Небесное царство

«Как убрать в плечах зажим?

Кто тебе сломает жизнь?

Станешь старше и про это

Скоро всё узнаешь ты».

Скорпион не ошибся, идя на запах еды и раздраженный голос. Госпожа Хан очевидно вершила порядки во всей крепости. Наблюдая за тем, как она щедро раздает указания и тычки поварам и дежурным на кухне, трудно сдержать улыбку. Это грубо, склочно, но в этом намного больше человечности, чем в строгом безучастном командовании претора. Убийца уже стал волновался, не одичает ли здесь с таким отношением. — Ешь, — хозяйка сурово смотрит и Куай Лян скромно опускает глаза. То, что кто-то посчитал нужным заботиться о нем, греет больше, чем теплая миска еды, всученная в руки. Распорядительница уходит, усадив за ближайший стол, но ее недовольный голос продолжает доноситься из глубины кухонь. Столовая пуста. Не знающий забот, кроме еды перед собой, легат греет ноги под лавкой. Кажется, Саб-Зиро собирался говорить утром. Время близилось к обеду, а никто не оказался ближе к ответам, чем вчера. Грандмастер скрытен еще больше чем Бог огня, что можно считать определенным достижением. Что только делать ему в такой обстановке? Отпустить ситуацию, когда та требовал тонкого расчета, было плохим решением. Однако принимать плохие решения было для него чем-то вроде особой специализации. Велась закулисная игра. Когда божественный покровитель кланов вернется, начнется подсчет очков. Один Куай Лян так и не будет знать, когда она началась, какие были правила и играл ли он вообще, или бил только в свои ворота, как идиот? Скорпион добровольно посветил себя защите Земного царства. Шесть лет носил цвета огня, без награды и почестей нес непростую службу, карал людей, веря в их дело. Теперь его верности предстояло сменить полюс... Оглядывая свой торс, покрытый темно-синей тканью, хочется злобно рассмеяться, но выходит только горько улыбнутся. Больше не легат огня – неофит другой стихии. Только вот Саб-Зиро ни демон и ни бог, что бы он о себе не думал. Душа – не костюм, не выйдет как на бойцовском ринге, между боями поменять красный угол на синий. Предстояло донести это до своего нового лидера – Лин Куэй не лепить Скорпиона по своим лекалам. Но слова с этим человеком не помогут. Пока одна госпожа Хан казалась той, с кем можно поговорить по-человечески. Это был тот тип хозяек, которых интересовала только бытовая сторона вопроса. Каратель и убийца готов полностью перейти под ее руководство, лишь бы больше не чувствовать ледяных бесстрастных касаний возле сердца. Претор мог бы повесить его перед своими бойцами на крепостной стене, никто бы не сказал и слова. А он ходил на мягких лапах, принюхивался. Чего хозяин его судьбы ждал? Почему откладывал наказание? По каким тайным тропам ходили его мысли? Самому себе Куай Лян давно бы задал трепку на его месте. Это сбивало с толку, не давало ни распалиться, ни остыть. Даже металл в таком состоянии ломался, что говорить о человеке? Женщина долго не появлялась, так что неофит поневоле успел загрустить над своей кашей. То, что должно было восполнить силы, только отнимало их. Резкий перепад высот и смена поясов расстроили хрупкий баланс в его теле. С детства болезненный ребенок, он боялся есть вне дома и часто за пределами Японии вовсе отказывался от еды на несколько дней, пока не возвращался. Мужчина смотрел на ячневую кашу, ячневая каша смотрела в ответ. Может действительно стоило переждать ночь в горах, как предлагал Лю Кан, а не брать вершину наскоком? Подъем был слишком быстрым, горы такой халатности не прощали. Думать о нутряной слабости и смутной головной боли не хотелось, а потому мысли о семье пришли им на смену. Наверняка сегодня утром все провели завтрак в угрюмом молчании. А Такеда, горячая голова, раздраженно ушел еще до конца, топая ногами под неодобрительный взгляд матери. Куай Лян зажмурился и сжал алюминиевую ложку в кулаке. Это было тяжело… тяжелее, чем он думал. Работа выдергивала из дома чаще, чем хотелось. Младшие дети успевали окрепнуть и пойти в школу, пока он метался во все концы Земного царства. Он пропускал дни рождения и выпускные, но всегда находил время поцеловать и поздравить, когда возвращался. Хороший сын, добрый брат. По ранению или между миссиями – каждый редкий день дома был праздником, полный новостей, ссор, совместных посиделок или тренировок. Что бы ни было там, в далекой стороне, он всегда возвращался домой… Матери приходилось отгонять братьев и сестру, что бы трудяга хотя бы успевал отоспаться между миссиями. У младших был