break your little heart

В следующую пятницу полупустой туристический автобус, наполненный восемью взволнованными молодыми людьми, матерью с девочками-близнецами, двумя семейными парами, одиноким мужчиной и усталым водителем, отправляется в путь. Поездка в префектуру, где их ждет горнолыжный курорт, наполнена тихими разговорами и вежливым пожеланием не беспокоить никого из незнакомцев, с которыми они едут в одном транспортном средстве. Из ожидаемых пяти часов до прибытия прошло уже два, так что вскоре наступит небольшой перерыв. — Я все еще не понимаю, почему ты сидишь со мной, — жалуется Хенджин своему соседу по месту. Сегодня утром они вышли из дома в 7 часов, чтобы успеть на посадку в туристическийавтобус, который отправлялся из Сеула в 7:45. Хёнджин планировал сесть рядом с Сынмином, но вместо этого оказался с Джисоном. Парень с усталым выражением лица уставился в никуда — вероятно, из-за недосыпа, а также потому, что его планы сесть рядом с Минхо, по мнению Хёнджина, были сорваны. Хан выдыхает. — Чонин сидит с Сынмином, Феликс с Чанбин-хеном, Минхо-хен с Чан-хеном. Очевидно, что они все договорились так сидеть задолго до того, как мы выбрали дату поездки, так что не то, чтобы у меня был выбор. — Ну, тут все еще есть свободные места, — мычит Хенджин и сразу же отбивается от летящего в него кулака Джисона. — Я шучу. Он кладет голову на плечо друга, усаживаясь поудобнее. Достаточно того, что у Джисона место у окна, а у Хёнджина — в проходе. Сегодня просто не его день. Хван проводит рукой по своим длинным черным волосам и поправляет чёлку, а затем смотрит в окно. Они находятся в глухой местности, где кусочки цивилизации проносятся мимо максимум раз в 15 минут. Далеко-далеко виднеются только деревья и поля. Если бы они были предоставлены сами себе, то, скорее всего, умерли бы, тем более что телефонной связи в округе нет, судя по пустым полоскам, отображаемым на его смартфоне. — Я прощу тебя за поцелуй. — Омерзительно. — Ладно. Хёнджин в раздражении закатывает глаза. И не только потому, что Джисон пытается все уладить поцелуями и объятиями — к этому уже привыкла вся их компания. Если о чем и жалеет Хван этим прекрасным утром, так это о том, что прошлой ночью ему удалось поспать всего три часа. Причиной тому стал один из его профессоров, который в последнюю минуту объявил о сроке сдачи эссе по 20-страничной статье, которую он разослал всем по электронной почте. В последнюю минуту — это значит, что он объявил об этом вчера вечером и назначил крайний срок на четыре часа утра, прекрасно зная, что они будут мучиться. Даже с учетом того, что Чан пытался помочь, чтение статьи само по себе было непосильной задачей, потом ее понимание, а потом… Остановимся на этом ради здравомыслия Хёнджина. Отсканированная PDF-копия 20-страничной статьи, которую он может показать вам в своих электронных письмах, выглядит так, будто была сделана на сломанном ксероксе в 1959 году. 1959, потому что в этом году впервые появилось коммерческое ксерографическое офисное фотокопирование. Интересно, откуда Хёнджин знает об этом? Он просто из вредности посмотрел. Когда он наконец закончил работу, его мозг не спешил успокаиваться настолько, чтобы позволить ему заснуть. Надо было отказаться от задания. Хёнджин ненавидел этого профессоравсей душой. Поездка на три дня и две ночи — что-то, что они все должны ценить. Благословите чистую душу Сынмина за то, что он использовал свой купон и позволил им заплатить в разы меньше, чем они могли бы. Хенджин уже представляет себя сидящим в горячих источниках, от которых расслабляются мышцы. Возможно, он мог бы научить Сынмина кататься на лыжах — нет никакой уверенности, что Ким не умеет кататься, но он все равно готов. Он будет руководить Сынмином, станет отличным учителем и все такое. После нескольких кругов по занесенным снегом трассам они смогут все вместе вкусно поесть. Он размышляет, не пригласить ли Сынминавечеромв один из баров. Оказывается, у них есть специальное предложение для пары, алкогольное и безалкогольное, и что может быть романтичнее, чем взять специальное предложение для пары вместе в вечерний ужин при свечах? Если у этого есть хоть какие-то шансы на успех, то Хёнджин точно будет спать спокойно и счастливо до конца года. Что напомнило ему… — А мы решили по поводу соседей? — Хёнджин садится и подталкивает Джисона, который дремлет рядом с ним. — Мы распланировали абсолютно все, кроме соседей по комнате? Джисон выглядит таким же растерянным, как и сам Хван. Они моргают, смотря друг на друга непонимающе, прежде чем у Хана приоткрывается рот, а на лице расползается испуганное выражение лица — словно он вспомнил, что забыл выключить плиту в их общежитии. (Чонин убьет его, если это правда). Джисон беспомощно оглядывается вокруг с поднятыми руками, не зная, что с ними делать, и опускает их, глядя на Хёнджина. — О боже, что такое? Рассказывай, я смогу помочь, — испуганно шепчет Хенджин, уже готовый соскочить с места. Нижняя губа Джисона дрожит на секунду. — Я забыл спросить Минхо-хена, будет ли он моим соседом… — пищит он, выглядя крайне разочарованным в себе. Хенджин в нем разочарован еще больше — такая отличная возможность, и Джисон её упускает. Как обычно! Хёнджин снова проводит пальцами по волосам. — У тебя была целая неделя, чтобы спросить его! — он ругает своего друга и бьет его по руке. Надувшись, Джисон потирает ушибленное место. — Я спрошу его, когда мы будем на месте. Я планировал спросить его с самого первого дня, чувак. Не знаю, как