О чём поют цикады

Кристина не до конца понимала, что происходило и где она оказалась. Эрик выдернул её из машины, а затем какими-то запутанными путями привёл на этаж лидеров и запихнул в одну из комнат. На расспросы Кристины он никак не реагировал и только тяжёлым взмахом головы указал на диван у стены, после чего бросил её в полном одиночестве. Всё, что ей оставалось, это прислушиваться к звукам за дверью, но как и ожидалось, помещения, принадлежащие руководству, были надёжно защищены от посторонних звуков. Она слышала только лёгкий шум компьютера, доносящийся из-за перегородки, разделяющей комнату наполовину. И та половина, где находилась Кристина, походила на комнату для приёма гостей. Большой тёмно-зелёный диван, по бокам два таких же кресла, создающие вместе полукруг. Посреди невысокий столик, на котором стояла пустая чистая пепельница, графин с водой и пара натёртых до блеска бокалов. У противоположной стены стоял шкаф с глухими дверцами, а на полу возле него небольшой магнитофон с кучей старых дисков. Интересно, где его вообще откопали? На нижнем ярусе столика лежали какие-то коробки, похожие на те, в которых хранились карточки из игры «Правда или действие». Это была её любимая настолка в Искренности. Настоящим азартом в этой игре для правдолюбов считалось выбирать «действие», потому что правда — слишком просто. Если бы эта игра пользовалась популярностью в Бесстрашии, всё было бы наоборот. Но вряд ли лидеры бесстрашия могли коротать вечера за детской игрушкой правдолюбов. Поэтому содержимое коробки осталось для Кристины загадкой. Как и то, что могло храниться в шкафу. Хоть он и выглядел как книжный, она не рассчитывала найти там книги. Если здесь собираются ради отдыха и настолок, в шкафу наверняка найдутся горячительные напитки для таких посиделок. Всё зависело от того, кому принадлежала эта комната. И если последние крупицы здравого смысла не покинули Кристину, то это было что-то вроде рабочего кабинета Эрика, если ему он вообще требовался. Эту догадку подтверждали и старые диски. Он был прославленным ценителям музыки прошлого. Поэтому она не рискнула выпить содержимое графина. Не была до конца уверена, что там простая вода. Хотя пить ей хотелось. Несмотря на жажду и колотящееся от волнения сердце, Кристина, практически не двигаясь, сидела на самом краю дивана в томительном ожидании и только растирала заледеневшие ладони о колени. А, когда дверь наконец отворилась и на пороге показался Эрик, она незамедлительно вскочила и шагнула навстречу. — Что вообще это значит? — Кристина рассчитывала, что вопрос прозвучит властно и требовательно, но её голос был похож на писк попавшей в капкан мыши. Но Эрик, даже не взглянув на неё, прошёл мимо, прижимая коммуникатор к уху, и скрылся за перегородкой. — Какого чёрта, Макс? У нас был уговор… Блять, у тебя от старости крыша совсем съехала? Или в штанах настолько свербит при виде этой белобрысой курицы, что ты не отдаёшь отчёт тому, что творишь? У нас каждый боец на счету… Я лично прострелю ей бошку, если она ещё раз посмеет прикоснуться к кому-то из наших, понял? Кристина затаила дыхание, ощутив, как по спине прошёл холодок. Она медленно села обратно, успокаивая себя тем, что разговор Эрика и Макса не имеет к ней никакого отношения. Просто за время отсутствия Эрика что-то случилось… Хотя упомянутый ранее чёрный пакет уж очень хорошо вписывался в контекст, поэтому ей оставалось только слушать и хвататься за последнюю надежду. — Я всё сказал. Имей, блять, хоть каплю бесстрашия, которого ты требуешь от всех нас, и вытащи фракцию из того дерьма, в которое ты её загнал. Я больше не собираюсь за тобой подтирать. Разговор прервался, и у Кристины наконец получилось вдохнуть. Она даже представить не могла, что Эрик позволял себе так разговаривать с Максом. Конечно, все знали, что Эрик очень скоро займёт его место, и многие считали, что это уже случилось, и относились к нему, как к первому Лидеру. Эрик вышел к ней, и на его лице не было ни капли стыда за то, что он посмел в таком тоне разговаривать со своим боссом, или хотя бы чуточку волнения из-за того, что рядовой бесстрашный слышал, как он обсуждал интрижку Макса с Джанин. Это явно было