отец, тихий человек, один из советников главы клана, но главной мужской фигурой дети почему-то считали своего старшего брата. Трещина, оставленная его уходом, со временем заживет, Такеда перестанет обижаться, возмужает и займет его место. Семья сможет встать на ноги, как и клан. А вот оставленная ими рана, точно зияющая пустота внутри, угрожала поглотить в любой момент. Добрый брат отнимает руку от лица, открывает глаза и оказывается перед цепким взглядом госпожи Хан. Да, он рос в семье скрытых убийц, однако дома никто не подкрадывался незамеченным. Кроме Такеды, но его запах нетерпения он слышал за милю. Топот детских ног, смех молодежи, ворчание стариков – дома всегда было всех слышно. — Ты ударил моего внука? Отсутствие оков и формы у дознавателя никого не обманывали. Стоит оставить ложку в покое, выпрямиться и ответить, не искажая природу. — Да. Каратель бы сказал «нет», события вчерашней ночи были более чем расплывчаты, но гематома на щеке Саб-Зиро привлекала внимания все утро. Значит, он не рехнулся и все помнил верно. Или как раз таки рехнулся, о чем он думал вчера, когда поднимал руку?.. Винить кислородное голодание, отнимающее всякий разум, собственное безрассудство, наставника, что не вмешался или самого претора, стоящего как истукан, бессмысленно. Дело уже сделано, скреплено кровью. Остается держать ответ. Как бы мать его не стращала, сколько не била, а оказывается надо было бить еще больше. Потому что легко в этот раз не отделается – все утро смотрел в карие глаза, все равно что в капкан. Жди когда захлопнется. Почему, интересно, претор не залечил гематому ночью? Он без сомнений мог. Вон как дергает чужие каналы Ци, скулы сводит от холода. Свои-то и подавно узлами вяжет. Можно ли было вообще убить этого человека? Не простому смертному, это уж точно. Хорошо все-таки, что там, в подземелье, цепь так и не нашла шею благородного наследника. Хотя, может быть тогда и не пришлось бороться с этой кашей?.. Госпожа распорядительница хищно прищуривается. В этом так много Би-Хана, что думается, что счет за все глупости будет выставлен уже сейчас. — Молодец, я всегда хочу это сделать. Хочешь чай? Переход к доброжелательному тону такой резкий, что Куай Ляна заносит на повороте. Он почти слышит звук сошедший с трассы машины. В горло ничего не лезет, но пока грозная женщина улыбается, он на все соглашается. Хозяйка торопливо уходит, напевая, и невольник выпускает воздух в потолок. Так… Неужели он простак думал, что сможет что-то узнать у этой женщины? Постукивая пальцами по столешнице, неофит с тоской размышляет какое все здесь неприступное и неприветливое, не только стены и скалы. Он был непритязателен, но если так будет выглядеть каждый его день… Госпожа Хан пугает угрюмые мысли, шустро возвращается с подносом, заставленным всякой снедью, и присаживается перед опешившим гостем. — Ешь и расскажи мне, что случилось с твоими руками? Куай Лян со стыдом смотрит на свои костяшки. Да, некрасиво вышло. Если еще и Би-Хан слышал его, совсем плохо. Он не находиться с ответом, но старческие ладони и без него ласково обхватывает его руку. Среди расставленных мисок с угощениями обнаружилась миска с бинтами. Под теплым, понимающим взглядом пожилой женщины трудно не почувствовать себя провинившимся мальчишкой. Мазь тут же снимает боль, что сидела, притаившись в костях все это время. — Не привыкай, я не всегда буду такой доброй, — тетушка хлопает его по забинтованной кисти и делает заносчивое лицо. — Давай вторую. Скорпион послушно меняет руки, наслаждаясь про себя непрошеной заботой. — Как закончишь есть, отнеси за собой на кухню. Бинты не снимай до завтра, мазь должна свое отработать. И помойся. Аспид мой показал тебе купальни? Куай Лян может только озадаченно нахмуриться. Аспид?.. Женщина тут же вскидывает руки раздраженно. — Скажи ему… — о-о, это она о хозяине крепости, чудно. — …что если не будет обращаться с тобой, как с гостем, я смажу его маску жгучим перцем, и он не поймет этого, пока не оденет. Угроза не в его адрес, но мужчина все равно с опаской смотрит на направленный в его сторону палец и серьезно кивает. Как будто он сможет взять и что-то заявить Грандмастеру Лин Куэй. Ага. Он, наверное, лучше сам наденет маску с перцем. Тетушка поправляет седые волосы. — Я ухожу. И так проторчала здесь пол дня, — дальше начинается злое бормотание под нос. — …не знаю на кой ляд. Ишь, прячется он от меня. Так ему и передай!.. Распорядительница поворачивается, снова хмурясь и угрожая пальцем, но встречает