Цундэрэ

Losing you was painful, but making you unhappy was like dying.

***

— Алло, мам, — Сынкван ждёт какое-то время, пока на той стороне прекратят доноситься громкие звуки, и он наконец сможет отчетливо услышать родной чуть хриплый голос. — Привет, сынок, — судя по сбившемуся дыханию, женщина торопилась покинуть шумное помещение и поскорее ответить на звонок, — в этот раз коллеги совсем разбушевались, как будто в первый корпоратив у нас. — даже через телефон слышно ее ухмылку, — Чувствую себя как будто на планете обезьян. Они смеются одновременно, одинаково тихо и тепло, в конце делая шумный выдох.  Сынкван улыбается, зная, что мама улыбается ещё шире, радуясь, что ее незатейливая шутка понравилась. — Что-то случилось? — Госпожа Бу меняет тему, понимая, что вряд ли бы сын просто так позвонил примерно в то время, когда у него должны идти пары. — Деканат снова справку для общежития требует, — Сынкван устало трет переносицу, так, как это всегда делает его мама, и немного раздраженно продолжает, — они собираются ремонтировать один из корпусов, для этого нужно выселить кого-то по якобы объективным причинам. — А ну ка перешли мне номер этого вашего деканата, — женщина распыляется за секунду, готовая защищать своего ребёнка даже на расстоянии, — совсем уже обнаглели! Мы деньги за что платим?! — Мам, успокойся, — сколько Бу себя помнит, ему постоянно приходилось остужать пыл мамы, которая сразу рвалась в бой, до конца не разобравшись в ситуации, — Пока никого никуда не выгоняют. Просто потребовали справку раньше окончания учебного года.  — Чувствую, что-то тут не так, — верно говорят, материнское чутье никогда не подводит, — в это раз не просто справка о месте прописки, я права? Сынкван делает глубокий вдох. — Нужна визированная справка с твоей работы о том, что ты зарабатываешь недостаточно для оплаты моего отдельного жилья в Сеуле. Это для удержания места в общежитии. Конечно, запрос этой справки - разит подвохом с самого начала. Даже те ребята, кто за достаточно маленькую оплату живёт в общежитии, - все остальные расходы берут на себя. Сеул далеко не самый дешевый город, и понятное дело, вряд ли те родители, у кого совсем нет денег, оставят своих детей жить в одиночку среди другой молодёжи, прекрасно осознавая, что в свои восемнадцать ребята не склонны к экономии. Подразумевалось, что студенты могут сами заработать себе на жилье, но разве это возможно с таким насыщенным графиком обучения? Госпожа Бу зарабатывала хорошо, и разве кто-то мог предугадать, что это станет в каком-то смысле проблемой для ее сына? В период, когда Сынкван сдавал выпускные экзамены и поступал в университет, у всей семьи также происходили перемены. Старшая сестра вышла замуж, средняя - переехала в Пусан к подруге, а матери предложили вернуться в филиал на Чеджу. В Сеуле подходил к завершению один из крупных проектов, который она вела. Оставалась всего пара этапов, но на Чеджу специалист нужен был срочно, причём платить предлагали минимум в два раза больше, чем в Сеуле, при условии, что столичные зарплаты обычно самые высокие. Госпожа Бу долго не думала. Результаты экзаменов ещё не пришли на тот момент - ее сын мог и не поступить в хороший университет на бюджет. Деньги лишними не были. Тем более, дополнительным фактором в пользу возвращения послужил тот факт, что после переезда среднего ребенка, их квартира на Чеджу пустовала.  Женщина тогда передала все свои обязанности другим членам сеульской команды, которые, надо сказать, справились отлично и, в итоге, успешно довели проект до ума. Но начальство обиделось на такой резкий уход. Столичное эго было задето. Перед уходом ей только сказали, чтобы она больше не просилась на их Олимп, когда ей снова наскучит островной регресс. В прочем, главное, что на старом месте работы с пониманием относились ко всем ротациям с самого начала и с распростертыми объятиями ждали обратно. Никому бы не хотелось просто так терять ценного специалиста и хорошего человека. Мама была в легком замешательстве из-за требований