против всех правил, которые эти же Лидеры сами и установили ещё давно. Он налил себе воды, выпил, а затем упал в кресло, потирая всё ещё бледное лицо. А Кристина, так и сидевшая неподвижно, могла только радоваться тому, что в комнате не нашлось ни единой отражающей поверхности. Потому что сейчас её лицо вряд ли было другого оттенка. Только в её случае алкоголь тут не причём. — Я получу хоть какие-то объяснения? — еле вымолвила Кристина, подумав о том, что сейчас не хватает пару выпущенных в воздух крепких затяжек, чтобы немного снизить контрастность в помещении. Она явно выглядела как то, что пытаются искоренить в Бесстрашии. Если у страха было воплощение, то сидело оно сейчас на краешке дивана. — Тебя хотели покромсать на куски, — спокойным голосом ответил Эрик, запрокинув голову на спинку. — Ага, — прыснула Кристина, потому что всё, что ей оставалось, — это защищаться смехом. — Каких там животных хотели привлечь к операции? — прищурившись, спросил Эрик. — Дай угадаю. Утконосов? — Кристина только настороженно кивнула. Он хотел было пожать плечами, но вспомнил про перебинтованную руку и только поправил повязку. — Так вот «утконосами» называют молодняк эрудитов, ещё не окончивших школу. Кучка детей, которым дают в руки скальпель и разрешают делать с твоим телом всё, что захочешь. Ну, конечно, не совсем всё… Они просто отрабатывают навыки. Считай, лабораторная работа. А ты должна была стать их подопытной крыской. — П-подожди… Это какой-то бред… Кристина замотала головой, пытаясь разложить по полочкам сказанное Эриком и то, что говорили тогда эти двое в медицинских халатах. Ей вспомнились мелькнувшее волнение в голосе медсестры и высокомерие гинеколога, когда она дала согласие на операцию. Как будто после этого она вообще перестала существовать для них как человек. Просто кусок мяса. — В кабинете врача ты подписала кучу бумажек, где отказываешься от любых претензий к фракции, если операция пойдёт не по плану, — подтверждая её мысли, сказал он. — Официально, она бы и не пошла. А через несколько дней Бесстрашию и твоей родне пришли бы письма, в которых сказано, что у тебя начались осложнения из-за внезапно всплывшего заболевания, о котором ты не знала, потому что у тебя не нашлось достаточно талонов, чтобы регулярно посещать врачей. Поэтому ты скончалась, не приходя в сознание. Но даже не буду говорить, спустя сколько дней ты на самом деле стала бы хладным трупом. Кристину начало мутить. Она взглянула на графин, но отмела эту мысль, понимая, что любое движение могло привести к дурным последствиям. — Откуда ты всё это знаешь? — вымолвила Кристина, борясь с тошнотой. Она часто задышала, пытаясь справиться с нарастающей паникой. Если бы Эрик промедлил и не успел остановить машину, она бы оказалась в ловушке, до последнего веря в то, что ей хотят помочь. — Бывший Эрудит, будем знакомы, — съязвил Эрик, помахав рукой. — И я знаю, что, если бы Стив резал тебя в полевых условиях ржавым ножом, шансов выжить у тебя было бы больше. Кристина несмело взглянула на него. Теперь понятно, почему эрудитам проще других даётся инициация Бесстрашия. Да их же уже оттуда выпускают на голову отбитых! Практически готовые головорезы, полностью лишённые какой-либо эмпатии. На ум пришёл Уилл. Он никогда не рассказывал о подобных ужасах из жизни Эрудитов. Да и он вряд ли способен на такое. А Эрик? — Н-но я… Мы же из других фракций! — Кристина отчаянно пыталась найти хоть какое-то опровержение услышанному. — А ты думаешь, они станут проворачивать это со своими? — Но Макс и лидеры остальных фракций… они не могут повлиять? — У всех связаны руки. Эрудиты — наши единственные лекари, поэтому чтобы они продолжали обеспечивать нас нормальной медициной, приходится закрывать глаза. Они много не просят. Один, максимум два в год со всего города. Чаще всего попадаются те, кому и без того недолго осталось. Либо второсортных, которые чудом прошли инициацию фракций и теперь трут унитазы за право жить в человеческих условиях. Не знаю, как ты попала в этот список. Наверное, тот долбоёб, который называет себя доктором, решил, что за самовольное прерывание беременности тебя точно не ждёт спокойная жизнь в вымирающем Бесстрашии. Подумал, что