточным.       Зрачок в аметистовых глазах расширяется, когда омега ощущает длинные пальцы внутри себя — сразу два, и они так приятно двигаются внутри, что стон сам вырывается из горла, а Риндо вытягивает руки вперёд и изгибается сильнее, потому что мягкие подушечки внутри него находят заветную точку и давят на неё: по телу проносится волна электричества, а все волоски встают дыбом.       — Глубоко твоё заветное местечко, — раздаётся жаркий шёпот над ухом, а на спину давит приятная тяжесть альфы, всё ещё ласкающего омегу пальцами. — Ты такой вкусный, малыш, хочу посадить тебя к себе на лицо и хорошенько отлизать тебе.       У Риндо от этих разговоров сердце заходится галопом, а низ живота наливается огнём, и крепкий узел наконец-то развязывается, затапливая и тело, и сознание золотистой вспышкой света, а на драконью чешую капает густая сперма. Ран над ним усмехается и касается пальцами горячего семени, чтобы тут же слизать, наслаждаясь порочной сладостью происходящего.       Дракон аккуратно тянет омегу на свои колени, лицом к себе, чтобы Риндо мог оседлать его. Хайтани обвивает руки вокруг шеи своего возлюбленного, а тот одной рукой поглаживает его поясницу, а пальцы второй вновь оказываются внутри омеги и продолжают растягивать. Риндо тихо постанывает и слегка двигается навстречу движениям, понимая, что первая волна удовольствия уходит, оставляя после себя новый виток жгучего желания.       — Мой ненасытный омега хочет ещё? — интересуется дракон, и Хайтани согласна кивает, сразу же утягиваемый в страстный тягучий поцелуй. — Я очень голодный, малыш.       От этих слов по телу проходит дрожь, будто надвигающееся землетрясение, что уничтожит после себя всё сущее. Риндо чувствует, как Ран сильнее прижимает его к себе, а затем взгляд опускается на шею и грудь альфы: она покрыта золотистой чешуёй. Омега трепетно касается каждой пластинки, затаив дыхание от невероятной красоты истинного.       — Ты такой красивый, — едва слышно произносит Риндо, а дракон мягко усмехается и поднимает его голову к себе, крепко держа за подбородок.       — Тебе нравится моё тело?       — Да, — выдыхает Хайтани, а альфа как-то слишком хитро ухмыляется, и внезапно омегу чувствует пустоту внутри себя — Ран опирается руками о каменную площадку позади себя, давая возможность рассмотреть себя.       — Смотри внимательнее, маленький омега, это всё — твоё, — взгляд сам собой ползёт вниз от широких плеч к литой груди и узкой талии. Золотые чешуйки переливаются, точно горят, и Риндо снова касается их, действительно чувствуя обжигающий жар от своего альфы. Омега опускает голову, касается ладонями стального пресса и обводит пальцами кубики, восторгаясь, а затем доходит до паха и замирает, видя… — Испугался?       — Вот ещё! — сразу же сварливо произносит Риндо и щёлкает зубами, а дракон еле сдерживается, чтобы не завалить этого крышесносного поганца и начать целовать. — Просто… не ожидал. Сразу два?       — Во мне течёт ещё и змеиная кровь, а у самцов этого вида два половых члена, — сообщает Ран, продолжая улыбаться. — Когда я не могу контролировать своё возбуждение, становлюсь таким, так что, если ты не…       — Мне нравится, — упрямо говорит омега, действительно не испытывая никакого отвращения; только волнение — вдруг не сможет принять в себя сразу оба члена? Он осторожно касается чувствительных головок пальцами, гладит твёрдые горячие стволы, а Ран закусывает губу и не может взгляда оторвать от сосредоточенного выражения лица своего истинного.       — Я так сильно тебя люблю, — Хайтани замирает, а дракону хочется схватить его и сожрать, чтобы никто не мог даже мельком видеть омегу. — Люблю, малыш.       Риндо кажется, что он сейчас распадётся на атомы, а в груди становится тесно, тяжело дышать — это сердце омеги разбухает от восторга: его истинный выбирает самый подходящий момент для признания в любви. Хайтани тянется к Рану, и тот целует в ответ, заставляя застонать от жарких касаний языка к языку.       Омега оказывается сверху, а дракон касается головкой члена его сфинктера, надавливая. Растянутые края легко впускают внутрь горячую плоть, но Риндо внезапно прекращает поцелуй и усмехается.       — Оба, Ран, — шепчет он, и наследник крепче сжимает пальцы на тонкой талии, умирая от возбуждения и восторга.       — Точно?       — Я хочу оба твоих члена в себе, — повторяет Хайтани, а по его ляжкам течёт смазка, пачкающая мошонку, бёдра дракона, два твёрдых органа, упирающихся в упругую задницу. — Медленно.       Ран делает так, как просит истинный, начиная медленно проникать внутрь горячего узкого зада, что принимает его. Риндо тяжело дышит, царапая ногтями широкие плечи, а альфа покрывает нежными поцелуями его лицо, пока заполняет собой до отказа. Распирающая жгучая боль отступает, стоит головке надавить на чувствительный комок нервов, и тогда Хайтани буквально подлетает на коленях Рана, а затем сам опускается вниз, насаживаясь до основания.       — Блять, — шипит дракон, впиваясь пальцами в упругие половинки. — Такой узкий и тёплый внутри.       Волны наслаждения становятся всё больше, наказывают беспрерывно, и омега стонет, чувствуя себя абсолютно заполненным. Мгновение, и оба начинают двигаться, сначала медленно, чтобы поймать общий ритм, но в какой-то момент Ран срывается, а Риндо оказывается под ним и крепко обнимает ногами за талию, позволяя втрахивать себя в твёрдую каменную поверхность.       Это невероятное ощущение, и наследник не может остановиться, только крепче впивается в сладкие опухшие губы омеги, а тот глухо стонет и вскидывает бёдра навстречу, так что по местности разносится вкусный звук бьющихся друг о друга тел. Дракона это возбуждает ещё больше, как и аромат лесных ягод. Запах окутывает со всех сторон, смешивается с его собственным, создавая самую лучшую симфонию на свете.       — Я люблю тебя, — снова шепчет Ран и оставляет укус на шее своего истинного, а тот выгибается под альфой и стонет, чувствуя, как новый оргазм собирается обрушится сверху, точно лавина. — Давай, малыш, кончи для меня.       Движения становится резче и чаще, дракон входит и выходит на всю длину, а Риндо каждый раз подбрасывает от мощного наслаждения, что взрыв множества фейерверков. Хайтани чувствует особенно глубокий толчок, а затем кончает, пачкая спермой их животы. Его альфе хватает ещё парочки толчков, чтобы излиться внутрь и заставить ощутить внутри пульсацию сразу двух членов.       Ран тяжело дышит и перекатывается на спину, чтобы устроить Риндо на своей груди и дать прийти в чувство, но чего дракон никак не ожидает, так это того, что его неугомонный сексуальный истинный усядется сверху и скажет: «Хочу ещё!»       Домой Риндо возвращается с меткой на загривке, а там вновь оказывается под своим альфой, что берёт его снова и снова, пока не занимается рассвет.