я отвлекся. Хёнджин сразу же вспоминает, что могло отвлечь его внимание. Он усмехается: — Ух ты, Минхо-хен один раз провел с тобой ночь, и ты сразу же потерял единственную клетку мозга, которая у тебя есть. — Эй, не говори это с таким пошлым контекстом! — Ты ходил счастливый всю неделю, — ухмыляется Хенджин, произнося нараспев. — А Минхо-хен даже не остался, чтобы разбудить тебя, — он взрывается смехом, наблюдая, как друг краснеет с недовольным выражением лица. — Чувак, ты звучишь как изврашенец! Агх, конечно, было бы потрясающе проснуться с ним, но я знаю, что Минхо-хен очень занят, так что без разницы, — Джисон хмурится и дуется, скрещивая руки на груди и глядя на свои колени. — И что с того, что была еще одна неделя без встречи с ним? Мы не можем постоянно общаться, — заметив, что Хёнджин самодовольно поднимает бровь, он быстро добавляет: — Не то чтобы я хотел. Потому что я не… Хёнджин, я предупреждаю тебя, не делай из этого ничего странного. Хёнджин в ответ лишь хмыкает и не обращает внимание на его попытки объяснить ситуацию. В то утро, когда Джисон остался ночевать — Хёнджин узнал об этом только утром (как же он не заметил, что Хан не ушел с остальными?!), представьте себе его шок — все остальные, включая Джисона, еще спали, а Минхо спокойно приготовил для всех вкусный завтрак и ушел в танцевальную студию. По крайней мере, именно туда, по словам старшего, он отправился, когда его спросили, где он был весь день. Судя по пиршеству, которое он устроил для них, Хёнджин искренне подумал, что Минхо оставил их насовсем, уйдя к другим сожителям. Выглядело это достаточно аппетитно, чтобы стать последним прощальным ужином. Честно говоря, в сонном состоянии Хёнджин чуть не расплакался, а Джисон и вовсе запаниковал, если бы не ободряющие слова Чана: оказывается, Минхо уже написал старшему, что в воскресенье рано утром уедет в танцевальную студию. Остаток недели прошел как и предыдущая, лишь с небольшими отличиями. Минхо не виделся ни с кем, кроме Феликса и Хенджина, с которыми он ходит на танцы (что для Хвана было реальным облегчением после всех переживаний), и Чана с Чанбином, с которыми он обедает. Чан, к слову, тоже ни с кем, кроме Минхо и Чанбина, не пересекался — он объяснял это тем, что у него много дел по новому проекту. Хотя старший всегда занят. И самое главное: за неделю ни один Хван Хёнджин не пострадал. Самое большое отличие в том, что Джисон, самый маленький и громкий из их команды, был похож на энергичного щенка — нет, на энергичнуюбелку— всю неделю, пока не наступила пятница, то есть сегодня. Джисон категорически отрицал связь между своим настроением и тем, что он спал вместе с Минхо, но Хёнджин знает лучше. Любой бы понял, если бы ему пришлось часами слушать, как Джисон восторгается Минхо и хвастается всем, что знает об их хёне. (А ещё что-нибудь вроде: «Он был так красив при лунном свете, Хёнджин, это так раздражает!»). Но это справедливо, ведь Хван так же восхищается Сынмином, и Джисону тоже приходится выслушивать все это. Спустя час Джисон спрашивает: — Будешь в одной комнате с Сынмином? — Я надеюсь, — в надежде произносит Хенджин. В полдень они наконец достигают места назначения. Заснеженные пейзажи выглядят превосходно: высокие и широкие горы сверкают от солнечного света. Воздух прохладный, но чистый. Отсюда, из сердца курорта, видны несколько трасс. На них то и дело появляются люди: катаются на лыжах, сноубордах или прогуливаются. Дети играют в снежки, а вот в патио ресторана, расположенного неподалеку, следуя эстетике деревянных коттеджей взрослые пьют горячие напитки. С такого расстояния разбросанные гости курорта, благодаря своей разноцветной зимней одежде, похожи на радужных муравьев. Мило. Оторвавшись от созерцания пейзажа, Хёнджин смотрит на то, что делают его друзья посреди этих красот. Возле автобуса с багажом стоит Хван, засунув руки в толстую черную лыжную куртку, которую он нашел в глубине шкафа всего несколько дней назад, и рассеянно смотрит по сторонам. Рядом с ним стоят Джисон и Чонин, все еще завороженные новым местом и озирающиеся по сторонам с широкими возбужденными глазами. Тем временем Сынмин, Феликс и Минхо играют в снежки и весело смеются, время от времени вскрикивая. Феликс в особенности выглядит так, будто он наслаждается жизнью. В стороне, на безопасном расстоянии от зоны боевых действий, стоят Чан и Чанбин, наблюдающие за их игрой с мягкими улыбками. Забавно, но, несмотря на юный возраст, им удается выглядеть как гордые родители. Мир никогда не был вариантом — по мнению Хенджина именно об это фразе думает Минхо, когда он пробирается к ничего не подозревающему Чанбину. В его ладонях — огромный снежок, слишком большой для его маленьких рук. Хенджин улыбается, отлично понимая, что будет дальше, и оборачивается к своим друзьям, стоящим рядом. Раздается крик (Чанбина), затем громкий смех (всех остальных, кроме Чанбина). Затем крик, громкое нытье (Минхо) и еще больше смеха (всех, особенно Чанбина). Хёнджин думает, что сегодня, должно быть, хороший день. Может, карма за добросовестную работу над эссе? Как оказалось, всего лишь спустя двадцать минут, он ошибался: удача явно не с ним сегодня, а кармы не существует. Хенджиноб этомв лобби их отеля. Их ждет только Чан. — Что значит Сынмин будет жить с тобой и Феликсом? — Хёнджин едва ли не кричит на Чана от изумления и предательства. Многие считают его драматичным, но оноченьхотел жить в одной комнате с Сынмином. Все это знали, понятно? Чонин, в свою очередь, пожимает