вряд ли кто-то начнёт выяснять, что произошло. — Так мне-то что теперь делать? — тряхнула головой Кристина. Хоть она только что спаслась от мучительной гибели, её главная проблема осталась нерешённой. Беременность никуда не испарилась, и мысль об этом прояснила голову. — Ничего, — пожал одним плечом Эрик. — Я не отказываюсь от своих слов. Буду помогать. До рождения и после. — Чёрт! — Кристина соскочила с места, расхаживая по комнате. — Это просто какой-то бред… Говоришь, будешь помогать? — злобно ухмыльнувшись, она остановилась и требовательно упёрла руки в бока. — Так помоги сейчас! Бесстрашие же дружит с Эрудицией. У тебя наверняка есть свои связи. Сделай что-нибудь, чтобы меня отдали нормальным врачам! — Не могу… — вдруг тихо сказал он. И в глазах его проскользнуло чувство вины. — Они заверят нас, что всё будет хорошо, но потом разведут руками и скажут, что это несчастный случай. Бумаги уже подписаны твоей рукой. И даже моё слово ничего не решит. Если только я надену халатик и шапочку и буду следить за каждым движением хирурга, — хмыкнул Эрик. — Так надень! — закричала Кристина и со злостью ударила рукой по графину, разбив его об пол. Дребезг стекла отрезвил её, и она с сожалением посмотрела на расплывающееся по серому бетону тёмное пятно. Горло всё ещё першило, а утолить жажду она так и не успела. Кристина отвернулась, и слёзы заполонили глаза. Плечи затряслись, и она обхватила себя, чтобы хоть как-то скрыть переполняющие её эмоции. Это было слишком. У неё больше не осталось сил притворяться, что она со всем может справиться. Эрик ничего не сказал. Дал ей время немного успокоиться. И только когда Кристину перестало трясти, а дыхание немного выровнялось, он осторожно спросил: — Ты так сильно его не хочешь? Из-за того, что он мой? Кристина вытерла лицо ладонями, хотя слёзы не останавливались, и снова села на диван, уже позволив себе откинуться на мягкую спинку. Вряд ли она бы смогла и дальше сидеть ровно. Просто устала казаться сильнее, чем является на самом деле. Она медлила с ответом, хотя он давно вертелся у неё на языке. Практически с самого начала. Когда рой мыслей в голове был таким, что среди них невозможно было выцепить хоть что-то разумное. — Если я его оставлю, то как потом посмею посмотреть ему в глаза? После того, как хотела убить… Она так отчаянно убеждала себя, что аборт — единственный выход, что теперь даже попытки подумать иначе казались нелепыми. — Он никогда не узнает об этом. Ну, или она… — Пожалуйста, прекрати! — взвыла Кристина, уже не стыдясь катящихся по щекам слёз. — Это всё слишком… Всё неправильно. Этого не должно было произойти. — Не должно было, — согласно кивнул Эрик. — Но произошло. Нам остаётся только научиться жить с последствиями. — Это не последствия, — прошипела Кристина. — Это ребёнок. И тебе проще об этом говорить. Не твой организм будет страдать, пытаясь взрастить в себе новую жизнь. А потом… — в голове пронеслись воспоминания из детства. Когда у неё родилась сестра. Она вспомнила детский плач, из-за которого плохо спала ночами, а потом получала выговор от учителя за то, что отключалась посреди урока. Как родители сутками напролёт носились с маленькой Роуз на руках, потому что у неё болел живот и резались зубы. Кристина вообще не помнила, было ли у них время на собственные нужды. Помнила только глубокие залежи под глазами матери, которые сошли, когда Роуз стала достаточно самостоятельной. — Боже… — Кристина спрятала лицо в ладони. — Я точно не готова к такому. — Я тоже не готов, если тебя это утешит. — Не утешит, — перебила его Кристина и опустила руки, глядя в потолок. — Не тебе стоять ночами у кроватки с орущим комком, не понимая, что ему нужно. — Я же сказал, что буду помогать. До рождения и после, — Эрик сделал акцент на последнем слове. — И лучше решать проблемы по мере их поступления. Так что давай сосредоточимся на твоём здоровье. Эти истерики явно не пойдут на пользу… — Хватит, — отрезала Кристина. — Не хочу слушать, как ты пытаешься проявлять заботу. Эрик подался вперёд и облокотился здоровой рукой в колено. — Если ты вдруг забыла, то я тоже в этом замешан, — его голос стал грубее. — И я не привык скидывать с себя ответственность