В шкуре героя

      В кабинете пахло чем-то прогорклым и сладким одновременно. Я достаточно бывала в сомнительных местах и общалась с Цунаде, что бы знать, что так воняет во время перегара. Очевидно, у Хокаге вчера была весёлая ночка, хотя по ней этого было не сказать — выглядела женщина с иголочки.       Я подавила зевок и желание прислониться к Шисуи, чтобы доспать, потому что вызвали нас — только солнце занялось. Все же, медики жуткие. Пила она так, что запах стоит на все помещение, но бодрая и собранная до отвращения.       —...Мизукаге запросила поддержку, потому что это наши территории, — продолжила разжёвывать детали Цунаде и не подозревая о моих светлых мыслях в голове, — и поскольку Наруто уже имела опыт работы с их шиноби, а Шисуи широко известен в Тумане — я рекомендовала вашу команду.       Мне понадобилось секунд пять, чтобы осмыслить это предложение. Не позволительно долго, если кто-нибудь хотел знать моё мнение.       — Когда это я имела опыт работы с их шиноби? — спросила я, действительно не припоминая такого. Даже если бы у меня были провалы в памяти, Курама мог бы и напомнить мне об этом.       — Твоя первая миссия за пределами деревни, — приподняла бровь Цунаде, подняв со стола папку и демонстративно ей помахав. Моё имя на обложке было написано достаточно крупно, — Какаши отметил твоё высокое понимание противника и умение найти подход...весьма специфическим методом, но все же.       Либо она сейчас сильно сглаживает углы, либо это Какаши сильно их сгладил. Потому что я помню с этой миссии собственное самоуправство в порыве эмоций и тот факт, что Хатаке потом игнорировал моё существование несколько недель к ряду, потому что моя абсурдная выходка его повторно травмировала.       —Ну, допустим, — я бросила взгляд на Шисуи, который подмигнул мне. Интересно, что он такого натворил, что прославился в Тумане? — Мы встречаемся с их командой на нейтральной территории?       — По их информации, дезертиры засели в Синшиноцу, в паре ри есть постоялый двор, вам предлагают пересечься там через два дня.       — Мы доберёмся быстрее, — задумчиво отозвалась я, Учиха согласно кивнул.       — Сможем заранее осмотреться,— пожал плечами напарник. То же верно.       — Если миссия понятна...— вдохнула Цунаде, откладывая моё дело на край стола, где стопка папок была уже столь внушительна что начинала пугать законы гравитации, оставаясь в том положении, в котором была.       — Пошли вон от сюда, да-да, — оборвала я, хватая напарника за руку и применяя хирайшин.       — Это было грубо, — заметил насмешливым тоном Шисуи, наклонившись к моему уху. Я отпихнула его наглую рожу рукой, не глядя, поскольку парень имел привычку находиться чуть за спиной у меня почти всегда. От части, так было спокойной, потому что я знала, что каких-то смертельных сюрпризов ждать не стоило. Только тупых в исполнении некоторых.       — Ещё немного и меня бы затошнило от этого запаха, — отмахнулась я, проходя дальше по своей комнате, вспоминая куда дела свиток с походной одеждой, —...не хочешь поделиться за что тебя "любит" Туман?       — Пара миссий, — расплывчато произнёс парень, усаживаясь за мой стол и вальяжно вытягивая длиннющие ноги под стол, — я тогда только получил джонина.       Ясно, конкретики можно не ждать.       — Ты идёшь собираться или нет? — вздохнула я, залезая в шкаф.       — У меня все с собой, — безразличным тоном заметил Учиха, — ты со своим запасом вещей тоже вполне могла быть уже собранной сразу. Или ты все же почистила свои печати?       — Ну, нет, —почесала я нос, неловко вспоминая сколько действительно всякого хлама хранится в свитках в нательных печатях, — но я предпочитаю быть во всеоружии.

