В моей истории - ты был главным злодеем

      О многом, что случилось в лесу, Елена, впрочем, как и Руна, умолчала, раскрыв только некоторые детали. Клаус пришёл в ярость, узнав, что Елена снова была укушена оборотнем, по его словам, она совсем не ценит то, что он ей даёт. Но даже несмотря на тонну язвительных высказываний в ее адрес, гибрид всё же поделился своей кровью. И дело было даже не в Элайдже, который настаивал, чтобы брат поскорее исцелил Елену, и не в Ребекке, которая обещала лично заколоть его кинжалом, если он этого не сделает. А в необъяснимом побуждении Клауса спасти ей жизнь. На долю секунды она уловила перемену в его глазах, стоило озвучить проблему, конечно, потом мужчина умело скрыл свои эмоции за маской безразличия, прикрываясь сарказмом.       Всё то время, что ее отчитывали, Руна стояла в стороне, нервно теребя края майки. Вид её был настолько плох, что Елена удивлялась тому, почему никто до сих пор этого не замечал. Ведьма как будто находилась в прострации, зацикленная на чём-то своём, она даже не обращала внимания на крики Клауса, сверля неприрывным взглядом кафель. Было видно, что произошедшее повлияло на неё, надломило что-то глубоко в душе, и это «что-то» не так просто восстановить.       Став блёклой версией себя, Руна даже взгляда не подняла на Марселя, когда тот пришёл её забирать. Она лишь послушно встала, не став спорить ни с ним, ни с Клаусом, который после Елены переключился на юную ведьму, притихшую в уголке. На замечания мужчин она лишь кратко кивала, не желая ни с кем говорить. Хейли, как только они пришли, предприняла попытку разговорить ее, но Руна просто молчала, из-за чего волчица быстро бросила свою затею. На мгновение Елене показалось, что Хейли обеспокоена состоянием ведьмы, что было весьма странно, ведь до сегодняшнего дня они даже не пересекались. Эта мысль была так же быстро отброшена, как и пришла, сейчас не время для глупых догадок.       Ушла девушка так же тихо, как и пришла. Казалось, только Клаус это заметил. Сначала он хотел остановить её и расспросить поподробнее, но Марсель быстро огородил Руну от нежелательных расспросов, как будто поняв, что это не то, что ей сейчас было нужно. На удивление, Майклсон не стал сопротивляться, отпустив их восвояси, снова переключаясь на очередную порцию нравоучений в адрес Елены.       Элайджа раз двадцать успел пожалеть, что отправил её одну в лес, зная, что где-то поблизости бродит отчаявшийся гибрид. Мужчина не думал, что всё обернётся именно так. Сегодня Елена могла умереть, и он, как много раз до этого, снова бы потерял любовь. Но Элайджа не хотел, не хотел снова кого-то терять, особенно если этим кем-то была Елена, мужчина просто не мог допустить исход, при котором его возлюбленная погибает от рук озлобившихся на Клауса врагов. Он много раз позволял брату рушить его шанс на счастье, потому что слепо верил в то, что Никлауса можно было спасти. Но раз за разом Клаус доказывал обратное, пренебрегая всем, что было дорого Элайдже.       Эти гибриды были для Ника надеждой на будущее вида, таких же всесильных существ, как и он сам. Поэтому к каждому из гибридов Клаус относился с долей милосердия, запрещая беспричинно убивать. Даже сейчас у них в подвале был подвешен на крюках как раз-таки один из тех гибридов, что были обращены от крови его собственного ребёнка. Элайджа искренне не понимал, почему его брат оставил эту тварь в живых, ему до последнего не хотелось верить в то, что Клаус посмеет использовать кровь своего ребёнка в своих извращённых целях. Каждое действие Клауса доказывало ему обратное, подталкивая к мысли о том, что намеренья на счёт ребёнка у него нечистые. Элайджа поклялся защищать Елену. Поклялся защищать ещё не родившуюся племянницу. И если для этого потребуется истребить всех оборотней на планете, чтобы у Никлауса и шанса не осталось, Элайджа это сделает. Позволит себе по горло испачкаться в крови, лишь бы его семья была в безопасности.       Сама Елена была довольно тихая, переваривая всё, что случилось с ними в лесу. Она видела, что с Элайджей творилось что-то неладное, чувствовала его настороженное отношение к брату, которое с каждым днем только усиливалось. Но что она могла с этим сделать? Давно уяснив, что в семейные разногласия первородных лезть не стоит, она просто сидела, молча наблюдая со стороны. Всё, на что она была способна, это успокаивать любимого после каждой перепалки, повторяя как мантру, что всё наладится, и Клаус с рождением дочери образумится, поняв, что был неправ.       Только Елена сама не верила в свои слова. Точней, не была до конца искренней в моментах, когда их говорила. Она всё больше стала ловить себя на мысли, что согласна с Майклсоном в том, что он предпринимал. Да, его действия и поступки почти всегда были жестоки, но так же необходимы, как договор между Элайджей и Софи. Оба брата хотели одного — вернуть свой дом, где наследие их семьи сможет родиться, расти, а в будущем и жить. Только вот методы Клауса не были гуманны, и Элайдже это не нравилось, он считал, что своими действиями он только усугубит и без того не самые лучшие отношения в семье. Ребекка уже отвернулась от него, Хейли избегает, Элайджа, который всегда был на его стороне, осуждает каждое действие, и только Елена как-то умудрилась балансировать меж этого хаоса.       В гостиной вновь зародился очередной спор, стоило двери закрыться. Кто был инициатором, Гилберт, увы, не уловила, конфликт начался так быстро, что она просто не успела понять, что на этот раз послужило причиной ссоры. Хейли сбежала сразу, стоило уловить приближение бури, она часто это делала, предпочитая проводить время где угодно, лишь бы не рядом с Майклсонами. Решив, что и ей здесь делать нечего, Елена удалилась следом за Хейли, полностью абстрагируясь от происходящего. Всё равно её мнение никто слушать не станет, там внизу она была лишней.       Крики прокатились спустя полтора часа, когда конфликт сам себя исчерпал. Судя по тем отрывая фраз, что ей довелось услышать, все трое остались при своих мнениях, отказываясь идти на компромисс. Клаус и Ребекка покинули дом, Элайджа бы тоже ушёл, не жди его в спальне Елена. Возможно, девушка была единственным, из-за чего он до сих пор оставался в этом доме.       — Прости, — тихо проговорил мужчина, подходя к ней сзади и приобнимая за плечи. Он держал её аккуратно, словно хрусталь, который при малейшем неверном движении мог рассыпаться в руках. — Ты не должна была этого слышать.       Елена повела плечами.       — Ничего страшного, я понимаю. — в голосе не было обиды, с тем, что она была обузой для всех, девушка давно уже смерилась.       — Никлаус не прав, — Элайджа был серьёзен, и на секунду Елена даже поверила ему.       Улыбнувшись, Гилберт повернулась в его руках, оказываясь с первородным лицом к лицу.       — Как раз-таки прав, — в тёмных глазах читалось сочувствие вперемешку с гневом на брата, который посмел затронуть щепетильную тему. — За последние два дня я чуть дважды не умерла и дважды подвергла жизнь другого человека опасности. Зная, что за мной стоят те, кто способен защитить, я стремглав мчалась навстречу опасности, чаще всего не думая о последствиях, ведь за меня проблемы вечно решает кто-то другой. Клаус был прав, сказав, что я сменила одних братьев другими.       Элайджа устало вздохнул и немного отстранился от девушки. На новый конфликт он не был настроен.       — С каких пор слова Никлауса стали для тебя что-то значить?       — С тех пор как я стала жить в его доме.       Ответ Элайджи не понравился. Да и кому бы понравилось, когда твоя девушка занимала сторону брата, а не твою. Особенно когда ты битый час пытаешься доказать брату, что он не прав, а та, кого ты защищал, пренебрегает твоей защитой.       — Знаешь, меня кое-что интересует, — аккуратно начала Елена, боясь спугнуть.       — Надеюсь, не очередной выпад Никлауса в твою сторону? — спросил, слегка нахмурившись. — Если да, то повторюсь, не стоит слушать всё, что он говорит. Чаще всего из его рта вылетает ложь, не более.       