Сказка о хорьке

      Тёплый воздух обволок её тело, приятно пощекотав нос. Гермиона сладко потянулась, что её руки запутались в кудрях. Ступни продрогли от прикосновения к прохладному полу, а Живоглот под ногами уже заворчал, требуя к себе внимания.       — Тише, Глотик, — Гермиона выскользнула из спальни и последовала за своим котом, который вёл её точно к кухне, по давно выученному маршруту. Только столбики книг на полу были чем-то новеньким, на что Живоглот, конечно же жаловался по пути. Но что было поделать, Гермиона разбирала их для своей библиотеки. Она поставила кофеварку на плиту, постукивая ногой, пока на губах играла мелодия, играющая сейчас по радио. — Покушал? — ласково спросила она у довольно облизывающегося кота. Живоглот лениво зевнул и зашагал в гостиную к своему любимому дивану. Гермиона с искренним желанием планировала присоединиться к нему и включить что-нибудь по телевизору, когда сварится кофе.       Быстрый стук в окно прервал её фантазию. Насторожившись, Гермиона подошла к створкам. Но хмурость сменилась радостью, стоило ей подметить знакомую сову.       — Здравствуй, Буян, — она пропустила полярную птицу внутрь.       Они с Гарри и Луной нашли его в северных лесах близь Хогвартса. Друг не хотел заводить новую сову после смерти Хедвига и наотрез отказывался даже о мыслях о замене. Пока им на глаза не подвернулась точно такая же на внешний вид во время одного похода. Тогда Рон уже уволился из Министерства, и сопроводить Гермиону согласился Гарри. Ему и самому было интересно, что за редкий особей Болтрушаек приглянулся ей с Луной.       Гермиона тогда ломала голову над тем, как такая сова могла попасть в их климат, но ответ оказался довольно простым. Бедолага потерялся в лесах, и Луна знала его хозяина лично. Того, кто пал в битве за Хогвартс и чьё имя было вписано в длиннющий монумент со всеми жертвами того дня. Так Гарри нашёл себе нового друга и подарил тому давно потерянный дом.       Поначалу спокойная птица походила своим характером на Хедвига один в один, лишь лохматый хохолок на её голове отличал их. И в последствии имя совы показало себя во всех красе, когда та стала нагло требовать овсяное печенье и только его со всех, кому он приносил письмо. Гарри даже полюбил Буяна, с радостью приняв его характер. Он прощал ему все капризы и плохое поведение. И, кажется, Гарри был единственным, к кому Буян был ласков. Даже к Джинни птица была весьма агрессивна, размахивая огромными крыльями, когда та хотела подойти к своему мужу.       Буян ухнул, требуя угощение и даже не намереваясь протягивать отправленное послание. Фыркнув, Гермиона протянула ему пару печенек, заранее подпрятанных специально для него. Острый клюв самостоятельно разрезал тоненькую верёвочку на лапке, а свёрнутая газета улетела на обеденный стол Гермионы. Не намереваясь оставаться здесь и секунду, Буян подцепил печеньки и улетел в открытое окно.       — Что за бунтарь, — посмеялась Гермиона. По ворчливости эта птица могла посоперничать разве что с Живоглотом. Или с голодным Роном. Гермиона разгладила газету, и ей на руки выпала написанная от руки записка.

«Вы устроили шумиху. Ты в курсе, моя очаровательная боль во всех неприличных местах?»

      Бегло пробежавшись по паре страниц, Гермиона ринулась на второй этаж в спальню. Искры буквально сочились из неё, проходя через пальцы и волосы и почти что касаясь бумаги.       — Драко! — она запрыгнула на кровать, тут же протягивая газету вскочившему сквозь сон слизеринцу. Драко замотал головой и стал проводить ладонью по лицу, пытаясь проснуться. — Нам уделили не первую полосу. Представляешь?       — Что? — он протёр глаза и сонно взглянул на Гермиону.       — Танец, — не унималась она, всё указывая на Ежедневный пророк.       — Гермиона, боюсь, что я сейчас не совсем могу выполнить твою просьбу…       — Нет же! — Гермиона наклонила голову Драко вниз, чтобы он наконец увидел, из-за чего она вдруг разбудила его. — А в Ведьмополитене стали обсуждать сочетание наших костюмов. Золотая девочка опустилась до серебра.       — Да ну? — Драко выхватил газету из её рук, прищурившись до едва видимых щёлок. Каких же сил стоило Гермионе просто не засмеяться из-за того бардака на его голове… огромных, огромных, огромных и бла, бла, бла. Она подложила подушку себе под лопатки и плюхнулась назад, ожидая взрыва.       — Даже не стала писать обо мне, как о какой-то проститутке, — Драко сложил газету в сторону, предоставив Гермионе только свою спину и макушку. — Ну, видимо, мои недавние письма напомнили ей о том, что лучше не выставлять меня посмешищем, — может, ей было стыдно за свой давний поступок. Но только чуть-чуть.       — Прости, — тяжёлый вдох изменил атмосферу в комнате с ленивой до попросту удушающей. Драко запустил пальцы в волосы и опрокинул голову вниз. Так спряталась от её взгляда и макушка.       — Драко, ты знаешь, что она и без твоей помощи сделала бы это, — верно, они так и не возвращались к этому после того разговора второго мая. Гермиона просела в кровати, передвигаясь к Драко на одних лишь коленках, и вцепилась в опустившиеся плечи, наклонив голову к его. — Всё хорошо, правда.       Ей стало щекотно от того, как он потёрся своим носом о её запястье.       — Спасибо за это, — Гермиона вновь протянула Драко газету. — Мы не на первой полосе, и, пусть и не без предположений, но нас не объявили как пару или нарушителей постулатов. Наоборот, здесь одни ссылки к предыдущему скандалу, когда ты заступился за меня в Атриуме, — с теплотой она следила за ними в танце, без конца качающимися. В конце ей даже понравилось, как был пойман кадр. Драко слегка отходил в сторону, чтобы дать ей сделать оборот. И как красиво танцевало её платье с ней. Друзья были правы, как и Драко, позже не желающий его даже снимать, когда они отправились к Гермионе. — Любой риск стоил этого, — она подумывала над тем, чтобы вырезать эту колдографию или даже написать Скиттер за личным экземпляром в хорошем качестве. Разумеется, когда правда о них вскроется.       Танцевать с Драко на виду у всех было совершенно иным по сравнению с тем, как они делали это у неё в гостиной. Они не могли быть до конца откровенным друг с другом, запрещая себе смотреть в глаза напротив с той нежностью, что могли позволить себе наедине, но ощущать Драко под руками и проводить с ним время в обществе… Гермиона натурально заискрится во время их первого выхода в свет. Она не успокоится, пока не проведёт Драко по всем магазина в Косом переулке.       — Я знаю, о чём ты думаешь, — он взглянул на неё снизу вверх и по-забавному провёл пальцем по её носу. — У тебя каждый раз горят глаза, когда ты думаешь о чём-то грандиозном. Это я в тебе и люблю.       Что…       — Но у нас же есть ещё время подремать? — сонно добавил он, зевнув. Драко завалился на неё, но Гермиона успела наклониться корпусом в сторону, чтобы её не задавали пусть и сексуальным, но слишком тяжёлым для неё телом. С раскрытыми глазами она смотрела на их непрекращающийся танец, пока тело отказывалось реагировать хоть на что-то.       — Драко, нам пора собираться, — вышел только дрожащий голос, как у придавившей хвост кошки.       — Поттер перебьётся. Я могу сдавать себя в аренду только одному человек за раз, — он лениво бормотал себе под нос и, кажется, даже не понял, что вообще сказал!       — Я тоже, — Гермиона знала, что Драко был к ней не легкомыслен, но никогда ещё он не произносил «люблю». И это сбило её с толку. Эти слова для неё практически потеряли смысл, когда дело касалось романтических отношений, поэтому их отсутствие в нынешних она не воспринимала холодно, но, Годрик. Нет, она скучала по этому. Внутри грудной клетки разлилось тепло и какая-то лёгкость пусть и от такого маленького признания. Он ещё признается ей, по-правильному, потому что всегда как-то узнаёт, что ей было нужно.       — Что, милая? — сон уже захватывал его. Переведя взгляд на часы, Гермиона со вздохом улыбнулась.       — Ничего. Можешь поспать ещё полчаса. Думаю, Гарри простит тебе небольшое опоздание после министерского мероприятия.       — Я дожил до того, что мисс Грейнджер подстрекает меня на прогулы? — всё тише и тише говорил он. — Я был самым глупым человеком, если думал, что ты та ещё зану…       Гермиона мягко встала с кровати и подошла к окну, чтобы закрыть шторами весь проникающий в комнату свет. Внизу её ждало уже давно вскипевшее кофе, наверняка запачкавшее ей всю плиту, и спящий Живоглот.