плечами в некотором раздражении, когда как Джисон слушает лишь вполуха, с восхищением рассматривая причудливый, но уютный холл отеля. Вдобавок ко всему, панорамные окна напоминают им о холодной красоте на улице. Чан кивает, будучи слишком терпеливым и добрым человеком. — Пока вы втроем ходили в туалет, другие решили вас не ждать, так что… — он не заканчивает предложение и пожимает плечами. — Спасибо, что единственный остался нас подождать, хен, — мило улыбается Чонин. — Ну и какой из этих идиотов мой сосед? — Чан взмахивает в сторону Хенджина и Джисона, после кидая ключи от комнаты. Чонин кривится, но все равно ловит ключ от комнаты. — Потрясающе. Оба. — Подождите, — Джисон поднимает руку и совино моргает на Чана, только сейчас поняв, что все это значит, когда он наконец-то обратил на него должное внимание. — Почему мы живем 3-3-2? Почему Минхо-хен и Чанбин-хен вместе? Хенджин и Чан на вопрос лишь вздыхают. Старший, хоть и с раздраженным выражением лица, отвечает, стараясь рассказать всю ситуацию, потому что знает, что иначе Хан будет продолжать задавать вопросы. — Курорт дал нам две комнаты для троих и одну на двоих. Номер для двоих — это особый номер для молодоженов, потому что он был указан в купоне, а также единственный, который остался, чтобы все восемь человек уместились в план номеров. Оказалось, что Минхо и Чанбин уже пообещали быть соседями по комнате на время поездки, так что вопрос был только в том, будут они жить в номере на троих с одним из нас или в номере для пары. Короче говоря, мы сыграли в камень-ножницы-бумага. Джисон смотрит на него с недоверием и удивлением, приоткрыв рот. Чан моргает, глядя на его выражение лица, и кивает, растягивая губы в тонкую улыбку. — Ага. Хан закрывает рот и удрученно хватает свой багаж, бормоча что-то о том, что хочет записывать все, чтобы больше никогда ничего не забыть. (Хёнджин считает, что он не станет этого делать, потому что и это он забудет). Хёнджин и Чонин поступают так же. После этого Чан провожает их в номер 216. Чан, Феликс и Сынмин живут в номере 215, а Минхо и Чанбин получили номер для молодоженов в конце коридора, 217. Как самый ответственный из них Чан сообщает им, что остаток дня они могут делать все, что захотят, но к шести часам все должны быть в лобби на ужине. Они решают сначала распаковать вещи, а потом отправиться на разведку или, может быть, пообщаться с друзьями и проверить другие комнаты. Втроем они то и дело отвлекаются, так и не закончив распаковывать вещи. Это лишь вопрос времени, поскольку они уже стоят перед первой дверью. Хёнджин, несмотря на то, что хотел попросить Сынмина съездить с ним на горячие источники поблизости, в качестве моральной поддержки соглашается с невысказанным желанием Джисона. (Он поиграл ему в камень-ножницы-бумага). Чонин тоже хотел посмотреть на номер молодоженов — ожидаемо, комната ведь должна быть по-романтичному оформлена. Краем глаза Хенджин видит, как Хан нервно вытирает руки о джинсы, прежде чем спрятать их в карманы — этот мелкий придурок так отчаянно пытается показать свою незаинтересованность, что это даже смешит. Вот только Хенджин не может смеяться: они в одной и той же ситуации, потеряв возможность быть со своим идеальным соседом по комнате, и это только их вина. — Чонин, ты стучись, — Джисон подталкивает младшего вперед. — Ты хотел прийти сюда. Чонин в ответ лишь моргает (упустим то, что Хан всего пару минут назад заявил, что хочет сходить именно сюда) и пожимает плечами: — Ладно, — и после трижды стучит в дверь. Дверь открывается лишь через минуту после того, как из комнаты доносится громкий стук, и на пороге появляется взъерошенный Чанбин. Его темные волосы, вероятно, еще немного влажные от снежной атаки Минхо, в беспорядке, а черная толстовка перекручена и помята, как будто ее кто-то натягивал всего несколько мгновений назад. Хм. Хёнджин сужает глаза при виде всего этого. Он проверяет, заметил ли это Джисон, и кивает, когда видит, что тот в замешательстве смотрит на толстовку. — Чанбин-хен, почему ты выглядишь так, будто тебя избили? — Чонин единственный, кто все же задает вопрос, так и крутящийся на языке Хенджина. — Не знаю, помните ли вы, что из-за выходки Минхо у меня вся спина была мокрая, и я хотел принять душ после распаковки вещей, — со вздохом объясняет Чанбин, — но не успел я отойти, как на меня снова напали. — У нас был разговор по душам! — нахально кричит Минхо, и прежде чем Хёнджин успевает протиснуться в комнату, Джисон прошмыгивает мимо, словно это его собственная комната. Грубовато, однако Чанбин разрешает ему и приглашает остальных внутрь. Он вздыхает и объясняет слова Минхо: — В итоге мы подрались. Не знаю, как долго это продолжалось, но в какой-то момент он стянул с меня толстовку. Потом раздался стук в дверь. Я свалился с кровати, натянул толстовку и вот мы здесь! Полный кавардак. Кажется, у меня даже есть несколько синяков… Чонин смеется над этой историей и спрашивает, кто из них сильнее, на что Чанбин дает лишь неопределенный ответ. Хёнджин тоже смеется, но не может отделаться от мысли, что история звучит как-то странно. Но это же Минхо, у него репутация странного человека. Минхо с Чанбином? Они обычно странные вместе, так что у Хёнджина нет причин не верить в эту нелепую историю. Минхо любит доставать Хвана, но и Со тоже достается. Хёнджин предпочитает не вмешиваться, если может, или если Минхо позволяет ему не вмешиваться (по сравнению с Хваном у них есть опыт в боевых искусствах, так что это не его борьба