Подойдя ближе, Елена заглянула Элайдже в глаза, чтобы не упустить возможность разглядеть в них обман. Отчего-то она не верила, что первородный сразу выдаст то, что скрывает, ей придётся постараться добраться до правды.       — Когда мы были в лесу, с нами кое-что произошло, помимо нападения гибрида.       Элайджа напрягся, серьёзно смотря на вампиршу. То, что Елена скрыла от него нечто важное, не поделилась с самого начала, определённо задевало. С другой стороны, он в свою очередь тоже скрывал от нее некоторые детали.       — В какой-то момент мы с Руной заблудились и не могли найти выход, тогда я предложила с помощью магии найти её ближайших родственников, чтобы кровь показала дорогу к городу.       Глаза напротив смотрели на неё озадачено. То ли оттого, что мужчина и вправду не понимал, в чём дело, то ли не ожидал, что девушка задаст именно этот вопрос.       — Я всё ещё не понимаю, к чему ты клонишь?       Втянув побольше воздуха, Елена всё же решилась озвучить вопрос, который гложил её с самого их выхода на хижину на болотах:       — Почему кровь Руны указывала на болота в то время, когда вы были там? — взяв руки мужчины в свои так, чтобы он не смог от неё вновь отстраниться, Елена заглянула в его карие глаза. Даже без слов она поняла, что от неё скрывали нечто важное, и Елене нужно было знать что. — Что ты от меня скрываешь?       — Ничего такого, о чём тебе следовало волноваться, — мягко заключил он.       Ложь. Елена всегда умела распознавать, когда люди ей врут, а Ребекка научила её определять, когда ей лгут Майклсоны. За их недолгие отношения Элайджа ни разу не дал повод усомниться в себе, и Елена решила, что сейчас она тоже ему довериться. Возможно, секрет, который он хранил, также является секретом всей семьи, поэтому ей никто ничего не сказал. Но разве Елена не была её частью? Разве не сам Элайджа говорил ей об этом, споря с Клаусом о значимости Гилберт в его жизни и жизни семьи? Что же могло измениться, раз Элайджа так просто перечеркнул сказанные ей слова?       Неужели Элайджа разлюбил её, понял, что ошибся, и сейчас специально отгораживается от неё, прикрываясь семьёй? Что, если Деймон всё это время был прав?       — Это как-то связано с Клаусом? — ни один мускул не дрогнул на красивом лице. Элайджа, словно идеально выгравированная фарфоровая статуя, возвышался над ней, изредка моргая. По его лицу не было понятно, попала она в цель или, как обычно, ошиблась. Пока мужчина сам не захочет поделиться тайной, ты её не узнаешь.       Его руки с лёгкостью высвободились из её ладоней и обвили лицо Елены, протягивая ближе к себе. Когда их лица оказались на одном уровне, Элайджа продолжил:       — Это не моя тайна, и не мне её рассказывать, — мягко, словно ребёнку, объяснил он. — Я дал слово молчать. И ты не одна, кому неизвестны все детали.       Ей хотелось ему верить. Верить в каждое слово, сошедшее с его губ. Но одна мысль, одна маленькая, настойчивая мысль, засевшая в ее подсознании и всплывшая не в подходящий момент, пищала глубоко в голове, убеждая ставить любое слово любимого под сомнение. Елена знала: Деймон не прав, все его догадки — это не что иное, как плод воображения. Сальваторе видел то, чего хочет, и не важно, что реальность и мечты не всегда совпадали.       — Разве не ты говорил, что между нами не должно быть секретов? — лицемерно, кто спорит. Она тоже скрыла от него одну важную деталь, касающуюся Руны и Лейса. Её попросили молчать, и она решила не отказывать, как в свою очередь и Элайджа.       — Тебе так важно это знать? — она кинула. — Спроси Хейли, если она захочет, то всё тебе объяснит, если нет, то и я говорить не буду.       Хейли? Причём здесь она? Почему у них двоих есть от неё секреты?       Елена замешкалась, не зная, что ответить. За короткий срок Хейли стала ей близкой подругой, которую Елена точно не хотела терять. Даже предполагать не хотелось, какие именно тайны их связывают, потому что иначе она лишится парня и подруги. Элайджа не был тем, кто бы стал крутить романы на стороне, разлюби он её, сказал бы прямо, а не стал прятаться с кем-то по углам. А Хейли не стала бы уводить парня подруги. Тайна, что их связывала, была иной и никак не относилась к ее глупым мыслям, на которые её натолкнул Деймон. Для начала стоило поговорить с самой Хейли и выяснить у неё подробности, а уже потом строить теории.       Мужчина сразу заметил перемены в ее лице, на нем отчётливо читалось недоверие вперемешку с испугом, поэтому медлить он не стал. Воспользовавшись моментом, когда Елена задумалась, он накрыл её губы своими, утягивая в долгий поцелуй. Первородный хотел переключить её внимание на что-то более приятное, чтобы ненужные мысли покинули голову Гилберт. Он не хотел, чтобы его любимая подумала, что его и волчицу связывает что-то большее, чем формально родственные отношения. Сама мысль о том, что Елена об этом подумала, была ему отвратительна, но он понимал, что с её стороны, кроме как изменой, это не выглядело. Поэтому он захотел доказать ей обратное, чтобы Елена поняла, что это не так.       И вампирша решила ему подыграть. Обхватив шею мужчины руками, она притянула Элайджу ближе к себе, углубляя поцелуй. Его руки плавно переместились на ее плечи, огладили спину и в конце легли на талию, прижимая обладательницу ближе к себе. Свободного места между ними почти не осталось, и последнее, что им мешало, была одежда.       Одним рывком девушка разорвала рубашку, так мешающую ей в данный момент, вещь была отброшена в дальний угол комнаты, туда же полетела сначала кофта, а потом футболка, спешно снятые с вампирши между поцелуем. Когда препятствий не осталось, Елена еле уловимо очертила пальцами все изгибы рельефного тела, под конец направляя свою руку в уже прилично тесные штаны. Найдя нужный бугорок, она, чуть-чуть дразня, обхватила пальчиками головку, не спеша переходить на всю длину. Элайджа, не выдержав, промычал сквозь поцелуй, гортанный звук утопал меж их губ, но Елена его хорошо расслышала.       Изначально она планировала всего лишь подыграть, сделать вид, что принимает позицию Элайджи не разглашать тайну. Но в процессе она поняла, что увлеклась, заходя дальше, чем планировала. Когда рука девушки рефлекторно обхватила член Элайджи во всю длину, Елена поняла, что остановиться она уже не сможет. Напротив, она готова была убить любого, кто зашёл бы в комнату и помешал бы им.       В комнате было неимоверно жарко, их тела буквально плавились от каждого прикосновения, каждое прикосновение мужчины двойной остротой отдавалось в теле приятной вибрацией. Переняв ее правила игры, первородный не спешил переходить к самому интересному, решая отплатить Елене той же монетой. Элайджа вдалбливался в ее рот жадным поцелуем, ловя каждый стон, издаваемый девушкой. Теперь они поменялись местами, и роль дразнящего перешла к Майклсону. Елена даже против не была, ей нравилось чувствовать его напор на себе, в такие моменты она как никогда ощущала свою значимость в его жизни.       Руки мужчины цепкой хваткой сомкнулись на ее талии, стоило ей начать медленно двигать рукой сначала вверх потом вниз. Движения были плавными, довно вывереными, зная, как стоило сделать лучше, она двигалась неспеша, растягивая удовольствие подольше. На ее активные действия Элайджа шумно выдохнул, разрывая наконец-то затянувшийся поцелуй. Уронив свою голову на ее плечо, он, обхватив губами нежную кожу, впился ей в шею, срывая с губ Елены очередной сладкий стон.       Мозг Елены совсем затуманился от удовольствия, и она уже не так хорошо отдавала отчёт своим действиям. Желание заполонило её с ног до головы, и ей как никогда хотелось получить большего. Довольно резко выдернув свою руку, на что, естественно, получила недовольное мычание, Елена с силой толкнула Элайджу на кровать, садясь на него сверху. Ни о чем, кроме лежащего под ней мужчины, она в данный момент думать не могла, но это не было большой проблемой — ведь впереди у них целая ночь.