за собственные действия. — Меня сейчас стошнит, — сморщилась Кристина, опять не дав ему договорить. Ей было противно слушать его речи после сказанного ранее в допросной. После всего, что он когда-либо говорил. Все эти слова об ответственности и заботе из его уст звучали как изжившая себя шутка, которую уже давно стыдно произносить вслух. — За диваном есть урна, если тебе так нужно прочистить желудок. Меня это не смутит. Можешь блевать прямо здесь, — медленно проговорил Эрик, делая паузу после каждого слова. А затем, когда Кристина закатила глаза, но всё же закрыла рот и продолжила слушать, устало выдохнул и сказал уже спокойно: — Нам лучше постараться найти общий язык. Если бы я мог тебе помочь с абортом, то сделал бы это. Да, я могу сейчас поднять на уши весь Чикаго. Пара пулей в лоб решит проблему. Но с такими последствиями тебе не захочется столкнуться. Ты даже не представляешь, чем может обернуться стычки между фракциями… — он ненадолго замолчал, чтобы дать Кристине возможность осознать серьёзность сказанного им, хотя она не очень-то и нуждалась в этом. Её работа — это безопасность города, и она, как и любой бесстрашный, знает, что для этого требуется. — Поэтому у тебя есть время подумать, — продолжил он. — До того момента, как родишь. Захочешь — оставишь ребёнка себе. Я обеспечу тебя и его всем необходимым для комфортной жизни. Если не захочешь, то мы найдём другой выход. Отдать на усыновление в наше время не проблема. Только свистни, и у твоего порога выстроится очередь из бездетных семей, — Кристина ошарашено уставилась на него, но он только поджал губы. — Сама сказала, что не готова. Я просто предлагаю возможные варианты за неимением других. Эрик не стал ждать какого-либо ответа, а поднялся и быстро скрылся за перегородкой. Но потерявшая дар речи Кристина вряд ли бы смогла сейчас выдавить из себя хоть слово. Родить и отдать?Это выглядело как выход, если она хочет вернуть прежнюю жизнь. Но почему-то от одной мысли у неё внутри всё переворачивалось. Вот так просто отдать часть себя незнакомым людям? Эрик вернулся с новой бутылкой воды и, махнув ею в воздухе, предложил Кристине. Она ответила рассеянным кивком. Глотку раздирало от сухости, и Кристина с жадностью прильнула к стакану, в несколько глотков осушив его до дна. Эрик же вернулся в кресло, потирая висок. — Сейчас я прошу от тебя только разумно относиться к своему положению, — снова заговорил он, не глядя на неё. — Чтобы тебе не пришлось подписывать новые бумажки и не подвергать младенца эвтаназии. Кристина облизала пересохшие губы. Трудно не согласиться, что ей следует поберечь оставшиеся нервные клетки. Только вот сказать намного проще, чем сделать. — Ладно, — на выдохе сказала она, пытаясь успокоиться. Но получалось слабо. Тем более, когда вдогонку прилетают угрозы о том, что ребёнок может родиться больным и его придётся усыпить. — Если другого выхода действительно нет, то я постараюсь смириться с этим. Но ты… — Эрик заинтересованно посмотрел на Кристину, и она выпрямилась. — Почему вдруг передумал? Я вряд ли поверю, что ты вытащил меня из машины, потому что тебя заботила моя жизнь. Дело в ребёнке. Ты захотел спасти его, потому что поверил, что он твой. Но я же могла и солгать. Эрик только лениво цокнул, а потом ехидно ухмыльнулся. — Знаешь… — задумчиво протянул он, и до этого уставшие глаза сверкнули. — Когда ты сидела голой жопой на куртке кучерявого, я счёл твоё смущение попыткой потешить моё самолюбие. Якобы мне досталась невинная овечка, которая ещё не успела наглотаться членов. Это было «мило»… — он издевательски показал пальцами кавычки. И если бы их не разделали приличное расстояние и чуть ли не атрофия в мышцах Кристины, её ладонь со смачным шлепком прилипла бы к его щеке. Или кулак. Но она смогла только с отвращением посмотреть на него. — Но потом в допросной ты повторила тот же трюк. Тот же румянец на щеках, та же невинность в глазах… Ты наверное ни о чём так в жизни не жалела, как о той ночи? — вдруг серьёзно спросил Эрик, стянув с себя маску мудака… или слепив новую, которая делала из него нечто похожее на человека. Кристина хотела сразу же выпалить, что он чертовски прав. Что секс с ним был