и никогда добровольно ею не станет), но в хорошие дни они легко втягивают в нее и Чана. Когда Минхо наконец появляется в поле зрения, он лежит на единственной кровати в комнате в манере «Нарисуй меня, как одну из твоих француженок». Хёнджин не будет, спасибо большое. Он даже не смотрел этот фильм. Кроме того, Джисон уже сидит рядом с Минхо на кровати и осматривает комнату. — У вас кровать кровать queen size?! — Чонин в восторге прыгает на кровать, успешно скидывая с нее и Минхо, и Джисона, и раскидывает свои конечности, выдыхая в блаженстве. — Какая она удобная! Давайте поменяемся комнатами? — Кровать удобная, но декор… не слишком ли это все? — Хан с досадой смотрит на лепестки роз на кровати и полу, а затем неопределенным жестом окидывает всю комнату. — Это номер для молодоженов, — отвечает Минхо, пожав плечами, когда наконец садится на край кровати и постукивает кончиком пальца по прикроватной тумбочке. — Честно говоря, я ожидал худшего, так что без разницы. Номер для новобрачных оправдывает свое название и выглядит именно так. Вся комната и мебель в ней выдержаны в уютной зимней тематике; все это выглядело бы как из пошлого рождественского романа, но сейчас не Рождество, и здесь нет ни дымохода, ни рождественского декора. Все цветовые акценты — красные или розовые, в сочетании с бежевыми, белыми, кремовыми и коричневыми деревянными элементами. Сердечки в странных местах и свечи тоже. Как человек, изучающий дизайн интерьеров, Хёнджин должен признать, что это вполне уместно и неплохо, хотя и довольно старомодно. Не совсем его в стиле, но для медового месяца и настроения вполне подходит. — Смотрите, наш телефон похож на сердце! О, и девушка на ресепшен поприветствовала нас с подарочной коробкой, в которой лежали носки с сердечками, — Минхо с воодушевлением демонстрирует им телефон на прикроватной тумбочке и носки с сердечками, которые на нем сейчас надеты, подбрасывая ногу в воздух, тем самым демонстрируя свою гибкость. — А еще были гон… — Ага! — прерывает его Чанбин, отталкивая Минхо подальше от прикроватной тумбочки, и усаживается по ту сторону кровати, нервно хихикая, пока опускает ладони на колени. — Там еще гоночные машинки были. Минхо смеется с блеском в глазах, говорящим о том, что он знает что-то, чего они не знают. Он выглядит так, словно ему доставляет огромное удовольствие заставлять Чанбина корчиться от боли, какую бы информацию он ни утаивал. Только посмотрите, как настороженно Со смотрит на него. Джисон и Хёнджин, в свою очередь, наблюдают за их подозрительным поведением, надеясь, что они думают об одном и том же, затем смотрят друг на друга, потом на Чанбина и Минхо, потом друг на друга, потом на прикроватную тумбочку и снова друг на друга. — Почему у вас такие странные лица? На что вы смотрите? — Чонин хмурится, сидя за спиной у Минхо. Он внимательно смотрит на них, но ничего не понимает. Все происходит в одно мгновение. — Я задержу их, давай! — кричит Хёнджин Джисону, после чего без раздумий бросается всем телом на Минхо и Чанбина, и оба, застигнутые врасплох, падают на кровать, как кегли. Раздаются многочисленные стоны боли. Хван едва успевает заметить, как друг, словно кричащий ниндзя, прыгает к прикроватной тумбочке, нагибается, чтобы вытащить из ящиков тумбочки все необходимое, а затем поднимается обратно. Но из этого положения Хёнджин не видит ни его выражения лица, ни предметов, о которых идет речь: — У тебя есть что-нибудь? Джисон молчит, замерев на месте. Минхо, похоже, хорошо видит со своего места под Хёнджином и Чанбином, потому что в перерывах между криками боли он хрипло смеется. Тело под ним начинает шелестеть и, ох, подождите. Чонин? — Я хочу убить тебя, — Чонин с трудом выдавливает из себя звук, словно он едва дышит на дне кучи. Он подтверждает это. — Мне кажется… что если я попытаюсь… дышать нормально… мое тело будет полностью раздавлено… О нет, бедный Чонин! Хёнджин тут же отодвигается, чтобы встать, Чанбин перемещается туда, где он сидел раньше, а Чонин толкает Минхо, все еще заходящегося в приступе смеха, чтобы тот наконец-то смог отдышаться. — Я чуть не умер! — хнычет он, держась за грудь и переводя дыхание. Затем он поднимает глаза и видит предметы, которые Джисон держит в каждой из своих рук. Похоже, он еще ничего не понял. Наконец, Хёнджин тоже смотрит. Джисон полностью замер, тупо уставившись на предметы в своих поднятых руках. Хёнджину это напоминает те смущающие математические мемы, которые Феликс иногда показывает ему. В правой руке у Хана розовая бутылочка с милой блестящей этикеткой, а в левой руке — стеклянная банка без крышки, полная презервативов в красных и розовых упаковках. Минхо все еще гогочет на заднем плане, как какой-то злодей с высоким голосом, а лицо и уши Чанбина настолько красные, что он пытается спрятаться за руками. — Я просто хотел спасти вас от неловкости, — бормочет Чанбин, скрываясь в своих руках и, очевидно, чувствуя себя смущенным. На самом деле, найти такие вещи в номере для новобрачных не так уж и удивительно. Кто знает, что еще спрятано в этой комнате? По мнению Хёнджина, именно этого и следовало ожидать. Кроме того, на этикетке лубриканта очень милый дизайн; если бы Хван не знал, он бы подумал, что это крем для рук или что-то в этом роде. — Я не хотел, потому что мне плевать. В любом случае, не стоит нападать на нас из-за этого, — добавляет Минхо, и смех наконец утихает, когда он откидывается на руки с самодовольной ухмылкой, — Бинни стесняется. Возьмите немного, если вам