Наказания и поощрения

      Снять оставшиеся ленты не составило бы труда, если бы Какаши не отвлекался на поцелуи или поглаживания груди Сакуры. Когда он тянулся к своему подарку, то натыкался то на круглое бедро, которое обязательно нужно было сжать, то на плоский живот, по которому стоило провести вверх до солнечного сплетения. Девушки хихикали, дразнили его гибкими телами, чтобы снова его поцеловать.              Раздетая Сакура забралась ему на грудь и мурлыкала от удовольствия, когда проводила руками по голому крепкому торсу. Его мышцы были сухими, с четким рисунком и яркими шрамами, но когда она наклонилась и лизнула его сосок, то Какаши глухо застонал.              — Они и правда чувствительные? Это ведь обычный рудимент, — с недоверием от его реакции сказала она и повторила свои действия, чтобы узнать, не послышалось ей.              Ее влажный язычок легко скользил по коже, губы игрались с соском, но, не выдавив новых стонов, Сакура стала спускаться вниз мелкими поцелуями и легкими покусываниями всех выемок напряженной груди и пресса. Какаши на мгновение хотел бы перенестись в прошлое, когда его тело было мощным и накачанным, мускулатура и физическая подготовка была в тонусе от службы в АНБУ. Не сказать, что сейчас он дряхлый, но из-за сидения в офисе похудел и просушился. Хотя Сакура была не против его вида и с довольным лицом продолжала исследовать каждый миллиметр его кожи.              Девушки рядом с ним переглянулись и поцеловались, цепляя ленты пальцами и натягивая их, как будто они им мешались, а может девушки специально намекали, чтобы он поскорее их снял. Оставить ленты была чертовски приятной идеей, чтобы ориентироваться среди них и не путаться, но его рука сама потянулась, чтобы стянуть последние ленты с оставшихся клонов (или не клонов, он так и не понял кто где).              — Мои ареолы намного интереснее, чем твои, — улыбнулась другая Сакура, подставляя собственную грудь прям ему в лицо. Другая тут же повторила, желая захватить первенство на обладание его умелого рта.              Сразу два бюста близко приблизились, выводя его из благородного терпения, которого уже не было таким уж благородным. Сакура умело дергала его за ниточки (или за ленточки?), освобождая его животную натуру. До грязного секса еще было далеко, но Какаши был готов перепрыгнуть сразу через несколько ступеней.              Он провел языком по всем соскам, помечая территорию, чтобы потом захватить груди кучей и зарыться в них, облизывая все, до чего дотянется язык. Поместить сразу два соска в рот не составило труда, мягких и готовых, чтобы их сосали, втягивали или кусали. «Нас можно кусать?» — говорила Сакура? Что же, сейчас он проверит, насколько они готовы к этому.              Одна протяжно ахнула, когда его зубы сомкнулись и оттянули на себя мягкую плоть, оставляя красный след зубов. Клон не исчез. Настоящая? Он повторил с другим, но тоже ничего не произошло, кроме стона и нежного всхлипывания. Черт, эта задача стала намного труднее. Ему нравились сложные задачки, поэтому пока оставил решение найти настоящую, надеясь, что дзюцу растает при оргазме девушек, как это случилось с его слабым клоном.              Ее цветочный запах, смешанный с ее возбуждением, витал по всей комнате. Какаши с наслаждением втягивал воздух в легкие, чувствуя, что начинает крепнуть, особенно под ловкими ладошками и губами Сакуры, которая добралась до низа живота и V-образных мышц.              — Хороший мальчик, — вернула она, когда член стал упираться ей в подбородок. — Я собираюсь идти до конца.              Она лизнула по кончику, собирая капельку и быстро вобрала его, смазывая слюной, чтобы пристроиться на его ногах и подровнять член. Головка терлась по мокрым складкам и задержалась на клиторе в круговых движениях.              Теперь, когда Какаши выплеснул первый раунд, был готов на более продолжительный секс, без спешки и с полной уверенностью в своих силах. Одна грудь соскользнула из его рук, а Сакура наклонилась для поцелуя, хватая грудь другой Сакуры, чтобы их языки объединились вокруг соска. Ее великолепный вкус губ, рта, языка и соска перемешивались со сладкими стонами, от которых у него кружилась голова. Его руки блуждали по телам, утопали в бархатистости кожи и идеальных круглых и подтянутых задниц.              — Такая влажная, — только и успел сказать он, пока его снова не поцеловали. Они просто не давали ему говорить.              — И только для тебя, — ответила та, что была у члена, изгибаясь и смазывая его еще сильнее.              Губы Какаши и девушек уже начинали опухать от поцелуев, но на Сакуре это смотрелось очаровательно. Красные метки засосов быстро проступали на ее груди и на ключицах, составляя дорожную карту. Он с удовольствием мог повторить этот путь на каждой Сакуре, чтобы увеличить их количество и доказать всем, что Сакура — его. Мужское эго пело от удовольствия и единоличного обладания такого прекрасного неземного существа.              — Не могу больше ждать. — Она направила его член ко входу и медленно опустилась на самую головку с протяжным стоном.              Его голова откинулась на подушки, но Сакура поймала его нижнюю губу, чтобы пососать еще. Ему всегда нравилось первое проникновение, и он молился в душе, чтобы Сакура не торопилась с движениями. Ее тугие стенки были не подготовлены его пальцами, поэтому стенки ощущались невероятно туго, и, боже, просто великолепно. Она с силой сжимала его и покачивалась на самой верхушке, чтобы привыкнуть к его толщине.              — Ох, большой мальчик Какаши, — хныкнула она. Он уловил нотки неодобрения его размера.              — Тебе нужно расслабиться, — сказала Сакура у его лица, оставляя только себя одну, которая продолжала целовать его лицо. — Я помогу тебе.              Она перекинула ногу через его торс и уселась на живот, удерживая вес на коленях. Ее липкое возбуждение мазнуло по боку, оставляя след. Им не нужно было разговаривать друг с другом, клоны и так понимают владельца с полуслова, но все это представление было только для него.              — Чуть ниже, не торопись, — подсказывала она себе. — Раскройся.              Ее ладонь коснулась клитора, а грудь сжали, чтобы погладить набухший сосок.              — Он стал как будто больше, — сказала Сакура и опустилась ниже, невольно сжимаясь еще сильнее.              Какаши еле сдержался, чтобы не дернуться бедрами ей на встречу, но ей нужно было время, хотя самому терпеть такую сладкую пытку не было сил. Сакура тяжело растягивалась, но каждое ее движение позволяло скользнуть все глубже.              — Он всегда таким был, — улыбнулась она, сидя на его животе, и провела мокрую черту по телу напротив, где на данный момент, предположительно, была головка. — Нужно глубже.              — Глубже? — с каким-то шоком спросила она и посмотрела вниз, оценивая, что осталось еще половина длины.              Одобрительно кивнув, она собрала еще влаги, которая стекала по члену и поставила мокрую точку до куда его член может максимально проникнуть.              — Твои клоны — девственницы? — со смешком решил уточнить Какаши, за что получил довольно сильный укус в шею.              Сакура медленно опускалась и в конце шлепнула бедрами, соприкасаясь с его бедрами. Зеленые глаза расширились, а тело замерло, привыкая к ощущению глубокой наполненности. Другая девушка прикоснулась к слегка выпирающему холмику внизу живота и надавила на него. Стоны Сакуры и Какаши слились вместе.              — Посмотри, как ему нравится чувствовать себя внутри меня, — сказала она и немного наклонилась в бок, давая обзор наезднице.              Его уши и правда покраснели. По его черным, угольным глазам все было ясно без слов. Он хотел ее, хотел, чтобы она всегда сидела так на нем, двигалась, а грудь подскакивала при каждом резком движении вверх и вниз.              Покрутив бедрами на месте, Сакура нашла свою заветную точку и приподнялась, чтобы снова опуститься со звонким шлепком. Остальные девушки как завороженные следили за ее движениями, завидуя и мечтая оказаться на ее месте. Она закатывала глаза при каждой амплитуде и проглатывала стоны, широко раскрыв рот. Руки напротив игрались с ее клитором, собирали влагу, чтобы смазать соски и сжать их для дополнительной стимуляции. От этого Сакура только ускоряла темп, расставляя ноги шире для более удобного положения.              — Оставь немного и для меня, — надулась Сакура и поерзала на месте, прикасаясь к собственным влажным складкам, но наездница поймала ее за подбородок для поцелуя, замедляясь и плавно покачиваясь по всей длине.              — Не волнуйся, милая, Какаши только мой. Наш.              — Кончи на его член, Сакура. Он это так любит. А ты, — она повернулась к нему и указала взглядом на лицо, обращаясь к третьей девушке. — На его лице. Устройте настоящий беспорядок. Ему нравится уборка.              Она с улыбкой перекинула ногу через его голову, упирая колени в подушку по обе стороны и скрывая все веселье, что происходило у него на бедрах. Какаши инстинктивно помогал ей кончить на его член, встречая ее и двигая бедрами ей на встречу. Черт, Сакура слишком хорошо его знала. А он знал, что нравится ей.              — Я люблю не только уборку, но и эту маленькую развратницу.              Какаши поймал ее мягкие бедра и надвинул на себя, утопая в ее вкусе и запахе. Ее влага была слишком обильной, а сама девушка настолько возбуждена прикосновениями и особенно видом и звуками, что доносились с того края, что таяла и капала настоящим нектаром по внутренней стороне бедер. Он с удовольствием все слизал и довольно промычал, захватывая ее клитор, когда Сакура изменила угол на члене и ускорилась.              Громкие стоны со стороны его ног и тихие над головой сливались в единую симфонию, в которую добавлялись шлепки кожи об кожу. Его кровь прилила к ушам, оглушая, и он мало чего мог уловить, но остальные чувства работали на полную мощность. Мягкость ее задницы ощущалась идеально, его руки утопали и направлялись вверх к тонкой талии, направляя ее промежность прям на язык. Сначала Какаши провел по самому шву губ, пробуя ее мускусный вкус и устраняя беспорядок, а потом лизнул по складкам, приподнимаясь к клитору. Круговые движения, немного всосать в себя, потеребить быстрыми жестами, чтобы снова спуститься до входа большим и плавным движением, собирая все новую влагу и глотая, глотая. Сакура над ним содрогалась, запутывала руки в его волосы и умоляла еще.              — М-м-м, Какаши, мне так хорошо, — мурлыкала она. — Да, вот здесь, черт…              Он не собирался останавливаться, работая языком и членом одновременно, врываясь в наездницу жесткими толчками. Сидящая животе Сакура помогала наезднице, приподнимая и опуская задницу под звонкие щелчки и что-то тихо бормотала и подбадривала саму себя.              — Боже, я уже… Я кончаю, ах-х….              — Еще немного, милая. Кончи на его член, — она наклонилась, чтобы лизнуть клитор наездницы, задевая основание члена.              Сакура уже пульсировала вокруг него, туго сжимала и громко стонала, отчего Какаши и сам дергался в беспорядочных движениях на клиторе, потеряв план действий. Она и правда кончала, а мелкие слезы собирались на уголках затянутых дымкой глаз. Если он умрет под ними, то это будет достойной смертью, которой позавидуют многие.              — Вот и все, Сакура. Хорошая девочка, — она погладила ее по голове и приподняла, чтобы выпал член. — Столько влаги. Хмх, ты отлично поработала.              Откатившись в бок, Сакура продолжала ловить звезды и восстанавливать дыхание. Она полностью вымотала себя и решила немного полежать, чтобы потом найти силы сходить за стаканом воды. Горло першило после интенсивного минета, а теперь после оглушительных стонов.              Какаши отметил, что контроль чакры у Сакуры явно превосходит его, раз ее клон не рассыпался после оргазма, в отличии от его клона. Ученица превзошла своего учителя, как иронично, причем сразу двух. Цунаде может гордиться своим учеником. На губах растянулась довольная ухмылка.              Вторая Сакура, сидящая на его лице, с тихим стоном сжала его волосы и подвигала бедрами, нацеливая его на нужную точку.              — Думаю, уже достаточно, — подытожила Сакура, сидящая на животе, и прикусила ноготь на большом пальце, наблюдая со стороны, как другая выгнула спину под его языком, чтобы поймать уже свою звезду.              — Нет, еще. Мне нужно еще… Какаши, не слушай ее. Не слушай клона, — она тяжело дышала и только успевала хватать воздух, содрогаясь всем телом.              — Ты и так попробовала мастерство его языка, а я осталась не у дел.              — Это задача клона оставаться не у дел, — ее стоны стали интенсивнее, а речь менее разборчивой.              — Для клона ты слишком много болтаешь, — парировала она, растягивая его кожу на члене и примеряя по животу, насколько глубоко он может проникнуть. — Интересно, а если попробовать вот так…              Придвинувшись ближе, она медленно опустилась на член, полностью выпячивая круглую попку назад. Какаши невнятно охнул, чувствуя тугость, обернутую вокруг него. И снова это невероятное вхождение, ни с чем не сравнимое, долгожданное. Ее разгоряченное тело с радостью приняло его, сразу же расширяясь. Сакура прикрыла глаза от удовольствия и стала неторопливо качать бедрами. Он даже пожалел, что другая Сакура закрывает ему обзор на тонкую талию и круглый зад ее клона (или не клона?). Идеальная форма в виде сердечка скользила по длине вверх и вниз, выдавливая из него новые стоны.              — Вы обе слишком много болтаете, — подытожил Какаши, добавив к языку еще и пальцы, чтобы в нее проникнуть.              — Какаши… Ка~… — их стоны слились воедино, звучали как музыка для ушей. Повторялись словно молитва.              Он был готов слушать это вечно. Его имя еще никогда так не звучало сексуально. Его кровь кипела, выплескивалась за края. Сакура разжигала в нем первобытные инстинкты, открывала его звериную натуру. Любые эксперименты, любые идеи — только здесь и сейчас. А потом еще, еще раз. Он мог предложить что угодно, и Сакура с удовольствием, с удовольствием, отметил он, с ярким и взрывным примет, при этом добавив своей специи.              Секс еще никогда не был таким горячим. Каждая девушка, хоть и клоны, неважно, отдавались, вытягивали из него все силы, каждую каплю, настоящего его. Нет никаких ужимок, стеснений или смущенности (хотя это он давно отбросил все эти понятия), но с Сакурой раскрылся по-новому, по-настоящему. Жесткие движения, покусывая и засосы были на его стороне. Чуть сильнее, быстрее. Грубо и долго. Нежно и быстро. Сакура ломала его, смешивала его установки. Он был готов поддаться ей, этой дерзкой красоте и молодости, которой стоило соответствовать. Весь его сексуальный опыт требовал проверки, и Какаши был готов продемонстрировать все, при этом запрятав пару козырей в кармане. Молодость и опыт сталкивались, разбивались и снова сталкивались, чтобы растереться в пыль. Под звонкие шлепки, что мокрым звуком отзывались эхом в его голове. Запах и звук смешались. Стоны звонкого девичьего голоса. Выше и выше. Смешивались с тихими стонами, хрипя, проглатывались, чтобы снова и снова с надрывом кричать его имя. Какаши, еще, хочу еще.              Чувствовать их двоих одновременно было высшей точкой наслаждения. Влажные складки с невероятным вкусом и тугость ее стенок. Боже, его сердце просто не выдержит такого испытания.              Сакура на его лице сдалась первой. Она дрогнула и согнулась пополам со стоном, излившись обильной влагой под его чувственными губами. Старательно вылизав все, что стекло, Какаши с удовольствием проглотил и облизнул губы. Сакура перекинула через него ногу, удобно устроившись на своих коленях, чтобы прийти в себя.              — Не смог синхронизировать? — с издевкой спросила Сакура, держа стаканы с водой и уже давно наблюдая за действиями со стороны.              — Ты довольно непредсказуема, — только и успел выдавить он, чтобы глухо застонать, когда она ускорила шлепки на его члене, не давая ему ни единого шанса.              — Кончи в нее, — шептала она сразу в два уха, облизывая ракушку и прикусывая за мочки. Их шепот обволакивал его, перебивал звонкие шлепки мокрой кожи и стоны. — Ты ведь этого хочешь, Какаши? Какаши…              Они вдвоем поцеловали его, сплетаясь с ним языком и пробуя себя на вкус. Мускусный запах витал вокруг, смешивался с его. Хвойный лес и цветочная поляна в яркий солнечный день. Его смерть была как никогда близко.              Наруто будет отличным Хокаге.              — Почему ты молчишь? — игриво спросила Сакура, проливая стакан воды на его грудь, чтобы тут же слизать жидкость, которая протекала ручейками по бороздкам пресса и груди. Вторая тут же присоединилась, жадно причмокивая и засасывая кожу в себя, оставляя отметины.              — Сакура, я не уверен, что стоит кончать в тебя.              — О, не волнуйся, любимый. У меня безопасный день, — заверила она.              — У женщин не бывает безопасных дней. Как врач, ты должна понимать такие вещи, — он был удивлен, что она могла его услышать среди такого шума стоном и звонких шлепков плоти об плоть.              — Сомневаешься в моем профессионализме? — в ответ Сакура добавила пальцам чакры и дотронулась к его гладкой коже в области чуть ниже пупка.              Из него вырвалось громкое ругательство. Если бы не годовая выдержка, то он бы тут же кончил. Горячая кровь разгонялась по венам и задерживалась только в одном месте. То самое место, захваченное во влажную тугость великолепных стенок. Мысли и слова испарялись. Оставались только глухие сдавленные стоны.              — Шлепни ее по попке, — подсказывала она, и он послушно повторил, приподнимая бедра, чтоб войти глубже. Снова этот стон, который так ему нравился. — Да, вот так. Используй больше возможностей, Какаши. Сегодня можно все.              Его руки сами потянулись к анусу. Он напряг пресс, очерчивая свои сухие кубики, чтобы ближе и сильнее врываться. Хотя, может, чтобы остальным клонам было приятнее гладить и целовать его твердые мышцы? Все смешалось. Страсть и удовольствие держались за руки и подводили его к краю, смеясь, толкали с обрыва. И у каждой были изумрудные глаза, пронзительные, пленяющие. Он был близок сорваться.              После этого толчка. Нет, после этого. Еще пару глубоких. Ох, как же Сакура умоляла его закончить эту пытку, лепетала среди стонов просьбы. Дать освобождение.              Какаши смазал палец об ее обильную влагу, дотронувшись до ее мокрых складок. Смазки было слишком много, она капала на него, на его член и бедра, оставляя следы на новом постельном белье. Его внутренний перфекционист был заглушен демоном страсти, который только подгонял яростные толчки, не давая ей шанса на отдых.              — Расслабься, Сакура, — прохрипел он, прежде чем ввести палец в задний проход.              Его движения бедрами стали более хаотичными, а вид ее круглых бедер и фантазии, что можно сделать с этим новым входом только усилило ощущения. Проникновения пальца на полную фалангу было достаточно, чтобы она взвизгнула, широко раскрыв глаза, и мощно кончила вместе с ним одновременно.              Густые ленты спермы выскакивали из него одна за одной, и он откинул голову назад с тяжелым вздохом. Разум был пуст и чист, освобожденный от всего и всех. Яркие краски и картинки кружились перед глазами, в розовых и зеленых тонах. Невероятная усталость упала на него тяжелым грузом. Хотелось только закутаться в ее тепло и просто заснуть без кошмаров и сновидений. Остаться с ней навсегда.              — Боже, Какаши, как много, — Сакура слезла с его члена, собрала на пальцы все вытекавшее из нее, чтобы провести языком по пальцам и довольно помурлыкать от смешанного вкуса.              Остальные девушки с завистью на нее посмотрели и крепче прижались к его телу по бокам.              — О, ты устал, Какаши? — спросила та, что была слева.              — Дай мне пару минут, милая.              — Мы совсем не устали, — ее голос был сладким и тягучим, словно мед.              Она явно слукавила, подумал Какаши, тут же ловя ее на лжи. Каждая из девушек начинала выдыхаться, получив дважды оргазм от его члена и один от его рта. Он знал, что Сакура с легкостью своей чудовищной техники сможет оживить его член. Не то, что он был бы против, но сразу трое изрядно выматывали даже его. Какаши все-таки дал себе немного времени на отдых, поглаживая девушек по талии и поочередно целуя каждую. Оставалось сил только на последний рывок, который стоило брать в свои руки и под свой контроль, иначе Сакура будет выкачивать его до последней капли с помощью своей хитрости и тонких уловок.              — Не устали, говоришь? — он быстро выпутался из их конечностей и подмял под себя первую попавшуюся девушку. Как он понял, это была та, что принесла воду. Ее удивленные глаза выдавали ее, что она плохо научилась врать. — Мне нужна ваша помощь. Повторяйте за мной.              Какаши поманил остальных, чтобы подсели ближе и начал с нежных поцелуев ее лица, пока Сакура сама не подставила ему губы, чтобы поймать его. Долгий, томительный поцелуй закончился вместе с воздухом в легких. Он втянул ее нижнюю губу и слегка прикусил, оставляя и так на опухшей губе синюю отметину. Обвел линию подбородка, далее спустился ниже, к шее, наслаждаясь вкусом ее цветочной кожи, смешанной с потом. Еще пара засосов на любимых местах. Ниже, к ключицам, слегка прикусывая. Сакура запустила руки в его волосы и выгибалась к нему на встречу, подставляя грудь к новым ласкам.              