* * *

      Мы действительно прибыли заранее, что позволило разведать местность. Шисуи расхаживал в облике заезжего купца, я накинула на себя образ сиротки-оборванки.       На детей мало кто обращает внимания. На нищих детей, как правило, обращают внимание только такие же дети, но местные сдавать меня не спешили.       Здесь их было непозволительно много, что кстати, было тревожный звонком. Без причины сирот и оборванцев не разводилось, к тому же, в стране Огня, худо-бедно действовала система, при которой ребёнка отправляли в приюты при храмах, если ли случалось такое, что дети оставались без кормильцев.       Практику эту ввели не так давно, где-то в начале Третьей мировой, когда количество сирот стало действительно ужасающим, даже для гражданского населения. Дайме взял за пример приют, который организовал Второй в Конохе, и поскольку храмы содержались на государственные деньги и несли доход в казну с пожертвований и небольших продаж (например, в главном храме производили благовония и ткали ткани, как рассказывал Сора), отказать они не могли, да и не особо собирались — большинство детей, закономерно становилось монахами, пополняя их ряды, с чем раньше была напряжёнка.       Конечно, какой-то центральной доставки детей не существовало априори, но силами градоначальника, старосты или общины обычно находился караван, с которым при доплате, ребёнок отправлялся в нужное место. Если у них была собственность, доставшаяся по наследству — та резервировалась до совершеннолетия и возвращения собственника, при достижении восемнадцати лет можно было заявить свои права или же продать за ненадобностью. Та же система действовала для гражданских в Конохе, у шиноби были поблажки, в виде того же общежития для учеников Академии или проживания на территории своей собственности, если таковая имелась на период обучения. Плюс, частичное совершеннолетие наступало при получении повязки генина, а полное — с получением чунина. То есть, технически, с точки зрения шиноби я была совершеннолетней. Но поскольку для гражданских это было спорным утверждением, до восемнадцати я имела право на свою общажную квартирку, в которой и находилась до сих пор.       У меня были сбережения на съем и даже на покупку какой-нибудь небольшой квартиры, но я пока не торопилась переезжать или покупать что-то. Во-первых, основной доход мой шёл с продажи печатей, о чём официально старейшины не знали, да и Цунаде в курсе не была (за что мне точно однажды прилетит), а налоги с этого я не платила, что закономерно не позволяло мне совершить покупку со средств, официально не зарегистрированных, ибо возникли бы вопросы. Во-вторых, насколько я знала и у мамы и у отца была недвижимость. Хотя бы их общий дом, на который я имела полное право. К тому же, заброшенные места по типу храма Шинигами, который я нашла в детстве, стояли на земле, принадлежавшей клану. И технически, как последняя из правящей ветви я так же имела на них права. Проблема была в том, что свои притязания мне нужно было бы ещё оправдать. Официально о том, что Минато мой отец я знать не должна была — поэтому родительский дом отпадал. С кланом была схожая ситуация, поскольку имя моей матери так же хранилось в тайне и доказать, что я действительно из главной ветви было проблематично. Из доказательств, которые можно было бы предъявить — только цепи и то, я могла быть из побочной ветви, просто удачно пробудить кеккей генкай.       Исходя из всего вышеперечисленного — я пока не дергалась, особенно учитывая, что ситуация с Акацуки грозилась обостриться в любой момент. Да и с Учихами было все не в порядке, что Саске, что Итачи собирались изрядно помотать мне нервы. Благо, в этой каше я была хотя бы не одна — Шисуи за своих идиотов точно так же страдал и впрягался.       Так вот, ситуация вокруг Синшиноцу была тревожной. Потому что ребятня у постоялого двора была как раз оттуда. Говорить что-либо чужачке они не желали (даже попытались затеять драку, но я ушла от конфликта), взрослые же вполголоса обсуждали, что дорога перекрыта и Шисуи прямым текстом советовали пойти в обход по болотам. Так было дольше и неудобнее, но по нынешним временам безопаснее.       Прямо про нукенинов и их делах никто не говорил. Но деревня, судя по всему оказалась во власти их группы, проезжие перестали проходить по тракту в обратную сторону, к тому же наплыв беспризорников и беженцев, хоть и небольшой, в первые дни, дал всем четко понять, что происходило что-то не очень приятное.       Мы сошлись на мнении, что банда нукенинов захватила деревню и жителей, по какой-то причине и теперь удерживают свои позиции, не давая людям уходить, дабы не растрепать их дела. Было ли это сделано в открытую или же более скрытно, пока не понятно, стоило попробовать проникнуть на территорию , но мы решили что без команды из Тумана и их сведений риск не оправдан. К тому же, хоть настроения среди людей были мрачными, про убийства никто не говорил, что давало надежду на благополучный исход.       