•○•☽★☾•○•

      Найти Хейли было куда проще, чем она предполагала. Волчица с утра пораньше сидела в гостиной в компании Ребекки и Тайлера, слушая их глупые перепирания. То, что Тайлер все ещё оставался в их доме, означало, что Клаус так и не вернулся домой, в отличие от своей сестры, которая, похоже, уже успокоилась. Вчера первородной досталось больше всех, ведь, по мнению Клауса, раз они с Еленой подруги, то Ребекка должна обязательно за ней следить. И то, что Гилберт покусали, было как раз таки виной Ребекки.       — Наконец-то ты проснулась, — обрадовалась Хейли, стоило ей заметить Елену в дверях. — Они так уже час, — кивая в сторону споривших, пояснила волчица.       Нахмурившись, Ребекка повернулась в ее сторону.       — Если бы кто-то сразу съехал, тебе бы не пришлось ничего выслушивать. — обращалась она, безусловно, к Тайлеру, хоть и смотрела на Хейли.       — Из-за вашей семейки у меня нет дома и девушки, то, что я здесь переночевал, — это малое, чем вы можете мне отплатить, — парировал Тайлер.       — Не мои проблемы, — пожала она плечами, вновь возвращая к гибриду внимание. — Советую убраться, пока Ник не пришёл, иначе он вышвырнет тебя на улицу, как дворняжку.       Елена вошла вовнутрь и, подойдя к дивану, села рядом с Хейли.       — Нет! — возразила волчица. — Тайлер никуда не уедет.       — Это не тебе решать.       — В отличие от всех вас, я безвылазно торчу на этой чёртовой плантации, так что это решать мне. — Хейли скрестила руки на груди, явно не собираясь уступать.       Пока конфликт не перешёл на большее количество людей, Елена поспешила вмешаться:       — Может, ты захочешь поступить ко мне в колледж? — обратилась она напрямую к Тайлеру. — Тогда проблема с жильём отпадёт сама собой.       — Да вы издеваетесь. Почему ему нельзя оставаться? — Хейли явно не была довольна предложением.       Вступать в их спор Елене не хотелось. Она и так понимала, что выгонять Тайлера после того, как он их спас, отвратительно, но по-другому нельзя. Никто из первородных не разрешит ему остаться. А вариант с колледжем был самым оптимальным, так Локвуд сможет, хоть и не у них, но остаться в городе.       — Ребекка права, Тайлеру лучше уйти, пока Клаус не вернулся.       Хейли отвернулась, разочарованно фыркнув. Ее тоже можно было понять, никто не хочет сидеть в полном одиночестве, появление Тайлера для неё было спасательным кругом.       — Мне надоело плясать под его дудку, почему я вообще должна его слушаться?       — Скажи это Нику в лицо, и мы посмотрим, как быстро вылетишь ты, — протянула Ребекка.       — Что за бред? — подала голос Елена. — Хейли беременна его ребёнком, Клаус не посмеет её выгнать.       Рассмеявшаяся от этого заявления первородная не сразу смогла успокоиться. От глупости и наивности Елены то ли хотелось смеяться, то ли плакать.       — Так, хватит! — вдруг заявил Тайлер, вставая с дивана.       Он поймал осуждающий взгляд Хейли, которая поняла, что, несмотря на её протест, тот собирался уйти, волчица понимала, что уже никак не сможет помешать его решению. Кивнув ей, мол, с этим ничего не поделаешь, Тайлер подошёл к двери, облокачиваясь об косяк. Реббека все равно от своего не отступится, рано или поздно добившись своего, лучше было уйти самому на более выгодных условиях.       — Елена права, идти мне некуда, а кампус колледжа — единственное место, где я спокойно могу жить, — разведя руками, пояснил он.       — Ты мог бы снять дом неподалеку... — озвучила свою мысль волчица, но сразу же осеклась, прикусив язык. Если Хейли оставалась в городе на птичьих правах, то Тайлеру и подавно жизни не дадут.       — Марсель не терпит оборотней в его городе.       — С каких пор колледж даёт гарантии неприкосновенности? — осведомилась Хейли, она была против этой идеи, считая, что Тайлеру будет безопасней рядом с ней.       — Так хотя бы у меня будет весомый повод остаться, — устало пояснил он.       — А я тебе не весомый повод? — не уступала ему Хейли. — А Елена? Мы ведь вроде твои друзья.       Конфликт возобновился с новой силой, только на этот раз оппонент сменился. Наблюдавшая за всем этим Ребекка не могла скрыть улыбки, наслаждаясь процессом. В отличие от Елены, которая и десяти минут не провела в компании друзей, как уже захотела встать и уйти.       — Как ты не понимаешь, Клаусу на это плевать, он до сих пор зол на меня из-за гибридов...       Не дав ему договорить, Хейли тут же возразила:       — Но ты не виноват в этом.       — Ему это скажи. — улыбка парня была измученной, вся эта нелепица ему порядком надоела, и всё, что он хотел, это поскорее закончить несуразный конфликт.       Всё это время Елена сидела молча, не имея права вмешиваться. Самым трудным было занять определённую сторону между одним из друзей, и если выберешь одного, то непременно огорчишь другого. Поэтому она вовсе решила не вмешиваться, иногда встривая в разговор.       Боковым зрением Елена уловила шевеление слева от себя. Повернув голову, она обнаружила, что Ребекка встала со своего места, собираясь уйти. К этому времени первородная попросту потеряла интерес к конфликту, посчитав его скучным. Помимо утренних ссор у нее были дела поважнее, и, не теряя больше времени, она поспешила ими заняться.       — Опять уходишь? — тихонько поинтересовалась Елена, подкрадываясь сзади. Ребекка стояла уже в входных дверях, готовая уйти, слегка повышение голоса доносились из коридора, давая понять, что спор не закончился. — В последнее время ты часто от нас сбегаешь, в точности как Клаус.       От нежеланного сравнения Ребекка скривилась.       — Мне в этом доме делать нечего, он не мой.       — И говоришь, как он, — усмехнулась Елена, в который раз подмечая очевидное сходство.       — Возможно, ты и права, но, в отличие от Ника, я не распиваю в баре с нашим врагом, делая вид, что мы друзья. Если то, о чем я занимаюсь, выгорит, ты первая узнаешь. А пока прости, я не могу тебе сказать.       Тайны, тайны и снова тайны. Как же Елена от них устала.       Ребекка ушла, а вскоре в коридоре появился Тайлер, тоже собиравшийся уйти. Он не был раздраженным или подавленным, как обычно бывает после завершения конфликта. Значит, они с Хейли смогли прийти к единому мнению.       — Пойду подавать документы, — Тайлер посчитал важным предупредить её. Елена была ему благодарна, хоть кто-то в этом доме от неё ничего не скрывает. — Пожелай удачи.       Как только дверь за ним захлопнулась, в помещении повисла гнетущая тишина, прерываемая гневными вздохами Хейли. Она ощюшалась как никогда тяжело, давя при этом сверху. Впервые Елена не знала, как начать диалог. Возможно, стоило подождать с распросами, пока Хейли не успокоится, она ведь беременна, а им нервничать нельзя. С другой стороны, чем дольше она откладывает, тем меньше шанс узнать правду.       — Руна и ты... Вы родственники? — её голос пробил тишину.       Долго думая над этим, Елена в итоге пришла к выводу, что раз кровь показала на кладбище, где в тот момент находилась троица из Ребекки, Элайджи и Хейли, то Руна могла иметь родственные связи с кем-то из них. В первую очередь она отбросила версию с Майклсонами, Руна просто никак не могла иметь с ними ничего общего. Будучи вампирами тысячу лет, первородные не имели живых родственников, помимо Эстер, но Елена слабо верила, что Клаус решил закопать мать в этом старом месте.       Хейли была самым логичным вариантом. Она была живой, а это главное, не знала свою семью и так же, как и Руна, имела родственников со стороны отца в Новом Орлеане. Из той информации, что она знала, сходилось почти всё, кроме даты рождения. Очевидно, ведьма была на пару лет младше волчицы, а со слов Софи стаю Хейли прокляли почти сразу после её рождения. И непонятно, откуда взяться ребёнку.       Также не стоит забывать про версию Руны — то, что кровь указала на могилы, а Елена просто надумывает лишнего.       Но опять же, старое кладбище находилось на болотах — территория оборотней. В этом месте просто не могли похоронить кого-то из людей, если те никак не имели отношения к стае. Выходит, Руну и Хейли и вправду что-то связывало.       Подтверждением ее слов также можно считать реакцию Хейли, а точнее, банально её отсутствие. Волчица на вопрос никак не отреагировала, продолжая сверлить взглядом фикус на окне. Можно было подумать, что она просто его не услышала, но в гостиной до сих пор тянулась тишина, и если хорошенько прислушаться, можно было услышать, как скребутся крысы в подвале.       — Элайджа рассказал? — ответ не заставил себя долго ждать. — Или Клаус?       — Сама догадалась.       Садясь рядом с Хейли на диван, Елена попыталась поймать её взгляд. Подруга была расстроена, не нужно ходить к гадалке, чтобы это понять. Гиперопека Клауса душила с каждым днем все сильнее, и Хейли уже просто не могла с ней справляться. Ей казалось, что вот-вот, и она уже сдастся, сбежит из этого чёртового дома, в котором даже стены стали ее раздражать. Беременность стала для неё испытанием, которое она больше не в силах стерпеть. Если бы не поддержка Елены и Ребекки, давно бы уже сделала непоправимое.       Ничего не сказав, девушка встала и спешно вышла из гостиной, оставляя Елену сидеть в недоумении. Вернулась она уже с большой старой книгой, потёртости которой были видны издалека. Талмуд, по прикидкам, существовал больше пятисот лет и только чудом не развалился от старости.       Возвратившись на свое место рядом с Еленой, Хейли положила на колени книгу, открывая на последней странице. Девушка быстро пробежалась глазами по местами стертому почерку, почти не улавливая связи с её ранним заданным вопросом. И только в самом конце списка она разглядела знакомое имя.       — Я и сама не знаю, кто она мне, — пояснила Хейли. — Андреа... Это моё имя. У нас одна фамилия, имя написаны одним почерком. Кто знает, может, мы и вправду сестры.       — Руна боится смерти, даже не так, она боится стать убийцей.       Елена перевела взгляд на Хейли, подмечая про себя, что раньше и подумать о таком не могла.       — Думаешь, она знает? — в ее голосе была неподдельная надежда, и Елене не хотелось убивать в ней ее.       — Не знаю, Софи ведь сказала, что Руна ненавидит оборотней, возможно, ген — это причина. — предположение было нелогичным, но другого объяснения она не видела.       — Клаус просил нас молчать, пока сам не разберётся во всём.       Его разборки лишь усугубят негативное отношение Руны к нему. Если Клаус хочет таким образом расположить девушку к себе, то способ он явно выбрал неверный.       — Когда мы были в лесу, нам попался оборотень, Руна первая его увидела, и, пока тот не заметил меня, волк вполне себе спокойно реагировал.       Неожиданно в голову Елены пришли воспоминания о вчерашнем дне, которые до этого момента будут вовсе выпали из памяти.       — Оборотень?       — Да, серый такой, а лапы и часть груди белые. — больше деталей она припомнить не смогла, как бы сильно не напрягала память. В тот момент запоминание окраса зверя было не первостепенной задачей. Кто знал, что такая неважная, на первый взгляд, деталь пригодится ей в будущем.       — Тот же самый, кто спас нас в хижине от ведьм. — осенило волчицу.       — Ты уверена? Там было темно, можно с лёгкостью перепутать.       — Уверена, я отчётливо видела волка, что позвал меня за собой.       — Имя в книге, оборотень, что преследует вас обоих, и страх перед убийством, — протянула задумчиво Елена, собирая все кусочки пазла. — Это довольно весомые доказательства, Деймон хотел убить Тайлера и за меньшее.       — Значит, нужно узнать у нее лично, — твёрдо заявила волчица.       — Как ты себе это представляешь?Руна тебя один раз только видела.       Хейли на мгновение задумалась, а потом, опомнившись, выдала:       — Спросишь ты.       — Мы не настолько хорошо общаемся для таких тайн. — возразила девушка.       — Пожалуйста, — Хейли посмотрела на неё умоляюще. — Я приехала найти свою семью, возможно, Руна и есть то, что я так сильно искала.       Разве Елена могла отказать? Нет, не могла, поэтому мысленно уже на всё согласилась. Ей и самой не терпелось во всём разобраться, просьба Хейли была лишь предлогом, за которым она усердно скрывала свои истинные мотивы.       — Ладно, но ничего не обещаю.