достаточно жалобный взгляд, чтобы сжалиться. – А, пусть катится к черту! Тебе что-нибудь нужно из города? Проклятье тут же переключается на ласковый тон – чтобы поспеть за такими переменами, нужно иметь терпение и мудрость Лю Кана. — Смотри только, губу не раскатывай! Тяжести я еще не таскала! Куай Лян захлопывает рот, не успев ничего даже придумать, не то, что озвучить. — Напиши мне список, я через пару дней. Женщина смело поворачивается к нему спиной и уходит в сторону внутреннего двора, уже на ходу снимая фартук через голову. — Сядь и поешь! — похоже, добрая тетушка постоянно боролась внутри с суровым командиром. — Потом помойся и ложись спать. Надеюсь, ему хватит ума не беспокоить тебя до утра… Ему лучше. Ишь, как взбеленился! Таскает он его! Я ему устрою… Не успев подняться из-за стола, невольник садиться. Двери громко хлопают за хозяйкой, оставляя конец бормотания не услышанным. Не хотелось быть человеком, против которого она так настроена. Все, что остается в опустевшей столовой, горестно смотреть на поднос с едой. Хотя горький чай смягчает тошноту, заставить себя съесть хоть что-то было не возможно. После теплого питья усталость связала ноги и мысли, что стали лениво кружиться в тишине, словно пылинки на свету. Какой дорогой добиралась в крепость госпожа Хан? Не то, чтобы можно было усомниться в упертости этой женщины – такая могла подняться в гору пешком чисто из злобы. Только вряд ли хоть кто-то кроме новичков попадает сюда долгой горной тропой. Мысли о том, чтобы найти способ, которым все покидали и проникали в крепость, были слишком коварны. А потому Куай Лян решительно поднимается. Хотя бы и всего несколько часов на ногах, отправиться сейчас спать выглядело заманчиво. Вот только у Скорпиона другой план. Собрав нетронутый поднос с собой, как и было велено, он заглядывает на большую, тесно прилегающую кухню. Слуги могли сообщить, что он не притронулся к еде. Но какой у него был выбор? Повар в угвазданном жиром халате, что лениво обмахивается газетой, щелкает пальцами мальчику, оттирающему большую пузатую кастрюлю прямо на полу. Тот недовольно коситься в ответ, но мужчина, уже давно в летах, замахивается полотенцем, и дежурный быстро встает и подходит к гостю. Неофит торжественно вручает ему поднос и хитро подмигивает. Мальчик почему то робко и пугливо смотрит в ответ, ему от силы лет двенадцать, смуглый и тощий. Грубый голос окликает его и тот тут же убегает, гремя мисками на подносе. Чтобы не вторгаться больше необходимого, убийца покидает первый этаж, растворяя свои шаги в тишине. Возможно раньше, за пылью веков, Ширай Рю был такой же строгой казармой, как и клан-побратим. Но сегодня они семья – большая, с тяжелой судьбой, своими проблемами, но все-таки семья. Кана, маленькая зазнайка, называла их «семьей с потомственной профессией неординарной специализации». Привыкший либо к семейным отношениям, либо к сугубо рабочим, невольник не знал как вести себя с людьми вокруг. Прислуга, зелоты, мастера – все держались сдержано и отстранено. Скорпион хмыкает. Наверняка они были в таком же замешательстве, что и он. Потомственная линия глав клана Лин Куэй, насколько он знал, не прерывалась с глубокой древности. В обязанности любого наследника входило ее сохранение. То, что Саб-Зиро так откровенно взял в супруги мужчину, наверное, было темой многих закулисных пересудов. И что только было у него на уме? Явно не продолжение крови... Может быть, он просто решил свести с ума своих стариков? Куай Лян качает головой. Приведи он мужчину домой, от матери пришлось бы долго и усердно отбиваться. Стать будущим главой клана было предрешенной судьбой. Однажды пришлось бы оставить миссии, обзавестись женой и детьми, вести клан, как это делала нынешняя глава — заботиться о младших, слушаться старших. Молодой своевольный глава, не чтящий традиции и чужой опыт, наверняка был для всех здесь сущим кошмаром. Что было почти забавно. Истинные причины этой эксцентричной выходки были любопытны, но не особо волновали Скорпиона. Как клан собирался сохранить родословную его не касалось, как и истинные предпочтения Саб-Зиро. Никаких запретов объявлено не было, а потому неофит смело осматривает этаж за этажом. Чем дальше по башне он взбирался, тем яснее становилось, что кланы убийц мало что сохранили общего за проведенные в разлуке века. Блуждающий вдоль коридоров чужого дома, он чувствовал себя зажатым на стыке между двух эпох, двух домов. Сможет ли он примерить эти два мира или они разорвут его на