Как будто все, что он делал до этого было недостаточно? Ненасытная девчонка! Боже, какого демона он слепил собственными руками! Из застенчивой, вечно краснеющей, милая Сакура, которая стеснялась целоваться с парнями, превратилась в настоящего суккуба, что соблазнял его одним лишь видом (особенно в дерзких платьях), едкой фразой, счастливой улыбкой. Он хотел заявить на нее свои права, но единственное заявление лежало где-то в кармане штанов, которые валялись где-то на полу.              Девушки повторяли за ним по очереди каждый шаг, целовали ее лицо и губы, шею и ключицы, а когда Какаши переключался с набухших сосков и груди на другие интересные участки, то свободные девушки с двух сторон принимали эстафету. Сакура должна была чувствовать контраст между его движениями крепких рук и своих, нежных и тонких пальцев, отчего ее грудная клетка вздрагивала и поднималась при каждом вздохе, когда он, а потом и одна из девушек дотрагивались до ее разгоряченной кожи.              Бархат ее кожи, смешанный с потом, никогда ему не надоест. Сакура была мягкой, податливой, но одновременно грубой и жесткой, делающая вызов. Идеальная. И только для него.              Сакура расслабилась под его руками, принимая от такого количества губ новые волны наслаждения.              — Ты уже готова принять меня, — он провел рукой по ее складкам, собирая влагу и растягивая между пальцами.              — Да, Какаши, вставь в меня, — хныкала она, расставляла ноги шире и выше приподнимала таз. — Быстрее!              — Оу, ты слишком нетерпеливая. Что насчет попросить вежливо? — он изогнул бровь, не торопя события.              Ему еще требовалось время на восстановление, а просить этих дьяволиц применять технику не хотелось. Все-таки он здесь мужчина и вправе решать сам, когда будет готов.              — Просто признай, что ты вялый старик, — одна выпустила сосок с громким щелчком и растянулась в улыбке. Ее кивок в сторону его паха была как издевка, здорово бьющая по самолюбию.              — К тому же и грязный, — добавила вторая.              Сначала чертов извращенец, а теперь и грязный старик? Явный перебор.              Хотя насчет грязного она была права. Он был весь покрыт следами пота, а также их совместной влаги по всему прессу и бедрам. Его чутких нос уже не улавливал свой собственный запах: одни лишь цветы и мускус.              — Ну-ну, Сакура-чан, не будь жестокой. Не вынуждайте меня действовать по-настоящему грязно.              — Они провоцируют тебя, Какаши, не слушай их! Просто наконец дай мне… Я просто не выдержу! — продолжала требовать Сакура, лежащая на спине.              Эти умоляющие глаза совсем не сочетались с грозным тоном, а заветного «пожалуйста» он так и не услышал, поэтому просто пожал плечами и продолжил ласкать ее живот, неспеша спускаясь к внутренней стороне бедер, специально игнорируя пульсирующие складки. С них обильно капало, а Сакура от разочарования прикусила губу и крепко сжала подушку, чтобы тут же ее запустить в его голову точным ударом, когда Какаши оставил еще один засос на нежной коже.              — Ты слишком медлишь! — негодовала она. — Боже, Какаши… Неужели что они говорят — это правда?              — Я же говорила, что нас слишком много, — подначивала первая. — Тут у любого сил не хватит.              — Нужно было остановиться на одном клоне, — добавила вторая, прикусывая ноготь на большом пальце. — Для Шестого слишком тяжело, бумажная работа совсем его ослабила. Бедняжка.              Последняя капля переполнила чан его терпения. Какаши сел на колени, выпрямился и резко схватил обе лодыжки одной рукой, поднял ее ноги вертикально и под ее круглую задницу поместил подушку. Его черные глаза сверкали стальным гневом. Если Сакуры этого и добивались, то совсем не знали, с кем столкнутся. Точнее, всю его ярость приметь только та, что оказалась в самом невыгодном положении под ним.              — Вы двое — только наблюдайте, — его голос был подозрительно тихим и опасным. — Я покажу тебе, насколько ты заблуждаешься.              Девушки, хихикнув, потянулись друг к другу к поцелую с улыбками, не отрывая от него взгляда, и послушно уселись на достаточное расстояние на кровати, чтобы не мешать главной паре.              — Меня хватит и на пятерых вас, — он оценивающе обвел взглядом каждую с головы до пят, на долю мгновения задерживаясь на изумрудных глазах. — А теперь, милая Сакура, попроси еще раз, вежливо, как это требуется перед, как ты меня сама и назвала, Шестым Хокаге.              — Не вижу твоей мантии, — фыркнула Сакура и ахнула, когда его головка дотронулась до ее клитора и сделала круг. — Какаши, прошу, быстрее!              Она обхватила его ногами и притянула ближе, двигая бедрами вверх и вниз, в надежде, что член просто соскользнет и закончит ее мучения. Но Какаши крепко держал член в руке и уже знал ее хитрые выходки, на которые попадался ни один раз.              — Не думал, что для такого элитного шиноби под моим командованием нужно повторять дважды. Вежливо.              — Ка-каши, — ее голос дрогнул, когда поняла свое патовое положение. Они оба хотели друг друга и ее упрямство только препятствовало. Ей хотелось только одного и, чтобы получить второй оргазм за ночь, нужно было просто сказать… — Пожалуйста, Господин Шестой. Сделай это, прошу, жестко или грязно. С силой. Ведь я — вся твоя, а ты — весь мой. Пожалуйста.              — Ты бываешь невероятно милой, когда просишь, — ухмыльнулся он. — Жестко и грязно?              — Да, Какаши, только быстрее, — она прикусила губу и быстро добавила. — Пожалу~. О-ох!              Какаши плавно зашел, наслаждаясь первым проникновением и тем, как ее тело с благодарностью принимает его, и тут же набрал темп. Его глубокие толчки выбивали из нее воздух, грудь плавно покачивалась при каждом движении, а соски гипнотизировали. Подушка под ее задницей выгодно приподнимала ее таз для интенсивных движений, поэтому Какаши одной рукой натягивал ее к себе навстречу, а второй дотянулся до тонкой шеи и сжал.              Ее широко открытый рот, растрепанные розовые волосы и закатившиеся глаза, на уголках которых блестели слезы, были идеальной картиной перед ним. Какаши входил на всю длину, щелкал кожу об кожу и не сдерживал собственных стонов. Именно эта Сакура станет его погибелью, он был уверен. Она так сильно сдавливала его стенками, что хотелось при каждом новом толчке проникнуть еще глубже, но всякий раз сталкивался с анатомической преградой.              — Достаточно жестко, Сакура? — глухо спросил он, когда она начинала еле заметно дрожать, и сомкнул пальцы на ее шее чуть сильнее и ускорился.              — Какаши, ты можешь перестараться, — предостерегла Сакура, которая наблюдала со стороны и трогала себя между ног, возбужденная видом и звуками.              — О, не волнуйся, милая. — Его тихий и сбитый голос было тяжело различить между влажными шлепками и стонами. — Твои клоны, как оказалось, довольно живучие, даже оргазм или физические раны не разрушают технику. «Ты можешь кусать нас. Шлепать, как тебе нравится», да?              — Да, но…              — Я хочу кончить в нее, сделать ее своей. Сделать Сакуру членом клана Хатаке, — бормотал он, уже не слыша ответ девушек от громкого звона в ушах.              — Сакура Хатаке? — с каким-то трепетом уточнила первая.              — Сакура всегда, мать ее, Харуно, — поправила ее вторая и щелкнула по носу. — Этому никогда не бывать.              Его движения из систематически быстрых и глубоких сменились на более хаотичные. Он пару раз выскальзывал, выплескивая ее влагу на наволочку, но тут же поправлял член и неумолимо продолжал. Сакура под ним начинала задыхаться, ее глаза становились стеклянными, а расцелованные губы сухими. Они оба были слишком близко к краю, подталкивая друг друга.              Острые ноготки оставляли красные порезы на его предплечьях, она пыталась освободиться, но он не ослаблял хватку. Вены на его шее вздулись, и было достаточно сделать еще последние движения, чтобы наконец развязать этот плотный комок внутри живота. Какаши навалился на нее всем весом своего тела, плотно придавливая ее к матрацу, глубоко проникая для последних движений. Он лизнул по ее сухим губам и приподнялся на локтях, вглядываясь в пустые глаза.              — Черт!.., — Сакуры резко вздрогнули с тихим пуф! растаяли в дыме, оставляя только грязное пятно от его спермы на простыне.              — Что?.. — он посмотрел на лицо единственной Сакуры, что лежала под ним и кончала от своего оргазма, смешанного со всем опытом клоном.              Какаши знал, каково это — принимать опыт клона, особенно сексуального характера, дрожать и кончать повторно. Целый калейдоскоп событий одновременно смешивался и кружил голову. Все события до мельчайших подробностей проникали в нее, как она с клонами делила его член на коленях, как сидела на его лице, а потом спиной с дополнительным пальцем в анусе. Все поцелуи, трение кожи об кожу, игривые язычки везде, где только можно представить. Она широко раскрыла глаза и тут же зажмурилась, протяжно застонав. Какаши оставалось только поставить жирную точку во всем спектакле. Он ускорился, чтобы, наконец, дернуться и кончить, изливаясь в пульсирующие стенки, которые втягивали его и засасывали.              Уронив голову назад и сжимая бедра, чтобы хоть как-то унять горячий жар и волны экстаза, что накрывали одна за одной, Сакура дрожала от холода, путаясь в оргазмах, когда закончился один и плавно начался другой, и на пару минут потеряла сознание. Какаши перевернул ее на бок и обхватил, согревая своим теплом и поглаживая по волосам, пока она не пришла в себя.              — Что произошло? — вяло спросила она. Язык совсем не слушался, но было так уютно в плену его рук, что не хотелось выпутываться, чтобы принять душ и разобрать беспорядок на постели.              — Ты просто потеряла сознание, когда твои клоны исчезли, — беспечно объяснил он. — А может, просто от последнего оргазма. Или от моего великолепия.              — Не будь эгоистичным болваном. Я не ожидала, что будет так… — Сакура сбилась, пытаясь подобрать нужное слово.              — Потрясающе? — подсказал Какаши, с улыбкой целуя ее в лоб и поглаживая по тонкой талии. — Намного приятнее, чем умирать, верно? Хотя я впервые встречаю, чтобы партнер падал в обморок от оргазма.              — Какаши! — тут же начала протестовать она, сверкая глазами. — Как ты узнал настоящую?              — Сердце подсказало, — солгал он.              Хотя это было почти правдой, ведь выбрал он наугад. Его рука сама потянулась к одной из них, и, как оказалось, к верной. Что это, если не провидение свыше, ведущее к только одной женщине в его жизни. Дотянуться до штанов, пока Сакура была без сознания не составило труда, поэтому он достал кольцо, зажатое между пальцами, и показал ей прям перед ее лицом.              — Так ты хочешь стать Сакурой Хатаке?              Ее счастливый взгляд говорил сам за себя.              — Какаши Харуно мне больше нравится, — буркнула она, подставляя ему руку, чтобы Какаши надел кольцо. Оно идеально село на палец, а изумруд сверкал, как и ее глаза. — Мы опоздаем утром в храм.              — Все уже привыкли, что Хатаке всегда опаздывают.       

