Бездна

Тургон не мог вымолвить ни слова, зачарованный невозможной красотой момента. Это был миг наивысшего волнения и желания. Он знал, что не сможет высказать брату всего, что находится в его фэа. Но этого и не требовалось. Достаточно было одного жеста, который сказал бы возлюбленному о его чувствах. И Тургон упал перед братом на колени, прислонившись щекой к его руке. — Это…это ты, Финьо, — не поднимая головы, пролепетал младший брат, стесняясь своих неосторожных слов. — Ты чего? — спросил Фингон, попытавшись отстраниться от Турьо. Сначала Финдекано подумал, что он ослышался. Не мог родной брат произнести того, что произнёс Тургон. Улыбка Фингона ещё не до конца сошла с его лица, когда губы брата оказались вровень с его губами. Старший почувствовал на них обжигающее дыхание Тургона. Финьо стало страшно до мурашек, хотя он не мог бы рационально объяснить себе причины этого страха. Рядом с ним был Турьо — его младший брат. Что он мог сделать плохого? — Я хочу, чтобы ты сегодня принадлежал мне! — прошептал Тургон, нежно прикасаясь горячими губами к ледяным губам Финдекано. — Что? — переспросил Фингон, весь похолодев от внезапной догадки. — Трахать тебя хочу! — ответил Турьо нарочито грубо, злясь на странную непонятливость брата. Фингона замутило. Мало того, что он чрезмерно сегодня перепил, так теперь ещё и Турьо говорит какой-то бред. Старший ущипнул себя за руку. Если это сон, то он должен будет проснуться в беседке на плече Нельо или в своих покоях. Но ничего не произошло. Кошмар продолжился, когда Тургон сгрёб его в объятия. У Фингона закружилась голова, и он подумал, что его сейчас стошнит. Ему вдруг захотелось поскорее покинуть покои Турьо, и вернуться к Маэдросу. Казалось, что Финьо нечем дышать. Он желал поскорее разжать цепкие руки брата. И поэтому оттолкнул его. Тургон упал на пол. От боли и обиды защемило сердце. Сначала Турьо хотел униженно молить Фингона о благосклонности, но теперь он чувствовал только злость на себя за своё неуклюжее признание; и злость на брата за то, что Финьо отверг его, унизив. Но Фингон не учёл, что и его брат тоже имеет гордость. У лорда Турукано тоже есть честь. Тургон не даст брату безнаказанно издеваться над своими чувствами. Финьо должен пожалеть о том, что сказал и сделал. Желательно сейчас. Но вдруг дело здесь вовсе не в нём? Может, во всём виноват этот рыжий ублюдок? У Фингона он был первым, поэтому брат не хочет больше ни с кем быть, кроме него. А, может, просто проклятый Феаноринг умеет хорошо трахаться. Тогда Тургон просто обязан показать брату, что может любить не хуже рыжего выродка! — Я всё понял, — прошипел младший Нолфинг, когда поднялся с пола. Он сгрёб Фингона в охапку и грубо кинул на холодный, деревянный пол, в место, которое не устилали ковры. Тургон сделал это намеренно, чтобы причинить брату как можно больше боли. — Ты спишь с ним, — прошептал Турьо на ушко брату нежно, словно они уже были любовниками. — Спишь с рыжим щенком Феанора, да? Поэтому ты так грубо отверг меня. Но всё не так просто, как ты думаешь. Сейчас ты узнаешь, чей член длиннее. Тургон, рыча, стянул кожаный ремень со штанов брата. Им он связал запястья Фингона. — Не надо, Турьо! — прошептал Финдекано, кусая губы от ощущения собственного бессилия. Он не мог сопротивляться Тургону как должно, потому что был пьян и совершенно потерял контроль над своим телом. — У меня ничего не было с Нельо, — произнёс Фингон, задыхаясь от подступающих к горлу рыданий. — У меня вообще ни с кем ничего не было! — Ты лжёшь мне, шлюха Маэдроса, — прошипел Тургон в губы брата, впившись в них страстным и ненавидящим поцелуем. — Я уверен — лжёшь мне. Ты всегда любил этого рыжего ублюдка, ни на шаг не отходил от него, никогда не замечал моей любви к тебе. Но это было раньше — теперь ты станешь принадлежать мне. Я думаю, ты сейчас не станешь делать глупостей. Если ты вздумаешь пикнуть или позвать верных, вспомни, в каком виде заметят нас, особенно тебя. Ты же не хочешь опозорить наш род? Тургон глухо рассмеялся и разорвал рубашку на Финдекано. Руки младшего нежно ласкали тело брата. Такое желанное тело! Как долго Турьо ждал этого, мечтая о Фингоне долгими валинорскими ночами! Как желал он нежности, тепла и ласки во время их первой близости. Но теперь Тургон хотел до боли унизить брата. Он думал владеть им, а не давать любовь взамен. Фингону хотелось закричать, несмотря на предостережения брата. Но Турьо был более предусмотрителен, чем предполагал Финьо. Он оторвал рукав от рубашки Финдекано и, всунув холодную ткань ему в зубы, завязал узел на затылке. В отчаянии Фингон коснулся брата осанвэ: — Прошу, Турьо! Пожалуйста, остановись! Не