chudoku

— 1 —

      — Что это и когда? — потребовал Эндрю.              Аарон сидел в кресле в гостиной, забравшись на него с ногами, и не мог заставить себя перестать давить почти болезненную улыбку. После того как все увидели фотографии, он в приступе паники попросту сбежал и, закрывшись в ванной, накидался таблетками. Вкупе с алкоголем это вновь дало желанный эффект, но из-за этой выходки дверь ванной теперь точно придётся чинить. Эндрю с Кевином не мешкали и даже не предупреждали, когда выломали её к чертям.              И вот Аарон сидел перед ними, выбив своё право не блевать долбаными таблетками, и должен был ответить на все вопросы очень серьёзно настроенного Эндрю. Тот, устроившись вместе с Кевином на кофейном столике, держал в руках злополучные фото и ждал ответов.              На Кевина Аарон старался не смотреть, потому что даже в полуневменяемом состоянии был способен отследить виноватый ужас на его бледном лице. Он, в отличие от Эндрю, точно догадался, что это за место с первого фото — точнее, балкон чьего дома на нём был запечатлён. И у Аарона был вариант не говорить при Кевине, однако он сам выбрал оставить и его. Одной правдой больше, одной меньше, уже даже не страшно.              — Долго собираешься молчать? — поторопил его Эндрю, когда Аарон всё не мог начать говорить.              — Да иди нахуй, — поморщился Аарон, в конце концов собираясь с мыслями. Он подобрал ноги в кресле и обхватил колени руками. — Это первая тусовка в доме Морияма. Он подсыпал мне какой-то наркоты в коктейль, и я свалил подальше от всех на балкон.              — Дальше.              Аарон смотрел прямо в лицо Эндрю, и оно было таким разозлённым, что не плескайся в его крови алкоголь с таблетками, он бы испугался до усрачки. Но сейчас просто мельком продумывал, чем ему обернётся вся правда целиком. Рико уехал, и Эндрю до него не доберётся. Вероятно, наконец-то можно было вывалить всё без покрываний ебучего мудака.              — Один язык воспитания с Кевином, вот что он сказал, когда облапал меня за член и затолкал язык в глотку, — ответил Аарон, не отводя от Эндрю взгляд ни на миллиметр в сторону Кевина. Запоздало и рассеянно он добавил: — Блять, я тогда ещё должен был догадаться, что есть что-то, кроме поцелуев. В отношении тебя, Кевин.              Эндрю жутко помрачнел, до побеления стиснув губы в полоску. Весь его вид кричал о том, что услышанное он тщательно откладывает на будущее.              — Причина.              — Как будто Рико нужна особая причина, чтобы быть конченым, — фыркнул Аарон. — Но конкретно тут он хотел, чтобы я не приближался к Кевину.              Как бы сильно он ни старался не смотреть в сторону, всё равно заметил, как Кевин от этого вздрогнул. Аарон оставил его при одном условии: никаких комментариев. Он и без того знал, что тот может сказать, и ничто из этого ему не нравилось.              Параллельно вспомнилось, как Кевин буквально этим утром что-то говорил про поцелуй Рико, а Аарон думал, что не хочет ему об этом говорить. Что ж, раскрытие правд всё равно его настигло — и куда быстрее, чем он представлял.              Больше ничего не сказав, Эндрю перевернул фото на следующее.              Аарон не сдержал смешка, потому что подумал о том, что ощущает себя как в начальных классах на презентации перед классом “Как я провёл своё лето”.              — А это в нашей раздевалке. Рико и его долбоёбы оставили мне вот это. — Он тряхнул левой рукой, показывая шрамы. — Как я уже и говорил, это напоминание не подпускать тебя к Рико. Ну, после того, как ты ему чуть башку не свернул.              — Сука, — скривившись, ругнулся Эндрю.              Аарону было неуютно от того, насколько много отражалось на его лице — как много желания разделаться с Рико. Но как хорошо, что уёбок вне зоны досягаемости Эндрю. По крайней мере, Аарон на это надеялся.              Новых вопросов Эндрю не задавал — третье фото их и не вызывало, однако тишина не затянулась. Потому что Кевин решительно встал, и Аарон невольно взглянул на него, отмечая, что он выглядел не менее мрачно злым, чем Эндрю.              — Дай мой телефон.              К удивлению Аарона, Эндрю действительно вложил телефон в его протянутую ладонь и ни слова не сказал, когда тот вышел из гостиной. Через пару секунд грохнула дверь веранды.              — Ответь на один вопрос: в какой момент ты решил, что это не моё дело? — глухо спросил Эндрю, сминая фотографии обеими руками. Его челюсти плотно сжались, а в глазах ярко заполыхало.              — Ты чуть не придушил его на глазах у всех, — вздохнул Аарон, звуча так, будто выдавал нечто само собой разумеющееся. Таким оно и было, разве нет? — И скажешь, что не прикончил бы его, если бы я рассказал? Слабо верится. Нахрен мне не сдалось, чтобы ты снова попал в тюрьму, тем более из-за такого куска говна.              — Звучит как отговорка. — О, ну естественно Эндрю ему ни капельки не поверил. — Знаешь, что? Я ненавижу лжецов. Помнишь те два условия, чтобы выпустить тебя? Не срываться и не вредить себе. Раз — ты сорвался. Два — вдруг заявляешь, что резался. Но даже это оказалось ложью. Прекрати, блять. Просто в следующий раз скажи мне ёбаную правду.              Аарон, притихнув, слушал его. Резкие слова неприятно кололи изнутри. Решившись рассказать правду, он знал, что Эндрю точно не обрадуется, но всё равно это ощущалось гадко.              — Я не соврал насчёт тюрьмы. Это единственная причина, почему я молчал, — решил настоять на этом Аарон.              — Плевать. То, как я буду разбираться — не твоя забота.              Аарон устало потёр глаза. Его резко накрыло волной слабости, и он с трудом фокусировал взгляд на Эндрю. От “коктейля” голова кружилась и так, но теперь это ощущалось в разы существеннее. В ушах противно шумело, хотя он всё ещё мог расслышать едва доносящийся с веранды голос — Кевин слишком очевидно с кем-то ругался, и вероятность, что этим “кем-то” был не Рико — нулевая.              — Ладно, — просто согласился Аарон, надеясь, что на этом разговор окончен. — Я могу пойти спать?              — Хрена с два ты пойдёшь спать в таком состоянии. Как часто ты так делаешь?              — Нечасто. Ничего не будет, сказал же. Я мешал с бухлом что-то помощнее обезболов и, как видишь, не сдох. Я просто хочу спать.              Эндрю взглянул на него тёмным, тяжёлым взглядом, но промолчал. Аарон подумал, что он точно хочет обозвать его конченым тупицей и, скорее всего, будет прав.              Он не будет удивлён, если к завтрашнему дню из их аптечек исчезнут вообще все таблетки.              Глаза продолжали слипаться, а тело наливаться свинцом. За несколько секунд Аарон почти вырубился, но Эндрю вдруг тряхнул его за плечо.              — Пошли.              Стоять на ногах оказалось ещё более сложной задачей, чем пытаться смотреть перед собой, и потому Эндрю придерживал его за плечо, пока вёл в сторону веранды. Оттуда как раз появился Кевин, пролетая мимо них, и из-за того, как всё мазалось, Аарон даже не смог рассмотреть, в каком состоянии он был. Узнает позже.              На веранде было жутко холодно, и не особо тёплая куртка Эндрю совсем не помогала согреться, поэтому он затрясся, как только его пихнули в плетёное кресло.              — Дыши тщательно и говори со мной, — сказал Эндрю. И Аарон слабо посмеялся. Он словно грёбаный умирающий, которого нужно держать в сознании.              Свежий воздух лишь на долю убил сонливость. Ровно настолько, чтобы мысли не превращались в вязкую неразборчивую массу.              — Знаешь что, Эндрю? — повернув голову к нему, лениво заговорил Аарон. Тот, только закурив сигарету, взглядом призвал продолжать. — Это всё пиздец как нечестно. То, что ты предъявляешь мне за молчание, пока сам говоришь мне ровно нихуя.              — Один вопрос, — чуть помолчав, нехотя ответил Эндрю.              Аарон, наблюдавший за ним сквозь рассеянную дымку, мигом оживился. Яснее стало как перед глазами, так и в голове. Настал охуеть какой редкий момент, когда он может получить честные ответы, и он не собирался спускать почём зря эту возможность из-за поганого состояния.              — Причина, по которой ты попал в колонию.              Да, это определённо входило в топ три его вопросов — вместе с причинами попытки убить приёмного брата и выбора колонии вместо жизни в последней семье. И они всегда были у него на уме.              — Ты будешь разочарован, насколько это неинтересно, — отвёл глаза Эндрю и сделал новую затяжку. Медленно выдув дым, он продолжил, выглядя при этом по-привычному безразлично: — Я хорошо продумывал, за что хотел бы сесть. Но, как назло, не было никакого дерьма, которое мне бы по-настоящему хотелось сделать. Поэтому я просто обчистил дом одного богатенького мудака с нашей улицы, а потом устроил там пожар.              