***

             Утро первого января было идеальным. Легкий снежок и теплая погода располагала для хождения по гостям и поздравлениям с обменом подарков. Веселая детвора играла в снежки с липким снегом, строили снеговиков, а только поступившие в академию ребята устраивали соревнования, кто попадет слепленным кунаем в цель, а кто постарше — спарринговались, перекидывая друг друга через спину в сугробы. Взрослые чуунины следили за порядком, хотя достаточно было одного сурового взгляда Ируки-сенсея, чтобы весь хаос закончился, но дети были настолько увлечены и заряжены весельем, что их никто и не думал останавливать.              Традиционные новогодние украшения кадомацу в виде зеленых сосновых веток, искусно смешанных с папоротником и горделивыми прямыми стеблями бамбука, стояли у входа в храм и приветствовали каждого гостя. Соломенная веревка перетягивала зелень и не давала распасться, создавая цельную композицию. Дополнительных украшений не было, хотя Ино любила добавить цветы камелий, сладости или красные бусы, чтобы подчеркнуть радость от праздника.              Почти вся деревня уже сделала подношения храму, и народ потихоньку разбредался по домам погреться или на площадь, чтобы продолжить болтовню с друзьями. Кроме одного вечного опоздуна и его спутницы.              — Шестой ее заразил опозданиями! — нервничала Ино, сжимая свой амулет омамори в руках и поглядывая по сторонам в поисках розовой макушки.              — Сенсей никогда не может чем-то заразить Сакуру, теббаё! — воскликнул Наруто. — Сакура-чан — лучший медик в мире, она с легкостью разберется со всеми болезнями.              Ино с раздражением выдохнула. Теперь понятно, почему Лобастая постоянно лупила Наруто по макушке. Еще хоть слово и она сама приложит руку.              — Я их вижу, они уже близко, — разрядила обстановку Хината и тепло улыбнулась.              Кимоно в старом стиле со множественными слоями ткани идеально сидело на Хинате, а ее прямые и гладкие волосы внизу были собраны красной лентой. Весь ее образ был сдержанным, но подчеркивал статус наследницы клана.              Когда Какаши, держащий за руку румяную Сакуру, близко подошел к компании, то кивнул им в знак приветствия, а те почтительно склонили голову, кроме Наруто, конечно. Солнечный Узумаки обнял сразу двух и начал бесконечно болтать, рассказывая про яркий фейерверк, про вкусный рамен, который приготовила Хината, про то, как пару раз поскользнулся на ступенях к храму и чуть не упал и еще миллион подробностей сегодняшнего утра, без конца ссыпая словами. Какаши прервал его одним движением руки.              — Жду не дождусь, Наруто, когда передам тебе свой пост, — фальшиво улыбнулся он. — Но пока нам нужно позвонить в колокол и помолиться.              — Да-да, сенсей. Я аж три раза стукнул, три желания загадал, теббаё! Первое — это…              — Наруто-кун! — одернула его Хината, не давая закончить. — Нельзя говорить, что ты загадал, иначе это не сбудется. И не мешай Хокаге-сама, пожалуйста.              Сакура с благодарностью посмотрела на подругу, плотнее кутаясь в шарф и надеясь, что ее многочисленные засосы останутся незамеченными. Она еще не полностью восстановилась после сумасшедшей ночи, хотя сама ее и устроила, и хотела поскорее закончить с формальной частью, чтобы просто вернуться домой и немного поспать.              Но цепкий глаз Ино уже уловил покусанные губы Лобастой и маленькое колечко на левой руке, о чем тут же сообщила Хинате, когда пара скрылась за воротами храма.               Встав перед колоколом, Какаши стукнул, издав из него ровный глубокий звук, собрал руки и помолился, пожелав в Новом году счастья и благополучия не только для Конохи, но и впервые и для себя. Теперь он не искал смерти на поле боя, наоборот, хотелось как можно больше продлить количество дней рядом с одним удивительным, настолько противоречивым человеком в его жизни, который смог перевернуть его скучную серую жизнь с ног на голову, наполнить красками и смехом. Он посмотрел на Сакуру, которая продолжала жмурить глаза и хмуриться, как будто желала всего и сразу одновременно.              — Готово! — она с довольным видом поправила пальто и встретилась с его насмешливым взглядом. — Что ты загадал? Ой, можешь не говорить, мы загадали одно и то же.              — Я так не думаю, — он взял ее руку, чтобы сделать сто шагов вокруг храма.              — Естественно, ты загадал, чтобы родилась первой девочка, верно? Боже, хоть бы это сбылось, я так этого хочу!              