Полюби меня, если сможешь

Задержавшись перед зеркалом, Рита долго и тщательно красила ресницы, потом, закончив с макияжем, вместо флакона привычных духов потянулась к нераспечатанной коробочке, подаренной еще на прошлое Восьмое марта. Нажала на крышку — и по комнате поплыл не знакомый сдержанный строгий запах, а весеннее цветочно-нежное облако хрупкого аромата. Багира безотчетно улыбнулась, поправив воротник блузки, и направилась на кухню варить кофе. Настроение сегодня было каким-то странно-воздушным, хотя причины вроде как не имелось — все та же каждодневная суета и нервотрепка на службе, все те же бумажные завалы и перепалки с Приговым, с Батей, иногда и с Бизоном… Может быть, причиной была наконец-то наладившаяся погода — долгие дожди наконец-то утихли, дни радовали ярким солнцем и ненавязчивым теплом, а может быть… Она просто снова начинала жить. Любимая работа, любимые друзья, родной КТЦ — все это осталось с ней. Она осталась среди всего этого. Хотя было время, когда казалось, что не будет уже ничего — покалеченная, небоеспособная, непригодная к службе, никому не нужная, всеми забытая… Она вполне могла и морально сломаться тоже. Если не сломаться — то изрядно сдать точно. И настоящим чудом после всего оказалось вернуться. Вернуть себя… Она отлично помнила, кому этим обязана. Казалось бы, очередное задание, очередная внештатная ситуация — никто не виноват, получилось как получилось. Сколько было этих историй, когда что-то шло не так и боец оказывался убит, ранен, покалечен, взят в плен, морально сломлен… С их службой могло произойти что угодно И каждый должен быть к этому готов — причем не только для себя, но и для любого из своих товарищей. Выбыть из строя, уйти по независящим от него причинам, погибнуть… Случалось, что повлиять на ситуацию было нельзя — и с любым из сценариев следовало просто смириться. А вот Кот не смирился. Не смог принять положение вещей и себя простить не смог тоже — поэтому и кинулся все исправлять так, как он это себе представлял. Даже себя не пожалел… Рита до сих пор не знала, правильно ли она поступила, приняв от него эту жертву и согласившись лечиться — но и отказаться не смогла, понимая, на что он пошел, решив ее вытащить. И неужели все зря? Это, наверное, было бы еще более неправильно, чем принять его поступок — и помощь… Багира замерла у окна, забыв про остывающий кофе. Каждый раз при воспоминании о той истории с подпольными боями и понижением внутри начинало болезненно щемить. Это было даже не чувство — какая-то сложносочиненная смесь. Запоздалая и совершенно напрасная тревога, злость, изумление, благодарность… и что-то еще настолько неуловимое, что чувство не поддавалось определению. Васька-Васька… Интересно, как он там? Она могла сколько угодно напоминать себе, что Кот — боец элитного подразделения спецназа, побывавший в стольких передрягах, к тому же выращенный из неуклюжего салаги в опытного офицера самим Булатовым, но… Но беспокоиться за него не переставала. Все-таки год за годом какая-то незримая нить связывала их все крепче — необъяснимая, но такая прочная. Это не походило на практически братские отношения с Бизоном или Батей, это было что-то совершенно иное. Возможно, будь между ними более существенная разница в возрасте, все удалось бы списать на нереализованный материнский инстинкт — которого, впрочем, не существует, как утверждают ученые… Опомнившись, Рита вернулась за стол к забытому кофе. Сквозь сплошной поток мыслей не сразу пробился голос диктора, тараторившего об очередных чрезвычайных происшествиях.       — … И к последним новостям. В Ленинградской области во время этапирования разыгралась кровавая трагедия… Конвойные жестоко убиты, преступники сбежали. Обоим беглецам были выдвинуты обвинения по тяжким статьям… Подозревался также в организации преступной группы… Второй, Григорий Амирханов… Рита, вздрогнув, перевела взгляд на экран телевизора, где под деловитый речитатив ведущего появились фотографии сбежавших преступников. Один из которых был ей слишком хорошо знаком. Террорист Амирханов, ускользнувший от их отряда несколько лет назад. И не так давно — пытавшийся убить ее прямо в больнице…

***

Батя задерживался. Мура скучала. С выезда ребята вернулись почти час назад — времени хватило и сдать незадачливых бандитов, и отчитаться перед командованием, и поделиться свежими впечатлениями о сегодняшней операции, и отдышаться, и даже кофе попить… Ума, едва получив разрешение отправляться по домам, моментально улизнула из КТЦ — еще чего доброго передумает Пригов или очередные злодеи решат взяться за свои злодейства… О мягкой кровати, уютном одеяле и крепком сне останется тогда только мечтать. Потом с чувством выполненного долга упорхнула и Багира, быстро расправившись со всей накопившейся документацией. Бизон утопал в буфет подкрепиться после сегодняшних приключений, а Батя все обсуждал с генералом какие-то важные начальственные дела. Мура вздохнула и потянулась за телефоном, собираясь скоротать время за прохождением какой-нибудь незамысловатой игры или просмотром забавных видео. В конце концов, на такие простые радости время выпадало нечасто… Но даже разблокировать мобильный она не успела — в комнату отдыха ворвался взъерошенный Тарасов. Вид у обычно беззаботно-добродушного товарища был такой, что сразу же стало ясно: случилось что-то из ряда вон выходящее.       — Борь, ты чего такой? — моментально заражаясь тревогой товарища, бросила Мура и даже привстала с дивана. Бизон, шумно выдохнув, провел рукой по взмокшему лбу.       — В Багиру возле дома стреляли.