нужно. Никакого секса без презервативов, ребят, — он оглядывает всех, как бы проверяя их, прежде чем его взгляд останавливается на Джисоне. Тот все еще не двигается. В выражении лица Минхо проглядывает легкое беспокойство, но язык его тела говорит о том, что ему по-прежнему комфортнее всех в комнате. — Хан-и, ты в порядке? — А? — Джисон наконец возвращается в реальность и встречается взглядом с Минхо, гулко сглатывая. Кровь в его теле подхватывает ситуацию и окрашивает его щеки в розовый цвет. — Ох. Да. да. Я… Я в порядке. А ты? Просто я да. В порядке, в плане. Да, я в норме. Моргание Минхо и наклон его головы заставляют Джисона сделать осторожный шаг в сторону от него и кровати. Кроме того, старший почти излучает ту же невинность, что и Чонин, сидящий позади него. Джисон, вероятно, умирает от своего… (за неимением лучших слов, потому что это настолько честно, насколько это возможно)… влечения к Минхо и диких мыслей, вторгающихся в его разум относительно старшего в сочетании с этими предметами в его руках. Что-то щелкает в голове Минхо. В следующий момент его губы растягиваются в хитрую — по мнению Хенджина — и обольстительную улыбку. Ту, которую он использует во время выступления с сексуальной хореографией. Полуприкрыв темные глаза, он поднимает бровь и смотрит на Джисона, чье дыхание резко сбивается при виде сексуального (опять же, даже Хёнджин может это признать) зрелища перед ним. Минхо подмигивает, смотря на Джисона и заставляя того тихо задохнуться и выглядеть еще застенчивее — парень даже забывает отреагировать привычным отвращением на такие действия старшего. Старший очевидно наслаждается происходящим. Все это действо почти что вынуждает Хенджина застонать в раздражении — он сразу же смекает, что эти двое снова в своем странном мире, поэтому попросту отворачивается от них, закатывая глаза. Кажется, что все это должно быть приватным, и не только из-за смазки и презервативов, которые Джисон до сих порне положил на место. Чертов чудак. Они оба чертовски странные. Между ними просто напряжение в воздухе. Немного заскучав, Хёнджин смотрит то на Чонина, который наблюдает за происходящим с возмущенным выражением лица, то на Чанбина, который по-прежнему прячет лицо в ладонях, его уши все еще красные, но не настолько, как раньше. Он медленно подглядывает сквозь пальцы за старшим и хнычет, наконец-то найдя в себе силы говорить, преодолевая смущение: — Хён, не надо предлагать кучке девственников эту дрянь! Заклятие, под которым находился Джисон, разрушается. Он швыряет упаковку спрезервативами и баночку сосмазкой в Минхо, даже не пытаясь посмотреть на старшего, пока жертва внезапного нападения лишь закрывает глаза, нахмурившись, и позволяет презервативам высыпаться прямо на него. И все же сила удара стеклянной емкости о его плечо вызывает у него тихое болезненное ворчание. Джисон вскрикивает, тыча в того указательным пальцем. — Вот именно! Бедный Чонин! У тебя совсем нет стыда, Минхо-хен? — Ага, бедный Чонин, — издевается Хенджин, покачав головой. Будто бы он и Джисон не девственники. Минхо выдыхает, открывая вновь глаза, и встречается взглядом с Джисоном. Небрежно приподняв бровь, в этот раз выглядя куда раздраженнее (что не делает его менее горячим, если честно) из-за всего происходящего, он произносит: — Разве девственникамв особенностине нужны все эти штуки? — ну, технически он прав. Джисон выглядит немного обиженным, но в то же время немного трусит от прямого риторического вопроса, и Чанбин, усмехнувшись, убирает руки от лица, теперь онтоже покраснел из-завсей этой ситуации. — Думаю, так и есть, — с мягкой насмешливой улыбкой соглашается Со, прежде чем подняться с кровати и собрать все эти пугающие штучки с Минхо, который дарит в ответ благодарную улыбку. Закончив, Чанбин оборачивается к друзьям с натянутой улыбкой и вытянутыми вперед руками. — Защита в сексе очень важна, — он неловко прочищает горло и почесывает шею, пытаясь внушить себе уверенности. — Возьмите немного, если вам надо… ну… Просто, э-э… Не говорите мне… В плане, если вам нужен совет… Нет, подождите, за этим тоже ко мне не приходите. Э-э, да. Лучше спросить Чан-хена, если надо будет обсудить всякое такое, окей? Пойду-ка я в душ! Минхо с весельем во взгляде наблюдает за его уходом, а Хёнджин, Джисон и Чонин остаются в недоумении от неловкого финала. По дороге в ванную Чанбин чуть не спотыкается и случайно слишком сильно захлопывает дверь. — Ну, довольно ужасный опыт сейчас был, — Чонин прав. Хёнджин решительно соглашается, а Джисону, похоже, нужно присесть. Минхо ласково гладит его по голове, пытаясь успокоить, и тот сразу же прижимается к нему, смотря на старшего с расширенными глазами и не отводя взгляда. — Если понадобится помощь, я с удовольствием к вашим услугам, — Минхо с ухмылкой смотрит на каждого из них, а затем снова переводит взгляд на Джисона и подмигивает тому. Он, конечно, имеет в виду, что поможет советом, как хороший хён, но это же Минхо, он не упустит возможности сделать кокетливый намек. Джисон лишь делает шумный вздох и выпрямляется, прикрывая рукой рот и пытаясь скрыть свое (буквально одетое) тело. Молчание — тоже ответ, поэтому Хан не отказывается. Ох, Джисон, твоя романтическая привилегированность налицо. Просто прими это чертово предложение. Минхо может осуществить его для тебя. Хенджину хочется закричать, но он же цивилизованный человек… Пока что. Они ввосьмером приехали на курорт отдыхать и веселиться в конце концов. Поэтому он усаживается на кровать рядом с