Аарон, выдав короткую нервную усмешку, ещё какое-то время поглядел на Эндрю и отвернулся в сторону. Он и так знал, что Эндрю специально что-то вытворил, но блять. Сжечь дом какого-то богача? Ладно. Хорошо.              — И что, ты стоял как придурок и пялился на горящий дом в ожидании, пока тебя арестуют?              — Ага. Они были в бешенстве, когда я сказал, что мне не жаль.              Аарон предположил, что в первую очередь его после такого проверили психиатры, но оставил эти мысли при себе.              Эндрю поморозил его на веранде ещё полчаса, задавая разные вопросы по произошедшему в подвале и другим стычкам с Рико, прежде чем разрешил идти спать. Тогда, когда Аарону уже и не особо хотелось, поэтому в постели он ворочался с бока на бок, испытывая тревогу по поводу своей правды. Теперь, когда Аарон немного протрезвел, всё это больше не казалось ему хорошей идеей. Рико в самом деле лучше скрыться как можно дальше и не высовываться.              Проворочавшись без сна по ощущениям не меньше часа, Аарон вдруг услышал, как приоткрылась дверь. Эндрю сказал ему на всякий случай не запираться, что Аарон и сделал, хоть и поговнился на этот счёт. Первой мыслью было, что Эндрю заглянул его проверить, поэтому он даже не шелохнулся, продолжая лежать лицом к стене, но после звука закрывшейся двери услышал тихие приближающиеся шаги.              Аарон нахмурился и всё же обернулся, не без удивления обнаруживая Кевина.              — Спи, — шёпотом сказал тот, усаживаясь с краю кровати.              Спать, пока Кевин будет сидеть у него над душой? Определённо не то, что ему поможет уснуть. Но, с другой стороны, разговоров — особенно о том, что случилось вечером, — ему хотелось ещё меньше.              — Никаких комментариев, — на всякий случай напомнил Аарон, прежде чем отвернуться обратно.              — Да. Я понял.              Аарон ошибся, решив, что Кевин собирается просто сидеть рядом. Стоило ему устроиться поудобнее, как тот бесшумно лёг за его спиной и просунул руку под одеяло, чтобы осторожно обнять его поперёк груди. Лицом Кевин уткнулся в его волосы, зарываясь в них носом и оставляя мягкий поцелуй.              Аарон распахнул глаза и в небольшом оцепенении уставился в тёмную стену. Он не представлял, как на это вообще реагировать. Но Кевин больше ничего не сделал и не сказал, так и оставшись в этой ненавязчивой, даже уютной позе.              Невероятным образом это сработало, и, окутанный приятным теплом, Аарон вскоре уснул.       

— 2 —

      Весь следующий день был странным. С трудом ожив часам к двум дня, Аарон подумал, что Кевин в его постели ему приснился. Но когда по привычке проверял сообщения, заметил одно и от него.              Аарону хотелось ударить себя по лицу, когда он открыл чат с Кевином и наткнулся на собственную фотографию. Спящий в нелепой позе и с подушкой на лице, которую обнимал обеими руками… о блять, это явно не то, что ему хотелось обнаружить с самого утра. На фото было светло, значит, Кевин не вернулся к себе, как только он уснул. Что ж, это его выбор провести ночь без одеяла на жалком краешке постели.              Ниже было сообщение:              Квн Дэй: я не буду поднимать вчерашнюю тему фоток, пока ты сам не захочешь, но надеюсь дальше ты будешь получать только такие. (завидую подушке).              Аарон перечитал текст несколько раз, но так и не решил, что ему хочется больше — негодовать по поводу глупой фотки и больше никогда не оставлять дверь открытой; сказать Кевину спасибо за то, что не собирается лезть с ненужными разговорами; или же позвать в свою постель снова, когда у него будет нормальное, а не как вчера, состояние.              Аарон: сраный маньяк. кто вообще фотает спящих людей.              В семейной беседе Аарон нашёл сообщение от Ники о том, что он уехал за продуктами, а Эндрю с Кевином за новым мобильником и ещё какими-то мелкими покупками. Поэтому не был удивлён, когда первый этаж встретил его пустотой и тишиной.              Аарон проболтался час в одиночестве, лишь мельком размышляя о вчерашнем. Будучи на все сто процентов трезвым, он не жалел, что выложил Эндрю всё без приукраса. От этого даже дышаться стало легче — никаких больше ёбаных тайн ни перед кем. Пусть он теперь и выглядит слабаком или глупцом в их глазах — плевать.              Много часов сна пошли на пользу его физическому состоянию, но голова всё равно назойливо болела, как и грёбаные раны на запястьях и коленях. Однако при виде обезболивающих и таблеток в принципе его подташнивало, так что Аарон решил обойтись без них.              От нечего делать он отправился разгребать подарки. Кучка под елью значительно поуменьшилась, и, судя по количеству, оставшееся принадлежало ему. По большей части это стандартно была одежда — забавная или просто хорошая, что не впечатлило Аарона, однако в последних двух свёртках было что-то твёрдое, похожее на коробки. Большая от Эми и маленькая от Кевина. Вторую Аарон решил оставить напоследок.              И пока распечатывал, вспомнил извинения Эми за этот подарок, от чего только ускорился с распаковкой. Это была прямоугольная чёрная коробка с откидывающейся крышкой. Заглянув внутрь, Аарон даже не сразу сообразил, что это за цветные бутыльки в ряд — каждый в своей бархатистой секции.              — Блять? — вырвалось у него, когда он вытянул один бутылёк и посмотрел ближе.              Шесть грёбаных бутыльков съедобного лубриканта с различными вкусами. Какого хуя? Какого.              Аарон вернул бутылёк на место и захлопнул коробку. Он не представлял, в какой момент его небольшие откровения с Эми по поводу Кевина могли навести её на мысли, что ему нужно это. И нет, Аарон не отрицал какой-либо сексуальный контакт с Кевином позже, просто едва ли ему в этом мог понадобиться чёртов съедобный лубрикант.              Вздохнув, он мельком прочёл открытку от Эми и наконец перешёл к подарку от Кевина.              Коробочка была небольшой, прямоугольной, и Аарон предположил, что в ней какое-то украшение. То, что он сам не рискнул подарить по какой-то глупой причине.              Приоткрыв крышку с небольшой опаской, Аарон, как и ожидал, обнаружил подвеску с цепочкой. Он вынул украшение и поднёс ближе к глазам, щурясь в недостаточном свете. Узор выглядел знакомо — переплетённые нити, складывающиеся в цельную фигуру, из которой не вычленить ни начала, ни конца.              Аарон понятия не имел, было ли в этом какое-то значение, либо же Кевин просто выбрал что-то красивое, но ему нравилось в любом случае — идея того, что с ним всегда будет что-то от Кевина, звучала сопливо и вместе с тем привлекательно. Он ни секунды не задумывался, когда ловко защёлкнул застёжку позади шеи и спрятал украшение под кофту. Лёгкая тяжесть была непривычной, но определённо приятной.              Подпись на открытке была покороче, чем от Эми:              “До Рождества месяц, не знаю, будем ли мы ещё общаться к тому времени, но мне всё равно хотелось бы сделать тебе подарок. Тут на подвеске кельтский узел, мне нравится его значение, надеюсь, понравится и тебе”.              Месяц. Аарон мысленно прикинул, что тогда происходило, что было нетрудно, так как он помнил даты игр. Примерно тогда был их запоздавший недо-Хэллоуин с рогами и кроличьими ушами и первые супер очевидные намёки на чувства Кевина. Ха! Какой-то невероятно длинный месяц, успевший перевернуть его жизнь с ног на голову.              Аарон сгрёб все полученные подарки в охапку и, параллельно открывая в телефоне поисковик, чтобы почитать про кельтские узлы, направился в свою комнату.                     Первым домой вернулся Ники, и Аарон встретил его на пороге, потому что он как бешеный раздражающе трезвонил в дверь.              — Ты уезжаешь на сраную неделю, — сухо заметил Аарон, когда увидел те тонны продуктов, что Ники пытался нести. Сжалившись, он взял парочку пакетов. — И если ты вдруг не догадался, мы знаем дорогу в супермаркет.              — Ага, именно поэтому вы питаетесь чипсами и мороженым, когда меня нет дома даже день, — хмыкнул Ники. Они шагали на кухню, обвешанные пакетами, и Аарон с трудом не морщился от боли в запястьях. — Страшно представить, во что превратится ваш рацион за неделю.              — С нами Кевин. Как будто он даст нам питаться чипсами.              — Вот и хорошо.              Поставив пакеты на пол, Ники выдохнул с забавным “уф”, а после взглянул на Аарона серьёзнее и подошёл ближе, кладя руку на плечо. Что самому Аарону совсем не понравилось — не дай бог начнётся припоминание вчерашнего. Он настороженно замер, хмуро глядя на Ники исподлобья.              — Слушай, Эндрю мне сказал не лезть к тебе с… этим всем, но я не могу игнорировать. Просто хочу сказать, что ты маленький засранец, если считаешь, что можешь так с нами поступать. Я не хочу узнавать из анонимно подкинутых фоток, что с тобой происходило какое-то очень стрёмное дерьмо. Пожалуйста, перестань молчать и попробуй научиться просить о помощи. Окей?              Аарон был неприятно удивлён — вот уж от кого он не ожидал хлёстких слов таким противным тоном на грани раздражения.              Хотелось нагрубить в ответ, сказать, что ему не всралась эта сомнительная забота и что сам Ники уж точно ничем бы ему не помог, но что-то всё равно заставило его молча это проглотить. Ники ещё какое-то время посмотрел на него непривычно тяжёлым взглядом, после чего похлопал по плечу с улыбкой на лице и отошёл.              — Кстати, хорошие новости. Отец нашёл покупателей, и если всё пойдёт хорошо, то к выпуску у тебя будет целая куча денег.              Аарон проигнорировал это и ушёл с кухни подальше от бесячего теперь Ники.              Ему было безразлично, что произойдёт с домом матери, поэтому он согласился на предложение Лютера заняться его продажей. Непонятно, что двигало этим далеко не любимым родственником, но взамен он даже ничего не попросил.                     Эндрю с Кевином вернулись только под вечер, и Аарон первым делом заметил кошачий свитер на Эндрю.              — Я не кошачий фанат, — проходя мимо него, вместо приветствия буркнул Эндрю.              Аарон иногда использовал дома это обращение, когда у него было хорошее настроение, и сейчас не сдержал смешка.              — Я знал, что тебе понравится.              — Мне не нравится, — не оборачиваясь ответил Эндрю.              Аарон мысленно назвал его пиздоболом и перевёл взгляд на Кевина, который, закончив наблюдать за ними, стал расшнуровывать ботинки.              — Ты вроде трезвый на этот раз. Что у тебя за проблемы со шнурками? — спросил Аарон, какое-то время последив за его попытками развязать узлы. Невольно вспомнился день их знакомства, по ощущениям невероятно далёкий.              — А в глазах двоится точно так же, как и тогда, — негромко пробормотал Кевин, не оставляя попыток справиться с обувью.              Аарон вдруг вспомнил про его сотрясение. Со вздохом он опустился на корточки, небрежно отодвигая его руки, и стал распутывать шнурки.              — Пиздец, понавязал, — проворчал Аарон, когда сам еле справлялся, хотя у него перед глазами ничего не двоилось. — Настоящий ценитель бесконечных неразрывных узлов.              После этого Аарон почувствовал на себе пристальный взгляд, поэтому взглянул наверх. Кевин осмотрел сначала его лицо, затем опустил глаза к шее.              — И ты, судя по всему, теперь тоже, — усмехнулся Кевин, потянувшись к цепочке. Он мягко вытянул её, пока Аарон, застыв, завороженно следил за его действиями. Отчего-то его бросило в небольшое волнение, и сердце забилось чаще. — Мне нравится, как это смотрится на тебе.              Аарон перевёл взгляд на его пальцы, держащие подвеску перед ним. Большим пальцем Кевин прошёлся по плетённому узору, задумчиво глядя на него, а затем отодвинул ворот кофты и вернул украшение обратно.               Незначительные мелкие касания отдавались мурашками и приятным теплом по телу. Но вдруг последовало более ощутимое прикосновение — Кевин скользнул ладонью к его щеке и, проведя вниз, приподнял подбородок выше.              — И ещё, — начал он, чуть покусав нижнюю губу. — Я помню, что обещал не трогать тему фоток, но это немного другое. Я хочу сказать, что Рико поплатится за то, что сделал. Пока не могу сказать, когда и как. Но это произойдёт.              От очарования мягким контактом тут же не осталось и следа. Аарон мгновенно нахмурился, напряжённо смотря на спокойное и уверенное лицо Кевина. Как будто не он сейчас выдал какое-то жуткое обещание, слишком похожее на обещание Эндрю.              Внутри закралось подозрение, что эти двое задумали что-то опасное, а Аарон даже не мог открыть рот, чтобы сказать “не нужно”. Часть него плевать хотела на опасность и яро желала мести, что безумно пугало его самого.              “Ну же, блять. Скажи, что ты этого не хочешь. Это плохо закончится. Скажи или пожалеешь”.              — Эй, Кевин! — послышался голос Ники, и они оба вздрогнули. Прежде чем тот появился в прихожей, Аарон успел убрать с себя чужую руку и вернуться к шнуркам, разделываясь с ними с первого раза.       

— 3 —

      Рано утром двадцать шестого Эндрю отвёз Ники в аэропорт. Аарона хватило лишь на то, чтобы попрощаться у двери, прежде чем он вернулся в постель досыпать.              А встав окончательно и спустившись на кухню, он с сомнением обнаружил Кевина в одиночестве. По его подсчётам Эндрю уже триста раз должен был вернуться. Но Кевин сидел за столом один, что-то делая в своём новом мобильнике.              — Где Эндрю? — спросил Аарон, направляясь к кофемашине.              Мельком он оценил вид Кевина — в отличие от него самого, синяки на том рассасывались будто в два раза быстрее, так что выглядел Кевин сносно даже без “магической” косметики.              — Написал, что заедет к Жану. Мы с Эндрю вчера забрали остатки вещей из дома дяди.              Аарон кивнул, немного расслабляясь. С этими паршивыми обещаниями Эндрю и Кевина он скоро совсем параноиком станет.              Аарон терпеть не мог разговаривать с кем-либо с самого утра, поэтому завтрак прошёл в тишине, хоть и не без взглядов Кевина на нём. И только под конец второй чашки кофе Аарон вдруг осознал, что они временно остались с Кевином совсем наедине. Эта внезапно завораживающая мысль в два счёта разбилась о тот факт, что Аарон по-прежнему “в процессе раздумий”. Чёрт бы побрал всё это формальное дерьмо.              И пока Аарон размышлял о проблеме, на телефон пришло сообщение от Эндрю.              Какой-то Кошатник Хз: Сегодня не ночую дома. Не шляйтесь с Дэем лишний раз, Ники наготовил вам достаточно еды.              Что за..?              Аарон: и где же ты собрался ночевать?              Какой-то Кошатник Хз: У Жана.              Нахмурившись, Аарон уставился в телефон, совершенно не представляя, как ему это воспринимать. Во-первых, с каких пор Эндрю с Жаном такие хорошие друзья, чтобы устраивать совместные ночёвки; во-вторых, Аарон в самом деле стал параноиком и был почти уверен, что Эндрю будет ночевать не у Жана. Всё это так жутко разило подозрительным, что ему мигом стало невыносимо тревожно.              — Эндрю сказал, что сегодня ночует у Жана, — поморщившись, сказал Аарон. — Я уверен, что он пиздит.              Кевин оторвал взгляд от собственного мобильника и скользнул по нему взглядом.              — Почему?              — Да потому что, блять, — всплеснул руками Аарон. — Вы со своим ебучим Рико заставляете меня параноить. Нараскидывались криповыми обещаниями, и что я теперь должен думать?              Кевин лишь пожал плечами с таким видом, будто у Аарона не было никаких причин быть таким мнительным.              — Хорошо, — протянул он, опуская глаза в мобильник и тут же начиная набирать сообщение. — Прямо сейчас попрошу у Жана их селфи. Если Эндрю не вырвет ему руки, конечно.              Пару минут спустя Кевин показал ему фото. Жан натянуто улыбался в камеру, пока Эндрю на заднем фоне, одетый в домашнее, демонстрировал средний палец.              — Ну вот. — Кевин придвинул телефон ближе к Аарону. — Посмотри на него. Прямо таки готов бежать убивать Рико, теряя эти тупые домашние тапки.              Аарон дотошливо оглядел фото ещё раз, оценивая задний план и вид Эндрю, в котором слишком ясно читалось “пошёл нахер, Аарон”. В конце концов он недовольно фыркнул.              — Ладно, насрать, — всё же сдался он, отстраняясь. — Пусть катится и делает что хочет. Я не его мамка, чтобы следить за ним.              Аарон развернулся, чтобы сходить к холодильнику. Распахнув дверцу, он несколько секунд бездумно попялился на содержимое, после чего захлопнул, так ничего и не взяв. С беспокойным видом послонявшись по кухне, Аарон всё же вернулся к Кевину, который, подперев рукой щёку, наблюдал за ним со сдержанной улыбкой.              — Думаю, вечером на центральной площади будет красиво. Я хочу туда сходить. И чтобы ты пошёл со мной, — неловко выдал Аарон своё приглашение прогуляться.              — И это то, о чём я думаю? — чуть прищурившись, спросил Кевин.              — Откуда мне знать, о чём ты там думаешь, — медленно проговорил Аарон, изогнув бровь. Он смотрел Кевину в лицо так уверенно и беззастенчиво, как будто не думал параллельно о том, как уже этим вечером снова доберётся до поцелуев с ним. Внутри скрутило предвкушением, когда взгляд невольно опустился на губы Кевина. — Будь готов к пяти.       