•○•☽★☾•○•

      Ни на парах, ни в кампусе, ни в столовой, откуда Руна любила таскать булочки, девушки не оказалось. Обойдя почти всё здание колледжа, Елена решила пойти в последнее место, где, как ей казалось, могла быть ведьма. То, что Руна не любила ночевать в своей общажной комнате, знали без преувеличений все, девушку частенько замечали спящей на диване в комнате Люка, пару раз её выгоняли из библиотеки, где она умудрилась ночевать.       После инцидента на болотах Руна всё больше стала уделять время учёбе. Стала чаще появляться на парах, отвечать на занятиях, а не сидеть, уткнувшись в книжку, в общем, за прошедшую неделю Руна старалась выкладываться на максимум. В какой-то степени эта активность напоминала Елене Кэролайн, та тоже, когда не могла найти себе места, предпочитала заваливать себя всякими делами, чтобы дольше не думать о проблеме. Вот и Руна точно так же закрылась в себе, переводя свой гнев в другое русло.       Чувство вины гложет Елену с самого начала недели, стоило только увидеть ведьму в семь часов на парах, уже тогда вампирша поняла, что что-то было не так, и не ошиблась. Руна буквально погрязла в своих мыслях об отомщении Лейсу, когда Елена подошла к ней спросить, всё ли в порядке, та ответила, что в порядке она будет лишь тогда, когда сердце Лейса окажется в ее руках. Елена знала, что это была чистая ложь, Руна всеми силами хотела показаться сильной, но как бы она не старалась, испуг, что проскочил на ее лице, когда тело гибрида проткнула коряга, Елена не забудет. Тогда Руна испытала весь спектр эмоций, который только могла испытать девочка, находясь в стрессовом состоянии. Триумф мгновенно сменился страхом того, что она убила кого-то, затмевая собой всё, что только можно, за ним пришло отчаяние, позже сменившееся отрицанием. Перед тем как свалиться в обморок, Елена могла поклясться, что видела слезы разочарования на ее лице. Разочарования в самой себе.       Руна не была той, кто был способен на убийство. Она была чистой и невинной. Своим рвением в поисках мужчины она только это доказывала. Ей нужно было отвлечься, выпустить пар, сделать вид, что ситуация под контролем. И Елена, как хорошая подруга, не стала ей в этом мешать. Гилберт точно не была той, кто имеет право осуждать ее, она сама за эти полгода совершила немало того, за что прежней себе было бы стыдно. Если такой способ поможет Руне преодолеть тяжёлый период, то пускай она и дальше гоняется за призраками, пока это имело смысл.       Дружба между нами завязалась сама собой, просто в какой-то момент Руна перестала относится к вампирше как к врагу, и после этого общение пошло в гору. Возможно, на неё так повлияли события минувшей недели, а может, Руна преследовала какие-то личные, известные только ей одной цели, но даже если и так, Елена была рада тому, что теперь их общение не сводилось к неловкому молчанию, а приобретало совершенно иной характер. Именно из-за того, что теперь они хорошо ладили, Елена и хотела рассказать всю правду, прекрасно зная, что ни Хейли, ни Элайджа, ни уж тем более Клаус ничего ей не расскажут, предпочитая держать все в тайне, пока не настанет благоприятный момент. На своей шкуре Елена знала, каково это, когда от тебя скрывают правду, поэтому рассказать Руне о секрете она спешила как можно скорее, пока Клаус не выбрал тот самый «благоприятный момент». Тем более она уже как неделю обещает Хейли поговорить с ведьмой.       Добравшись до заветной комнаты, Елена с ужасом обнаружила, что та была пуста. Если её не было здесь, то где она была? Возможно, Елене изначально стоило поискать в доме у Марселя, как-никак Руна жила там, или на чердаке у Давины, где ведьма тоже вполне могла находиться. Искать стоило сразу с чердака, так как у Марселя напростой ошивается Клаус, а к нему Руна добровольно подходить не собиралась, о чем она красноречиво дала понять ещё в лесу.       Перед тем как отправиться в церковь, Елена решила предпринять последнюю попытку — написать Лив, возможно, она знает, где Руна. Как-никак их с братом тоже нигде не было, может, ведьмы пропадали где-то все вместе?