Минхо, закидывая руку на плечо того, и произносит слишком искренне: — Хен, если Джисон не захочет воспользоваться шансом, а моя любовь так и останется неразделенной, однажды, клянусь, я приму твое предложение. На заднем плане Чонин симулирует рвотные позывы. Джисон, конечно же, выглядит потрясенным. Он никогда бы не признался в своей ревности, но она дает о себе знать, когда он говорит: — С чего бы тебе это делать? Не надо грязных мыслей о Минхо-хёне. Если уж на то пошло, то это я должен получить его помощь. Не будь эгоистом, Хёнджин. — Ага, не будь эгоистом, Хеджин-хен, — саркастично произносит Чонин, закатывая глаза. Хёнджин уверен, что младший тоже знает о скрытых чувствах Джисона. Еще один союзник! Ты молодчина, милый. Минхо слегка прижимает руку Хёнджина к своему плечу и игриво улыбается, когда тот смотрит на него. Старший открывает рот, чтобы заговорить, а взгляд Хвана перекрывается ладонью. — Никогда, я против этого! — протестует Джисон. Это именно его рука. Он решительно смотрит на них, раздвигая ноги Минхо и крепко обхватывая того за талию, чтобы удержать на месте. Тот хихикает и похлопывает Джисона по макушке. — Все хорошо, все хорошо, — мычит он, звуча слишком весело для всего происходящего, пока Хан тянется вслед за ладонью. —Ах, —произносит Хенджин. — Я проделал всю работу, а награду получает Джисон. Но тот даже не слушает, просто любяще смотрит на своего единственного возлюбленного своей молодости. Тогда как Минхо едва ли удостаивает Хёнджина коротким фальшивым извиняющимся взглядом и усмехается, возвращая свой, такой же влюбленный взгляд, в ответ. — Любовь несправедлива, — с улыбкой произносит Чонин, понимая, что только Хван его на самом деле слушает, и усаживается рядом с другом, скидывая ноги того с края кровати и усаживаясь прямо на то место. — Но, эй, ты как Купидон! Эти двое — просто глупый фон. — Я не Купидон, — тихо стонет Хенджин на рифму, но все же усаживается на кровати поудобнее и игнорирует разыгрывающуюся прямо перед ним любовную сцену. Джисону лучше бы быть благодарным за то, какой Хван хороший друг: он делает всю работу ради этих отношений, а ведь это даже не касается его самого! Чонин устраивается рядом (Хенджин радостно обнимает младшего) и спрашивает, как долго Джисон собирается сидеть на полу и так крепко держать Минхо, потому что их поза выглядит до невозможного неудобной. И, о боги, вот бы больше никто не начал обсуждать «плюсы» комнаты для молодоженов. В конце концов им всем удается расслабиться в ожидании Чанбина из душа. Через пять минут после всего того бедлама Минхо оттолкнул от себя Джисона, заявив, что у него адски болит спина после сидения в такой позе. И именно поэтому сейчас Хан единственный, кто сидит на полу, оперевшись спиной на кровать (это все равно его собственный выбор), тогда как остальные развалились на огромной кровати, переплетая свои конечности. Все четверо играют в какую-то многопользовательскую игру после того, как молчаливо пришли к договоренности больше не обсуждать «бонусы медового месяца». Когда Чанбин наконец выходит из душа, одетый в комфортную, теплую одежду и с высушенными волосами, они выходят из номера в поисках Чана, Феликса и Сынмина. Вот только дверь им никто не открывает, поэтому они впятером решают дальше обследовать отель без друзей. Минхо, Чанбин, Хёнджин, Джисон и Чонин осматривают балкон на своем этаже, затем отправляются в остальные части отеля: сувенирные мини-магазины, крыша с расположенным на ней кафе, небольшая игровая комната, где они немного порезвились, и казино, которое они обошли стороной. В какой-то момент они устают, что вполне объяснимо: все же сначала была пятичасовая поездка на автобусе, после — беспрерывное исследование отеля (а вдобавок ко всему еще и та драка Чанбина и Минхо). Пятеро друзей решают пойти в лобби пораньше и просто дождаться там Чана, Феликса и Сынмина, где бы эти трое ни были. Ну, вот и все планы Хёнджина отправиться на разведку с Сынмином… Но Хёнджин не должен слишком сильно задумываться о потерях. Итак! Перейдем к более важным делам. Его дорогой друг Джисон все это время был слишком тихим и смеялся уж слишком наигранно. Пора бы им поговорить. Хван чуть отступает, замедляясь, и побуждает Хана поступить так же, пока Минхо, Чанбин и Чонин продолжают шагать в том же темпе, болтая друг с другом. Ли оглядывается через плечо на мгновение и возвращается к разговору с друзьями. — Итак, — начинает Хенджин, вываливая все вопросы, которые хотелзадать, но так, чтобы остальные друзья их не слышали: — Ты в порядке? Почему для чувака, который написал парочку секси-песенок, было так смущающе увидеть смазку и презервативы? Мы студенты универа, поэтому, я уверен, ты видел вещи и похуже. В плане, я знаю, что ты девственник, но твоя реакция на ситуацию была странной. Джисон выглядит так, будто хочет ему врезать — окей, это вполне разумно, — но сдерживается. — Не напоминай мне об этом, — Хану не стыдно быть девственником, ему неловко из-за песен (они не выпущены по некоторым причинам, ну, вы понимаете). — Просто ответь на вопрос, — Хван вскидывает бровь и выпячивает подбородок, хотя и так знает ответ. — Ладно, — Джисон неохотно вздыхает и опускает глаза, с тревогой засовывая руки в карманы. — Мой мозг просто сошел с ума из-за этого. Вот и все. — Как подробно. — Чувак, — шепотом кричит Джисон с красными ушами. Он поднимает взгляд, впиваясь взглядом в спину Минхо, прежде чем отвести взгляд в пол. Он тихо бормочет, нахмурив бровь: — Как ты думаешь, что, черт возьми, я