・・・

      Аарон отказывался именовать это “свиданием”, потому что как однажды и сказал Эми: по свиданиям он не ходит. Просто потому что ему не нравилось это определение.              Однако всё время подготовки к прогулке не мог отделаться от чувства, что нечто схожее и предвидится, учитывая то, насколько хорошо он собирался и что планировал сказать Кевину в такой атмосфере. Было слегка нервозно.              У Аарона было время подумать, и он использовал его, чтобы решить, как много он хочет сказать. И окончательное решение выдать как можно больше искренности пришло к нему минут за пять до выхода из дома — пожалуй, Кевин заслужил знать, что всё это время творилось у него в голове.              — Воу, — не сдержался Аарон, когда встретил Кевина у прихожей. Чуть растерявшись, он добавил уже на немецком: — Так… красиво.              Подаренная им рубашка смотрелась на Кевине даже лучше, чем он ожидал. Оливковый шёлк мягко ложился на плечи, стекая по телу лёгкими складками, а длинные манжеты и пуговицы-камни добавляли некоторой утончённости.              Аарон задержал взгляд на его теле дольше, чем следовало бы.              — Ты только на немецком умеешь делать комплименты? — шагнув ближе, чуть улыбнулся Кевин.              — Да. Можешь начинать учить, — кивнул Аарон, поднимая на него глаза.              Рубашка отвлекла его настолько, что он только в этот момент заметил, что Кевин сменил повязку на голове на шёлковую и в тон рубашке. Охуеть как красиво.              — “Красивый” уже запомнил, — сказал Кевин и, осторожно протянув руку, едва весомо провёл костяшками пальцев по его щеке. — И да, спасибо.              Аарон прикрыл глаза, медленно выдыхая. Как же сильно ему хотелось больше касаний. Может, не стоило тянуть до сегодняшнего вечера и нужно было ещё в макияжное утро устроить сеанс откровений.              То, что он закрыл глаза, не помогло стать менее эмоционально возбуждённым, потому что Аарон отчётливо чувствовал ненавязчивый аромат парфюма Кевина, который всегда неведомым образом оставлял в его теле странную, тянущую слабость. Какой же он, блять, безнадёжный. Отвратительно.              — Идём, — вздохнул Аарон, открывая глаза. — Не хочу поздно возвращаться домой.              Они поехали на машине Кевина, и всю дорогу Аарон думал лишь о том, как бы не передумать и не слиться с собственного же плана. Потому что ему всегда тяжело давалось словесное выражение чувств, и он знал, что мог обойтись и куда меньшим, достигнув того же результата.              Машина была оставлена на одной из платных парковок, и дорога до площади пролегала через длинный и заснеженный парк. Снег в их части штата был таким редким явлением, что Аарон с самого выхода из дома не мог перестать пялиться по сторонам. Это было в самом деле завораживающе красиво. Слишком много красивого за этот день.              По пути Кевин активно пытался заставить его надеть капюшон — как словами, так и действиями, но Аарон упирался до конца, не желая выглядеть как придурок. Ему и так пришлось повязать тот уродливый шарф, подаренный Ники.              На площади было очаровательно — огромная украшенная ель, огоньки которой мерцали даже сквозь поволоку падающего снега; яркие торговые палатки и разнообразные сувенирные лавки, выстроившиеся рядами; бесконечные паутины гирлянд на деревьях, вагончиках и лавках — повсюду, где её можно было развесить. Не отталкивало даже большое количество веселящихся людей, что радовались первому за пару лет снегу.              — Надо было взять с собой глинтвейн, — шмыгнув носом, сказал Аарон. Атмосфера атмосферой, но от холода она не избавляла точно. — Тут нам его никто не продаст.              Он вздохнул, тоскливо оглядев лавки, в которых продавали глинтвейн на вынос. А покупателей, законно купивших ароматный напиток, который так сильно хотелось ему, Аарон провожал завистливым взглядом. Чёрт побери, почему он живёт не в какой-нибудь Германии.              — Спорим, что вон там, — Кевин указал пальцем на лавку вдалеке с огромной табличкой “Глинтвейн и печенье”, — мне продадут?              Аарон придирчиво оглядел его с ног до головы, оценивая шансы. Ноль, по его мнению.              — На что спорим?              — На то, что ты наденешь капюшон.              — О блять, — тихо рассмеялся Аарон, закрывая лицо руками. — Сдался тебе этот ссаный капюшон… но окей, идёт. Я всё равно в тебя не верю.              Кевин выдал снисходительное “ха”, и они отправились к той лавке, пробираясь через гущу людей. Аарон остался немного поодаль, чтобы наблюдать со стороны. И когда настала очередь Кевина, он почти небрежно сделал заказ, в какой-то момент даже зевнув. Аарон невольно улыбнулся, зарывая нос в шарфе, но стоило продавцу за прилавком повести себя так, будто документы он даже не собирался проверять, как Аарон тут же перестал улыбаться. Насупленно он продолжил наблюдать, как Кевин расплатился, и ему выдали два высоких бумажных стакана. Напоследок продавец в рождественском костюме весело помахал Кевину и стал принимать заказ у следующего покупателя. Кевин же направился к нему с бесяче самодовольным видом “я же говорил”.              — Это всё твой охреневший рост, — принимая напиток, пробормотал Аарон. — Из-за таких, как ты, их могут засудить.              — Ты сейчас серьёзно собираешься меня осуждать за то, что я таки купил глинтвейн, который хотел ты?              — Абсолютно да. Я не хочу надевать капюшон. Придумай себе другой приз.              — Я бы мог, но теперь чисто из принципа ничего не буду менять. Надевай.              Аарон посверлил его упрямым взглядом, уверенный на все сто, что выглядит жутко нелепо с ракурса Кевина, но когда чужой взгляд не потерял решимости, с громким цоком всё-таки накинул на голову гадский капюшон. Прекрасно, теперь он как настоящий снеговик в этой белой куртке. Что было, между прочим, несправедливо — сам Кевин даже не потрудился застегнуть собственную куртку, а капюшон едва ли скрывал его макушку.              Они отошли в сторону, к пустующей каменной лестнице, чтобы с этого небольшого возвышения было лучше видно площадь. И чтобы выпить глинтвейн в спокойствии, без угрозы столкновения со снующими туда-сюда людьми. Этот глинтвейн был неплох, но тот, что готовил Эндрю, был в разы вкуснее.              — Вообще-то Эндрю сказал нам не шляться лишний раз, — запоздало вспомнил Аарон. Взглянув на Кевина, он вдруг мрачно засмеялся. — Прошлый раз, когда он сказал мне сидеть дома, закончился мориямовским подвалом.              Кевин прыснул, едва не выплёвывая глинтвейн, который только-только отхлебнул.              — Не знаю, насколько нужно быть везунчиками, чтобы это случилось дважды, — покашляв, проговорил Кевин. — Так что подвал этому вечеру навряд ли грозит.              — Согласен. Это было бы скучно.              Аарон избавился от капхолдера, обхватывая горячий стаканчик обеими ладонями для большего согревания. Внутри уже потеплело, но руки так и продолжали быть ледышками.              — Дай руку.              Аарон скосил взгляд, обнаруживая протянутую ладонь, а затем осмотрел людей вокруг, которые были слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание хоть на кого-то ещё. Окей. Натянув капюшон ниже, он всё-таки взял Кевина за руку, и тот, подойдя плотнее, сунул в карман своей куртки этот ком из рук, а внутри сплёл их пальцы.              Аарон оцепенел на пару секунд, несколько сбитый с толку такой его смелостью, но в конце концов убедил себя расслабиться и просто наслаждаться моментом тепла и уюта.              — Вот было бы веселье, если бы тебя сейчас кто-то узнал и разнёс фотки по всем соцсетям, — хмыкнул Аарон.              — Тебя это напрягает?              Аарон призадумался на мгновение. Над ним висела угроза публикации куда более дерьмовых фоток, чем потенциальных с Кевином, где даже его лица почти не было бы видно.              — Нет. Не мне же потом оправдываться на камеру.              — Как хорошо, что и не мне. — Кевин сжал его руку крепче. — Если бы мы жили хоть лет на десять раньше, то было бы страшно. Но сейчас всё равно.              — “Всё равно” до первой вшивой статейки.              — Хочешь проверить?              Аарон почти был готов принять этот вызов на слабо, но здравый смысл заставил его мотнуть головой и просто молча продолжить пить глинтвейн.              — Куда дальше хочешь? — спросил Кевин, когда с напитками было покончено.              — М-м, хочу самый тупой рождественский сувенир, который только можно найти, — неспешно ответил Аарон. — Потому что никто не подарил мне ничего идиотского, и я разочарован.              Следующий час был потрачен за брождением по всем сувенирным лавкам, коих на площади оказалось в разы больше, чем могло показаться на первый взгляд. Аарон, вероятно, за все последние годы не смеялся так много, как за этот час с глупых комментариев Кевина про каждую стрёмную вещицу. Он пообещал себе взять Кевина на рождественский шоппинг в следующем году, потому что с Жаном это было, конечно, продуктивно, но нисколечко не весело.              На них косились, как на придурков, но Аарону в кои-то веки было совершенно плевать. Куда больше его сознание занимало то, как Кевин периодически чересчур откровенно… любовался им? И это действовало на него так обескураживающе, что он тут же замолкал, ловя на себе такие взгляды. Ужасно непривычно.              В итоге Кевин откопал огромную уродливую свечу в виде Санты, чьё лицо было настолько поплывшим, что выглядело скорее зловеще. Они решили, что при горении всё станет в разы хуже, поэтому сошлись на том, что самый стрёмный сувенир найден.              За всем этим Аарон снова стал подмерзать, поэтому Кевин вновь купил им по глинтвейну, и только после этого, будучи согретыми и немного расслабленными алкоголем, они прогулялись под падающим снегом ещё немного. Немного, потому что от скопления шумных людей и повсеместных гирляндных мерцаний Кевин стал ощущать себя хуже.              Тогда Аарон решил отменить ужин вне дома и ускорить часть с признаниями.              Но только когда они брели обратно по парку, в котором почти не было людей, вдруг осознал, что Кевин хотел, чтобы он давал все свои согласия трезвым. Нет, Аарон прибьёт его, если он пристанет к его лёгкому опьянению.              — Подожди. — Аарон потянул Кевина за рукав, останавливая, когда они добрались до центра парка. — Пошли вон туда.              Кевин, не задавая лишних вопросов, пошёл за ним к совсем безлюдным лавочкам среди заснеженных деревьев. Местами они тоже были украшены гирляндами, но без мигающего безумия — лишь статичное приятное освещение вокруг.              — О нет, тут снег, — глядя на одну из лавочек, сказал Аарон. Досадно.              — О нет, какая неожиданность.              Аарон смерил Кевина осуждающим взглядом, после чего чуть стряхнул снег с сиденья и уселся на него, подумав, что, в принципе, ему всё равно, если Кевин не оценит его мокрую задницу в собственной тачке. Ему ничего не останется, кроме как смириться.              На удивление, Кевин не стал выделываться и проделал то же самое — только тщательнее расчистил своё место. Между ними осталась приличная прослойка снега, и Аарону это не нравилось, поэтому, избавившись от неё тоже, он сел ближе к Кевину.              — Итак? Думаю, ты уже понял, что я вытащил тебя из дома, чтобы кое-что сказать, — начал Аарон. И стоило ему произнести это, как его окатило так не вовремя возникшим волнением, хотя он много раз продумывал этот разговор.              — Ты так серьёзно звучишь. Мне уже стоит начать волноваться?              — Просто завались и слушай, — закатил глаза Аарон с коротким фырком. — Так вот… я хочу сказать тебе не тупое “да, хочу”, а слегка побольше. И я серьёзно, помолчи пока, я пытаюсь быть искренним.              Аарон не мог решить, хочет он смотреть на Кевина, пока будет говорить, либо же ему будет проще пялиться на одно из подсвеченных цветными лампочками деревьев перед собой. Несколько секунд он раздумывал, прежде чем подняться на ноги и в два счёта пересесть на колени к Кевину, лицом к нему.              — Всё ещё молчать? — вскинув брови, спросил Кевин. Он явно не ожидал таких резких перемещений. — Или можно как-то прокомментировать?              — Молчи, — кивнул Аарон, чуть поёрзав. Он удобнее упёрся коленями в холодную скамью, а руки уложил на плечи Кевина, просунув их под распахнутую куртку. Тепло. И шёлк приятно ощущался под ладонями. — В общем, думаю, будет честно, если ты будешь знать, о чём я думал всё это время. М-м, и пока я размышлял над этим разговором, я вспоминал, с чего вообще всё началось.              И пока Аарон умолк на мгновение, Кевин воспользовался этим, чтобы пробраться под его куртку и устроить руки на боках. Это моментально сбило Аарона с мыслей, и он, стиснув зубы, потратил ещё несколько секунд, чтобы абстрагироваться от нежных поглаживаний. Наконец, сфокусировавшись на лице Кевина, он продолжил:              — Было так пиздец странно осознавать, что ты, походу, стал привлекать меня задолго до того, как меня ёбнуло осознанием. Да-да, до меня туго доходило, потому что я вообще не подозревал, что парни мне тоже могут нравиться, но так вот. Вероятно, ещё с самого вступления в команду я периодически находил тебя привлекательным, что, знаешь ли, ужасно бесило по “непонятной причине”.              Аарон сделал паузу, собираясь с дальнейшими мыслями. Он тщательно наблюдал за реакцией Кевина, которая была внимательно-сосредоточенной, но на моменте со “вступлением в команду” тот не сдержал явного удивления. И вообще-то всё это было невероятно нервно — говорить что-то столь честное, глядя прямо в глаза Кевину, который смотрел в ответ чересчур пристально и без тени ёбаной улыбки. Сердце билось так гулко, активно разгоняя кровь, что Аарон ощущал жар в лице, а пальцы на чужих плечах мелко подрагивали. Не дай, блять, бог, задрожит ещё и голос.              С трудом он заставил себя продолжить говорить:              — А когда я понял причину, то боялся даже себе признаться, что запал на парня. Особенно когда ты так очевидно проявлял ко мне интерес, но не собирался ничего делать первым — это, если что, тоже меня бесило. И вот когда ты спрашивал про свои шансы, я вполне себе знал, что они есть, просто было стрёмно соглашаться на что-то настолько новое, хоть и хотелось. Ещё и Рико этот…              Аарон чуть поморщился — эту часть он, пожалуй, обрежет, хоть изначально собирался сказать про план побега и небольшие манипуляции.              — Короче, я пытаюсь сказать, что ты нравишься мне не так поверхностно и недавно, как тебе, скорее всего, кажется. И пока ты пытался убедить меня, что мне необходимо “время на подумать”, я на сто процентов знал, чем это закончится. Так что, поздравляю, ты просто проебал парочку дней, когда можно было делать что-то поинтереснее, чем пялиться друг на друга, ха!              Аарон вновь сделал передышку, потому что на последних фразах голос всё-таки чуть надломился. Он криво и мимолётно улыбнулся с искренне ошарашенного Кевина, который слишком явно ловил каждое его слово. Пусть зазнаётся и меняет своё восприятие Аарона, если ему хочется — Аарону не жалко.              — Ну и скажу официально — да, Кевин, мне пиздец как нравится идея отношений с тобой, так что, очевидно, я хочу продолжить.              Закончив, Аарон шумно выдохнул, усилием воли унимая дрожь. Пожалуй, это была самая длинная речь в его жизни, не связанная с учёбой. И он не знал, что именно ожидал от Кевина под конец, но точно не этого озадаченного выражения.              — Я бесил тебя тем, что нравился. Всё верно?              — Именно так, — с серьёзным видом подтвердил Аарон. — Только попробуй сказать, что я нелогичный.              — Нет, вполне в твоём стиле, — качнул головой Кевин с тёплой улыбкой. — Жаль только, что я не понимал этого раньше и реально думал, что ты хочешь меня придушить.              — Придушить, чтобы не дёргался, и поцеловать, — поправил Аарон, невольно скользнув взглядом к его губам. Царапина на верхней всё ещё выглядела как препятствие.              — Смотри, сейчас я совсем не дёргаюсь.              Аарон смерил его скептичным взглядом, но неожиданно замер. Пока он говорил, то следил только за эмоциями, но теперь обратил внимание на мелочи.              Огоньки гирлянд пришли в движение и, лениво переливаясь, отражались цветными вспышками в глазах и на коже; губы влажно поблёскивали, чуть приоткрывшись в улыбке, и Кевин, поймав его замешательство, тихо хмыкнул, прикусывая губу.              Быстро облизнувшись, Аарон ответил:              — Понятия не имею, на что ты намекаешь.              