Дождь хлынул как раз в тот день, когда была назначена встреча, испортить мне настроение, потому что проникающая сырость раздражала и пробуждала не самые приятные воспоминания о приюте.       Я вхожу в бар, отряхивая куртку и, прищурившись, оглядываю помещение. Дали бы нам хоть наводку, как эта команда выглядит.       Вобще о Тумане я знала не особо много, новости до нас доходили как через испорченную рацию, но я прекрасно помнила, что рассказывал мне Забуза. Правда, Мизукаге вроде сменился и поэтому Цунаде настояла на совместной миссии в том числе, помимо прочих причин — прощупать обстановку и наладить отношения, если потребуется.       И если присутствие Шисуи на такой миссии вполне оправданно, то какого биджу нужна здесь я, которая при неблагоприятном раскладе скорее гарантирует вероятный провал любых цивилизованных разговоров было не совсем ясно.       Учиха очевидно думал схожим образом, появившись у меня за плечом и положив руку на оное, намекая помалкивать в тряпочку. Из-за своего характера и того, что в последнее время у меня начала проявляться склонность к агрессии (с того момента, как мы с Ку начали эксперименты с его чакрой), переговоры с заказчиками взял на себя именно напарник. Когда было нужно он мог быть спокойным и невозмутимым, а клановое воспитание давало ему плюс десять очков к вежливости, чего не хватало иногда мне, из-за привычки игнорировать некоторые правила приличия в угоду комфорту.       Людей, обыкновенно, это редко устраивало. Кто-то выказывал неодобрение молча, как Какаши, кто-то, подобно Сакуре и Цунаде, пытались наставить меня на путь истинный руганью и наставлениями. Стоит ли говорить, что оба варианта были провальными?       В баре пахло дымом и спиртом, а ещё специями и потом. Я потёрла нос, надеясь не расчихаться из-за обоняния.       Потенциальных шиноби тут было не много, если верить сенсорике, но выделялись только двое...их чакра показалась смутно знакомой, но я не бралась утверждать. Ши похоже тоже заметил наших сегодняшних провожатых, осмотрев помещение.       — Я их вижу, — тихо говорит он, склонившись к моему уху и обдав его горячим дыханием, — пойдём.       Меня подталкивают в дальний угол помещения (что характерно для людей нашей профессии кстати, потому что никто из шиноби не любил сидеть на открытом пространстве), где в тени скрываются два человека в плащах, однако взгляд привлекают отнюдь не они, а то, что облокочено на стенку рядом с ними.       Быть. Того. Не может.       Ну, по крайней мере понятно, почему чакра казалась знакомой.       — Кибикирибочу? — неверяще спрашиваю я, тихо правда, но не достаточно, чтобы наши потенциальные напарники не услышали.       Тот, что сидит рядом с легендарным мечом откидывает капюшон, и я узнаю в нём Забузу. Ого, какие люди. Да метеорит наверное завтра упадёт.       — Ниндзя Конохи, — не охотно кивает мужчина, широким жестом приглашая нас присесть, — а вы неплохо информированы, раз знаете, как зовётся этот меч.       Я очень стараюсь не обидеться, потому что с момента нашей прошлой встречи действительно поменялась внешне. Да и цвет волос у меня сегодня необычный.       — Вы мне им чуть голову при первой встрече не отрезали, — ехидно тяну я, игнорируя локоть напарника, встретившийся с моими рёбрами,— такое, знаете ли, не забывается, сколько бы лет не прошло, Забуза-сан.       — Наруто? — удивляется второй человек и отбрасывает капюшон, являя мне подросшего и ставшего ещё красивее Хаку.       — Собственной скромной персоной, — картинно кланяюсь я, хватая Учиху за руку и усаживая его рядом с собой, — как так вышло, что вы снова на службе деревни?       — Это из-за смены каге, — неохотно говорит Забуза, — все изменилось, АНБУ разыскивает нукенинов и возвращает их обратно. В деревне теперь и вправду стало на много лучше. Мне казалось, что ты красноволосая.       — Ну я девушка, мы экперементируем с внешним видом, — отмахиваюсь я, не став вдаваться в подробности, — я рада, что у вас всё наладилось. Это мой напарник — Шисуи Учиха.       — Я слышал, что Саске-кун покинул Коноху, — осторожно говорит Хаку, а я моментально мрачнею. Похоже, уже последняя собака об этом в курсе, что усложняет мирное возвращение этого придурка на родину — в конце концов большинство деревень считают его отступником,— мне жаль, Наруто.       — Жалеть тут нужно только его, — жестко выговариваю я, — потому что как только я найду это придурка, он у меня во всех грехах раскается и до конца жизни нормально на задницу не сядет.       — Умерь кровожадность, ладно? — насмешливо просит Учиха, осторожно беря меня за руку. А, опять вышла из себя. — В конце концов, не стоит калечить моего кузена, он все жё потенциально глава клана ему большую часть жизни сидеть.       — Не вел бы себя как мудак — не было бы дополнительных проблем, — огрызаюсь я, но руку не забираю, потому что тепло чужих ладоней, пусть и через перчатки, успокаивает, — ладно, давайте ближе к миссии.