представил? Когда нашел все эти штуки в комнате Минхо? Одного этого осознания было достаточно для того, чтобы мой мозг начал действовать. Например, как он… — Джисон вздрагивает. — Но… Он делит номер с Чанбин-хеном. И кровать тоже. Чанбин-хён открывает дверь с таким видом, будто его избили, а потом я нахожу тамэтивещи? У этой чертовой банки вообще есть крышка, или они ее сняли? А Минхо-хён сказал «разговор по душам», который, как мы знаем, может означать для нас что угодно, так что кто знает. И он назвал Чанбин-хёна застенчивым в этом контексте, что тоже может означать что угодно. Я просто… Мне нужен был перерыв. Честно говоря, я и сейчас нуждаюсь в нем, потому что теперь, когда я долго смотрю на Минхо-хёна, я представляю себе странные вещи. Это так беспокоит… Хенджин мягко выдыхает и останавливается. Спустя мгновение Джисон, заметив это, оборачивается. — Что? — спрашивает он, позволяя наконец своему плохому настроению выйти в свет. Значит, он молчал все это время из-за этого, да? Неудивительно, что сам Джисон даже не замечает, как сильно он зациклился на Минхо (эй, если бы все было так плохо, ему бы и на Чанбина было сложно смотреть, верно?). В любом случае, Хёнджин уверен, что их хёны не делали ничего такого, на что намекает Джисон, и они действительно боролись. Но! Как там говорят поэты? В любви и на войне все средства хороши? Или что-то в этом роде? Неважно. Хан не понимает, почему на чужом лице расплывается такая большая ухмылка. Нехотя Джисон продолжает говорить, пытаясь защитить себя, вероятно, думая, что Хёнджин смеется над ним (так оно и есть, но дело не в этом). Его голос тихий и неуверенный: — Хенджин, я не тупой или невинный. Я знаю, что мы нашли бы что-то странное в номере для молодоженов, но я ожидал, не знаю, алкоголь или комплект нижнего белья, который дарят парам на свадьбу, окей? Я знаю, что эти двое не делали бы ничего такого, окей? В плане, ну, я думаю, что это так? Это просто… Я… не могу, ну… избавиться теперь от этих мыслей… — он двумя руками зарывается в волосы. — Мне пришлось сдерживать самый смущающий стояк за всю мою жизнь… Поведение Минхо-хёна только усугубило ситуацию. У меня прямо горело за веками. Ты видел, как он подмигнул? Мне показалось, что меня стошнит. Да, Хенджин видел как подмигивание Минхо, так и реакцию Джисона, которая так и кричала «Выпорот по милости возлюбленного», особенно после того, как Хенджин сыграл на его ревности. И он бы знал, действительно ли Хана собирается стошнить, потому что, к сожалению. за время их дружбы он был очевидцем этого события дважды. Хван просто хочет для друга всего самого лучшего, хотя, признаться честно, ему очень весело со всей ситуации — типа, это твой самый смущающий стояк? Твое описание стояка на Минхо — самая смущающая ситуация. И почему ты ведешь себя так, будто у тебя никогда не вставало на хена раньше? Хенджин так ине произнесет этих фраз, лишь бы сохранить хоть какое-то достоинство своего друга. В любом случае… Может, это та последняя капля, чтобы Джисон наконец признал свои чувства? Этот способ куда лучше, честнее и морально благоприятнее, чем первоначальный план, который они придумали с Феликсом: они хотели запереть двоих друзей в маленькой кладовой танцевальной студии на всю ночь, ну, как делают в фильмах. К счастью, им так и не довелось привести план в жизнь, поскольку Минхо и Джисон (особенно Минхо) убили бы их после этого. А Чан бы их пожурил, а никому из них не нравится расстраивать старшего и получать нагоняи от того. Поэтому, да, эта ситуация лучше. Словно злодей в самых клишированных фильмах, Хенджин подходит к своему так или иначе невинному другу. — И как ты себя чувствуешь, Хан Джисон? Что с тобой делает мысль, что Минхо-хен занимается этими вещичками с Чанбин-хеном? А Джисон — честный человек. Ну, не всегда и не совсем. Но вот именно сейчас да, он честен, когда побеждено смотрит на свои руки: — Я не знаю? Не очень? — Ты выглядел довольно злым, когда рассказывал о своих мыслях, — предполагает Хенджин, передразнивая одного из негодяев из дорамы, которую сейчас смотрит. — Возможно, ты зол? Или расстроен? Возможно, ты ревнуешь? Джисон морщится и смотрит на раскрытые ладони, будто на тех написан ответ. — Наверное? Это не злость или грусть, которые я знаю. Чувствуется по-другому, может, оба чувства вместе? Я думаю, я и раньше это ощущал, просто не знаю, что оно значит, — Джисон невинно поднимает голову и смотрит на друга щенячьими глазами, распахнутыми в волнении. Хенджин ухмыляется и жестом просит продолжать. Давай, Джисон, ты сможешь это сделать! —О, нет, Хенджин, я… гомофоб? I'm like TT, just like TT 이런 내 맘 모르고 너무해 너무해 I'm like TT, just like TT Хенджину кажется, что он умирает внутри, ему хочется ударить Джисона и себя заодно за то, что он так верил в друга. Но он не фанат насилия, а дни, когда он хотел драк с Ханом, уже давно прошли. Хван достает свой телефон, прерывая до нелепости подходящие слова песни на его рингтоне. — Алло? — Хэй, вы где? Джисон с тобой? Вы так резко пропали, Минхо-хен сказал не волноваться, но все же, вы же не потерялись? Чанбин. Хёнджин с абсолютным отвращением смотрит на жалкое зрелище в виде Джисона, скрещивая руки, и со вздохом отвечает: — Не переживай, хен, мы отвлеклись. Давайте встретимся в лобби. — Конечно. Увидимся там. Хенджин сбрасывает звонок ищиплетсебя за переносицу при виде расстроенного друга: тот прислонился к стене, смотря на потолок немного влажными глазами, ивыгляделвзволнованным и отстраненным. — Ты не гомофоб, Джисон. «Ты