Журавль и цапля

      To prove that even the wise men can be wrong       I concentrate on you       (Frank Sinatra - I concentrate on you)       Больница нагоняет на Диму жуть не сама по себе, а потому что здесь, в лабиринте стерильных коридоров спряталась безликая дверь, за которой лежит в коме Лиза. Первые три дня к ней не пускали, потом стали разрешать постоять рядом всего минутку, на шестой день она слегка дрогнула ресницами или Диме показалось, может, это лампочка моргнула, но он всё ждал, что Лиза очнется, боялся пропустить этот момент, почти довёл до слёз молоденькую медсестру, ещё не готовую выносить такую дозу отчания и надежды в чьих-то глазах, а потом, так и не решившись уйти домой, провалился в сон на диванчике в коридоре.       Ему снилось, что Лиза подходит к нему, но не со стороны ее палаты, а из глубины коридора, будто зашла только что с улицы, и спрашивает, как Дима здесь оказался и что тут забыл. Проснувшись в четвертый раз от ее теплого голоса, но не разлепив еще веки, он слышит тихие голоса с соседнего диванчика:       — Ты не будешь этого делать! — этот голос Дима ни с чьим не перепутает, специфическую картавость его московского друга трудно не узнать. Он и забыл, что Марк приехал в Питер на совместный интенсив групп Рукавицына и Соколовской. Дима вообще про всё забыл.       — Марк, ну ты же видишь, что тут вопрос жизни и смерти! — тут тоже не трудно догадаться, кто говорит, конечно же, это Женя Семененко.       — Вот именно! — Марк явно сильно взволнован. — Ты же зарекался уже с этим связываться! Это шутки тебе что ли?       — Всё должно получиться, я со своим преподом по нейропсихологии разговаривал…       — Ах, препод! — резко и уже далеко не тихо перебивает Женю Марк. — Уж не тот ли это гениальный автор альтернативной методики обучения телепатии?       — Не кричи! — шипит Женя. — Ну да, это он…       — Жень, я даже не хочу слушать, какие там еще есть идеи у этого непризнанного гения! Здешний врач же тебе сказал, что на эту тему было много исследований, но не нашлось ни одного подтверждения, что пациенты в состоянии комы чувствуют ментальный импульс телепатического сигнала.       — Эти исследования устарели! — уже почти выходит из себя Женя. — Они проводились на случайной выборке людей, а тут нужен сильный сигнал.       — Проблема не только в этом, Жень, ты же понимаешь? Что говорит твой препод по поводу того, что мы не знаем, что происходит в голове человека в состоянии отключенного сознания, да еще и физически травмированного, то есть слишком уязвимого? Да и потом, ты уверен, что твой сигнал достаточно силен?       — Не веришь в меня? — обиженно понижает Женя голос. — Разве я тебе не помог?       Дальше Дима слышит вздох, потом на несколько секунд устанавливается тишина и Марк смущенно шепчет:       — Но у нас ведь особые обстоятельства…       Снова становится тихо, Дима, кажется, заинтересовался этим разговором настолько, что забыл, зачем он вообще здесь находится.       — Обстоятельства, говоришь? — снова раздается голос Жени, и совсем тихий шепот. — А я знаю, кто ночевал в её номере буквально неделю назад.       — Ну, это не новость, — так же тихо отвечает Марк, и Дима почти физически ощущает, как они оба смотрят в его сторону.       Приходится перестать притворяться спящим, Дима поднимает голову, только сейчас замечая, как болит от неудобной позы шея.       — Вы что тут делаете? — хрипит он, сам пугаясь собственного голоса, смутно догадывается, что и выглядит наверняка ужасно.       Женя подходит, протягивая бутылку воды, вглядывается пристально в Димино лицо, спрашивает:       — Ты зачем тут ночевал? Мы у персонала спрашивали про Лизу, они говорят, что всё без изменений.       — Псих я, Жень, — начинает неожиданно для себя злиться Дима, — просто псих.       Марк в это время успевает бесшумно подкрасться сбоку, подсаживается рядом, приобнимает за плечи.       — Дим, не мучай себя, иди домой, поспи…       — Да-да, — интенсивно кивает, загораясь воодушевлением, Женя, — тебе срочно надо отдохнуть, потому что именно такой псих, как ты, нам тут и нужен!       — Женя! — вскидывается Марк, вытаращив глаза. — Перестань!       — Ребят, у меня такое ощущение, что вы тут что-нибудь натворите, стоит мне уйти, — Диме их присутствие здесь и разговор, который он слышал, кажутся всё более подозрительными.       — Нет, Дима! –Марк хватает его за запястье. — Не бойся, я ему не позволю!       — Так, всё! — перестает, наконец, сдерживаться Дима. — Во-первых, Марк, я сомневаюсь, что ты способен ему что-то не позволить, а во-вторых, я никуда не уйду, пока твой ебанутый хахаль не скажет, какого хрена ему здесь надо!       Марк тут же сникает и краснеет, а Женя, не обращая внимания на Димину лексику и экспрессию, садится рядом, волшебным образом за мгновение придавая своему взгляду выражение спокойной уверенности, и тихо сообщает то, от чего Диме становится не по себе:       — Нам надо её вытащить, Дим. И я верю, что ты можешь это сделать. Позови её.       — Я не понял… Чего ты от меня хочешь?       — В первую очередь, тебе следует понимать, что ты ей не навредишь. Все исследования говорят о том, что телепатия не может нанести какой-либо вред мозгу. Если Лиза не способна сейчас к восприятию, то она тебя просто не услышит, ничего более.       Марк после этих слов закрывает лицо ладонями и издает звуки, похожие на хныканье. Женя, однако, продолжает смотреть Диме в глаза и говорить:       — Я бы сам попробовал, Дим. Но будет лучше, если я буду контролировать процесс со стороны, это во-первых. А во-вторых, ты сам знаешь, что твои телепатические способности выше среднего. И это я еще приуменьшил, как ты сам можешь догадаться.       — Ты на Лизе эксперименты что ли ставишь? — злится Дима, подавляя желание заехать Жене кулаком в челюсть.       — Она мне как сестра, Дима, я тут не случайный человек, пойми, — Женя тоже начинает повышать голос, — но надо признать, что в случае успеха вы с Лизой будете первопроходцами.       — И я пойду под суд. А тебе будет заказан путь в профессию, потому что нельзя делать такие вещи самовольно, даже если результат положительный.       — Жень… — подает голос Марк, — опомнись уже, а…       Женя разочарованно замолкает всего на несколько секунд, но его глаза снова загораются.       — Никто не узнает! Нам надо проникнуть в палату в тихий час, персонал в это время вечно своими делами занимается, знаю я их!       Диму охватывает растерянность, идея Жени абсолютно безумная, да и мотивация у него сомнительная. К тому же, рекомендация врача не общаться с Лизой мысленно была еще в силе, хоть Дима её разок и нарушил. Но… доктор три дня назад сказал, что Лиза вроде вне опасности и должна вот-вот прийти в себя, а она всё лежит, как спящая красавица, и будто не собирается просыпаться. Может, её поцеловать надо, а не вот это вот всё? Однако надо узнать получше, что там Женя придумал.       — А что конкретно ты предлагаешь, Жень? — спрашивает он наконец, краем глаза видя, как закатывает глаза Марк. — Что надо сделать?       — Коснись её сознания, — выдает Женя в ответ, — ты это умеешь, может быть, даже лучше, чем нам всем известно. Тем более, у тебя с Лизой особая связь, бессмысленно это отрицать.       — Я всё равно не понимаю…       — Я и не смогу тебе подробно объяснить, ведь методики нет, но ты сам нащупаешь способ, я уверен.       — Так себе инструкция… У меня только одно условие. Мы выждем сутки. Если Лиза за это время не очнется, попробуем. Только тут на время тихого часа всех выгоняют…       — Ерунда, переоденемся санитарами…       — Блядь… — выдыхает Марк.       — Ты с нами не пойдешь! — вскидывается Женя. — Ординаторская на первом этаже, будешь следить за врачами с улицы через окно. И сообщать обо всех их телодвижениях.       — Скорее они обо мне куда-нибудь сообщат.       — Точно! Отвлечешь их в случае чего!       — Дим… — обреченно заключает Марк, — ты подумай еще немного, ладно? А то я уже третий день его отговариваю, и сил моих больше нет. Идёмте отсюда, тренировки ещё сегодня.       Как можно было докатиться до всего этого безумия? Более суток спустя после разговора в коридоре Дима стоит рядом с Лизиной кроватью, гипнотизируя её бледное, осунувшееся лицо в попытке уловить хоть какой-нибудь признак пробуждения сознания. Затея с телепатическим воздействием кажется ещё более нереалистичной, чем вчера. Мягко-бежевый цвет стен, приглушенный свет — вся обстановка в палате будто создана для векового сна, Дима и сам не захотел бы просыпаться, окажись он на месте Лизы. Женя сначала держался у двери, проверяя, всё ли спокойно, теперь же подошёл и беззвучно поставил рядом с кроватью стул.       — Сядь, — сказал он Диме, — так будет проще расслабиться.       — А мне надо расслабиться?       — Да. Чтобы успокоиться и сосредоточиться.       — Мне кажется, ты ставишь передо мной противоречащие друг другу задачи…       — Не думай об этом. Закрой глаза, дыши глубоко и равномерно. Представь, что ты дома и всё хорошо…       Дима не стал представлять себя дома, ему сейчас нечего там делать. Вместо этого он гладит Лизу по ноге через одеяло, скрадывающее, но всё же немного отдающее её тепло. Писк кардиомонитора, на который сейчас напряженно смотрит Женя, странным образом упорядочивает сознание, будто гипнотизирует. Дима старается синхронизировать своё дыхание с Лизиным, интуитивно чувствуя, что в этом может быть какой-никакой смысл. Может, пора начинать? Он ловит Женин взгляд, тот кивает и шепчет:       — Позови её по имени, — и снова упирается взглядом в кардиомонитор.       Имя — это так просто, разве можно не отозваться на собственное имя? Но Лиза не отзывается. Хотел бы сейчас Дима оказаться внутри её головы, посмотреть, теплится ли там то самое электричество, отвечающее за мыслительную деятельность. Это звучит очень сухо, хотя на самом деле там, в Лизиной голове, прячется всё, что составляет её неповторимую суть: нежность и доброта, сила и упрямство, дружелюбие и оптимизм… Но Диме кажется, что там тишина.