От: Елена

«Вы где? Я стою возле вашей комнаты, но там никого нет»

      Ответ не заставил себя долго ждать. Почти сразу телефон завибрировал, оповещая об одном новом сообщении. От: Лив «Иди на задний двор, мы все там»

От: Елена

«Руна с вами?»

      В этот раз ответа не было дольше, Елена успела спуститься на первый этаж и выйти к дверям. И только когда она вышла на улицу, телефон завибрировал. От: Лив «А где ей ещё быть?»       Обрадовавшись, что наконец-то нашла то, что искала, девушка помчалась к заданному месту, благо идти долго не пришлось. Как только Елена пришла, ей сразу бросилась в глаза толпа из человек шестнадцати, толпившейся возле кустов. Часть из них пыталась соорудить что-то на подобии домика из картона, досок и других подручных средств. Другая неуклюже сшивала ткань, набирая получившиеся подушки ватой с паралоном.       Немного поодаль, наблюдая за всем процессом, стояли Руна и Люк. Они особо не помогали, предпочитая оставаться в стороне.       — Что здесь происходит? — спросила подошедшая Елена.       — К нам пробилась беременная собака, вот мы решили ей помочь. — Люк указал в глубь кустов, где и вправду сидела собака.       Вид её был совсем плох. Худая и костлявая — так Елена могла описать её, только лишь взглянув. Бедное животное тряслось словно листик, вздрагивая от каждого шороха. Дворняжка была голодной, что отчётливо читалось в ее взгляде, ей как беременной еда была необходима, но по виду собака голодала уже давно. Серая шерсть местами была выдрана клочьями, ребра отпечатывались на грудине, а на шее виднелся еще не заживший след от цепи. Елене вмиг стало её жаль, захотелось тоже чем-то помочь, сделать хоть что-то, что облегчило бы жизнь бедному животному.       — Ага, а ещё мисс Спенсер освободила всех желающих помочь с пар, — добавила Руна, повернувшись к Елене вполоборота, так чтобы можно было одновременно видеть собеседницу и не упускать из виду собаку, проявлявшую к ведьме слишком много внимания. — Многие пришли ради законного прогула.       — Даже если и так, они ведь все равно помогают.       — А смысл? Ну соорудят они ей будку, будут корм носить, а дальше? — задала вполне логичный вопрос Руна. — Администрация колледжа вышвырнет её и щенят, как только собака родит, и на улицах станет на несколько бездомышей больше. Им бы приют искать, а не заниматься папье-маше, но кого это волнует, пока «волонтерство» поощряется?       По всей видимости, у Люка была точно такая же точка зрения, как и у подруги, раз за всё время ей не возразил. Может, Руна и была в чём-то права, и все эти добровольцы и правда здесь только ради собственной выгоды, но даже так были те, кто искренне хотел помочь. Как минимум Елене хотелось в это верить. Девушка не могла поверить в то, что процент тех, кто пришёл ради оценок, больше, чем тех, кто небезразличен к дальнейшей судьбе собаки.       — Эй, придурок! — крикнула Руна, обращаясь к парню, что подошёл к собаке, желая её накормить. — Ты её ещё макаронами накорми, вдруг она макэндчиз любит.       — Раз такая умная сама её корми, — огрызнулся Дэн. — Ах да, ты ведь у нас собачек боишься.       — Я не боюсь, а опасаюсь. Вдруг у нее лишай, заразится не хочу.       — Тулл, лишай ты скорее подхватишь от своей подружки, чем от собаки. — Кинув два бутерброда, Дэн ожидал, что собака накинется на них и тут же съест. Но та, будучи голодной, лишь слегка приблизилась, чтобы обнюхать подачку, и, не став её есть, вернулась на место.       Сбоку раздался смех Руны. Прикрыв рот рукой, она всеми силами пыталась его сдержать, но ситуация была настолько комичной, из-за чего Руна быстро сдалась. По реакции Дэна было прекрасно видно, как его это задевает, возможно, парень и вправду хотел помочь, только очевидно, что его подачки были не нужны никому.       — Даже собака тебя идиотом считает, — задыхаясь от смеха, оповестила его Руна.       — Или она чувствует твое безразличие, — подхватил Люк.       Махнув рукой на их насмешки, парень покинул кусты, оставив собаку в покое.       Решив, что раз животное не стало есть бутерброды, их нужно было убрать. Подойдя к собаке, Елена ожидала, что та начнёт скалиться и рычать, как обычно ей подобные реагировали на вампиров. Но, на удивление, собака была спокойна, она лишь лениво наблюдала за тем, как Елена убирает еду, а потом также лениво повернула к ней голову, позволяя себя погладить. Возможно, спокойствие было обусловлено беременностью, все силы уходили на вынашивание и сохранение жизни щенкам, а на то, чтобы рычать на незнакомцев, сил попросту не осталось.       В руках шерсть ощущалась ещё грубее, чем она представляла, даже от малейшего прикосновения она осыпалась в руках, падая наземь. Проведя рукой ещё несколько раз вдоль шеи, Елена обнаружила помимо блох и вшей огромный лишай, переходящий с основания шеи на спину. Если его в скором времени не излечить, то он может разрастись и по всей длине.       — Ты и вправду боишься собак? — удивилась Елена.       Руна лишь пожала плечами, сама точно не зная ответа на поставленный вопрос.       — Мне они просто не нравятся, — ответила она. — Не то чтобы я их терпеть не могла, как оборотней, но и любви к ним я тоже не испытываю. Я больше лис люблю.       — Лисы ведь тоже из семейства псовых. — заметил Люк, вклиниваясь в разговор.       — Чего вы вообще пристали? — возмутилась брюнетка. — Ну не нравятся мне собаки, что тут такого? Как будто их все поголовно обязаны любить.       — Просто я удивлена, с тем оборотнем в лесу ты мило беседовала. — маленькими шажками Елена решила подобраться к теме разговора, на которую не могла решиться неделю.       — Мило? — ведьма взглянула на неё вопросительно. — Где ты там милое общение увидела, он чуть нас не убил, или ты забыла?       — Убить он хотел меня, — возразила Елена.       Руна нахмурилась и скрестила свои руки, вставая в закрытую позу.       — Думаешь, меня бы он отпустил?       — Ну хватит, — вмешался Люк, вставая между ними. Он лишь со стороны наблюдал за развитием событий, предпочитая оставаться в стороне. Но когда начало намечаться что-то серьёзное, решил наконец вмешаться. — Вы так скоро снова будете не разговаривать, а мы с Лив только привыкли к вашей дружбе.       — Кстати, а где она? — внезапно её осенило, что всё это время блондинки не было среди них.       — Они вместе с Тайлером ушли в магазин за кормом, — непринуждённо ответил Люк.       — С Таем?       — Ну да, он ведь в этом спец, — усмехнулась Руна.       На шутку Елена закатила глаза, не видя в ней ничего смешного.       — Для тебя как будто ген оборотня сродни смертному приговору. — вдруг выпалила вампирша.       — Да. — ответ был максимально серьёзным. Руна ни на секунду не задумалась над ответом, чётко заявляя о своей позиции.       По спине девушки прошлись непрошенные мурашки.       — Есть ведь и неплохие оборотни вроде Тая и Хейли, не все они как Лейс. — Елена хотела исправить ситуацию, понять, что Руна имела в виду совершенно другое, просто выразилась неправильно.       — И? — подняв одну бровь, спросила Руна. — Чтобы активировать ген, нужно кого-то убить, вывод сделаешь сама.       — Но они не виноваты в том, что родились такими. Тай до семнадцати лет не знал, что оборотень, пока его насильно не заставили убить девушку. Хочешь сказать, он тоже виноват? Будь оборотнем ты, повела бы себя иначе?       — Я знаю, чего ты пытаешься добиться, — отмахнулась Руна. — Хочешь заставить меня поменять свое негативное отношение к оборотням через призму того, что будет, окажись я на их месте, — она излагала свою позицию спокойно и без агрессии, желая донести до Елены свою мысль, не портя с ней отношения. — Только вот ответ куда проще и прозаичней, если бы каким-то чудом, а иначе как неоткуда появившийся ген кроме как чудом назвать невозможно, я бы оказалась оборотнем. Я просто-напросто покончила бы с собой. Нет ничего отвратительней, чем ломать свои кости каждое полнолуние, да я даже вампиром стану охотнее, чем собакой.       Занавес.       Желание рассказать правду было искренним побуждением девушки, когда-то Елена тоже была в роли того, от кого с рождения скрывали правду. Она долгие годы была в неведении всего, что происходит вокруг: вампиры, двойники, чертов ритуал, где ее должны были убить, казалось, все ее окружение просто издевалось, прикрываясь высшим благом. Узнай Елена правду с самого начала, знай она, кем были братья Сальваторе и почему именно она вызывала у них такой интерес, может, не было того, что случилось, тогда, может, и у Дженны был бы шанс. Даже после того как Гилберт сама узнала правду, от нее все равно продолжали все скрывать, оберегая от жестокой правды. Только вышло все как раз наоборот, не говоря ей правду о происхождении, биологические родители собственноручно толкнули ее в лапы к Клаусу, который только этого и ждал.       Святой Елена не была. Взять хотя бы Джереми, которому Деймон стёр память по ее указке. Сколько бы она не раскаивалась, сколько не оправдывалась сама себе о том, что это ради брата, сколько бы не убеждала в этом остальных. Правда оставалась неизменной. Все её действия в отношении Джереми не что иное, как эгоистичное желание контролировать брата, так же как когда-то сделали её родители. Неосознанно она спроецировала всё, что когда-то было сделано ей, на Джереми, того, кто так же, как и она, пал жертвой гнусной лжи. Из-за этой лжи в итоге погибла Дженна.       Елена была эгоисткой, всегда ей была, может, поэтому она и смогла подружиться с Ребеккой? Ведь при иных обстоятельствах они были врагами. Именно из-за своего эгоизма Елена хотела рассказать Руне правду, чтобы девушка знала, кто из всех её знакомых был единственным, кто ей не врал. Именно эгоизм подтолкнул её согласиться на просьбу Хейли, а не отказаться, что было бы куда правильней.       Знать, кем ты являешься на самом деле, — это право каждого, и Руна была той, кто этой правды заслуживает больше всего. Но, видя реакцию ведьмы, Елена всё больше понимала Элайджу — это была не её тайна, и не ей распоряжаться этой тайной. Будь Руна той, кто всеми силами хотел докопаться до истины, Елена непременно рассказала бы всё. Руне не нужна была правда, она ее даже не искала. В нынешних условиях, когда неизвестно, что девушка сделает после этого, Елена предпочла бы молчать, чтобы не испортить и так хрупкие отношения.       Елена была эгоисткой. Но не настолько, чтобы портить кому-то жизнь.       И всё же что-то она должна была сделать, раз пообещала. Банальное знакомство двух девушек под каким-нибудь предлогом она могла обеспечить, надо было только найти причину, по которой Руну можно было затащить к ним в дом.