Но в следующий момент подался вперёд и, не оставляя Кевину времени на новую болтовню, поцеловал его. Осторожно, чтобы не сделать больно, но со всеми чувствами, что искали выход. Эмоции зашкаливали, ему было и волнительно, и нежно, и какое-то глупое счастье переполняло всего его.              На ощупь он потянулся к капюшону Кевина, надвигая его ниже, после чего сделал то же самое со своим, скрывая их в тёмном уютном пространстве.              Несмотря на обилие чувств, Аарон больше позволял целовать себя, опасаясь сделать что-то болезненное, и отдавал всю инициативу, наслаждаясь тем, с каким нетерпением Кевин это делал и как стискивал его руками под одеждой, прижимая ближе.              Лёгкие и нетерпеливые поцелуи быстро сменились более затягивающими и медленными — ленивым скольжением языков и губ, рваными выдохами и неразборчивым движением рук друг на друге.              Аарон слабо контролировал мысли, но одна прорывалась слишком отчётливо — несмотря на то, что они уже целовались и прежде, этот раз сильно отличался ощущением полной свободы. Такого будет больше, и это только, чёрт возьми, начало.              — Аарон, — прикусив его губу, едва слышно позвал Кевин. Влажно проскользив по его губам своими, он отстранился лишь чуть-чуть и продолжил: — Насколько чувствительным придурком ты меня будешь считать, если я сейчас скажу, что… безумно влюблён в тебя?              От неожиданности Аарон отпрянул. В одно мгновение выныривая из образовавшегося внутри мягкого и тёплого мира, он изумлённо уставился на Кевина, пока в голове эхом раздавались последние слова. Блять. Почему это ощущалось так… чересчур.              — Вообще не буду, — нервно сглотнув, ответил Аарон. Он не сразу заметил, как сильно вцепился пальцами в плечи Кевина. — Но я бы на твоём месте подумал дважды, прежде чем говорить мне такое.              — Почему?              — Потому что…              Почему? В голове образовался хаос. Просто он считал, что Кевин не может так просто говорить ему что-то серьёзнее, чем и так очевидное “нравишься”. Аарон никогда в жизни не слышал такого в свою сторону и был уверен, что это не подходит для такого, как он. Однако все слова резко растерялись. Аарон почувствовал, что толком и не знает, как выразить, почему Кевин не может ему об этом говорить.              — Да к чёрту, — сдался он в конце концов. — Говори что хочешь.              — М-м, спасибо? Я так и делаю, — с облегчённой усмешкой выдал Кевин.              И чтобы не погрязнуть в смущении, Аарон снова поцеловал его, на этот раз отчаяннее и с желанием вложить как можно больше. Навряд ли он скоро осмелеет для схожих слов, но выражать чувства своим способом он может.              Аарон не представлял, как много времени они провели за поцелуями с редкими передышками, но когда внутреннее тепло уже не спасало от замерзания внешнего и всего его трясло от холода, он всё же отстранился окончательно.              На обратном пути домой Аарон повёл машину, потому что к вечеру Кевин больше ощущал последствия сотрясения, и в таком состоянии, плюс с небольшим опьянением, от вождения ему лучше было держаться подальше. Всю дорогу Аарон нервничал и матерился себе под нос из-за того, что их могли остановить и проверить на трезвость. Как вообще Эндрю мог быть таким самоуверенным, когда отвозил их домой из “Сумерек” после выпитого на пожизненное лишение прав.              За всем этим выяснением отношений Аарон, только переступив порог дома, осознал, насколько проголодался. Так что еда, наготовленная Ники, пришлась очень кстати. И Аарон обожал этот глупый ужин с кошмарной свечой посреди стола, которая, подплавившись, в самом деле стала ещё уродливее.              И всё же активные гуляния совсем не пошли Кевину на пользу. После ужина Аарон включил фильм, который на самом деле никто не собирался смотреть, и поставлен он был для вида, пока они расположились на диване. Точнее, лежал на нём Аарон, а Кевин растянулся на его груди, прикрыв глаза в ожидании, пока пройдёт головокружение. Что ощущалось невероятно уютно, и Аарон хотел бы провести так побольше времени, однако когда Кевин начал засыпать на нём, он всё же заставил его пойти спать по-нормальному.              Ему самому было сонно, но ровно до того момента, пока он не принял вечерний душ. Уже по пути к своей комнате Аарон вдруг поменял маршрут и пошёл к ванной на первом этаже, откуда активно доносились шумы. Дверь тут больше не закрывалась благодаря этим идиотам, выломавшим её, так что он просто вошёл внутрь, заставая Кевина за сушкой волос.              Аарон собирался подождать, пока он закончит, получить парочку поцелуев перед сном и уже потом окончательно уйти к себе. Таков был его план.              Он устроился на деревянной поверхности тумбы сбоку от раковины и, притихнув, стал наблюдать за Кевином, который, конечно, заметил его и теперь пытался быстрее досушить волосы.              Аарон чуть склонился ближе к нему, рассматривая шов на голове, пока он не был скрыт повязкой. Небольшая часть волос действительно была выбрита, но совсем не так катастрофично, как жаловался Кевин. И теперь тот неодобрительно косился на него, явно не желая, чтобы его разглядывали так пристально.              Ладно, у Аарона было и другое, на что он был не прочь попялиться. Кевин был без верха, в одних спальных шортах, и хоть Аарон множество раз видел его обнажённым, сейчас это ощущалось иначе.              Глядя на плавные линии мышц, на тёплый оттенок кожи в тусклом свете, Аарон вдруг подумал, как при желании может прикасаться ко всему этому, не имея никаких ограничений.              А следом в голове промелькнул другой заманчивый образ — его неторопливые и мягкие касания по груди, скользящие ниже по животу пальцы, подрагивающие под его губами мышцы. Внезапное и отчётливое желание сделать так, чтобы Кевин получал удовольствие именно от его действий, а не только от того, что ему нравилось это удовольствие доставлять Аарону. И это было новым — хотеть не только брать, но и давать самому.              Эта вроде бы безобидная фантазия, возникшая так неожиданно, мгновенно захватила всё его сознание. Аарон жадно разглядывал, как от движений Кевина его внушительные мышцы плавно перекатывались, и думал только о том, как хочет сжать их в руках, пройтись губами и языком… о блять.              Ощутив, как от всех этих мыслей внутри погорячело, Аарон нехотя отвёл взгляд от чужого тела и спрыгнул с тумбы. Нет, он не собирался идти спать без изначально запланированных поцелуев. Просто внутри что-то переключилось с громким щелчком, и он понял, что одних поцелуев не будет достаточно.              Оказавшись в комнате Кевина, Аарон включил самый слабый режим света на настольной лампе и отправился на кровать, дожидаться там. От запахов Кевина было вдвойне приятно, и Аарон прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением предвкушения. Он понятия не имел, что на него так резко нашло и почему возбуждение нахлынуло от простых… любований Кевином, но теперь от этой неги по всему телу ему хотелось потягиваться. Прерывисто выдохнув, он прикусил губу. Чёрт. Это всё потому, что в последнее время ему было даже не дрочки?              Интересно, хватит ли ему смелости попросить об этом Кевина, когда он вернётся? Аарон надеялся, что просить не придётся, и тот сам всё поймёт без слов. Хватит с него разговоров на сегодня.              Кевин вошёл в комнату бесшумно, и Аарон это обнаружил только по раздавшейся поблизости усмешке. Он чуть вздрогнул, открывая глаза.              — Собираешься спать тут? — спросил Кевин, усаживаясь с краю.              Аарон прищурился, пытаясь понять, действительно ли тот подумал только о сне. Но столкнувшись с ним взглядом и заметив заинтересованный блеск, отмёл сомнения. Никакого чёртового сна.              Несколько секунд они продолжали поддерживать зрительный контакт, и сложно было сказать, кто первым двинулся вперёд, но в следующий момент они уже целовались. И Аарон, изначально затеявший всё это ради воплощения некоторых желаний, не терял времени, когда, не разрывая поцелуя, пихнул Кевина на кровать, сам забираясь верхом.              — Кто бы подозревал, что ты можешь быть… таким активным, — выдохнул Кевин, когда Аарон ненадолго отстранился.              — Никто и не обещал, что я собираюсь смирно лежать и ждать, пока ты на что-то решишься, — фыркнул Аарон, обхватывая его лицо ладонями и вновь увлекая в поцелуй.              И это запросто стало куда более уверенным и напористым, чем в парке — потому что и цель поцелуев на этот раз была другой. Аарон сместил одну руку Кевину на грудь, сжимая пальцами расслабленные мышцы, пока на предплечье второй опирался, и поцелуями опустился к шее. Как же много раз ему хотелось коснуться её губами, и теперь, когда это наконец произошло, Аарон не сдержал хрипловатого стона. Кажется, он обнаружил своё новое любимое место для поцелуев — нежная кожа на шее и восхитительно пахла, и приятно ощущалась в его рту, и даже просто потираться о неё носом было невероятно хорошо. Так же охуенно внутри отзывались и лёгкие покусывания всего мягкого — плечей, груди, основания шеи, так что это не только красиво выглядело, но и ощущалось потрясающе. Вот уж Аарон никогда не думал, что скажет спасибо сумасшедшим тренировкам Кевина.              Настойчивые действия сработали быстро. Кевин под ним реагировал именно так, как Аарон и добивался — запрокидывая голову и открывая для поцелуев шею, он прогибался в спине и пытался притянуть Аарона ближе. И Аарон, заметив такую обильную реакцию, немного отодвинулся, чтобы посмотреть на его лицо. Расширенные в полумраке зрачки, учащённое дыхание через приоткрытый рот, раскрасневшаяся кожа на щеках — как же блядски красиво. Аарон ещё немного помедлил, любуясь, а потом потянулся пальцами к его губам, сминающе проводя по нижней. Он не удержался от ещё одного влажного, чувственного поцелуя.              Руки Кевина быстро перестали быть просто удерживающими, и вскоре тот заскользил по телу Аарона, забираясь под одежду. А в какой-то момент повёл обеими ладонями выше, задирая футболку, и Аарон, едва ли отвлекаясь от поцелуев его шеи, позволил снять с себя мешающую вещь. Без неё стало в разы лучше — прижиматься обнажённой грудью к горячей коже Кевина было чертовски приятно.              Аарон сам не заметил, как стал плотнее жаться к нему, беспорядочнее шарить руками и дышать так часто, что голова закружилась. Но поймав себя на том, что в очередной раз вцепился пальцами в грудь слишком грубо, выдохнул и притормозил. Не будь всех этих синяков, он бы не беспокоился, но…              — Не хочешь раздеться полностью? — спросил Кевин в эту паузу.              Аарон сначала чуть растерянно глянул на его лицо, осознавая смысл сказанного, затем опустил взгляд вниз, на их шорты. Он не стеснялся наготы и изначально понимал, что без раздевания не обойтись, но мельком переживал о том, что может испугаться ощущения абсолютно голого мужского тела. Разумеется, Кевину он доверял и знал, что тот скорее убьётся, чем сделает что-то, что ему не понравится. Однако одно доверие не страховало его от неожиданных реакций психики. В конце концов отмахнувшись от этих опасений, Аарон повалился рядом с Кевином.              — Раздень тогда сам.              Он скрыл замешательство под этим наглым указанием, вызывая в ответ приглушённый фырк. И пока Кевин избавлял его и себя от одежды, Аарон пялился в потолок, используя эту передышку, чтобы успокоить участившееся от возбуждения и внезапного волнения сердцебиение.              Но когда Кевин, оперевшись на локти по сторонам от него, опустился сверху, даже почти не прижимая, то Аарон невольно вздрогнул всем телом. Чёрт, ну он же знал, что рано или поздно член Кевина коснётся его, но всё равно как придурок дёрнулся, стоило ощутить его своим бедром. Испугавшись скорее того, что Кевин явно заметил глупую реакцию, он резко вскинул взгляд на его лицо, обнаруживая того настороженно замеревшим.              — Итак, я проебался? — первым отмирая, спросил Кевин. Он немного приподнялся, чтобы не касаться его тела, и выглядел сильно напряжённым, пока ждал от него ответ.              Аарон мотнул головой и потянул его за шею ниже, на что Кевин, к его недовольству, совсем не поддался. Аарон поморщился. Вот дерьмо, без позорных объяснений, видимо, не обойтись.              — Просто непривычно. Я, знаешь ли, чужие стоящие члены только в порнушке и видел. И уж точно никогда не ощущал на себе, — всё же ответил он нехотя. — Но всё окей.              Кевин не выглядел убеждённым, и Аарон нетерпеливо цокнул, закатывая глаза.              — Смотри.              В следующий момент он потянулся вниз, обхватывая рукой член Кевина и при этом никак не меняясь в лице. Хотя мысленно поздравил себя с первым опытом лапанья чужих членов. Ха! Это даже не было страшно.              — Это была единоразовая тупая реакция. Забей.              Вздохнув, Кевин покачал головой и вроде как подрасслабился.              — Хочешь поменяться местами? — предложил он.              — Нет. Хочу, чтобы ты перестал упираться и дал себя поцеловать, — ворчливо проговорил Аарон, вновь одной рукой надавливая ему на шею, чтобы опустить ниже. — Потому что если ты меня обломаешь сегодня, я точно не скажу тебе спасибо.              Кое-как это подействовало на Кевина, и он, в сомнении чуть покусав губы, всё же опустился на него обратно, хоть и предельно осторожно. И стоило его лицу оказаться в пределах досягаемости, Аарон наконец поцеловал его. Начав помягче, уже вскоре он продолжил с прежней настойчивостью.              Обе руки он занял тем, чтобы трогать Кевина везде, куда мог дотянуться. И, боже, кажется, он всерьёз собирался стать фанатом его мускулов — даже напряжёнными они ощущались под ладонями жутко приятно. Какое-то тактильное блаженство до сводящих пальцев.              Отвлечься от того короткого недоразумения не заняло много времени. Вскоре Аарон вновь ощущал себя возбуждённым настолько, что все лишние мысли отошли на десятый план, и остались лишь невнятные восторги от действий Кевина. Жаркие поцелуи, которые покрывали его тело и были одновременно тягуче-медленными и невероятно всеобъемлющими, выбивали из него так много беззастенчивых стонов и заставляли подаваться навстречу для большего контакта. При всём прошлом сексуальном опыте он никогда не ощущал, чтобы его тело было обласкано так полностью.              Но, к его разочарованию, проходясь поцелуями по низу его живота и бёдрам, Кевин совершенно не касался его члена. И в один момент, когда тот вновь оказался над ним, Аарон с намёком подался бёдрами вперёд, вжимаясь в его живот. А когда и это осталось будто бы без внимания, он чуть настойчивее повторил действие несколько раз, действительно не желая просить вслух.              Кевин взглянул на него расфокусировано, и Аарон, выразительно глядя ему в глаза, пихнулся вперёд ещё раз. И не понять столь прямой намёк, видимо, было невозможно — медленно облизнувшись, Кевин провёл ладонью по его рёбрам, плавно спускаясь вниз, пока кончики пальцев не коснулись основания его члена.              — Можно?              — Да, блять, — выдохнул Аарон чуть срывающимся голосом. Ну наконец-то.              Уголки губ Кевина дрогнули, прежде чем он обхватил его уже полностью и склонился ниже к лицу.              — Если ты чего-то хочешь, просто попроси. Я без понятия, что с тобой можно, а что нет.              — Додумывайся сам.              Слава богам, Кевин не стал иронично уточнять что-то вроде “чтоб ты потом пугливо дёргался?”, а просто поцеловал его в губы, одновременно с этим начиная двигать рукой по члену.              Периодически он менял темп, явно отслеживая по реакции, что ему нравилось больше. А Аарон как мог старался отвлекаться на что угодно, лишь бы это не закончилось слишком быстро. Что всё равно было пиздецки невыполнимой задачей, потому что горячего скольжения и руками, и телами друг о друга было так много, что всё смазалось в одно большое эйфоричное наслаждение.       И несмотря на первоначальный испуг от чужого члена на себе, дальше он, наоборот, стал ощущать это трение о его бёдра чем-то по-особенному возбуждающим. Не касаясь себя, но будучи полностью твёрдым, Кевин скользил по нему, и небольшое, почти поверхностное проникновение между его бёдрами разжигало в Аароне совершенно новые желания.       Сознание затуманило. Он рывками толкался в плотно сжатый кулак Кевина и, обеими руками удерживаясь за его шею, смотрел ему в глаза из-под тяжёлых век. Хрипловатые стоны, слетающие с пересохших губ, Аарон даже не пытался сдерживать, и вести себя столь свободно, ему до чёртиков нравилось.              