Она с такой силой сжала его руку, что он чуть не споткнулся об камень, но стойко выдержал боль от ее силы.              — Этому не бывать, потому что ты сказала свое желание вслух, — чуть хихикнув, ответил он.              — Вот же!.. Все равно я буду права, вот увидишь.              На сотом шаге Какаши не успел возразить, как материализовались АНБУ со срочным сообщением. Сакуре пришлось возвращаться к друзьям одной в тихой ярости, что попалась на такую детскую уловку, как проболтаться о своем желании, хотя в ее запасах было еще множество других. Она поправила волосы, которые прилипали к лицу и мешались, и не заметила, как чья-то рука ее схватила и дернула под тень сосновой рощи. Запах жженого кофе ударило по ее обонянию, и Сакуре сразу стало понятно, почему она не засекла по сигнатуре чакры виновника ее импровизированного похищения: чакры вовсе и не было. Гражданские могли здорово препятствовать миссиям шиноби, подумала она, раз их так сложно обнаружить.              — Рока, отпусти меня.              — Ты делаешь большую ошибку, Сакура, — начал он серьезным тоном, требующего повиновения. — Ты и этот старик Хокаге, серьезно? Я до последнего не верил всем слухам, которые ходят по деревне, но когда сегодня увидел вас вместе…              — Просто смирись и отпусти меня.              Рока положил ей руки на плечи и слегка встряхнул, как будто хотел выбить из нее всю дурь.              — Что он может предложить того, чего не могу я? Да это бред полнейший! Скажи, он тебя заставил? — Сакура закатила глаза и подавила гнев, чтобы не убить парня на месте. — Наложил гендзюцу? Или как там у вас называется правильно? Да у него седые волосы! Я молод и хорош собой, вместе у нас есть будущее. Меня сделают главным менеджером, а когда скоплю достаточно денег, то выкуплю кафе и тебе не придется работать в больнице. Моих денег хватит на скромную жизнь, но счастливую. И если ты меня не любишь, пока что, то моей любви хватит на двоих!              — Рока, послушай… — она с легкостью убрала его руки с плеч, мечтая похрустеть его пальцами по всем фалангам, а потом наложить гипс, а не излечить чакрой.              — Нет, ты меня послушай! Я не могу спать без тебя, все мои мысли заняты лишь тобой, понимаешь? Я слышал, что ты хочешь девочку, без проблем, я готов на десять девочек! Только в моей квартире мало места, но не важно, справимся. Я буду много работать, ты ни в чем не будешь нуждаться!              Ох, это уже что-то напоминало… Сакура открыла рот, чтобы сказать и оттолкнуть парня, но Рока схватил ее за шарф, притянул к себе и грубо поцеловал, широко открывая свой рот, как будто хотел ее сожрать, проникая языком. Поцелуй закончился слишком быстро, когда Сакура с силой оттолкнула его, сталкивая его спину со стволом дерева. Неприятный вкус его губ и слишком активный язык, который успел покрутиться как волчок, выглядел отвратительным по сравнению с чувственными поцелуями Какаши, где каждое движение было идеально отточенным и возбуждающим.              Сакура с отвращением вытерла губы и сверкнула глазами. Ее голос был тихим и предостерегающим.              — Рока, мы никогда не будем вместе. Ты все время говоришь только о себе. Хоть раз спросил, чего хочу я? Поэтому, если ты дотронешься до меня еще раз или подойдешь ближе, чем на десять метров, то можешь попрощаться с жизнью. Твой труп никто не найдет, а Хокаге замнет дело. Забыл, с кем связался? Я не просто девчонка с улицы, которую можно просто взять и поцеловать, и, боже, украсть, чтоб жениться. Я — шиноби Листа, элитный убийца. Ты понял меня? Кивни, если понял.              Он боязливо посмотрел на ее кулаки, пылающие чакрой, и несколько раз быстро кивнул.              — Обратись в больницу, пара ребер сломано. Доктор Аянаме-сан тебе поможет.              Развернувшись на каблуках, Сакура даже не обернулась. Рока покрутил головой и заметил, как фарфоровые маски следят за ним, даже не пытаясь скрыть свое местоположение на ветках. Он все понял. АНБУ окружили его, взяли под руки и исчезли в дыме.              — Использовать Хокаге, чтобы отшить поклонника — грязное дело, — сказал Какаши и взял ее руку в свою, чтобы спуститься по ступеням. — Могла бы попросить меня, я бы с легкостью решил эту проблему.              — Не было проблемы, — дернулась Сакура.              — Он поцеловал будущую жену Хокаге. Это проблема. И ты позволила это. Ты заслужила новое наказание.              — Хочешь вернуться и убить его? А потом еще и Кибу, кто украл мой первый поцелуй.              — Ты довольно доходчиво объяснила ему, поэтому не стоит. Моя охрана поможет добраться до больницы в кратчайшие сроки, но все-таки не стоит бить гражданских. Но твой первый, настоящий поцелуй был мой. Как и первый секс, минет, куннилингус, сверху и сзади, на природе, на рабочем месте. Мне продолжать? А я продолжу…              При каждом слове ее щеки становились розовыми, румянец начал расползаться на шею и уши. Она вся становилась красной и смущенной. И невероятно милой.              — Нет, хватит! — Сакура хлопнула его по груди ладонью, а Какаши залился смехом, перечисляя каждый аспект их сексуальной жизни. И чем больше он смеялся и говорил, тем чаще хлопала она, но уже двумя руками.              — Почему Сакура-чан бьет сенсея? — спросил Наруто и почесал голову.              — Спорят насчет дня свадьбы, — улыбнулась Ино.              Как же она ошибалась.