университета, но задача пока что не казалась не решаемой. — Ну это не проблема, — ох Сынкван ещё не сказал главного: так легко решить это не получится, — у меня хорошие отношения с начальником и бухгалтерией… Как бы Сынкван хотел, чтобы в его жизни всё складывалось гладко и просто. Но разочарования и подвохи в последнее время поджидают на каждом шагу. Нервы готовы разорваться в любой момент. — Из главного офиса, мам. Сеульского, — парень пытается дышать глубже, но переживания сами собой выталкивают по одной не прошенные слёзы, — я знаю, что ты от них ушла на плохой ноте, — он  старается не всхлипывать, но все равно делает это сдавленно, еле слышно, боясь, что мама услышит, — Ты не переживай, — и кого именно он сейчас успокаивает, — Я попробую договориться с деканатом. Они же не звери, в конце концов. Верит ли он сам в это? Сынкван дышит медленно, надеясь, что ему не придётся плакать вот так, тревожа маму, которая ещё пару минут назад на их родном Чеджу веселилась с коллегами. С полминуты женщина обдумывает названные условия, прикидывая возможности для реализации запрошенных требований. — До какого числа им нужна эта дурацкая справка?  — До 1 июня. — Я попробую решить это. Перезвоню. Раздались гудки, оповещающие о том, что на том конце трубку положили. Сынкван прижимается к стене в мужском туалете на пятом этаже главного корпуса и прикрывает глаза, пытаясь восстановить дыхание. Скоро закончится четвертая пара, и лавины студентов польются из аудиторий, не оставляя пространства для уединения. И почему он в последнее время так не любит людей? Почему физически сложно дышать, когда ты там, где тебя окружают другие, душа своими вопросами, радостью, грустью.  Сейчас больше всего хочется просто упасть в материнские объятья и расплакаться из-за навалившихся трудностей. Но парадокс в том, что даже если бы мама была рядом, она бы не обнимала его. Когда она сосредоточена на какой-либо проблеме, вся её энергия направлена на решение. Часто мама становится строгой, когда приходится справляться с трудностями, тогда и нежности от неё можно не ждать. Сынкван почему-то до сих пор, может и опрометчиво, но верит, что, окажись он сейчас подле мамы, - она все равно распахнет свои руки и примет своего уставшего от обстоятельств сына. Пускай даже не так тепло, как в периоды, когда не приходится справляться с бесконечными трудностями. Жаль, что она далеко, и надежды никак не проверить. Они с мамой чем-то похожи в своем качестве в непростой ситуации становиться каменной стеной, через которую не могут пробиться невзгоды, при этом оставаясь невероятно ранимыми внутри. Но Сынкван уже не выдерживает. Даже если с одной из проблем ему помогут справиться, другие все равно осядут неподъемным грузом на такие хрупкие плечи. Мама никогда не заставляла его быть храбрым и стойким напоказ, никогда он не слышал от неё фраз «ты же мужчина». Но она и никогда не утешала его так, как ему бы хотелось больше всего на свете - со словами поддержки и необъятной нежностью. Ее язык любви - это решительные действия, а не ласковые слова. Но маленький Сынкван этого не понимал, поэтому закрывался и всегда оставался внутри себя один на один со своими проблемами. Если нет никого, с кем он может разделить свои тревоги - он как-нибудь справится с ними сам.  Только у всего есть предел. Про свои панические атаки в период экзаменов и поступления он маме не сказал и не скажет - у неё и так достаточно забот. Как и не скажет никому из своих друзей о проблемах с деканатом, беспочвенных унижениях руководителя по курсовой работе, обмороках в раздевалке после того, как все ребята ушли, растяжении в лодыжке из-за изнурительных репетиций и о разбитом сердце. Он плачет тихо-тихо в мужском туалете, пока из кармана резко не раздается звонок, который тут же сбросили. На экране высвечивается сейчас особенно греющее душу «Хани сосед». — Я вернулся, ты скоро домой? Кажется, всё-таки в любой, даже самой трудной ситуации, у него остается дом. И иногда домом может стать человек, которого ты знаешь всего полгода.