* * *

      Да, засевшие в деревне нукенины действительно были из Тумана, о чём любезно оповестил нас Забуза. Но не из числа тех, кого Мизукаге собиралась помиловать — эти торговали ядами и редкими наркотиками, ставя эксперименты на обычных людях.       Всего изначально, их было пять человек, с рангом не выше А, но поскольку они набирали рекрутов, с тех пор как сбежали из деревни, число их было нам доподлинно не известно. Да и каге не ставили целью поймать или истребить дезертиров. На самом деле, обоих правителей больше волновал опасный яд, презентацию которого по слухам те собирались устроить со дня на день на чёрном рынке.       Становилось, по крайней мере, понятнее, куда девалось столько людей. Презентацию срывать нельзя было, да и подопытные с потолка не появлялись.       Мне претила мысль, что придётся оставить людей, хотя приказа их спасать у нас не было. Шисуи, явно понимая в какой плоскости лежат у меня мысли, сказал, что стоит разведать обстановку. Как лично, так и через призыв позднее. Если люди все ещё живы — мы можем использовать их спасение, как отвлекающую операцию, пока вторая часть группы забирала бы яд. Так, если численность нукенинов сильно выше нашей, им придётся разделиться и возможно истинный след они вообще возьмут не сразу, погнавшись не затем зайцем.       Согласно плану, мы разделились. Мы с Ши собирались разыграть спектакль и привлечь максимальное количество внимания. Если расчёт был верным — нас бы заметили, отловили и посадили к остальным похищенным. Это снимало бы необходимость разыскивать их самостоятельно.       Забуза и Хаку вместе с призывом Ши обыскивали местность. Это мог бы быть и мой призыв, но у меня подходили только лисы, а с ними... Все было сложно.       Ещё с тех пор, как я не уберегла Ту в битве с Гаарой — наше соглашение было подкорректировано. Лисы трепетно относились к своим детёнышам. И несмотря на то, что Ту и Ла номинально уже достаточно подросли — взрослыми они в клане не слишком считались. А я, выходит, детей не уберегла. Доверия, соответственно, ко мне не было. До этого, Акира высказался в мою защиту, и они признали меня за взрослого представителя клана Узумаки, его главу, но ныне это более не так. Хороший глава клана должен отвечать за безопасность своих подчинённых головой. А я с этим не справилась, и Ту пострадала.       С тем, что я загремела в больницу после нападения, на совещании клана в Мэйдзи но Мори, присутствовать возможности у меня не было. В итоге решение они приняли без меня и обжалованию оно не подлежало. Лисы ошибки не прощали.       Я потеряла право звать их когда мне заблагорассудиться. Если жабы принимали меня как свою, и в восемнадцать я разопью саке в честь наших родственных уз, то лисы придерживались иной политики. Отныне я была контрактором, который не только платил своей чакрой, но и равноценной услугой взамен на оказанную.       То есть смертельный бой — на смертельный бой, разведку — на разведку и так далее. Вполне справедливо, и я не возражала бы, если бы не одно "но" — лисы не собиралась требовать услуги сразу же, как я им задолжаю. Вполне вероятна была ситуация, при которой я до конца жизни этот долг отдать не смогу — и тогда обязательства лягут на плечи моей семьи, если таковая появится.       Это было уже не слишком удобно. Даже если пока я слабо представляла, что когда-нибудь обзаведусь семьёй в полном понимании этого слова. Хоть какой-то. Да, сейчас рядом периодически был Учиха, но что случится когда мы вернём Саске и Итачи? Он должен будет заботиться о них. Да и мне он ничего не должен, честно говоря.       Но в любом случае, я не хотела рисковать, что мои гипотетические близкие в будущем могут быть ввязаны в неприятности, которых они совершенно не заслуживали.       