•○•☽★☾•○•

      К концу дня на одну проблему прибавилось больше. На третьей паре ей написал Джереми с просьбой позвонить, когда девушка освободится, брат хотел с ней о чем-то поговорить. Уже тогда Елена почувствовала неладное, ведь за последние два месяца с их крайнего разговора Джер не проявлял никакой инициативы в общении. Это Елена первой звонила и писала, уговаривая поговорить подольше обычного, Джереми обычно отмазывался и сбрасывал трубку, отгораживаясь от сестры всё сильнее. Елена понимала его обиду, но ничего с этим поделать не могла, из-за капризов брата никуда возвращаться она не собиралась.       Казалось, прошла целая вечность, пока Джереми наконец-то не взял трубку. Ей пришлось позвонить четыре раза, прежде чем это случилось.       — Не думал, что ты позвонишь так быстро. — его голос был весьма обычный, и Елена даже обрадовалась, что брат звонит ей не с очередной проблемой.       — Ты сам сказал, что это важно.       На той стороне послышались помехи, как будто другой человек хотел отобрать у Джереми телефон, но у него не вышло. Вампиршу это насторожило, всё-таки Джер остался один в Мистик Фоллс, и никого постоянного в доме быть просто не могло. Разве что Мэт, но тот не стал бы выдергивать трубку.       — Скоро ведь тринадцатое, или ты забыла?       Забыла. Но брату она в этом не признается. Их отношения и так переживали не самые лучшие деньки, а забытое день рождения может воткнуть ещё один гвоздь в крышку гроба, отдаляя их примирение всё дальше, дальше... и дальше. Так можно было довести хоть до бесконечности.       — С чего ты это решил?       Ответа она не получила, но зато расслышала в очередном постороннем звуке голос мужчины, что-то говорящий Джереми. Чей он был — непонятно, слишком неразборчивый для опознания, тот, кто говорил вместе с Джереми, стоял в относительной удалённости. Так, чтобы Джер мог его услышать, а собеседник с другой стороны провода — нет.       — Так к чему это я, — вновь раздался голос брата, более напряженный, чем раньше. Кем бы ни был тот человек, то, что он сказал, явно пришлось не по душе парню. Если до этого Гилберт-младший старался держать дружеский настрой, то сейчас он снова закрывался от сестры. — Надеюсь, ты приедешь к нам, посидим в «Мистик Гриль», как раньше. Или можем съездить в Уитмор, навестить Бонни и остальных. Они явно будут рады твоему приезду.       Так вот для чего всё это было затеяно — заманить в очередной раз домой. Почему-то Елене сразу стало понятно, кому именно принадлежал второй голос, тому, кто и надоумил брата позвонить ей.       В очередной раз ей придётся выбирать между семьёй и Майклсонами, и в очередной раз её семья просто не оставляет ей выбора, наплевательски относясь к ее чувствам. Почему Джереми просто не может принять её выбор? Понять, что она не сошла с ума, а просто-напросто послушала свое сердце. Но ведь Елена тоже не приняла его выбор в отношении Викки и Анны, может, Джер так ей мстит за всё содеянное?       — Джер, — спокойно начала Елена, заранее понимая, чем окончиться разговор. Опершись об стену в коридоре, она прислонила затылок к холодной плитке, готовясь к худшему. — Я не смогу, прости.       Тишина, по ощущениям длившаяся целую вечность, протикала не больше десяти секунд. С другого конца, стоило ей отказаться от поездки домой, сразу же послышался треск стекла — тот, кто был сейчас рядом с братом, не брезговал разбитой посуды.       — Ну конечно, как всегда, — выплюнул он, бросая телефон подальше от себя.       — Я не говорю, что не хочу приехать, просто сейчас не получается. Может, это ты приедешь ко мне? В Новом Орлеане праздновать семнадцатилетие куда веселей.       — Да ты издеваешься, — рявкнул он. — Может, мне с Клаусом ещё отпраздновать, мы ведь уже как семья, — последнее слово было выплюнуто изо рта, словно от него хотели поскорее избавиться. — Нет, серьёзно, о чем ты думала, предлагая такое? Я что, по-твоему, с радостью должен подорваться и поехать в дом к этим уродам? Я как дурак думал, что сестра хоть на мой праздник вспомнит о брате, но нет, твои новые друзья оказались важнее.              — Джер...       — Пошла ты, Елена.       На этом разговор был окончен.       Ноги будто атрофировались, и Елена, не в силах больше себя держать, осела на пол, скользя по стене. На душе было паршиво, будто она своими же руками убила брата, закопала его тело, а теперь усердно делала вид, что всё хорошо.       Она до последнего отказывалась верить в то, что Джер её ненавидел, что их отношения вконец испортились. Да, может, он был зол, и он имел на это право. Елена понимала, что принять её новые отношения будет всем непросто, она это понимала и готова была ждать сколько угодно. И она честно ждала месяц, два, но когда дни перевалили за год, она сдалась.       Все имеют право на свое счастье, так почему же она не? Всё, что поняла Елена за те полгода, что ей оставалось отучиться, так это то, что её выбор никто до конца не примет. Её и дальше будут осуждать за глаза, боясь сказать всё как есть в лицо. Именно поэтому она решила уехать подальше, чтобы не мозолить всем глаза, дать друзьям передохнуть от неё и Элайджи. Она думала, что вдали от дома её проблемы сами улетучатся.       Но нет, в ее отсутствие Деймон смог убедить Джереми в своей правоте, запихивая в его голову свою волю. И брат поддался на это. Девушка уже поняла, что стоило настоять, чтобы Джер поехал с ней, а не оставлять его одного. Черт знает, что Сальваторе наплел ему в ее отсутствие, возможно, даже подговорил на помощь в убийстве первородного, о чем Деймон уже давно мечтал.       Следом за отчаянием от осознания, что брат, возможно, больше не захочет её видеть, пришла злость. Почему её просто не могут оставить в покое? Зачем каждый раз лезть, если тебе говорят отстать? Хотела прямо сейчас купить билеты до Вирджинии, чтобы прибить Деймона на месте, раз не понимает человеческого языка. И она бы это сделала, если бы не здравый смысл, вовремя одержавший верх. Пойди она на это, опустилась бы до уровня Деймона.

От: Елена

«Мне кажется, Деймон настраивает Джера против меня»

      Написать Элайджи она решалась не сразу, только когда полностью остыла. Елена решила высказать свои переживания кому-то другому. От: Элайджа «Что случилось?»

От: Елена

«Я говорила с ним, а такое ощущение, что с Деймоном, Джер говорил его словами»

      Возможно, она совершила ошибку, прося помощи именно у Майклсона, их способы решения проблем часто заканчиваются смертями. Но раз Сальваторе решил играть в чёрную, то и она не отстанет. Может, наконец-то получит урок, что не стоит лезть в ее семью. От: Элайджа «Не волнуйся, я всё решу»       От, казалось бы, простого «решу» Елена ощутила спокойствие. Ей уже было плевать, как именно Элайджа собирался решать этот вопрос, плевать, кто и при этом пострадает. Главное, что ее любимый не наплевал на ее просьбу, не счёл её параноиком, а поддержал. Да, в своей привычной манере, но как раз-таки это Елене и было нужно.