— У меня сейчас будет репетиция с ребятами, потом сразу к тебе)

Он смахивает слёзы, настраивая себя дожить до вечера. Сегодня ему не придётся одному со всем справляться.

***

«У Сынквана что-то случилось» - первое, и самое очевидное, что приходит в голову Вернону, когда опоздавший друг влетает в актовый зал, приветствуя всех с обезличенной улыбкой и чуть покрасневшими глазами.  Последний месяц Сынкван в одном и том же состоянии: яркий и активный, каким его все привыкли видеть, - на репетициях, и, напротив, абсолютно бесцветный - в остальное время.  Сынкван будто прячется под титановой маской, раскрашенной в жизнерадостность, тогда как сам он стремительно гаснет. В общении у него - непрекращающиеся шутки, а любой серьезный вопрос он избегает, обыгрывая юмором. Сынкван никогда не любил быть «клоуном» в компании, всегда стремился показать всем глубину своей личности, которую можно разглядеть, отодвинув поверхностный образ. Сейчас же почему-то он делает все наоборот. Слишком приторны и неестественны стали его фразы и улыбки.  Так сложилось, что Вернон замечает обычно чуть больше.  Каждый раз, стоит Сынквану попрощаться со всеми и зайти в переход метро, Хансоль видит через стеклянные стены, как мрачнеет лицо друга. Так Сынкван начал вести себя совсем недавно. И Вернон слишком хорошо знает своего лучшего друга, чтобы понять: что-то произошло не только сегодня. Это длится уже несколько недель, и объяснение этому придётся поискать в своих воспоминаниях. Сынкван толком ничем не делился с Хансолем в последнее время. Максимум общения - обмен парой фраз на репетиции. Чхве даже не помнит, когда в последний раз они проводили время вместе не в стенах актового зала.  Если идти по хронологии событий: он помнит, как они часто проводили время дома у Квана перед Новым годом, потом по традиции ходили кататься на коньках на новогодних праздниках, потом отмечали день рождения Сынквана, как всегда, вдвоём, дальше шел день рождения самого Вернона. Кажется, следующая их встреча была только в конце февраля, когда они собирались для обсуждения летнего концерта.  На этом моменте всё обрывается. Скоро конец мая.  Они правда не общались с Сынкваном всё это время? Или этот промежуток заметен только для Вернона, которого… Неужели? Так просто заменили на Мингю? Ведь все сходится слишком просто: в их взаимоотношениях всё было прекрасно до появления Кима. Чхве не дурак, он помнит, как Сынкван и Мингю в первую же встречу не отлипали друг от друга… Вернон мотает головой в отрицании собственной нелепости и сразу же отгоняет эти мысли. Сынквану сейчас плохо, это любой заметит, а он начал подпитывать свою эгоцентричность вместо того, чтобы думать о причинах подавленного состояния друга.  Систему нужно выстраивать с фактов. Бу сейчас наверняка мучается от каких-то только ему известных переживаний, под слоем радости - на нём лица нет. Первый факт. А Хансоль знает: после знакомства с третьекурсником Сынкван был таким окрыленным от частого общения с человеком, столь похожим на него самого. Тогда Бу был радостным практически всегда, не то, что в последнее время. Они со старшим обменивались новостями из любимых сфер и много смеялись, зачастую просто друг с друга. Это второй факт. Потом в их общение вклинился Вернон, и они стали общаться всё меньше и меньше. Третий факт. Чхве сам не понимает, как так вышло, но в последнее время они действительно всё чаще стали общаться с Мингю. Хансоль постоянно разговаривал со страшим, когда они шли на репетицию и после неё, даже в перерывах во время репетиции. Ким, конечно, отличался своей разносторонностью, и каждому было бы о чём с ним поговорить, но неестественно до себя самого Вернон со странной жадностью искал всё новые точки соприкосновения.  