Поэтому помощь второго призыва я рассматривала как крайний, смертельный случай. Пока это был не он, и мы могли справиться силами призыва Шисуи, слава Ками.       Поэтому Забузе и Хаку помогали именно вороны, пока мы выполняли свою часть плана. Связь в случае чего мы держали через них же. Я все ещё работала над свитками связи, но пока не была удовлетворена результатами в полной мере.       Здесь чувствуется совершенно другая атмосфера, нежели мы видели в баре. Деревня вся показательно-счастливая, словно сошедшая с брошюры «Беззаботная жизнь».       Конечно, так кажется лишь на первый взгляд. Если присматриваться повнимательнее, можно понять, кого заставляют сотрудничать, а кто наоборот в роли соглядатаев и диктует правила.       Выражение глаз и мимика сдавала их раньше эмпатии, которую я опасалась использовать здесь и вовсе.       Шисуи приходится держать меня под руку крепко, что благо вязалось с нашей легендой.       Мы оба были под хенге — молодожёны, отправившиеся в паломничество из храма в храм в честь своей свадьбы.       Не то, что бы я считала прикрытие особо удачным, но по крайней мере это позволило бы нам иметь тесный контакт друг с другом при необходимости, к тому же обычно люди стеснялась открытого проявления привязанности.       Старостой деревни был приятный старичок, на лице которого было сильное сожаление при взгляде на нас. Тем не менее, именно он отправил нас в постоялый двор, где можно было переночевать. Наверняка к нам присматриваются. Если не обнаружат ничего опасного до ночи — похитят, поэтому приходилось улыбаться и виснуть на Учихе.       Хенге его имело тот же рост, но более худосочное телосложение. Форму лица он почти не изменил, зато глаза поменяли цвет на зелёный, а волосы стали каштановыми и прямыми, что с загорелой кожей, иллюзию которой он так же воссоздал, смотрелось вполне симпатично.       В слух я этого не сказала, но его родные кудряшки нравились мне куда больше.       У меня самой были тёмные волосы и глаза, а шрамы на щеках я сокрыла печатью. Сейчас я могла при желании набиться в родственники Учиха, если бы не мой загар.       Мы представлялись парой простых зажиточных крестьян, которые потеряли не так давно родителей в несчастном случае и поженились, исполняя их последнюю волю. Однако, монах при храме, в котором мы сочетались узами, посоветовал нам добраться до Храма Огня и отмолить счастливое перерождение родственников, чтобы они точно упокоились.       Легенда не была сложной, но нам того и не требовалось. Первое, вряд ли нас с такими вводными — сироты, которых не хватятся — долго продержат на свободе, второе — при большом количестве деталей и малом времени на подготовку был велик шанс, что нас подловят на лжи, потому что кто-нибудь что-нибудь забудет. Джирайя всегда говорил в те редкие моменты, когда надеялся вылепить из меня разведчика себе на замену, что при малом времени на подготовку, легенду лучше делать простой и приправлять это фактами о своей жизни. Умело переплетая ложь и правду, можно было нарисовать достоверную картину.       Усаживаясь за столик внизу, после того, как мы взяли комнату на двоих и заказав ужин, я осторожно прощупывала помещение, как сенсорно, так и эмпатически.       Я откидываюсь на плечо парня, прикрывая глаза и скольжу губами к чужому уху, так, чтобы со стороны выглядело, будто бы я его целую.       — Двое парней у стойки, но они — довольно слабые, наверное из рекрутов.       Шисуи скользнул пальцами по подбородку, заправляя мне волосы за уши и склонился, так словно собирался бы поцеловать — у меня в ушах отчаянно зашлось сердце, которое мне с трудом удалось вернуть в норму. Плохо думать о том, что я вовсе не против поцеловать его по-настоящему, особенно покуда мы оба на миссии. Но я ничего не могу с собой поделать.       — Зачинщики? — прошептал он мне в губы, покуда я, прижалась ближе, обнимая Учиху за шею.       — Не узнала, — сморщила я нос, растрепав волосы друга, — вероятно их тут нет. Надеюсь, нашим друзьям удастся узнать больше.       — Технически, это твои друзья, — хмыкнул парень, опускаясь к моей шее и неожиданно роняя поцелуй, заставив задохнуться от ощущений, — перестань быть такой деревянной. Ты как будто не влюбленная женушка, а неумелая медовая куноичи на задании.       Обычно все подколки я пропускаю мимо ушей или отвечаю тем же. Но сейчас — я разозлилась. Разозлилась настолько, что отбросила к черту свою проработанную линию поведения. Он ведь помнит, кто мой сенсей, верно?       Деревянная значит, да? Ну-ну, дорогуша, не жалуйся потом.       Я закинула одну руку на затылок парню, притягивая его ближе, а второй скользнула к вороту юкаты, нежно очерчивая ключицы и скользя по мышцам шеи. Увернулась от чужих губ и укусила брюнета за мочку уха, моментально начав сцеловывать — будто бы извиняясь за грубость.       — Достаточно расслаблено, любимый?       Шисуи напрягся, а потом сдавленно зарычал, рывком прижав меня к себе, широкими ладонями проходясь по талии и останавливаясь на бедрах, сжав их до боли.       — Чтоб тебя, принцесса! — выдохнул он мне в лицо, а я только довольно усмехнулась, сощурившись.       — Кхм, простите, вы могли бы...не выражать свои чувства так явно? — смущенно, но требовательно обратился к нам голос у меня за спиной.       Я подвисла, потом залилась краской и слетела с колен парня. Ками-сама, какой ужас! Что вообще на меня нашло?       — Простите, официантка-сан, — размеренно произнес Шисуи, притянув меня к себе и позволив спрятать лицо на груди, —только недавно поженились, никак не можем поверить в своё счастье. Больше такого не повторится.       — Уж надеюсь, — тоскливо произнесла девушка и удалилась. Я выругалась сквозь зубы, все ещё приводя эмоциональный план в порядок.       — Ненавижу тебя, — поделилась я наблюдением, на что Учиха сотряс нас, рассмеявшись.       — Гормоны шалят, а, милая?       — Пошел ты, —треснула я парня по ребрам и попыталась выкрутиться из объятий, но куда там — меня сжали ещё сильней.       — Ну-ну, — тоном доброго дядюшки произнёс напарник,— зато наш соглядатай отвязался. Все идёт по плану.

* * *

      Он отошёл в ванную, пока им приносили заказ, потому что ему действительно стоило остыть, если парень не хотел натворить глупостей.       Шисуи прислонился лбом к деревянной двери, снимая на секунду маску невозмутимости.       Он не знал, чем думала Узумаки — хотя догадывался, что её гордость взяла над ней верх — но то, что произошло сегодня выбило его из колеи и он потерял над собой контроль. На долю секунды, поддался на провокацию и отпустил себя.       Слава Ками, она не заметила, а что заметила списала на естественную реакцию и банальную злость. Проблема была в том, что все во много раз хуже.       Учиха боялся того дня, когда не выдержит, потому что он не знал, как отреагирует девушка. Своенравная, свободолюбивая и вспыльчивая — она ценила их узы, но по-прежнему считала их друзьями, хотя и признавала заскоки физиологии.       «Гормоны шалят,» — признавала она иногда, мучительно красная, а Шисуи мечтал о том, чтобы все эти отмазки были ложью — вот только он слишком хорошо знал Наруто. И она не лгала, искренне считая, что любые её заскоки — лишь временная блажь взрослеющего организма и ничего более. Ему и самому так казалось — красноволосая весьма четко давала понять, что они друзья, никогда даже не заикаясь о большем.       Но парень все равно верил — не мог этого не делать, потому что в первые в жизни поддавался эгоизму — эту девушку от себя он отпустить не сможет, даже если это сделает её счастливой. Впрочем и видеть её несчастье для него тоже пытка. О том дне, когда выбирать все же придётся, он старался не думать.