А на пике этой развязности он, поддавшись какому-то импульсу, почти неосознанно развёл ноги и, чуть подогнув для удобства, зажал ими член Кевина. И сделав это, на мгновение опешил — это… ощущалось интересно. Сжав ноги сильнее, Аарон понадеялся, что намёк в этот раз достаточно очевидный.              — Блять, — зашипел Кевин, останавливаясь. Он зажмурился, будто пытался совладать с собой, пока Аарон, изучающе следя за его лицом, сжимал и разжимал ноги. Медленно выдохнув, Кевин взглянул на него. — Ты… хочешь, чтобы я так двигался?              Аарон только кивнул, прежде чем увлечь его в очередной поцелуй.              Но блять, он понятия не имел, на что подписался. Только когда Кевин на пробу толкнулся меж его бёдер, он осознал, насколько взмок, насколько они оба взмокли, а потому член скользил так… идеально легко.              Однако самым впечатляющим было эмоциональное влияние. Аарон и так подозревал, что ему необходимо иметь контроль над удовольствием Кевина даже в такой пассивной позиции, но только с этим неосознанным действием понял, как всё совместить.              Ему так блядски нравилось ощущать, как Кевин, всегда хорошо себя контролирующий, дрожал всем телом, стоило Аарону сильнее свести ноги. Нравилось и то, какими искренними были звуки наслаждения, срывающиеся с его губ, и то, как сильно он вжимался в Аарона и без стеснения вперемешку со стонами делился, насколько ему охуенно.              Яркая реакция Кевина стократно усилила и его возбуждение, заставляя теряться в этом обилии всего — беспорядочные поцелуи, ритмичные движения Кевина, после каждого из которых он чуть замирал, сбивчиво дыша, его твёрдый член, влажно входящий под углом, головкой касаясь чувствительной зоны Аарона между ног, собственные размеренные толчки в кулак Кевина…              Ему не хотелось кончать первым, и он постарался перестать вслушиваться в стоны и дыхание Кевина, потому что все эти чёртовы приятные звуки точно его добьют за считанные секунды.              — Хочу кончить, — наконец жарким шёпотом прозвучало над ухом Аарона, когда держаться было практически невыносимо.              — Не ты один, — с трудом удерживая себя на грани, проговорил Аарон. Он с силой сжал напряжённые и дрожащие от этого бёдра. — Но я хочу, чтобы ты кончил первым.              Однако не успел он вновь сосредоточиться на выдержке, как Кевин одновременно с собственными толчками резче задвигал и рукой на его члене, не оставляя больше возможности держаться.              — Да нахуй, — сдавленно простонал Аарон, прежде чем судорожно втянуть воздух носом, когда оргазм всё же его настиг.              Движения Кевина смазывались за мощной волной удовольствия, но Аарон всё равно успел ощутить, как перед тем, как кончить самому, Кевин уткнулся ему в шею, чуть прикусывая кожу.              Чёрт. Так хорошо он в последний раз кончал только под наркотой и даже не подозревал, что такое можно почувствовать и без веществ. Охуеть.              В ушах зазвенело, и этот звон отдавался по всему телу, которое приятно покалывало и пробирало мелкой дрожью. Жутко хотелось пить, во рту так пересохло, что голос прорезался не с первой попытки.              — Свали, мне жарко, — наконец смог он выговорить, одновременно пытаясь сдвинуть Кевина с себя.              Тот послушался, устало вставая, и Аарон приподнялся на локтях, чтобы осмотреть беспорядок.              — О блять, слишком много нового дерьма для первого опыта.              Он явно не думал о чужой сперме на себе, когда позволял вот так использовать свои бёдра, однако теперь смотрел на это липкое безобразие и морщился от того, насколько неприятно ощущалось. Вздохнув, Аарон перевёл взгляд на Кевина, который отошёл за салфетками к столу.              — Ты обкончал меня, — сказал он, возмущённо хмурясь, и лёг обратно на подушку.              — И ты вроде как разрешил мне это сделать, — нисколько не впечатлившись его возмущениями, напомнил Кевин.              Следом он включил общий слепящий свет, и Аарон тут же зажмурился, накрывая глаза ладонью.              — Что за ёбаное предательство, — проворчал он, слыша, как Кевин подошёл к кровати, но больше не двигался. Выждав пару секунд, Аарон цокнул: — Прекрати пялиться.              — Обычно у людей после оргазма понижается уровень вредности в крови, но с тобой, походу, это не работает, — негромко усмехнулся Кевин.              Аарон приоткрыл глаза, собираясь сказать что-то ещё более вредное по этому поводу, но вдруг замер, натыкаясь на такой… пробирающий до мурашек взгляд Кевина. Какое-то всеобъемлющее любование вперемешку с обожанием, и это несколько смущало. Особенно когда он лежал тут совершенно голым в этом ярком свете. Если, конечно, не считать бинтов на запястьях и коленях.              Сглотнув, Аарон сам скользнул взглядом по телу Кевина, неизбежно зацепляясь за его ещё не полностью обмякший член. Внезапно его окатило осознанием, что он в самом деле занялся какой-то сексуальной хуйнёй с парнем. Не то чтобы он не понимал этого в процессе, просто… охуеть. Аарон не знал, как описать собственные чувства по этому поводу, но что-то заставило его ощущать себя потрясённым.              — Вытирай, — буркнул он, отводя взгляд в потолок.              Кевин так и сделал, тщательно и бережно вытирая его от всей мерзкой липкости. А напоследок оставил поцелуй внизу живота, от чего Аарон немного вздрогнул и взглянул на него снова, натыкаясь на его счастливую улыбку.       

— 4 —

      Просыпаться с кем-то в одной постели было непривычно. Аарон спросонья чуть не подпрыгнул, когда, только открыв глаза, обнаружил прямо перед своим носом чужое лицо. Тяжело выдохнув, он отодвинулся подальше к краю.              Кевин всё ещё спал. Раскрывшись по пояс и обернув руки вокруг себя, он сгибал ноги в коленях, из-за чего большая часть постели была занята им. Раскинутые на подушке волосы, умиротворённое, расслабленное лицо — всё это внезапно показалось Аарону настолько завораживающе красивым, что он, почти не дыша, пару минут провёл за любованием.              Когда Кевин не держал никакой свой образ, он выглядел совершенно иначе — Аарон бы назвал это чем-то почти трогательным. И, может, после пробуждения он был слишком сентиментальным, но такой вид Кевина вызывал в груди тёплое, тянущее ощущение.              В конце концов Аарон заставил себя вылезти из постели, чтобы отправиться сначала в душ, а затем на кухню за лёгким завтраком.              Настроение было в кои-то веки прекрасным. И глупые улыбки то и дело настигали его при воспоминании подробностей вчерашнего дня. Всё было так блядски хорошо, что Аарон всерьёз подумывал начать искать подвох.              С момента, как они покинули с Кевином дом для не-свидания, он совсем не прикасался к телефону, и теперь, жуя тост с шоколадной пастой Эндрю, быстро пролистывал все новые сообщения.              Чат команды Аарон собирался оставить без внимания, но взгляд невольно зацепился за последнее сообщение: “охуеть, блять, просто охуеть, что за хуйня” — не самая информативная вещь от Томаса Коулмана, но тем не менее Аарон ткнул на чат. Перед той эмоциональной реакцией была ссылка на статью, заголовок которой заставил сердце Аарона пропустить удар. Вмиг онемевшими пальцами он отложил тост на тарелку и прошёл по ссылке:              Племянник сооснователя экси найден живым после падения с моста: что произошло?              Сегодня около семи часов утра близ Моргантауна (Западная Вирджиния) рыбаки обнаружили в реке Мононгахила утопающего подростка. Им оказался Рико Морияма — игрок школьной экси-команды “Колумбийские Драконы” и племянник Тэцуджи Морияма, одного из создателей экси.              По предварительной информации, его автомобиль пробил ограждение и упал в воду. Несмотря на серьёзность инцидента, Морияма отделался переохлаждением и ушибами. Спасатели подтвердили, что он находился в сознании на момент их прибытия.              Однако сам Рико Морияма заявил о намеренном характере инцидента. Источники, близкие к расследованию, предполагают, что речь может идти о возможной попытке самоубийства.              На данный момент причины происшествия остаются неясными. Подробности будут обновлены по мере появления новой информации.