омерзительным, и вообще кучерявый юнец, имени которого Эрик даже не удосужился запомнить, намного лучше в постели. Хотелось задеть его посильнее. Унизить так же, как он позволял себе унижать её. Но быстро подумав, она ответила: — Да нет, — Кристина пожала плечами. — Это был просто секс. Новый опыт. Да и вспомнила я о нём только, когда Стив сообщил о беременности… Он мне, кстати, столько полезных брошюр дал! — всплеснула руками она, вдруг ощутив прилив сил. — Оказывается, парням на презервативы выделяют вдвое больше талонов. Представляешь? Те брошюры, правда, старые уже… Сейчас их совсем перестали выпускать. Хотя, думаю, в Эрудиции и без них дают достаточно информации о необходимости контрацепции. Кристина наигранно вздохнула и печально покачала головой. На что Эрик только сощурился, после чего хмыкнул. — Туше, — поднял ладонь он. Кристина вздёрнула нос, но всё же ответила ему кивком. — Ну так что? Мы договорились? Ты принимаешь своё положение и стараешься делать всё, чтобы оставшиеся полгода прошли для тебя безопасно и спокойно. С моей стороны будет сделано всё необходимое для этого. Она хотела напомнить, что он не ответил вопрос. Но что-то ей подсказывало, что Эрик и не собирался рассказывать ей о том, почему мерзкое «избавься от него» внезапно переросло в «буду помогать до и после». — И как это будет выглядеть? Я буду тайком бегать к тебе с просьбами о новой одежде, чтобы прятать растущий живот или пробираться среди ночи в лидерский корпус и тарабанить в твою дверь, потому что захотела какой-нибудь экзотической ерунды, которую нельзя стырить на кухне? А потом надеяться, что меня никто не видел? — Переживаешь, что кто-то узнает, что я отец ребёнка? — Эрик выгнул бровь, а затем махнул рукой. — Мне плевать. Хоть сейчас растрепи всей фракции. Но тебе самой не понравится то, что будет потом. — Не сомневаюсь… — цокнула Кристина. Она уже представляла, что случится, если по бесстрашию поползут слухи, что от Эрика залетела рядовая бесстрашная. И как все будут смотреть ей в след, насмехаясь или, возможно даже, сочувствуя. Вряд ли подобное внимание будет полезно для неё. И для ребёнка. — Но я должна рассказать друзьям. Тем, с кем работаю в патруле. Они должны быть готовы к скорым изменениям. — И кучерявому расскажешь? — с зубоскальством спросил Эрик и громко хмыкнул, когда Кристина вздрогнула. Уилл… Совсем вылетело из головы, что он всё ещё входил в список её группы и друзей. — Можешь не утруждаться. Они сами всё узнают, когда тебя переведут. — Чёрт, — шикнула Кристина. Стив же сразу сказал о том, что с новым жильцом в её животе дорога в патруль закрыта. — И куда меня отправят? — обречённо спросила она. — Я ещё подумаю над этим, когда высплюсь, — отмахнулся Эрик и поднялся. Он откинул ботинком валяющиеся на пути осколки и подошёл к двери, схватившись за ручку. — Да и тебе тоже не помешает прийти в себя. Как выспишься, сходи к Стиву. Обрадуй его. Только не говори про подписанные бумаги и про то, что чуть не произошло в Эрудиции. И придумай что-нибудь, чтобы он сам занимался тобой. Кристина с трудом встала. Перед глазами всё плыло, и ей действительно, прежде всего, хотелось добраться до кровати и проспать пару суток, а уже потом думать, что делать дальше. — Да я и под дулом пистолета не выйду за порог Бесстрашия, — удручённо хмыкнула она, когда Эрик открыл ей дверь. — Когда-нибудь всё же придётся. Стив будет не самым лучшим выбором на роль акушерки, — с улыбкой сказал он, на что Кристина только нахмурилась. — Иди уже. Теперь ты знаешь, где меня найти. Она кивнула и поспешила покинуть его кабинет. К её спокойствию, этаж Лидеров, как и в прошлый раз, пустовал, и её передвижения мог отслеживать только Фор из диспетчерской. — И, кстати… — догнал её голос Эрика уже у выхода к лестнице. Она оглянулась и к удивлению заметила, что его улыбка до сих пор никуда не делась. И на уставшем лице она выглядела слишком инородно. — Запомни, что арбузы появятся не раньше августа. До этого времени ничем помочь не смогу. Кристина опешила. У неё до сих пор колени трясутся, и голова раскалывается от всего, что происходило, а он умудряется шутить. Да к тому же выбрал такой банальный стереотип про арбузы… Она хищно сверкнула в него взглядом. «Это мы ещё посмотрим»,— пронеслась в голове мысль, и Кристина растворилась в темноте лестничной клетки.