* * *

      Нас отловили по одиночке — Учиху, когда он отошёл в уборную, меня прямо в зале бара. Пришлось сдерживать свои инстинкты и максимально натуралистично отыгрывать обморок. Кто знал, что умение приобретенное в приюте в детстве может так неожиданно пригодиться во взрослой жизни.       Переносили меня недолго, но по ощущениям шуншином. Судя по ветру — на юго-запад деревни, а учитывая, что мой похититель никуда особо не спускался — это было обычное строение, даже не подземное. Ха, кажется за столько лет изучения Орочимару я слишком пообвыклась с тем, что у незаконных экспериментаторов должно быть подземное убежище. Было обидно понять, что это не так.       — Как удачно подвернулась эта парочка! — радостно щебетал тот, кто меня нёс. Голос у него был молодой и ломающийся и постоянно срывался на высокие октавы. — Уж теперь-то у босса достаточно подопытных для того эксперимента. Мы точно получим контракт от Акацуки.       Это заставило навострить уши, но больше ничего полезного парень и его молчаливый друг не сказали. У этих нукенинов было что-то, что могло заинтересовать Акацуки? Вовремя мы тогда на них вышли.       Меня бросили в окружение других людей — по запаху немытых тел и тихим перешёптованиям это было понятно и без сенсорики. Похитители в полголоса обсудили на что нас с Ши пустит некий Аояма и неспешно удалились.       Тёплые пальцы осторожно убрали чёлку с глаз, заправив её за уши.       —Напомни, почему ты говоришь, что плоха в шпионаже?— тихо и хрипло поинтересовался напарник и я открыла глаза, ловя взгляд его чёрным глаз. При таком освещении на них не падало ни единого блика, и они казались бездной, распахнувшейся напротив меня по ошибке.       —Потому что если бы кто-то из этих идиотов сделал бы что-то смешное я бы их вырубила, — фыркнула я, отстраняя лицо напарника от себя ладонью и садясь на холодном полу. Кожа у него была странно-горячей, да и в целом он казался словно бледнее обычного, — с тобой все впорядке?       Учиха растянуть губы в такой усмешке, что я тут же пожалела, что вообще спросила.       —О, так ты волнуешься обо мне, лю-би-ма-я?       Я удержалась от желания ударить его, но глаза все же закатила, отворачиваясь. Видимо, все нормально, раз он издевается надо мной. И нашёл же время!       Я обвела взглядом большую клетку, по углам которой расположились люди. Богатые и бедные, все они были изрядно повалены в пыли и грязи, некоторые страдали от лихорадки и были бледны, кто-то просто выглядел как скелет обтянутый кожей.       Тут были даже дети.       — Ну что, время шоу? — уточнила я просевшим голосом. Учиха переместился ко мне ближе, кладя руку на плечо. Всё же, у него была странная температура.       — Их тут не много? — уточнил он. Чуть обернувшись, я поймала обеспокоенное выражение на его лице. Я мягко улыбнулась, пожав его пальцы, и убрала руку со своей конечности.       —Я справлюсь, — уверенно произнесла я, кивает самой себе, — к тому же ты меня прикроешь.       Наруто отвернулась, готовясь использовать массовый хирайшин, и не увидела, как Учиха виновато и встревожено отвёл взгляд.

* * *

      Все пошло не совсем по плану. Точнее, как, первая и вторая части — прошли просто великолепно — я перенесла заложников, а потом мы, по сигналу, устроили взрыв и рванули, отвлекая на себя внимание.       Не по плану пошла третья часть, когда выяснилось, что Ши чем-то накачали, когда скручивали и штука эта начала активно действовать, как раз в тот момент, когда нам надо было оторваться от преследователей.       Итог: у нас куча озлобленных нукенинов, вторая часть команды в лице Забузы и Хаку, которых нельзя подставлять, почти пустой резерв у меня (временно, но все же) и теряющий дееспособность Учиха.       Просто блестяще!       Я отправила клона создавать ложный след, а сама потянула напарника к укромной яме в корнях. Но прежде, чем я смогла его осторожно опустить — он запнулся и упал сам, прокатившись по лесной подстилке. Благо, хоть туда, куда я планировала.       — Жив?       —Мгм.       Ну, буду считать это как положительный ответ. Я спрыгнула следом, стараясь быть тише и не задеть своего пациента в ограниченном пространстве.       