Кажется, подсознание сыграло злую шутку, и причиной отдаления Сынквана от Мингю в противовес сближению того с Хансолем стал никто иной, как сам Чхве.   Вернон почему-то ещё вспоминает сейчас, что это Ким совсем недавно покачнул его идеальный мирок с идеальной дружбой, сам того не подозревая. Получается… Держи друзей близко, а врагов ещё ближе? — Бред, — случайно говорит вслух Вернон, понимая, что уже несколько минут после выхода из здания университета они с Мингю просто идут в тишине. — Что прости? — Да так, об учебе думаю.  Всё складывается так, что в последнее время из глубины сознания противный червь ревности нашептывал простую логику: если Мингю будет часто рядом с ним, то он не будет рядом с Сынкваном. Мерзко от того, что такие мысли пролетают в голове как ни в чем не бывало, словно Хансоль какой-то невыносимый ревнивец, готовый навредить близкому человеку, только чтобы не видеть рядом с ним кого-то, на кого его якобы могут променять. Глупость. Но всё сходится к тому, что Вернон неосознанно так и поступил. Иначе как ещё объяснить тот факт, что он, неожиданно и несвойственно для себя, последние несколько недель почему-то цеплялся за всё, что говорил Мингю, перетягивая фокус его внимания с Сынквана на себя. Держал его возле себя всё это время, главное, что подальше от Бу. Думал, что видит интересную личность, а видел потенциального врага.  И последний факт, что Вернон поступал так не отдавая себе в этом отчёт, не освобождает его от ответственности за последствия в виде ужасного морального состояния лучшего друга. Как он до этого докатился… — У Сынквана что-то случилось?   Хансоль дергается от неожиданности. О чём это он? Слова прогружаются в систему мыслей и вонзаются внезапным приговором, озвучить который хватило смелости только у Кима. Что-то случилось. Мингю своим серьезным взглядом ловит потерянные глаза Хансоля, безмолвно повторяя такой искренний вопрос. Ким сейчас открыт перед ним, и в нём он не видит ни капли угрозы. Неосознанная ревность куда-то испарилась, оставив неприятное послевкусие. Все факты твердят: причиной разлада был не новый друг, а до боли мнительный и неуверенный старый. Кто здесь кому враг? Осознание созданной им проблемы бьет нещадно. Неужели, он своими руками просто из-за жадности, эгоизма и ревности украл у Квана нового знакомого, который доставлял ему столько счастья, а сейчас, пускай тысячу раз не специально, но оставил его ни с чем.  У Сынквана что-то случилось, и причиной тому был только его лучший друг. Мингю прочищает горло, снова обращаясь к нему. — Вы же лучшие друзья? — Вернон поворачивается с немым вопросом, — С Сынкваном. Кхм, ты бы мог поинтересоваться у него, нужна ли ему какая-то помощь, поддержка? — Гю опускает взгляд, будто смущаясь из-за того, что говорит это прямо сейчас, — Я чувствую, что у него проблемы, переживаю очень и места себе не нахожу. Ещё…, — он даже берет младшего за локоть, ища в нём опору и делясь своими тревогами, — Ты даже не представляешь, как я скучаю по нашему с ним общению. Хансоль получает пощечину от своего эго.  Вернон представляет, каково это скучать по Сынквану, а сейчас он буквально встал между двумя людьми, общение которых делало обоих счастливыми и понятыми.  А он хотел понимать только себя. Цепочка фактов составила устойчивую систему. Вернон убежден, что ключ всех проблем он сам.  Ответ к задаче верный. Ошибка в решении.