***

— Прости… — еле слышно произнесла Кристина, заканчивая рассказ о последних событиях. Трис, всё это время сидевшая неподвижно без каких-либо эмоций на лице и с пустым взглядом, вздрогнула, и в чашке с так и нетронутым кофе пошла мелкая рябь. — За что ты извиняешься? — она тряхнула головой, выскакивая из собственных мыслей. — Я не понимаю… — Я вообще не хотела, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Думала, что совсем скоро всё станет, как раньше, и я смогу про это забыть. Кристина забралась с ногами на диван и обхватила колени руками, спрятав лицо. — Ты могла мне всё сразу рассказать, — как-то неуверенно сказала Трис, на что Кристина только горько ухмыльнулась. — Я бы поддержала любое твоё решение. Кристина хмыкнула ещё раз и подняла голову. — Я знаю. Но всё это время ты бы смотрела на меня вот так, и мне бы этого хватило, чтобы ненавидеть себя ещё больше до конца дней. Она не нуждалась в знаниях, полученных в Искренности, чтобы увидеть, с каким трудом подруге давалось сохранять спокойствие. Её ресницы дрожали, когда она пряталась от пытливого взгляда Кристины. Шея покрылась красными пятнами, а дыхание стало всё чаще прерываться. — Я…я… Прости. Трис соскочила с дивана, поставила чашку на стол с громким стуком и отошла к окну. Она часто дышала и постоянно зачёсывала волосы назад. Кристина, последовав примеру Эрика, не стала вмешиваться. Она всегда знала, что для Трис эта новость будет непростой. Кристина рассказала ей обо всём, что происходило в эти дни, настоятельно попросив никогда не распространяться о том, что её хотели препарировать, как лягушку. Подобный скандал мог привести к глобальному конфликту. А если верить словам Эрика, начни фракции воевать друг с другом — изгои не упустят возможности захватить власть. Но кажется, рассказ о тайном договоре между лидерами об отлаженной поставке Эрудитам подопытных не так впечатлил Трис, как всё остальное. — Да… — протянула она и, громко выдохнув, обернулась. Глаза её блестели, а щёки совсем раскраснелись. –Веду себя, как последняя сука, — с отвращением выплюнула Трис и увела взгляд, когда Кристина с сочувствием посмотрела на неё. — Ты правильно сделала, что ничего не говорила. Я, наверное, последняя, на чью поддержку ты могла тогда рассчитывать. — Не говори так! — с нажимом сказала Кристина, пытаясь хоть как-то приободрить Трис, хотя в глубине души понимала, что она права. — Нет, это правда. Моя подруга влипла, и вместо того, чтобы быть рядом и поддержать её, я отворачиваюсь, потому… потому что завидую. Какое же ты ничтожество, Прайор! — прошипела она, дёрнув головой. — Эй! — прикрикнула Кристина и выпрямилась. — Иди сюда. Трис повиновалась, и она с силой дёрнула её на себя, а затем крепко обняла. — Ты вообще не должна корить себя за то, что чувствуешь. Это не твоя вина. — А чья? — горько промямлила Трис сквозь слёзы. — Твоя что ли? — Просто этот мир стал ещё дерьмовее. И если Бог действительно существует, то он, видимо, тот ещё мудак. Прайор прыснула со смеху и уткнулась в плечо Кристины. И почти сразу футболка той стала влажной. Да и щёки тоже. Трис после того, как услышала, что они синхронно шмыгнули носами, сразу отодвинулась от неё и быстро стёрла слёзы с лица. — Так не пойдёт, — собравшись, твёрдо сказала она. — Это я должна успокаивать тебя. Поэтому сейчас наведу нам новый кофе. Этот совсем остыл, — Кристина наблюдала, как она суетилась, стараясь дрожащими руками удержать полные чашки, чтобы не расплескать. — Сейчас всё сделаю. А потом, как хорошая подруга, я тебя ещё раз выслушаю. Напряжение всё ещё витало в воздухе, эхом отлетая от стен вместе со звоном посуды. Кристина понимала, что им всем нужно время. Её совсем не расстроила реакция подруги. Это было ожидаемо. Как бы Трис не старалась делать вид, что у неё всё прекрасно, Кристина знала, что её случайная и нежеланная беременность только подлила масла в бушующий многие месяцы пожар в сердце подруги. И она знала, что Трис будет ещё долго и болезненно переживать этот разговор, постоянно ища способ загладить вину перед Кристиной. — Ой! — воскликнула