части, не поделив? Одни только врата, которым не нужен был сторож и фонари горящие без керосина, бросали вызов всему, что Куай Лян – дитя 21 века – знал. Возможно, это было мальчишеством, но он правда снял лампу и заглянул в одну из них. Пламя подозрительно дрогнуло, но не погасло. Все здесь, казалось, подозрительно поглядывало на него – замок был пропитан магией. Если хорошенько настроиться, можно было почувствовать контуры, по которым она лениво текла. Если знать куда смотреть, можно заметить на настенных панелях и потолочных балках вмонтированные амулеты, на дверных косяках тоже. Некоторые двери даже оставались невидимыми, до тех пор пока из них не выходили. Когда из ниоткуда в стене вышла экономка, Скорпиону стоило много сохранить лицо. Да, парой бочек пороха здесь было не справиться. То, что жуткая крепость простояла больше тысячи лет почти в неизменном виде, больше не выглядело байкой стариков. Особняк родного клана лишь по периметру каменной кладки забора был обнесен скрывающими и предупреждающими амулетами. Ширай Рю карали людей, им не нужно было больше для защиты. В доме не водилось ничего сверхъестественного, кроме монстра, которого Сатоши постоянно боялся под своей кроватью. Хотя на миссиях с чем только не приходилось сталкиваться. Чего стояли только те жуткие жертвоприношения в Польше. Сцены с оскверненными детскими телами неделями наполняли кошмары. Но то, что для японского клана – экстремальная ситуация, для Лин Куэй – будничная обстановка. Скорпион не прятался. Слуги не поднимали на него головы и торопливо проходили мимо. Что несколько расставило. Только на одном из последних этажей в длинном коридоре появился грузный пожилой мужчина, отличительно одетый как мастер, и Куай Лян уважительно поклонился ему. Тот слегка склонил голову в ответ, но ушел, нисколько не заинтересованный в беседе. Таким темпом и в самом деле можно было разучиться разговаривать. Так как люди огибали его как прокаженного, оставалось общаться с замком. Общая архитектурная канва от этажа к этажу сохранялась. Но декоративные элементы и цветовые решения отличались. Было похоже, что каждый новый глава обустраивал башню на свой вкус. Можно было даже проследить по узорам цветистых тканевых обоев, ширине настенных панелей, витражным вставкам, отсутствию или наличию ковров вдоль длинных широких коридоров – как одна эпоха сменяла другую. С каждым этажом убранство становилось богаче и, добравшись до последнего, Скорпион тут же вылез в окно, как самый последний трус – от покоев впереди ощутимо веяло морозом. Чуть не вляпавшись в преторий главы клана, Куай Лян зарекся держатся отсюда как можно дальше. Обзор с седьмого этажа на окрестности был отличный. Внизу, уже покончив с обедом, мужчины мели снег, но это было гиблым делом – тот щедро продолжал падать с неба с самого утра. Уж не Саб-Зиро ли стращает своих подданных не сидеть без дела? Нет, глупости, магической силой его наделял амулет. Во всем Земном царстве не было других источников. А ни одна побрякушка не могла быть столь могущественной, чтобы менять погоду. Если бы на Земле были такие артефакты, о них бы давно было известно. С этого ракурса хорошо был виден домик лекаря, небольшой, но с богато украшенным резьбой карнизом и колоннами. На коньке крыши был примечательный развеселый дракон, что топорщил лапы во все стороны, как пьяный. Следом вздымалась младшая башня – «Кана». Расстояние между ней и главной разделял внутренний дворик-колодец – далеко, не перепрыгнуть. Пришлось спускаться по стене на несколько этажей. Ноги уже опять ощутимо подмерзали, да и в целом Скорпион чувствовал себя разбитым и уставшим. Наперекор желаниям тела, продолжал он упорствовать и, пробежав по крыше соединительной галереи, забрался в новую башню. По высокому пролету внутри, от пола до потолка, с удивлением узнал собственную. Вчера ночью он не обратил внимание, но сейчас оценил в полной мере открывающийся снизу вид. Пешеходные мосты пересекали пустой центр колодца как клубок спицы. С помощью быстрой поступи можно было за секунды пересечь все семь этажей сверху до низу, что убийца и не преминул сделать. На самом деле, шатался по замку он не праздно – среди десятков коридоров, запертых комнат, мастерских, тупиков, спален и кладовых Куай Лян ищет что-то конкретное. Грандмастер, как и его богато украшенный, но стылый, безлюдный замок, не давал ответов, но было одно место, способное дать их. Потратив несколько часов на поиски, Скорпион находит архив на четвертом этаже второй башни.