***

Настроение Сынквана поднялось немного, стоило ему по дороге домой прочитать сообщение от соседа по комнате, который, очевидно, не сдержался и выдал все новости ещё до приезда Бу.  Домой он заходил уже без видимого следа недавних слез, с лукавой и почти счастливой улыбкой.  Он готов расспрашивать Юна о произошедшем, но его опережают. — Давай выкладывай, что у тебя тут происходило, пока меня не было! — Джонхан плюхается на кровать друга, устраиваясь поудобнее для предстоящего рассказа. — Из нас двоих - ты три недели жил со своей девушкой, познакомился с её родителями, — Сынкван загибает пальцы, продолжая перечисление, — тебя возил на учебу личный водитель их семьи, потом ты внезапно расстался с ней и сбежал обратно. — глаза соседа отводились всё дальше от младшего, который всё-таки решил обсудить произошедшее, — Я ничего не упустил? — Упустил, — Джонхан выдыхает тяжело, принимая сидячее положение, — я должен был сделать ей предложение. — Что?! — Это не стоит такого удивления. — впервые Сынкван видит такого изнуренного от воспоминаний друга, — Я не смог, — он делает глубокий вдох, — она не знала, но это и хорошо.  Эта вся тема уже не кажется такой веселой.  Обстановка располагает для отложенных признаний. — Что пошло не так? — нетерпеливое любопытство с детства шло в ногу с Кваном. — Её родители наседали, а я просто слабак, не смог взять на себя ответственность. Категорично, очень. Сынкван точно знает, что Джонхан кто угодно, но не тот, кто будет бежать от ответственности. Причина явно в другом. — А на самом деле?  Джонхан поднимает чуть влажные глаза на младшего, и Кван видит в них океаны боли и сожаления.  — Я просто не люблю её, понимаешь? Сынкван знает, что такое любить не взаимно, и кажется, не любить, когда любят тебя - причиняет не меньше боли. — Мне жаль, что так вышло, но ты не должен стыдиться за то, что чувствуешь, — он нежно взял руку друга в свою, — или не чувствуешь. Легкая улыбка уставшего Джонхана прекрасна. Но искрящиеся благодарностью глаза, подобные затишью после прошедшей грозы, просто невероятны. Сынквану каждый раз хочется вернуться в прошлое и учиться рисованию тщательнее, чтобы запечатлеть все оттенки взоров своего соседа.  Не только у него что-то случилось, и хорошо, что им обоим не придётся скрывать свои проблемы друг от друга под маской уверенности и позитива. — И всё же, устраивал вечеринки, пока меня не было? — Джонхан умело возвращается к своему изначальному вопросу, лукаво улыбаясь. — Если бы. — Сынкван рвано выдыхает, откидываясь на спинку кровати, — Пару раз я звал Джуна на ночёвку, мы здорово провели время, говорили о Египетских пирамидах, — он усмехается уголками губ, вспоминая их ночные разговоры . Юн же по привычке приподнимает одну бровь, удивляясь такому выбору гостя. — Это тот симпатичный тихий китаец? — Бу кивает, — Странно, я думал, что ты Вернона позовешь. Вы же лучшие друзья. Сынкван заметно напрягается.  Конечно, они лучшие друзья, однако есть одно «но», которое, не считая множества других обстоятельств, тревожит Квана последний месяц больше всего. — Мне самому неприятно это произносить, но я не чувствую себя комфортно рядом с ним в последнее время, — видно, как сложно ему говорить об этом сейчас, — А ещё, как бы глупо это ни звучало, я внезапно понял, что первый он мне никогда не пишет. Игра в одни ворота вызывает у меня этот самый дискомфорт, — он выдыхает, уводя взгляд к потолку, — Джонхан, я посмотрел нашу с ним переписку. Последний раз, когда он звал меня куда-то или хотя бы спрашивал, как у меня дела, - был летом. Юн хмурится, не зная, что сказать на такое заявление. Вообще, Вернон ему очень импонирует, но в этой ситуации его никак не оправдать. — Почти год, — Джонхан говорит почти шепотом.  Озвучить вслух проще, тем принять. — Вот именно! — Сынкван взрывается. Не сдерживает эмоции, повышая тон, — Ему что, плевать на меня? — Юн долго ещё не забудет горящие опустошением глаза друга, — Джонхан, я его лучший друг, а он мне даже не писал всё это время. — из отчаянных глаз потекли прожигающие кожу печальные слезы, — Это всегда было только с моей стороны, чувства были… только у меня Он не произносит последние слова, срываясь на громкий плач. Джонхан сгребает его в свои объятия, пытаясь обогреть сейчас такого хрупкого, разбитого ребенка в своих руках.  Сынкван без остановки рыдает долгих полчаса.  За это время Юн пытался вспомнить все слёзы друга, которые тот проронил в его присутствии, но это не могло сравниться с тем, что он видел сейчас. Это всё было похоже на давно сдерживаемую Сынкваном лавину из чувств, которым не давали право быть высказанными.  — Тише, тише, мой родной, — Джонхан никогда не пожалуются на затекшие в одном положении руки, если это цена убаюкивания уже такого родного сердцу человека. Сынкван в ответ льнет к нему ближе, прижимается, не желая отпускать мираж материнского тепла, которое никогда не проявлялось в ласковых утешениях.  — Мы с тобой со всем справимся, слышишь? — окончательно успокоившийся, Сынкван кивает часто в ответ, выглядывая снизу вверх на Джонхана, который продолжает своим очаровательно мягким голосом, — Я теперь лично прослежу, чтобы никто тебя не ранил, чтобы больше ничего не случилось. Сынкван ему верит, ведь он готов пообещать тоже самое в ответ.