влюблен, идиот», — хочется сказать Хенджин, но он уже не раз убеждался, что это приведет лишь к спору с Джисоном, поэтому оставил все как есть. Все оставшееся время их пути до лобби проходит в объяснениях Джисону, что тот не гомофоб из-за его чувств. («Ты далеко не гомофоб, чувак. Типа, реально далеко от этого»). Позже, после долгого разговора с Джисоном по этому поводу и встречи со всеми в холле, Хёнджин сидит рядом с Сынмином за длинным обеденным столом. Они находятся в западном ресторане со стейками на втором этаже и рады, что купон дает им скидку на еду, потому что все, как и ожидалось, очень дорого. — Так что вы, ребят, делали весь день? — спрашивает Сынмин, проглатывая кусок мяса, которым его успешно (!!!) покормил Хенджин. Спасибо звездам. Хенджин смотрит на него и отгоняет воспоминания об ужасном вечере. — О, ничего такого. Вот, поешь еще, — он поднимает вилкой еще один кусочек мяса, который Сынмин, пожав плечами, съедает. Хван также уточняет, что Ким делал вместе с Чаном и Феликсом, и тот рассказывает забавную историю о том, как они втроем сходили на горячие источники и послесходили на массаж. Хёнджин улыбается, но внутри у него все рушится. Сколько всего он упустил… По другую сторону стола Джисон, сидя рядом с Минхо, разрывается между тем, чтобы словить зрительный контакт и избежать его. Все, что он делает, это бессознательно дуется с полной тарелкой нетронутой еды перед ним и руками на краю стола. Хан наблюдает, как Минхо кормит Чанбина, а тот радостно это принимает. Эти двое едва ли обмениваются словами. И вновь то самое чувство, расползающееся в груди и животе. Это некая уменьшенная версия того, что он чувствовал сразу после того, как его мысли пришли в буйство в том номере отеля. Джисон хочет что-то с этим сделать, хочет, чтобы Минхо что-то сделал, но не знает, что именно. Старший ловит его взгляд, — потому что конечно, Джисон пялился, — заинтересованно встречается глазами и поворачивает голову к нему. Хан смотрит в сторону, но, словно под действием магнита, сразу же возвращает взгляд. Темные глаза Минхо неотрывно следят за ним, не мигая, взгляд глубокий и умоляющий. Джисон считает, что теперь ему стало немного легче, когда Минхо уделяет ему все свое внимание. Совсем чуть-чуть. Но старший всегда оказывал на него такое влияние. Минхо слегка наклоняет голову, как бы оценивая его. Покачав головой, старший возвращается к своей тарелке со стейком и картофелем. Джисон с тихим вздохом отводит взгляд и берет вилку, чтобы поковыряться в еде. Внезапно он почувствовал себя одиноким и, несмотря на то, что сегодня не обедал, больше не хочет есть. Он мог бы поговорить с Феликсом, сидящим рядом, или с Чаном, сидящим прямо напротив него, черт возьми, он мог бы поговорить с Чонином, который тоже сидит достаточно близко, потому что младший делает день каждого человека лучше уже одним своим существованием. Он даже может присоединиться к разговору Минхо и Чанбина. Он может поговорить с любым из своих друзей. Он может сделать все это. Проблема лишь в том, что Джисон просто не хочет этого делать. Ему просто хочется знать, почему он так напряжен, он просто хочет, чтобы это чувство исчезло. Может, Минхо бы понял, что он чувствует, если бы они поговорили и потусовались вместе, потому что каким-то образом старший всегда понимал, что происходит с Джисоном, и тому зачастую даже не нужно было объясняться словами. — Скажи «а-а». Неожиданно перед его глазами оказывается вилка с аккуратно отрезанным куском мяса и рука под прибором, чтобы ничего не упало на одежду или стол. И, когда он поднимает взгляд, видит мягкую улыбку Минхо и нежный взгляд. Чувствуя тепло, Джисон улыбается в ответ, прежде чем открыть рот и забрать еду. Минхо улыбается, наблюдая, как парень счастливо жует. С этой улыбкой старший выглядит просто на все сто. «Мне нравится, когда ты на меня так смотришь, Минхо-хен», —возможно, скажи Джисон это вслух, улыбка старшего стала бы еще ярче, а его глаза бы весело сверкнули. Он уверен, что Минхо будет рад услышать это и весело подтрунивал бы над ним за такие пошлые (но правдивые) слова. — Мне нравится, когда ты такой, — говорит Минхо, будто подразнивая и рассказывая секрет одновременно. Ох? На мгновение Джисон думает, что старший может читать его мысли, и осоловело моргает в ответ. Это доказательство существования родственных душ или что? Нет, конечно нет. Минхо не может читать его мысли. Но, возможно, он просто догадывается, о чем думает Джисон, чтобы подумать о чем-то подобном и так идеально ответить. Это настолько реально, насколько могут быть реальны родственные души. Минхо хихикает над тем, как потерянно выглядит Джисон. Затем он показывает пальцем на уголок своих мягких губ. Хан словно замирает на месте и наблюдает за тем, как его сладкие губы формируют следующие слова. — Ты выглядел расстроенным. Мне больше нравится, когда ты улыбаешься. Джисон не может сдержаться, чтобы не улыбнуться так широко и не выглядеть при этом идиотом. Он поднимает глаза от губ Минхо и снова встречает его теплый взгляд. Это редкость — но с каждым разом все особеннее, — когда Минхо говорит ему что-то подобное и при этом выглядит так искренне. Иногда такие ситуации застают Джисона врасплох, и он не может ничего делать ответить от растерянности или говорит что-то глупое, если не может придумать, как поддразнить его в ответ. А иногда, как сегодня, он чувствует себя полным сил, счастливым и на вершине мира. Минхо всегда отлично знает, как его развеселить. — Спасибо, хен.