***

      — В последнее время заметно похолодало, — Драко натянул капюшон на макушку, беря летучий порох в руки.       — Зеф настаивает на том, чтобы хозяин Драко не ходил в то место. Всякие гадости там говорят, — домовик покосился на камин.       Драко и сам был не прочь не явиться на назначенное «свидание», но он чётко решил пойти навстречу своим страхам. И начать хотя бы с малого. Он дал слово Гермионе, и не мог просто так вернуть его назад, потому что не хотел сам. Может, было глупо врываться в Косой переулок спустя столько лет с малознакомым ему человеком, но для Гермионы он был пока не готов.       Кудрявая ведьма с желанием указать каждому волшебнику на его промашку и неуважение к домовикам довольно сильно бросается в глаза. Драко уважал её стремление изменить мир к лучшему, но иногда она переходила крайности, о которых после он читал в газете с расплывающейся самой по себе кислой миной. Ей точно нужен был личный ассистент. После Первой магической войны жизнь эльфов заметно улучшилось, и многие, включая друзей Гермионы, не понимали её возгласов о правах эльфов, а Драко откровенно смеялся над Г.А.В.Н.Э. и придумал к этому слову всякие рифмы. Что ещё эльфам нужно было для жизни, если они и так вели вполне себе спокойный быт и зачастую даже наказаний не получали? А с принятыми законами благодаря Гермионе наглеть было некуда, но с этими мыслями, постукивая пером по чистой бумаге, Драко вдруг пришёл к очевидной мысли. Гермиона защищала не столько права эльфов, сколько свои собственные, в том числе и его.       До дружбы с ней он старался не думать над тем, зачем Гермиона вообще создала Программу восстановления. Какие интересы она вообще преследовала?       — Пожиратель…       Услышанное однажды, в неизвестно какой уже раз, шёпотом, кому-то на ухо, пока глаза косились на него. Это помогло осознать.       — Грязнокровка!       Он хотел вновь стать человеком, чтобы им и быть. Но для этого придётся отмахнутся от общественного мнения и поступать так, как ему того хотелось. Как поступил бы он, если бы уже был свободен и мог выбирать себе любой путь. Точно также, как его собственный патронус, также, как любой отпущенный им журавлик. К Гермионе.       Дело не в том, как общество воспринимает тебя. А как ты видишь себя.       Макнув кончик пера в чернильницу, Драко быстро настрочил пару строчек и подозвал к себе Огнежку, его маленькую сипуху. Не стоило отправлять Зефа за покупкой совы, а после и позволять давать ей имя, но в конечном итоге, Драко оставил пушистое создание. Да и она ему понравилась своей скоростью и тем, как требовала угощения всегда только от него после любого полёта, потому мало кому доверяла. Зеф же больше не докучал ему, потому что у него появился друг.       Потом Драко ещё насладится довольной улыбкой Гермионы о якобы анонимном пожертвовании в её фонд. Знал бы он, что те сам в будущем вставит себе палки в колёса, оплачивая ей конференцию во Франции… Но Гермиона была счастлива. Драко предлагал дать ей денег с собой, чтобы ведьма смогла посетить любые ей интересные достопримечательности, но Гермиона, конечно же, отказалась. Все её деньги сейчас уходили в ассоциацию по правам эльфов да расширение собственной библиотеки, и Драко отдал бы ей все свои, но Гермиона в этом не нуждалась. Он ещё свозит её во Францию, чтобы показать эту страну без всякой тряски над документами.       А пока что в его удовольствие входило наблюдение за забавной реакцией Поттера после их танца и, особенно, статьи. Он мог держать в своих руках саму Золотую девочку и не ощущать себя вором нечто драгоценного, нет же. Всё было именно так, как и должно было быть. Настолько правильным, словно последний пазл в его голове сложился, и Драко уже не мог дождаться выходных, чтобы начать претворять нелёгкий путь его возвращения в общество. Он порядком затянул с этим.       — Рано или поздно это должно было случиться. Да и чушь ты можешь послушать и здесь, — Зеф всполошился и подпрыгнул на месте, чуть не споткнувшись за комично длинные штаны. — Просто отодвинь тряпки с портретов, — Драко ухмыльнулся прежде, чем кинуть летучий порох в камин. — Косой переулок.       Нога прошла через зелёный огонь и вступила уже на знакомую брусчатку извилистой улицы. Драко тут же свернул за одно из зданий, чудом не столкнувшись с мимо пробегающими школьниками.       Переулок был всё таким же косым и потрёпанным, но это и делало его родным. Ни один кирпичик в зданиях или камень на мостовой: всё было прежним. Новые люди и владельцы магазинов, но магия, окутавшая улицу веками назад, пробежалась по Драко приятной волной, напомнив ему о детстве. Вокруг бегали и толкались школьники с родителями, на что, взглотнув, Драко нервно натянул и так уже до максимума растянутый капюшон. Нужно было выдвигаться. Понастальгирует он как-нибудь потом.       Он покажется миру. Он раскроется и сделает шаг навстречу, но не с Джиневрой под ручку. Иначе не успеет мир о нём что-то подумать, как его лицо встретиться с брусчаткой в этом же Косом переулке. Драко был наслышан и даже раз становился свидетелем, как Поттер подвернул руку тому, кто распускал свои грязные пальцы к его жене. А невесть откуда взявшийся рядом с ней Пожиратель в копилку его же репутации точно пойдёт не как что-то положительное.       Вливание в компанию Гермионы проходило уж слишком хорошо, если он начал переживать о жёнушке Поттера. Особенно тогда, когда та опаздывала на целых двадцать минут, и Драко всё был вынужден ждать её у лавки Оливандера. Отличное место, чтобы подумать над всем, что с ним произошло с его поступлением в Хогвартс и знакомством с Поттером. Тоска по старой палочке била по нему сильнее с того дня, как он увидел её через толстенное стекло в архивах. По ночам Драко ощущал или просто так думал, как она пыталась с ним связаться. Её магию, тепло и идеальную форму, ложащуюся точно ему в руку. Как она обожгла ему пальцы на Астрономической башне, когда её кончик смотрел на бледного от чего угодно, но не от его угроз, директора.       Мимо прошла парочка человек, что он выцепил взглядом из целой топлы. Внутри что-то кольнуло.       — Добрый день, — он отшатнулся в сторону, с опаской приподняв глаза. Взгляд скользнул по незнакомой одежде, но быстро споткнулся об волосы, которые нельзя было ни с чем перепутать. — Рада, что ты меня дождался, — Джиневра вежливо наклонилась к нему корпусом и улыбнулась так, как будто они были старыми приятелями.       — Без опоздания обойтись не смогла?       — Твой приятель не позволил. Он шёл за мной почти весь переулок и всё твердил, что нам стоит заглянуть в бар и поболтать о былом. Было бы ещё это былое… — сказала она под нос и странно покосилась через плечо.              Лишь странное ощущение дежавю и давка между рёбер.       — Подожди, что? Мой приятель?       — Забини. Вид у него был… такой себе, скажем так, — Драко как кипятком облило, и он шикнул себе под нос. У Блейза были чувства к принцессе Поттера на последних годах обучения, а если он разгуливал в Косом переулке, то наверняка… Дафна вновь разорвала с ним отношения, и так он залечивал своё горе. Но почему рядом с ним никого не было? — Ты хочешь его проверить?        Джиневра с новостями о Блейзе появилась вовсе некстати. Его раздражало, что он не мог просто так бросить дорогого Гермионе человека и внимательней окинуть взглядом тех гуляк. Что-то не давало ему покоя, и Драко протёр рукой одежду на месте глухо бьющегося сердца. Даже птичка внутри неприятно стучала клювом о рёбра.       — Что? Я не… Да, прости. Да, хочу, — он страдал паранойей, и нечего было переживать. Драко цокнул. Гадство, безумное наваждение Поттера, похоже, передавалось воздушно-капельным путём. Их с Джиневрой дуэт явно был не совсем уж удачливым, если они уже во второй раз натыкаются на незапланированные обстоятельства. Пусть Блейз был плохим другом, но Драко не хотел быть таким же и ему. Он пытался отталкивать Тео, но всё равно принимал его руку помощи каждый раз, когда ему позволяли. Может быть, Блейзу нужно было время. Но совершенно точно его он должен был провести без Дафны. — Скорее всего он в очередной раз расстался со своей девушкой. Так куда, ты говоришь, он звал тебя?       Джиневра отвела его к одному из кабаков Косого переулка. Драко не успел в него попасть в виду своего несовершеннолетия, но знал, что Блейз и Тео навещали это место периодически, зачастую чтобы друг не думал о Дафне. Но по словам Тео, единственное, что он там делал, так это приставал к девушкам, пытаясь их склеить.       — От этого местечка что-то у меня душа не на месте.       Драко пропустил Джиневру вперёд, придержав ей дверь.       Внутри кабак был таким же непривлекательным, каким казался снаружи. Но посетителей было слишком много. Даже для вечера субботы. Драко снова коснулся места у груди, но жёстче, чтобы ощутить след на коже. Оставалось отмахиваться реакцией организма на резкий запах перегара и небольшой завязкой самого Драко от настолько крепких напитков. Скривившийся нос Джиневры, по крайней мере, дал ему небольшое успокоение, что он был не один такой.       — Да… — что-то явно было не так. Как будто внутри всё натянулось, что вот-вот и порвётся, и он поймёт, в чём было дело. — Прости, что тебе приходится иметь с этим дело.       — Расслабься. И не в таком кавардаке имела честь находиться.       Джиневра говорила о другом и не думала навести его на мысль, что дежавю было неслучайным. Он уже ощущал нечто похожее, но сейчас нужно было разобраться с Блейзом, сидящим за барной стойкой и обнимающим или, вернее, откровенно лапающим какую-то блондинку.       — Ты чего творишь? — Драко смахнул руку друга с талии девушки, и та сразу насупилась на него. Но Драко продолжал проживать взглядом исключительно Блейза. Сначала он среагировал также, как и его спутница, но, сфокусировавшись на лице Драко, Блейз заулыбался.       — Драко! — друг провёл рукой к освободившемуся после той девушки стулу. Дама стукнула каблуком и ушла к компании за одним из столиков. Драко и не собирался садиться, кивнув Джиневре, чтобы она заняла это место и делала всё, что ей хотелось, пока он вёл невнятный диалог с не менее невнятным другом. Драко скрыл её мантией от Блейза.       Сталкиваться с таким Блейзом в одиночку и правда было тем ещё испытанием.       — Подружка? С кем это ты там сегодня ночью собираешься развлечься? — Джиневра, хвала отцам основателям, не среагировала на комментарий Блейза, уже о чём-то болтая с барменом в лёгкой манере. Драко же чуть не стошнило от слов друга. — На рыжих тебя потянуло? Погодите-ка… Уизлетта! Драко, ну ты и проказник! Замужняя же девушка.       — Что-то это не помешало тебе клеиться ко мне минут десят назад, — Джиневра закатила глаза, попивая из огромной кружки со сливочным пивом. И когда её успели подать?       — Оставь её. Она со мной… как друг.       — Очередной «друг», Драко? Твои прошлые отношения вряд ли можно было назвать чем-то большем, чем дружбой с привилегиями. Без обид, приятель, — Драко проглотил ядовитое и, честно говоря, тошнотворное чувство, обжёгшее ему желудок. Вот значит оно как. Как Блейз всё это время думал о нём и продолжает. Рука задрожала, и Драко опёрся ею на барный столик, чтобы ему было за что держаться. Он не мог обижаться на правду.       Не обращай внимание. Не обращай…       — Блейз, ты чего делаешь? Разве ты не клялся, что будешь относиться к Дафне иначе?       — Да, и я делал! Но она снова бросила меня. Что ещё ты мне предлагаешь? — он казался настолько оскорблённым, что даже отставил от себя заказанное ранее огневиски. Если их серьёзный разговор должен быть состояться именно так, под каким-то количеством алкоголя, то так тому и быть.       — Я не вижу, чтобы ты менялся, — не Драко было говорить о паршивом отношении к девушкам. Когда он сам в прошлом относился с презрением к той, без кого сейчас не мог представить своего дня. — Не вижу, чтобы Дафна была счастлива.       — А ты что? Ухлестать за ней собрался? — он его совсем не слушал?! — Ну так валяй, пижон аристократический. Думаешь, я не в курсе, что ты пускал по ней слюни? — сказано было сухо и совсем без шутки. Похоже, Блейз сдался в очередной раз.       — Какое это имеет отношение к делу? — позади Драко услышал, как звякнул стакан. Он бы не хотел, чтобы Джиневра подумала о нём так. Что он защищал Дафну исключительно по тому, что что-то к ней когда-то испытывал. — И вообще, почему ты один? На это мероприятие ты всегда приглашаешь как минимум Тео!       — А ты что здесь делаешь? — ох, Салазар. Драко облокотился о стойку и зарылся в волосы. Его совсем не слушали. — Наверное, эти двое сейчас с Дафной. Успокаивают её, а я что? Пэнс никогда не была на моей стороне, а Тео бегает за ней как собачонка.       — Не трогай Тео.       Он был не виноват в своих чувствах к Пэнси. Как и она, что не могла их принять. Это не было постыдным или унизительным, что он продолжал быть ей преданным, но Драко не понимал этого вплоть до появления Гермионы в его жизни. Для Тео источником большинства его счастливым воспоминаний была Пэнси, и даже патронус он черпал из них. Что-то, что Драко смог прочувствовать только недавно. И даже то, что, несмотря на их схожесть, Драко смог добиться Гермионы, Тео не смутил. Он всегда был с ним и смог первым понять, куда идут его чувства к кудрявой ведьме.       — Приятель, я же не идиот! Я знаю, какой я отвратительный друг, который даже не смог придти к тебе на день рождения! Да и парень из меня… — Блейз вскинул руки. Так разбито и беспомощно, что у Драко не нашлось слов. — Я хочу всё исправить, но не знаю как!       — А что ты сделал? Исправлять нечего. Я хотел бы дать тебе совет, но ты пытался склеить жену Поттера. Это перебор, Блейз, — он хотел уйти отсюда, и увести из этой грязи Джиневру. Драко за всё это время уже и забыл, как противно может быть в компании с Блейзом после его расставаний с Дафной. Практически всегда.       — Я люблю её, Драко! Да, это странно и сложно, но я люблю её. В конце концов, сейчас мы не вместе, поэтому я не изменяю ей. Мне нужно время, чтобы придти в себя, и…       — Ты знаешь, что сейчас делает Пэнси? — Драко бросил взгляд на то же помещение, каким оно было, когда они с Джиневрой вошли сюда. Такое же гадкое, а та обиженная девушка всё продолжала стрелять в Блейза глазами, явно намереваясь получить что-то ей обещанное. — Успокаивает Дафну. После каждого чёртового раза Дафна ломалась и переставала надеяться хоть на что-то. Каждый раз, — Дафна всегда успокаивала их, говорила, что с ней всё хорошо. Но ничего не было хорошо, уже давно не было.       — Ты намекаешь на то, что мне не больно от её действий?       — А где сейчас Дафна, и что она делает? Видишь разницу? — у него не просто чесались руки. Они горели от магии. Дафна, всегда такая милая и кроткая, нежный цветок Слизерина, с каждым годом только увядал. Не просто так в неё были влюблены почти все слизеринцы, но вся эта мягкость рассыпалась, потому что никто не сумел ей помочь. Увести из державших её рук, которые она не была подсильна ослабить. — Вам пора прекратить всё это, раз и навсегда. Отпусти её, Блейз. Ты не любишь её, — в глазах Блейза было понимание. Он всё знал, но не признавал. Отказывался. — Я спрошу ещё раз. Что ты сделал?       — Она застала меня с одной девушкой на мероприятии моей матери. Ну просто лёгкий флирт наедине на балконе, что такого? — Драко не смог сдержать разочарованного вздоха. Такое место должно было оставаться священным в его уме, ведь там Гермиона впервые назвала его по имени. Блейз замолчал на какое-то время, но после отсутствия ответа со стороны Драко, добавил. — Салазар, разве это что-то значит? Я люблю Дафну! И мне чертовски жаль!       — Ты сделал что? — он больше не мог смотреть на друга. — Что тебе не хватает в Дафне? Она прекраснее любой известной тебе девушки, так зачем?       — Да что ты знаешь? Мне будет о любви говорить тот, кто даёт шанс всем, кто готов проявить к нему хоть малейшую заботу? Или даже просто не чурающийся заниматься с ним сексом? — Драко оторопел. — Или вообще Тео? — в глазах помутнело. — Который думает, что у него есть шанс? Зачем ты мне всё это говоришь? Всё ещё хочешь подобрать Дафну и трахнуть?       Ткань рубашки Блейза оказалась в руке так быстро, что сам Драко не успел понять, что схватил его за воротник. Алые, жгучие дорожки огня побежали от его пальцев, и рубашка стала тлеть. Запах гари ударил в нос, но всё, что волновало Драко, это глаза напротив. Насколько он был искренен, когда говорил эти слова? Блейз оскорбил вовсе не Драко, и неужели всё ещё смел говорить о какой-то любви?       — Любил ли ты когда-нибудь её вообще? — он глядел с оценкой прямо в его глаза. Драко больше не видел перед собой того друга, каким он когда-то был. Единственное, вызываемое им чувство было отвращение.       Драко позволил случиться тому, что его мозг отчаянно лихорадочно требовал, чтобы не перегореть. Ледяной поток Окклюменции окружил его мысли, превратив их ничто иное как голые, жёсткие факты обрушившейся на него реальности. Друг мог говорить многое, но сейчас Драко не мог его слышать. Словно самого себя из прошлого.       — Ты совсем из ума выжил?! — Блейз оттолкнул держащую его руку от себя и стал нервно хлопал себя по воротнику, чтобы огонь не стал распространятся дальше.       — Я помогу, — Джиневра подняла руку с пивом, а дальше Драко увидел, как алкоголь пролился на пол небольшой лужей, наполняющуюся каплями, стекающими с промокшего Блейза. Тлеющий огонь шикнул и потухнул под вылившимся на него ледяным пивом.       На барную стойку легло пару монет вместе с пустой кружкой. Джиневра слезла со стула и обошла Драко, улыбнувшись Блейзу.       — Не стоит благодарности, милый, — милая улыбка стёрлась, и Драко лицезрел ту жёсткость, с которой Джиневра обычно кричала своим членам команды, чтобы те по-нормальному вкрутили себе руки с ногами и научились уже играть. — А ты пробовал показать такую же натуру перед Гринграсс? Или каждый раз играешь принца, лишь бы тебя не бросили, вернулись? Наслаждайся этой любовью сам, а не лезь с ней к другим, нормальным людям, — Джиневра откинула рыжие пряди назад и развернулась в сторону выхода. Казалось, никто не заметил в шуме всего происходящего, как маленькая ведьма смогла поставить на место того, кого Драко называл другом. Но он видел её и не мог не восхититься.       — Нет, подождите, — Блейз окрикнул их, когда он последовали за Джиневрой к выходу, к свету из этого душного кабака. — Драко, ты так просто уйдёшь?       Джиневра обернулась к нему и, тепло улыбнувшись, послала воздушный поцелуй.       — Ну что, сладкий, теперь по магазинам? — хихикнула она. Ему нужно было просто ухмыльнуться на её фразу. Так элементарно и привычно, и Драко не смог.       — Драко? — он хотел его проигнорировать, как Блейз поступал с ним уже многие годы. Его никогда с ним не было, когда он нуждался, когда звал. Но что-то заставило его обернуться. Блейз был сломлен и облит пивом, а взгляд метался по нему в поисках чего-то. Но зацепиться было не за что, а глаза Драко наполняло ничего, кроме холодной стали. Он знал, как страшно смотрелся этот взгляд на отце, и Блейз вздрогнул.       Нет, он не мог так поступить с ним. Щит Окклюменции треснул, и Драко чуть ли не простонал от тошнотворного чувства боли. Ему стало плохо от одной лишь мысли, как придётся объясняться перед Тео и Пэнси, рассказывать всё и ранить их. Как услышит обо всём Дафна и в очередной раз расплачется в объятиях подруги, потому что она зачем-то продолжала любить Блейза. Они были погаными друзьями для них, и Драко был готов побыть таким ещё немного, если этот рассказ поможет Дафне раскрыть глаза.       — Хватит страдать ради Дафны. Ей не это нужно, — Блейз опустил взгляд, не проронив ни слова. Теперь пора было действительно уходить, иначе он не знал, как реагировать, если Блейз подаст хрипловатый, полный печали голос.       Драко пропустил Джиневру вперёд и наконец уже закрыл эту дверь, желая больше никогда не возвращаться обратно. Покинуть Косой переулок и отправиться домой, в спокойную обстановку, где никто не напомнит ему об произошедшем.       — Насчёт всего этого… — начать предстояло со многого. Ему не стоило втягивать во всё это Джиневру, так ещё и позволять той встревать в их диалог. Дафна. Первое, что нужно было объяснить. Он ничего не чувствовал к ней, и Джиневра должна была знать это! Драко не стал бы изменять Гермионе.       — Для начала. Извини, что облила твоего друга сливочным пивом, — в голосе вины даже не прозвучало. — Но я не считаю, что поступила неверно.       — Вообще-то… — ему это даже понравилось, — этим ты меня остудила. Иначе я бы точно его проклял, а потом сидел бы за решёткой, — Джиневра ударила его локтем, но на этот раз более мягко.       — Раз так, не хочешь тогда присесть и что-нибудь выпить? — захотела подколоть его и разбавить обстановку? Мило.       — Разве не этим ты занималась?       — Я имела в виду кафе. Кафе, — смена места ему бы не помешала, но они собирались пройтись по лавкам в поисках подарка для Гермионы, а заодно и поболтать. Ну, так хотел Драко.       Стоп.       — Сейчас я согласен даже на это, — это было лучшим вариантов для интимной беседы. Джиневра выдала блестящую идею, но не должна была знать об этом. Иначе она ещё припомнит ему это.       Долго ведьма не думала, и совсем скоро Драко уже сидел в плетёном кресле за малюсеньким столом, который его родители не использовали бы даже для подставки под цветы. А обедать на улице (даже не в теплице, что допускалось) в обществе вообще считалось дикостью, но Драко испытал странное чувство удовлетворённости, попивая чай с молоком в непривычном образе и с компанией в виде жёнушки его бывшего врага.       — Так и будешь в капюшоне? — Джиневра впихивала в себя уже третье пирожное. Контраст с Гермионой неописуемый… Словно Джиневра всё продумала изначально. Или просто очень любила сладкое.       — Не хочу, чтобы Поттер иссушил моё тело досуха, а добытой кровью исписал пару-тройку законопроектов о твоей неприкосновенности, — она в открытую захохотала, привлекая к ним ненужное внимание. Драко шикнул на неё.       — Ты плохо знаешь Гарри.       — Ещё хуже? — у него вытянулось лицо от нахлынувших в голову предположений.       — Нет же, — очередной кусочек пирожного оказался в её рту. Его мать поседела бы от вида юной чистокровной дамы с набитым ртом, который она всячески прикрывала, смеясь. Какая-то часть внутри Драко протестовало всему происходящему, но как же его будоражило это. Верно это испытывало в своё время Золотое трио. И как же жалко Драко смотрелся на их фоне, что настолько простые вещи, а точнее наблюдение за этим без единого комментария, принимались им своеобразным бунтом. — Гарри доверяет мне и ни за что не подумал бы, что я изменяю ему, — Джиневра замерла. Драко подумал, что так она переложила ответственность за диалог ему. Всё, что он сейчас хотел, так дать ей знать о его отношении к изменам. — О чём подумал?       — О Блейзе. Дафне, — она могла не поверить его словам, но ничего не мешало ему хотя бы попытаться.       — Я о Гермионе, — чёрт.       — Слушай, Джиневра… Я бы никогда не сделал, не посмел бы.       — Она расскала тебе? — он растерялся. — Тогда нет нужды говорить мне это. Если Гермиона смогла доверить тебе свой опыт.       — Не смогла… — ей изменяли. — Она ничего не говорила мне об этом, — но знаки были.       Гермиона смотрела на него всегда с оценкой и лёгкостью после, когда находила что-то или, наоборот, ничего. Боялась привязанности, не бралась брать за себя ответственность, сомневалась в каждом его слове.       — Тогда что ты хотел сказать? — Джиневре стало не для еды, и она отложила вилку в сторону.       — Что пусть я и защищал Дафну, мои старые отношения к ней здесь ни при чём. Чёрт, я боюсь лишний раз неверно коснуться Гермионы. Не знаю, что должно перевернуться в моём котелке, чтобы я решил ей изменить, — жар окутал его лицо, и чтобы занять руки Драко схватился за кружку с чаем и выпил из него немного, тут же поперхнувшись. — Что?! — Джиневра не просто прожигала его взглядом, ещё и резала хитрющей ухмылкой из всех, что Драко приходилось встречать. Даже если брать в расчёт его отражение в зеркале.       — Ты так легко краснеешь, умилительно, — она в секунду загорелась от неизвестной пока что Драко идее, явно пришедшей к ней только что. — А в постели ты весь покрываешься пятнами? У тебя такая фарфоровая кожа, что, наверное, хорошо заметно.       — Я смел называть юмор твоего брата унылым? Извините, нашёлся истинный победитель, — конечно, он покраснел и мямлил что-то глупое, пытаясь увести всё в шутку. Но что оставалось делать хорьку, которого загнали в угол?       — Не знаю, с чего вдруг такие переживания. Как ты там сказал? В твоём котелке. Знай, Рон готов был оторвать этой крысе яйца за Гермиону. Они с Гарри многое хотели бы сделать, если бы закон позволял, — Джиневра кружила десертной ложкой, звякая ту о стенки кружки. Хотя сахар уже должен был раствориться. Вероятно, и она нервничала, задевая эту тему. — Считай это комичным, но мы думали об одном. И мне с Падмой и в голову не пришло бы, что Гарри и Рон хотят изменить нам только потому, что защищают свою подругу, — Джиневра принялась жевать собственную губу, а не дорогущие пирожные, но ситуация не позволяла Драко усмехнуться. — Ситуация с Гринграсс и Забини напоминает мне Гермиону. И может ей нужен толчок, чтобы с концами уйти из этих отношений?       Пауза длилась недолго за мимолётными переглядываниями между ними, после которых каждый отводил взгляд в сторону. Стыдобища, где Драко не мог связать и пары слов.       — Прямо-таки и слышу твои мысли. Хочешь что-то вынюхать о Гермионе? Валяй.       Стало легче. Немного, но стало.       — Он не пытался связаться с ней после? — очевидно и прямо? Что даже Джиневра усмехнулась себе под нос такой банальщине, но ему не давало это покоя.       — Насколько я знаю, нет. Он уехал в другую страну, и мы его больше не видели.       — Он…       — Для удобства называй его мистер Павлин, — она не сдержалась и фыркнула. — Ты не представляешь, какое там сходство. Прелесть, — его брови взлетели вверх от удивления, но шутку поддержать он не смог. Как бы представил себе это?.. — Извини, продолжай.       Нужно было предупредить Пэнси, чтобы та не называла его павлином при Гермионе или ком-то из её друзей. Никогда.       — То есть мистер П, — главное, не выдавать своё отношение к этому слову, — он уехал и тем самым дал Гермионе тот толчок для расставания? Как ты сказала, раз это напомнило тебе Гермиону.       — Я судила лишь по твоим словам. Ты видел её тогда. Я сама же и направила тебя к ней, не зная, что там происходило, — иногда Драко видел тот образ в кошмарах, боялся застать Гермиону такой. Уставшей, обессиленной, без любимого им озорства и улыбки, которую она непроизвольно показывала, только приметив его. Как он не узнал Гермиону той ночью в его коттедже, так и не мог представить сейчас, чтобы эта хтонь окутала всё её существо. — Но Гермиона решила бросить его первая. В какой-то момент она вдруг явилась к нам с этой новостью, и мы поверили, что всё вновь наладится. Что больно никто и никогда ей больше не сделает. Даже на балу в тот день ей было спокойно без мыслей, что же эта ободранная птица может о ней подумать…       — Драко, что это было? Он мой друг.       Он не мог сейчас взглянуть в глаза Джиневры без чувства, поглотившего все его эмоции. Какой стыд. Гермиона сочла его ревность не просто как вспышку подозрения, а как пощёчину прямиком из прошлого.       — А после случилось то, что случилось, — мёртвый взгляд, ловимый репортёрами той весной. — Я считаю, что Гринграсс нужно что-то, чтобы осознать всю картину. Толчок. Или же невыносимая рана. Иначе она будет полагать, что всё ещё может наладиться. Это созависимость, Драко, — в этот момент он не мог погрузиться мыслями в ситуацию Дафны. Боялся, ужасно боялся стать для Гермионы новой больной зависимостью, потому что словно уже дал ей повод. Драко зажмурился, хоть яркого солнца на улицу и не падало.       — Как так вышло, что развелись они только весной, хотя я застал такую Гермиону осенью?       — Это была моя с ней идея, — невесело усмехнулась Джиневра. — Как раз весной скрывать мою беременность больше было невозможно. И мы хотели перекрыть весь возможный скандал новостью, что у Мальчика-который-выжил появится ребёнок, — ей от чего-то было неуютно, а глаза её смотрели на него с ярко читаемой виной. — Прости, я и тебя втянула тогда. Помнишь или нет, но я предложила тебе станцевать со мной. Я не хотела задеть твои чувства, но мне нужно было использовать любой повод, чтобы отвлечь внимание от Гермионы и её развода, — судя по звякающей о чашку ложке, сказала она далеко не всё. — А ещё помнишь, как я застала вас в библиотеке?       — За это я тебе даже благодарен. Я не знал, как должен был отреагировать на флирт со стороны Гермионы, — да, он хотел тогда сжаться и исчезнуть подальше от её приятного запаха и голоса, сводящего его с ума.       Драко никогда не слышал такого шёпота раньше, и после он стал преследовать его во снах. Но то, какой голос Гермиона подавала в реальности, не мог с этим сравниваться. Словно трель колокольчиков и шелест свежей травы и цветов слились воедино, предоставив свету столь прекрасную ведьму, которая только могла быть создана. Гермиона однажды поделилась с ним своими знаниями о маггловской религии, заинтересовав его идей создания Земли за семь дней. И Драко задумался о том, что всю эту неделю Бог только и делал, что воял Гермиону.       — В прочем, теперь, когда ты знаешь контекст её прошлых отношений, ты должен понять, почему мы так повёрнуты на опеке. Гарри думал, что у неё могли возникнуть проблемы, но все мы сошлись на мысли, что боимся и ждём, что её могут ранить снова. Её не было с нами почти год, Драко, — Джиневра резко провела пятернёй по лицу, растирая то ли слёзы, то ли стирая грусть с лица, потому что в следующую же секунду она смогла ему улыбнуться. — Я буду на твоей стороне.       Естественно она увидела, как покраснели его скулы.       — Куда там… Со всей этой информацией становится даже жутко. Как меня воспримут Поттер и Уизли? В конце коцнов, я причинил Гермионе немало боли, — или становился ей свидетелем.       — Ты слишком часто и много думаешь об этом, — от её не сползающей ухмылки «я всё знаю и понимаю» ему было дурно. — Мы важная часть жизни Гермионы, но это всё ещё только её жизнь. Она сама себе хозяйка и только ей решать, с кем она хочет связать свою судьбу.       И снова мысли о женитьбе и том, что на эту роль подходила только Гермиона. Лишь она могла стать его женой. Только ведьма с кудрявыми волосами, что светились золотом под утренними лучами. Только та, которая записывала всё в свой толстенный ежедневник, и если Драко смог бы заглянуть туда, то нашёл бы планы совещаний на год вперёд. И свидания с ним. Каждую встречу Гермиона отмечала как нечто важное, но смущалась этого, стоило Драко ненароком перевести взгляд на её книжку. Тогда Гермиона заливалась лёгким румянцев и прикрывала записи пышной копной волос, периодически постреливая взглядом прямо на него. Он хотел быть записан в каждом её дне.       — У меня есть кое-что для Гермионы. Мне интересно узнать твоё мнение, — не мог же он ждать Джиневру на одном и том же месте. Поэтому в это временное окошко Драко забежал забрать свой небольшой заказ, сделанный им ещё до всего того фарса с домом Поттера. После он попросил кое-что в него добавить.       Драко раскрыл подолы мантии и достал из внутреннего кармашка крохотную бархатную коробочку. От увиденного у Джиневры засветились глаза.       — О, ювелирные украшения, — мечтательно пробормотала она. — Классика.       — Это плохо?       — Нет, если только на украшении там нет кровавых алмазов. Тогда Гермиона прочтёт тебе небольшую лекцию. Рон однажды по незнанию подарил ей такой браслет.       — Я даже спрашивать не стану, — руки слегка дрожали от волнения. Если Джиневре не понравится его выбор? Или его обсмеют, посчитают жалким? Гермиона. Всё для неё. А через свой стыд Драко ради неё уже перешагивал. — Здесь нет никаких «кровавых алмазов». Это аметисты, добытые моим дедом как подарок его жене.       Драко положил коробочку перед Джиневрой и раскрыл её. Ему было страшно поднимать глаза, пока она молчала. Он отчётливо слышал короткий вскрик и звук прижатых ко рту ладоням. Видел, как Джиневра замерла и, не издавая и шороха, смотрела на покоившийся на шёлке кулон.       — Мерлин… — их взгляды пересеклись, и Драко оторопел в понимании, что туда, куда молча глядела Джиневра, была не коробочка. — Ты использовал семейную реликвию для этого?       — Так плохо?       — Ты не представляешь, как! — он нахмурился и вздрогнул как от удара. — Ой, в смысле!.. Я не то, как бы это… Да, соплохвост тебя дери, Малфой! Это так красиво!       Точно ли цензура в доме была наложена из-за Уизли?       — Парни редко уделяют внимание символизму и деталям, — она лишь слегка коснулась золотого кулона. — Он зачарован?       — Да, навроде оберега.       — Видно, мне не стоило и переживать. У тебя и самого много своих козырей, хорёк, — её хитрая и в то же время беззаботная улыбка даже начала нравится ему. — Но зачем тогда тебе нужна была я, если подарок ты уже нашёл?       — Поспрашивать о Гермионе, — равнодушно пожал он плечами.       — Просто признай, тебе нравится моя компания. В следующий раз можешь не выдумывать причину.       И вновь его скулы окрасились из-за рыжей фурии. Джиневра была ходячей катастрофой без каких-либо оков. И жутко напоминала ему Тео. Хотя здесь победителем вновь становится Гриффиндор, ведь даже Тео никогда не был таким безбашенным и суетливым болтуном.       — Понимаю, что это может выглядеть ничтожно. Я терпелив, когда дело касается её. Но не хочу как-либо задеть или ранить, пока она мне открывается.       — Это правда мило с твоей стороны. Так беспокоиться о ней. Но всё же я считаю, что если ты захочешь узнать о ней что-то важное, в следующий раз спрашивай у неё напрямую. Гермиона не из тех людей, кто обрадуется твоей внезапной осведомлённости без её согласия.       — Поэтому ты толком ничего мне и не рассказала?       — Поэтому я толком ничего тебе и не рассказала, — с важным видом повторила она. — Ладно, давай для вида продуктивной деятельности всё-таки пройдёмся по парочке магазинов или хотя бы забежим во «Флориш и Блоттс», — Джиневра встала со стола и стала рыться в своей маленькой сумочке, бубня себе под нос. — Раз, два, три… — всё же гриффиндорцы были гриффиндорцами. Ему хотелось сказать кое-что ещё, но, видимо, время на это ему ещё подвернётся. Он так надеялся, и решил спрятать вторую шкатулку во внутренний кармашек, положив к ней ту, что показал Джиневре.       — Успокойся, ты в компании наследника не самого бедного рода, — Драко кинул на стол пару монет и подозвал к ним официанта.       — Так бы сразу сказал, что платишь ты. Я не стала бы экономить, — ответил он на это сухо, подозвав Джиневру к себе и практически за руку выводя из садика. Похоже, что она восприняла это как его попытку повыпендриваться своим состоянием, но у Драко ходуном ходило сердце, и он не мог выследить причину. Пока они ещё сидели мимо их столика прошёл человек, которого, Драко был готов поклясться, видел ранее на улице. Но фактов не хватало. В конце концов, это могло быть простым совпадением. У него не было права облажаться, особенно в компании Джиневры. А подвергать её опасности он не хотел.       Может, Драко уже лихорадил, но мысль о том, что с Джиневрой может что-то приключиться, доставила ему дискомфорт. Как если бы он думал о Пэнси или даже, упаси не заплетающийся язык, Тео.       Ему нескончаемо повезло, что Джиневра не походила на Гермиону и легко приняла его желание побыть джентльменом и оплатить ей счёт. По крайней мере, чувство дискомфорта покинуло его, когда они зашли в «Флориш и Блоттс». Пусть на место ему пришли не самые приятные воспоминания об отце и той же Джиневре, что от него пострадала, но здесь и сейчас она была в безопасности. О своём комфорте Драко подумает как-нибудь в следующий раз.       — Сотню лет тут не бывала! — восхищённо пролепетала Джиневра, поглядывая на него через плечо и сверяя, не свернул ли он куда. А у Драко ноги сами подкашивались в отдел Зельеварения. Новые учебники, энциклопедии… Справочники! Не старьё, привозимое в ту, что они посещают вместе с Гермионой. Кто ещё будет заботиться о новинках литературы в библиотеке, что находилась на узенькой улице маггловского Лондона. И куда попасть могли только волшебники, игнорируя Чары от отвода глаз.       — Я, наверное, и того больше. Не помню, когда в последний раз приходил сюда лично, — Драко прошёлся кончиками пальцев по корешкам книг, мельком вчитываясь в авторов и названия. Он впервые слышал о таких. С ума сойти, его нога не ступала в Косой переулок больше шести лет.       — Мама отпускала меня сюда только с братьями. И те строго следили за моими книгами, — без малейшей грации Джиневра вскочила на передвижную лестницу и со смехом поехала вдоль стеллажа. По пути её рука ухватилась за какую-то книжку. — «Я — волшебник», — она не смогла сдержать улыбки и рассмеялась, прикрывая ладонью рот. — Ну и гадость! Попадётся же такое случайно. Так весело нарушать старые правила! — Драко был с ней согласен, верно поэтому уголки его губ непроизвольно приподнялись.       — Мне жаль, что с тобой такое произошло. Наверное, единственный героический поступок Поттера, которому я рад.       