Я опустилась рядом с Шисуи на колени, рывком задирая его кофту, чтобы получить доступ к тому месту, где был прокол по его же неохотным словам. Сама по себе ранка даже деликатно сделана, но яд внутри...       — Ух, если ты хотела меня раздеть, то нужно было попросить при других обстоятельствах, — слабо усмехнулся Шисуи, едва заметно морщась от боли.       — Тупая шутка, — обрываю я, сосредоточенно пытаясь вспомнить хоть одну печать способную хотя бы тормознуть яд, но на ум ничего не идёт. Параллельно я осторожно очищаю место укола, сложенным куском эластичного бинта, — и вообще, молчи и не испытывай моё терпение.       Биджу подери, и почему я своё время не занялась проблемой ядов? Подумаешь, мне они не навредят, а остальные-то люди вокруг не могут исцеляться с помощью гигантского лиса! Тупая голова!       — Нару, тебе надо уходить отсюда, — неожиданно серьезно говорит Учиха, перехватывая мои пальцы и осторожно, почти нежно их сжимая, — там ещё оставались враги, и клон не сможет долго водить их за нос, а я...я буду только мешаться тебе. Этот яд смертельный, я чувствую.       Я не смотрю на него. Потому что боюсь видеть излишнюю бледность и синеющие губы. Я знаю, что этот придурок подставился из-за моего глупого желания всех спасти, и это заставляет горечь и ярость бороться внутри со страшной силой.       — Тебе слух повредили? — сцепив зубы почти рычу я в ответ, вырывая пальцы из хватки и сосредотачивая все внимание на ране. — Я сказала заткнуться.       — Задание ещё не закончено, — качает головой Шисуи. — Долг шиноби доводить дело до конца любой ценой. Такова наша реальность. Мне жаль, Нару, но все когда-то умирают.       — Не ты и не сегодня, — сцепив зубы и просчитывая фуин и комбинацию ручных печатей в голове, говорю я, —мне плевать на то, каков этот воображаемый тобою долг шиноби. Ни задание, ни мнимый престиж деревни никогда не будут для меня важнее человеческой жизни. А тем более, жизни моего друга! И если ты думаешь, что я позволю тебе здесь умереть, то и правда отупел, Учиха!       Я накрываю правой ладонью место укола, а левой быстро складываю половинчатые печати. Если я права в расчетах, эта комбинация заморозит распространение яда в его крови. Ками, никогда в жизни так не молилась, чтобы чуйка меня не подвела.       Печать завершается, и я быстро проверяю её — цвет на секунду становится зелёным и этого более чем достаточно, чтобы выдохнуть спокойнее.       Сенсорика молчит, а это значит, что найдут нас ох как не скоро, и я успею наложить ещё несколько фуинов. Они затратные, но того стоят, а потом можно будет скаконуть хирайшином на пару километров вперёд. После спасения и высокоуровнего фуина — это будет моим допустимым пределом, после которого я смогу ещё двигаться и относительно сражаться, но даст нам необходимую фору, которую сейчас мы теряем.       Добавляю на кожу Учихи фуин снятия боли, а после — ускоренной регенерации. Яд можно будет вытащить позже, даже если я сниму все симптомы, главное вернутся в Коноху, а если этот идиот не будет падать в обморок, то ему же и мне лучше.       С ветви каркает ворон — один из призывных Ши — значит, у Хаку и Забузы все нормально, и мы можем сворачиваться.       — Отлично,— выдыхаю я, понимая, что от напряжения и сильной концентрации меня даже потряхивает немного, — теперь хватайся за руку и прикрой глаза, герой. На горизонте пока никого нет, но расстояние все равно лучше увеличить. А нам тут больше делать нечего.       Я поднимаю глаза на Шисуи и натыкаюсь на внимательный, будто бы потрошивший саму душу, взгляд.       — Что опять? — устало интересуюсь я, а Учиха неожиданно улыбается уголками губ.       — Просто пытаюсь понять, сможешь ли ты когда-нибудь примирить свои убеждения с законами этого мира или так и будешь вечно идти наперекор всему.       Я замерла, а потом закатила глаза. Опять скотина издевается. Пять минут назад при смерти был, речи душевные толкал и вот пожалуйста, снова вернулся в свою ипостась. Хотя, это все же куда лучше речей по типу «Оставь меня, я умираю».       — Я бы съязвила тебе что-нибудь в ответ, но котелок плохо варит, — доверительно сообщаю я, и кладу ладонь на чужое плечо, — глаза прикрой.       А миссию, мы все же, завершили успешно.