Трис и выглянула из-за деревянной перегородки, скрывающей небольшую кухню. — Я же не спросила. Тебе кофе-то можно? — Ну нет… — пропела Кристина. — Только ты не начинай, умоляю! — она накрыла лицо подушкой и упала на диван под тихий смешок. — Я шучу, — прыснула Прайор, снова загремев посудой, отчего Кристина с трудом разбирала её речь. — Просто читала, что до катастрофы кофе был противопоказан при многих болезнях, в том числе при беременности. Но тогда и кофе был совсем другим. Не думаю, что жаренные цветочные корни вредны. Трис вернулась с горячими напитками, и они какое-то время сидели в тишине, согреваясь в этот холодный вечер. Погода разгулялась не на шутку: снег валил крупными хлопьями, а сквозящий меж высоток ветер предупреждал о том, что завтрашняя смена обещает быть сложной. Кристина пила кофе с осторожностью. После мяса и кислого сидра, она бы не удивилась ещё одной лишённой радости в этой жизни. — Не повезло тем, кто сейчас в городе, — заключила Трис, проследив за взглядом Кристины. — А нам завтра придётся по сугробам пробираться. Да и отследить ночные перемещения изгоев не получится… — Угу, — обиженно поджала губы она. — Несладко вам придётся. Завтра должен прийти приказ о переводе, — ответила она на вопросительный взгляд Трис. — Теперь меня официально внесли в базу. Выход в патруль запрещён. — Ну и правильно! После того, как ты чуть с крыши не свалилась, нечего тебе лазать по заброшкам, — запричитала в своём духе она, но уловив недовольное лицо Кристины, поумерила пыл. — Да не должно быть всё так плохо. В Яме наверняка есть уйма хороших нескучных вакансий. — Ага. Например, посудомойка или картофелечистилка, — заплетаясь, попыталась придумать слово Кристина. — Да… завидный послужной список. Прям представляю, как потом командиры будут биться за меня, когда мне позволят вернуться. — А на меня ты уже не рассчитываешь? — насупилась Трис. — Ты к тому времени уже будешь в разведке или того гляди в тройке Лидеров… — Ну да, — цокнула она, а потом вдруг опять помрачнела. Ей хотелось откусить себе язык за то, что ляпнула глупость, не подумав. Трис, конечно же, верила в то, что получит радостные известия и следом за Кристиной начнёт готовиться к материнству. — Ладно, забыли… — прокашлявшись, сказала она, виновато опустив взгляд. — Да нет, что ты, — тут же отмахнулась Трис, вернув самообладание. — Всё нормально. Я ещё сегодня ночью пару раз выжму подушку и успокоюсь, — попыталась пошутить она. Но Кристина догадалась, что именно так и пройдёт сегодняшняя ночь. — Хотела спросить у тебя. Можно? Трис посмотрела на её живот, намекая. Кристина неохотно кивнула, но вопрос прозвучал не сразу. — Ты уже думала о том, оставить его себе или же отдать? Кристина растерялась. Ей уже казалось, что она единственная, у кого не проскальзывали подобные мысли. Словно её переместили в параллельную вселенную, а в настоящей она уже давно приняла решение, а все вокруг отчаянно уговаривали её оставить ребёнка себе и не отдавать на усыновление. Да ещё и лицо Трис… Её глаза как-то нездорово заблестели, что не на шутку пугало. — Нет, ты не подумай, — замахала головой Трис, заметив смущённый вид Кристины. — Я не собираюсь тебе ничего предлагать. Конечно, если ты захочешь отдать его другим родителям, то они должны жить на другом конце Чикаго… Трис думает об усыновлении? Боже… Да, наверное, подобные мысли уже не единожды закрадывались ей в голову. Она, по всей видимости, пытается понять, как мыслят те, кто оказался в похожей ситуации. Готовы ли они распрощаться с ребёнком после нежелательной беременности. Трис пытается вычислить шансы, найдёт ли она такую же залетевшую дуру, которая отдаст им с Фором младенца. — Пока даже думать об этом не хочу, — единственное, что могла ответить Кристина. — Сейчас я мечтаю только о том, чтобы не блевать, как только встаю с кровати, и найти удобный лифчик, потому что старые уже жмут. — Ты же теперь можешь тянуть талоны из Эрика, сколько душе угодно. — Кристина закатила глаза. — Ну что? Сам сказал, что собирается помогать. Строит из себя заботливого папочку, так пусть обеспечивает твой комфорт как следует. Ты же и должность на время беременности можешь выбрать, какую