Книга из её рук выпала, и Драко чудом сумел поймать ту до того, как та столкнулась с полом. Может, не таким уж плохим ловцом он и был. Вопрос уже почти слетел с его языка, как Драко приподнял взгляд и онемел от поалевших скул ведьмы. Он тут же пожалел о сказанном, потому что должен был держать язык за зубами и не болтаться попусту.       — Не думала, что ты беспокоился об этом…       — Нет, забудь. Этот год был сумасшедшим, и я меньше всего сейчас хочу говорить о нём, — Драко пугало окаменение учеников, и он в страхе прятался под одеяло, хоть и понимал, змея его не коснётся. Мелочь, которая не стояла в сравнение с тем, что он тогда наговорил Гермионе и что ощущал после её поимки Василиска. Удовлетворения Драко не получил. Впервые столкнувшись с чем-то, напоминающим ему смерть, он испытал страх. Пусть и твердил Крэббу и Гойлу, что всё было правильным, соотносилось с принципами основателя их факультета. — Прости, что испортил настроение.       — Нет же, наоборот, — внезапная улыбка сбила его с толку. — Спасибо. Словно ты теперь попал в очень тесный и узкоспециализированный кружок по интересам. А это забавно, — Джиневра указала себе на висок, а от её пристального взгляда, у Драко похолодели пальцы. — Реддл пугал и тебя, верно? И был ты с ним довольно близок, если можно так сказать. Мы все против воли испытали кусочек его ненормальности.       — Ты не знаешь, что там было.       Спокойно. Той столовой больше не существует. Она стёрта… Разрушена. Подорвана.       — И, если честно, не хочу, — она спрыгнула с лестницы, вновь встав пониже его. Но взгляд оттого менее дерзким быть не перестал. — Вместе с Гарри натерпелась его речей в своём «котелке». Так что ты с нами в одной лодке, милый, — нагло и слишком искренне для такого, как он. То не было угрозой, Джиневра предлагала ему помощь от тех, кто понимал его. А что он мог предложить взамен, если даже с Поттером не был способен переброситься и парочкой приятных слов? — Держи, — ему в грудь ударила книга.       — «История Хогвартса»?       — Она самая, — и зачем ему нужна была книжка, которую знал каждый первокурсник почти наизусть? Хотя он прекрасно знал одну ведьму, кто действительно мог пересказать её слово в слово. — Гермиона на ней помешана.       — Уж настолько? — Драко листнул пару страниц, угодив на разворот с заколдованным потолком. У него был свой, сделанный его ведьмой.       — Однажды она согласилась посетить с Маклаггеном один из Министерских вечеров только для того, что выяснить у него, кто владел одним из редких изданий, — Джиневру передёрнуло от ею же сказанного. Да и по телу Драко прошлась ощутимая дрожь.       — Мерзость.       — Не то слово. Самым печальным было то, что ничего она так и не узнала.       Маклагген как-то попытал удачу, решив пригласить Дафну на свидание во время обеда в Большом зале. И от тех речей, что он заливал ей в уши, Драко чуть не стошнило прямо в тарелку. Он делал это специально напоказ перед всеми.       Самовлюблённый кретин.       — Я понял, можешь не продол...       Рядом с ними упала чья-то книга, и это отбилось ударом в сердце. Всё вокруг замерло, а взгляд Драко пригвоздился к тому, кто сейчас наклонялся к книге вместе с Джиневрой.       — Пожалуйста, мистер, — протянула она ему.              Снова. Снова и снова. Чувство неправильности, такое знакомое и режущее, мучащее, что рука непроизвольно сжала корешок книги до неслышного треска.       — Спасибо вам, — Драко метнул взгляд к незнакомцу из-под капюшона на руку, что протягивала сейчас Джиневре книгу. Что он здесь делал и почему проходил мимо? Это был он. Тот, кого Драко видел ранее на улице и кого каким-то образом ощущал в баре. Он проходил мимо них в кафе.       За ними следили. Но мужчина был ему неизвестен. Лицом, но жестами, мимикой напоминало ему кого-то. Драко не мог отыскать в своей голове, но механизм уже было не остановить.       Одна рука у бедра или позади, где обычно располагалась кобура. Но сейчас там ничего не было. Маг, пытающийся скрываться? Странная попытка в Косом переулке. Палочка должна была находиться в ином месте, но рука выдавала его привычки.       — Вы очень любезны, мале... мисс.       Он даже не посмотрел на Драко и скрылся во внутренней части кафе.       — Какой-то он странный, да? — её голос звучал словно издалека. — Драко? Драко, что с тобой?       — Мы уходим, — он сказал это слишком твёрдо, но было не до этого. Драко всунул книгу на одну из полок.       Он схватил Джиневру за руку и повёл её прочь от кафе. От Косого переулка. Камины можно было легко отследить, если человек имел представления, как это можно было сделать. То есть идти прямиком домой было не вариантом. Хотя улица Гриммо была известна, её отслеживали. Но никто сейчас не знал, что в ней кто-то проживал. Только Драко выяснил это благодаря сохранённым в архивах их поместья данным о наличии такой квартиры, принадлежащей Блэкам. Драко часто слышал о ней от Пожирателей, выходивших на вылазки, и дураку было ясно, что Орден обосновался именно в ней с помощью заклинания Доверия. Войти в неё мог лишь кровный родственник владельца, не имея никаких гнусных мотивов.       — Драко Люциус Малфой! — зашипела Джиневра, выдёргивая руку из его. Они остановились посреди улицы и проходящие мимо люди заругались на них за внезапную остановку среди такой толкучки. — Что тут происходит?!       — За нами следили, неужели ты не заметила? Чёрт, — Драко отошёл и зарылся руками в волосы, пытаясь обдумать, куда им стоило идти, чтобы избавиться от хвоста. Он не должен был ругаться на Джиневру и обвинять её. Как она могла доверяться ему? Тем более он сам предпочёл проигнорировать своё чутьё. — Я знаю, что звучит всё это странно и неправдоподобно. Но поверь мне, я видел этого мужчину ранее на улице и в баре, кафе. Он ходил за нами.       — Ты забыл, кто мой муж? — выдохнула она. — Я уже отвыкла от такого, но да. Его паранойя заразна.       — Нам нужно переместиться на нейтральную территорию, а потом уже аппарировать в безопасное место. Я провожу тебя до дома, — ему доверились. Драко бы точно смутил этот факт, если бы не сложившаяся ситуация. — Но Поттер явно не оценит моего присутствия рядом с тобой.       — Гарри сейчас с Гермионой и Роном. Скорее всего, они у неё смотрят какой-нибудь глупый фильм-ужастик.       — Смотрят что? — Драко потряс головой. Неважно. — Хорошо, нам нужно добраться до камина. В Лютном переулке всегда есть свободные, и народу там сравнительно меньше. Пробежим без очереди, — и был один магазинчик, где Драко брал Исчезательный шкаф. Там был камин.       — Не боишься, что там они отыщут нас? И вообще, кто за нами следил-то?       — Не знаю, но уверен, что уже где-то встречал их. Это могут быть Новые пожиратели, — Драко бормотал себе под нос, еле разбирая сам себя под стук бегущих каблуков по извилистым лестницам Лютного переулка. — Или же просто фанатики, узнавшие меня, — так или иначе, подвергать опасности Джиневру он не хотел. Хотя очень уж хотел выследить того мужчину и допросить лично.       — Новые пожиратели в Косом переулке? Они бы стали суваться сюда?       — Вероятно, нет, — маленькая, совсем хилая группка из тех, кто не был членом настоящих Пожирателей смерти. Кто был слишком юн для тех годов или не обладал достаточной смелостью, чтобы поклониться Тёмному Лорду лично. Остальных благодаря его показаниям словили достаточно быстро, что было даже странным и несколько подозрительным исходом. Драко рассматривал их дела и не мог не спросить: «Зачем?»       