«Улыбнись, детка!», или Неиронично о титаничном в миниатюрах

      Апрель 1912 года, Белфаст, верфь «Харланд энд Вольф».       Томас Эндрюс, директор-распорядитель и главный конструктор, идёт по территории верфи с осмотром. Сегодня его последний рабочий день. Уже завтра ему предстоит отбыть в Империю, которая недавно избрала его своим Великим Султаном. Томас грустит: всё-таки он проработал здесь двадцать три года и хотел бы работать и дальше, и лишь чувство долга перед многомиллионным народом Империи заставило его согласиться занять Великий Трон. Вдруг он слышит жалобный крик «Томаааас!» и видит какого-то типа, который мчится сломя голову в его сторону. Следом несётся разгорячённая толпа рабочих с клепальными молотками и прочими орудиями. Тип подбегает ближе, и Томас распознаёт в нём Марка Мюира, известного всей верфи как Муму или Му.       Внезапно Му спотыкается и падает. Томас успевает подбежать к нему и заслонить от разъярённых рабочих.       — Спокойно, спокойно, парни, в чём дело?       Из толпы выходит бригадир клепальщиков Майкл Маканн:       — Мистер Эндрюс, да он всем окрестным женщинам прохода не даёт, непристойности предлагает! В дома пытается влезть, когда там никого из мужчин нет! На воровстве женского белья с верёвок ловили не раз!       Ему вторит Пьетро Сильвестри:       — Вокруг моей дочери вьюном вьётся, в постель тащит, замуж не зовёт!       Томас, поворачиваясь к Му:       — Му, это всё правда?       Му, истерично:       — Томас, не верь им! Они всё врут! Я люблю только тебя! Но ты меня всё время отталкиваешь, а мне же надо кого-то… Это всего лишь девки для секса!       Томас, уворачиваясь от тянущихся к нему ручонок Му:       — Ты что, спятил, идиот?       Пьетро Сильвестри, закатывая рукава рубашки:       — Ты, бастардо! Значит, моя дочь для тебя — всего лишь девка для секса?! Ну держись, фильо ди путана!       Рабочие шумят:       — Чёртов ублюдок! Тащите заклёпки и жаровню, сейчас мы ему все дыры-то позаклепаем!       Му, пытаясь ухватить Томаса за ноги:       — Томас, Томас, спаси меня! Я так больше не буду! Клянусь жизнью моей покойной подружки Шиобан!       Томас, жестом останавливая рабочих:       — Нет, ребята, так не надо, это всё-таки негуманно.       Рабочие переглядываются друг с другом. Майкл Маканн предлагает:       — Мистер Эндрюс, может, тогда просто башку ему оторвём? И скажем, что так и было?       Му дико орёт:       — АААААААА, Тоооомаааас!!! — и всё-таки, изловчившись, хватает Томаса за ноги.       Томас, отбиваясь от Му:       — Му, не смей меня трогать, сколько раз говорил!       Рабочие:       — Му, слушай, ты мужик или нет? Перестань визжать! У тебя хоть капля достоинства осталась?       Томас, задумчиво:       — На самом деле, даже и не знаю, можно ли его мужчиной считать… Он сам как-то ляпнул, что он не мужчина, а ходячий посыл… авторский. Я тогда и не понял: пьян он был, что ли?..       Отец Шиобан:       — Что, и моя дочь для тебя была просто телом для секса?! Да как ты вообще смеешь осквернять своим поганым ртом её имя! Ты хоть минуту горевал о ней?       Му запальчиво огрызается:       — А что, а в чём я виноват, я же не думал! И кто она такая, чтобы я о ней горевал, мы же не были женаты! А раз не были женаты, значит, это был всего лишь блуд и она просто блудница! И поэтому сама нагрешила и заслужила кару!       Томас, растерянно:       — Что-то я запутался уже, Му, кем тебя считать-то… Короче, ты мужик и должен отвечать за свои поступки! Или не мужик, и тогда проваливай с верфи!       Рабочие одобрительно кричат.       Му, дрожащим голоском:       — А к-к-к… как от-отвечать?       Томас, раздражённо закатив глаза:       — По справедливости, как ещё! Ну, выбирай: ты мужик или нет!       Му исступлённо вопит:       — Нет! Нет… я не мужик! Не хочу, не хочу отвечать! Не хочу и не буду! Я эталон нравственности, я никогда не могу быть в чём-то виноватым! Это аксиома!       Громкий свист вокруг. Томас вздыхает:       — Ну что ж, ты сам решил. Раз ты не мужик, значит, всё мужское тебе не нужно.       Рабочие, обрадованно:       — Мистер Эндрюс, значит, кастрируем его?       Томас:       — Да, пожалуй… И жив будет, и к женщинам больше не полезет… да и ко мне тоже. Мисс Сильвестри, идите сюда, пожалуйста. Вы, как уважающая себя женщина, хотите насладиться видом страдающего мужчины?.. Тьфу, то есть не мужчины.       София Сильвестри, оторопело:       — Мистер Эндрюс, это ж откуда у вас такие мысли взялись?       Томас:       — Да это Му всегда так утверждает. Особенно когда выпьет. Впрочем, вы правы, конечно, бред всё это… Но если вам хочется, то, разумеется, последите за процессом.       София:       — Глаза б мои его не видели, мистер Эндрюс! Плюнула бы в него, но я и правда себя уважаю, так что не хочу плевать в людей, — она презрительно смотрит на Му, разворачивается и уходит.       Рабочие, подступая ближе:       — Ну что, Му, дошлялся!..       Му, хныкающим тоном:       — Томас, но как же я буду?..       Томас, назидательно:       — А вот это ты в любом случае больше никак не будешь. Тащите его к ветеринару, парни!