пожелаешь. У тебя все карты на руках! — Да я вообще надеюсь не пересекаться! – встрепенулась Кристина. — Сама справлюсь. Даже думать о нём не хочу, — фыркнула она. Не хотелось думать о его довольной мине, когда он получил, что желал. И не мог ли он ради этого выдумать историю о сумасшедших эрудитах, способных расправиться со здоровым человеком только ради того, чтобы школьники попрактиковались? Нет, разговор с Максом не был подстроен… Она точно слышала его недовольный голос из динамика. — То есть планируешь своими же руками скинуть с него всю ответственность? – выгнула бровь Трис и посмотрела на Кристину, как на умалишённую. — Пусть и дальше себе живёт припеваючи, пока ты будешь в одиночку разгребать дерьмо? И я о настоящем дерьме. Вонючем и не отстирывающемся. — Что ты предлагаешь? – цокнула Кристина. — Заявиться к нему и сказать, что хочу новый лифчик и нормальную работу? — Да, так и сказать. А ещё хорошую квартиру, желательно в нашем корпусе, — подмигнула Трис и хлебнула кофе. Их квартира с Фором была очень просторной. Слишком просторной для главного диспетчера и командира мизерной патрульной группы. Но Трис рассказывала, что Фору выделили её за обучение неофитов. Хотя до Кристины доходили слухи, что эти хоромы он получил сразу же, как отступил в лидерской гонке, дав возможность Эрику беспрепятственно подняться наверх. Конечно, Кристина вряд ли бы отказалась от подобной квартиры. Но всё же получить хорошее жильё она предпочла бы за заслуги, а не за плодовитость. — Тебе пригодится персональный помощник, чтобы безопасно передвигаться по скользким тропинкам Ямы, — продолжила Трис с воодушевлением. — А потом и колыбельку, кучу распашонок и пеленок. Младенцы же только и делают, что писают и срыгивают. Когда успевать всё стирать? Тебе нужно сразу много, чтобы всегда было в запасе. — Эй! — воскликнула Кристина, чувствуя, что Трис понесло. — Давай отложим все разговоры о пелёнках в долгий ящик. Если я сейчас ещё и этим начну забивать голову, то точно всё, что мне останется, это посмотреть на Яму со дна обрыва. — Да, прости, — стушевалась Трис. — Я что-то увлеклась... Кристина ответила кивком. Ей было горько осознавать, что поменяйся они местами, она бы часами напролёт обсуждала с Трис и пелёнки и всё остальное. Этот разговор был бы совершенно другим. — Мне нужно как-то сказать ребятам, — тихо сказала Кристина. — Уилл… он не поймёт. Не простит. — И не надо им пока знать. Я придумаю, что им сказать о твоём переводе. Да и что касается Уилла… Ты всё ещё что-то чувствуешь к нему? — Нет, — отрезала Кристина, а затем опустила плечи. — Не знаю… Просто теперь, когда всё случилось, я всё чаще его вспоминаю. Мне так жаль, что я не нашла в себе силы с ним поговорить. Может, тогда и ничего и не случилось бы. Он же именно тот, от кого должны появляться дети. А не от Эрика… — шёпотом добавила она. – Уилл был бы идеальным во всех смыслах. Я бы смогла стать счастливой с ним… когда-нибудь. Трис с сочувствие положила ладонь поверх руки Кристины, нервно царапающей обивку дивана. Она как никто понимала, что после расставания им обоим всё ещё было тяжело, и никто из них не отпустил до конца резко оборванные отношения. В дверь постучали, и слова поддержки так и остались на устах Трис. — Войдите! — крикнула она, и они вместе с Кристиной скинули с себя печаль. На пороге показался Ал. Он выглядел взволнованным и бегал взглядом между девушками, не зная, к кому первому обратиться. — Ой, Крис, и ты тут, — заикаясь, затараторил он. — А я как раз тебя искал. Тут просто просили передать, — он дрожащими руками протянул свёрнутый пополам листок. — Я случайно заглянул… Крис, тебя переводят? Кристина вскочила с места и, вмиг оказавшись у двери, выхватила листок из его рук. Быстро пробежалась по строчкам и облегчённо выдохнула, когда не нашла никаких упоминаний её положения. Альберт ничего не узнал, и это успокаивало. Но, когда она ещё раз уже внимательно перечитала написанное, облегчение испарилось. — Ну что там? — нетерпеливо спросила Трис и подскочила к ней. — Ну всё же лучше, чем ты предполагала… — она пропустила нервный смешок и неловко почесала затылок. — Да уж, — протянула Кристина. — Лучше не придумаешь. Оружейная…