делай этого. Я знаю, ты потом пожалеешь обо всём. Пощади меня и себя, умоляю. — Заткнись, шлюха! — крикнул Тургон и, размахнувшись, изо всех сил ударил по лицу. — И лежи спокойно. Будешь дёргаться — получишь ещё больше боли. Ослушаешься меня — я тебя накажу. Наклонившись, Турьо провёл языком по шее брата и, добравшись до щеки, остановился. Пусть Фингон знает, кто теперь хозяин положения. Финьо не посмел дёрнуться, когда Тургон коснулся его языком. Он уже совершенно ничего не понимал, только беззвучно плакал, ни на что не надеясь. Фингон знал, что из его положения нет выхода, но продолжал по осанвэ умолять младшего о пощаде. Но Тургон решил быть беспощадным и идти до конца. Он сдёрнул штаны с Финьо, грубо раздвигая ноги. Одним пальцем Турьо сразу проскользнул внутрь брата. Фингон всхлипнул. — Какой ты узкий! — прошептал младший, целуя Финьо в губы. — Твой рыжий любовник ещё не успел растянуть тебя. Тургон усмехнулся и поспешил снять с себя штаны. Брат должен был видеть, как он возбуждён и как хочет его. Однако Турьо знал, что если Фингон будет недостаточно растянут, им обоим не получить должного наслаждения. Мази или масла не было у него под рукой, поэтому Тургон постарался обильно смочить свои пальцы слюной, и только потом начал медленно вводить их в Финдекано. Сначала он двигал одним пальцем, давая привыкнуть брату. Затем — двумя, и только после — уже тремя. Фингон попытался перевернуться, сбить Турьо с ног, но у него ничего не выходило. Так он причинял себе лишнюю боль. Тургон, смеясь над безуспешными попытками брата освободиться, перевернул его на живот. Финдекано упёрся лбом в холодные доски пола, сжимая зубы от невыносимой боли. Кричать уже не имело смысла. Если их увидят в таком положении, то по всему Валинору поползут недобрые слухи. Это значит — опозорить свой Дом, отца, себя и свою семью. Фингон беззвучно зарыдал. Тургон чувствовал как содрогается от рыданий тело брата, но теперь ему было всё равно. Он зашёл слишком далеко, чтобы суметь остановиться. Турьо предполагал, что Фингон плачет, потому что вынужден изменить своему рыжему любовнику. Прежде, чем полностью войти в брата, Тургон зажал ему рот настолько сильно, что Финьо стало нечем дышать. Фингон вскрикнул и слёзы брызнули у него из глаз. Он не ожидал той боли, которая жарким ядом разлилась по его телу. Финьо сжал зубы, стараясь вытерпеть это мучение и больше не молить о пощаде. Он решил покориться брату теперь, ибо ничего сделать было невозможно. Но после Фингон не перемолвится с ним ни словом, станет избегать его, никогда не простит. — Нравится тебе мой член? — выдохнул Тургон в ухо Финдекано. — Скажи, правда у меня больше, чем у твоего рыжего дружка? Фингон молчал, не желая разговаривать с братом. Душа и разум отказывались понимать происходящее. Финьо казалось — ещё чуть-чуть продлится этот бред и он сойдёт с ума. — Молчишь. Значит, я прав, — прошептал Тургон, и начал быстро двигаться в брате. Турьо было необыкновенно хорошо. Таких ощущений он не испытывал ни разу в своей жизни. Теперь Фингон принадлежал только ему, и никому другому он его больше не отдаст. Руки Тургона сжимали бёдра Финьо до синяков. Он прикусывал ключицу брата, чтобы заглушить свои жаркие стоны. Турьо прикрыл глаза. Ощущения были настолько красочными и яркими, что хотелось кричать от восторга. Он вбивался в податливое тело брата, не жалея его. Теперь-то Финьо должен понять, что Турьо всё делает не хуже его рыжего ублюдка. Наконец, Тургону стало настолько приятно, что он уже не мог сдержать себя. Младший кончил, простонав в ушко Фингону: -Я люблю тебя! Турьо долго не выходил из тела брата, вслушиваясь в его тяжёлое дыхание, прерываемое жалкими всхлипами. Пусть терпит. Пусть знает своего нового любовника. Тургон, ещё немного помедлив, вышел из брата, натянул на себя штаны и перевернул Фингона на спину. Усталый и довольный, Турьо положил голову Финьо себе на плечо и сразу заснул. Фингон никак не мог уснуть. Ему было мокро, противно и тошно. Сперма брата стекала по его бёдрам, но он не мог вытереть её со связанными руками. Слёзы продолжали течь по щекам Финьо, от чего рубашка Тургона стала влажной. Ближе к утру Финдекано заснул, продолжая всхлипывать даже во сне. Первым проснулся Тургон. Было уже светло. Голова брата приятно давила ему на плечо. Турьо улыбнулся, поцеловав Финьо в щёку, и только теперь осознал что произошло. Он осторожно положил голову брата на остатки его рубашки, сделав из них подушку. Тургон взял одеяло с кровати, натянул на брата штаны и укрыл его. О, Эру! Что же он натворил! Финьо был прав. Турьо уже пожалел о своём поступке: он был у Фингона первым.