Он так хотел, чтобы метка на его предплечье стёрлась вместе со всем связанным с ней прошлым, но что было толку хотеть нереалистичные вещи? А эти сопляки, некоторым из которых было столько же лет, когда сам Драко принял метку, пытались подражать. Видели в этом что-то, к чем хотели стремиться. На одном из дел на него смотрели с восхищением и открытыми ртами, почти полностью игнорируя вердикт суда. Эту мерзость в нём кто-то любил, а ему от этого хотелось только вывернуть все кишки наизнанку, чтобы избавиться от всех этих чувств.       — Но если это они, то у них есть какие-то цели.       — Странно. Сейчас переулок перепичкан аврорами. Погоди-ка, аврорами! — Джиневра дёрнула лацканы его мантии. Аврорской мантии. — Они следили за аврорами! Эти сопляки уже совсем с ума посходили? Решили устроить переполох перед началом учебного года?       То был слишком взрослый мужчина для новой группы. Впрочем, внешность можно было изменить Оборотным. И Новые пожиратели не ощущались так. По-хищному опасно, от них Драко не убегал, пытаясь спрятаться с наличием действующей палочки. Было что-то странное в том, кто их преследовал. Тёмная магия или нечто схожее окружало их, поэтому Драко выхватил их взглядом из толпы. И на лица у него была прекрасная память, иначе как он мог объяснить, почему рожа Уизли всё никак не покидала его мыслительную коробку, сколько бы лет он ни молил об обратном у звёзд. Но лицо того мужчины он не вспомнил, и ничего знакомого внутри него не йокнуло, когда их взгляды на короткий миг пересеклись.       — Слава богам, здесь есть летучий порох, — Джиневра вбежала в лавку «Горбина и Бэркеса» раньше Драко, пока он осматривался в поисках продолжившейся слежки. Но, похоже, никто больше не планировал следовать за ними, потому что тревожное чувство исчезло вместе с воздухом в лёгких, когда Драко повернулся в сторону, где раньше стоял шкаф. — Что такое? Быстрее, Драко, я не хочу, чтобы мой прекрасный зад поджарила заклинанием какая-то группка подражателей. Давай сюда руку.       — Нет, я просто задумался, — из-за него пострадали её братья, но она всё равно была достаточно добра к нему, чтобы решиться встать на его сторону и даже предлагать свою помощь. Пожалуй, он никогда не избавиться от этого чувства вины, но ни за что не допустит ничего из подобного вновь.       — Подумаешь в безопасной обстановке, — только их руки соприкоснулись, как Джиневра так сжала его пальцы, что стало даже больно. — Гри… — она запнулась, на миг погрузившись в свои мысли. — Лондон. Отделение почтовой связи и магических отправлений, — рывок буквально затолкнул его в камин, и Драко почти рухнул на пол осветлённого помещения с летающими повсюду конвертами и совами. В последний миг успел словить падающую Джиневру. — Подумала, что нужно разобрать почту, — неловко посмеялась она. — Вот и пришло на ум. Если они нас подслушивали, то пусть думают и дальше, что Гриммо пустует.       — Верное решение. Но вряд ли среди них был хоть кто-то, кто тогда караулил эту квартиру, — её волосы попали ему в рот. Драко поморщился, припоминания пробуждение у Гермионы, когда Живоглот почему-то решал, что он был новой и классной подушкой для его шерстяного пуза. Откашлявшись, Драко с треском аппарировал на Гриммо 12.       Как Джиневра и сказала, дома Поттера не наблюдалась. Но задерживаться ему всё равно здесь не хотелось. Уж больно свежими были воспоминания, когда он как крыса прижимался к стене и прятался от взора хозяина, лишь бы его не словили.       — Пожалуй, на сегодня хватит, — для первого похода в Косой переулок спустя столько лет он пережил более чем достаточно. — Ты в безопасности, а я должен отправиться в Министерство и отчитаться. Эй! — только Драко выпустил Джиневру из рук, как она вновь чуть не свалилась. Во имя Мерлина, он не был костылём для звезды квиддичного спорта!       — Что-то ноги не держат, — нервно хихикнула она, пытаясь устоять самостоятельно, но Драко видел, насколько попытки были тщетными. С рассерженным вдохом, он завернул за угол коридора и усадил Джиневру на один из стульев в их столовой. Их квартира весьма напоминала ему строением Гермионину. — Я действительно давно не была в таких ситуациях.       — Не прикидывайся. У тебя какие-то проблемы со здоровьем? Ты, вроде, не была такой раньше, — Драко плюхнулся на соседний стул. — Создавай патронус и зови сюда Поттера. Рапорт я напишу к завтрашнему дню, а пока самолично проверю переулок ещё раз. Может, это были и не Пожиратели вовсе.       В его и так шатком положении нельзя было рисковать. Что могла сделать кучка идиотов, когда Косой переулок охранялся со всех сторон опытными и обученными аврорами? Вероятно, их уже словили и допрашивали, раз они слонялись всюду без дела в подозрительных мантиях. Он бы поступил иначе, если был бы один.       — Ой да брось, Рон тоже может посидеть со мной! И я сама не калека какая-нибудь! Такое иногда случается со мной после родов. Я ещё и вернулась к тренировкам, поэтому просто перенервничала и всё! Не стоит такое откладывать, — её злила собственная беспомощность, что Драко хорошо понимал.       — Я даю вам с Поттером совместный выходной без вашего чада, а ты ещё и жалуешься, — внутренний карман напомнил о себе тяжестью. Точно! — Кстати о мелком. У меня есть кое-что. Знак благодарности, если можно так сказать, — Драко протянул ей другую коробку, заметно больше первой.       — Годрик великий, не стоило…       — Сначала открой. Оно не для тебя, — Джиневра прожгла его вполне ожидаемым взглядом, но раскрыв шкатулку, обомлела, широко раскрыв глаза. Видно, этот подарок поразил её куда больше.       Внутри лежал самый настоящий золотой снитч, которого ещё не успел кто-либо коснуться.       — Не трогай! — пальцы Джиневры приблизились к нему лишь слегка, не до контакта кожи и металла.       — Ты учить меня собрался, как обращаться с квиддичным инвентарём? — рассерженно приподняла она рыжую бровь. — Это очень мило, Драко, но я не понимаю. Ты решил сделать подарок Гарри?       — Чтоб я сдох, чтобы дарить что-то Поттеру, — Драко указал пальцем на выгравированную надпись на рёбрышке снитча.       — «Джеймс», — прошептала она и обернулась к Драко с некой смесью поражения и озадаченности.       Как запоздалый, но подарок на первый день рождения. Стоило только спросить, и Гермиона даже не стала скрывать, куда уезжала на тех выходных, перед командировкой во Франции. И Драко почему-то показалось, что сделать подарок от себя было бы замечательной идеей. Налаживание отношений между их семьями. Вот, что в первую очередь волновало Гермиону.       — У вас растёт ловец. Я уверен, — откашлялся он, потирая покрасневший участок шеи. — А с таким отцом и матерью он уж точно чего-то да добьётся.       — Я так и знала, что мой сын тебе понравился! — громко засмеялась Джиневра, что у Драко заложило уши. И как Поттер с ней управлялся? — А говорил, что не хочешь быть для него дядей. Вот же озорник, — сквозь смех она не могла прекратить смотреть на снитч. — Это прекрасный подарок.       — Никакой я ему не дядя, — но вновь покрасневшие щёки, Драко знал, выдавали его настоящие чувства с головой. И снова из-за рыжей бестии.       — Брось мне-то врать.       — Отправляй патронус! — ещё как минимум год. Строго противопоказана Джиневра на этот срок, иначе Драко за себя не ручался.       — А может свой отправишь?       Драко закатил глава, пусть и улыбка сама просилась.       Он мог просто уйти, но что-то держало его подле Джиневры, и этому он также не мог найти объяснения, как и опасности, окружающей его в Косом переулке. Но это чувство было по-странному приятным и тёплым. Драко спустя столько лет нашёл себе нового друга.