Изменённое состояние / Altered State

Гермиона весь вечер сидела на конце преподавательского стола с другими учителями. Она рано закончила есть, но, как обычно, задержалась из вежливости, пока другие разговаривали. Здесь она всегда чувствовала себя неловко. Потягивая чай, она достала, вероятно, самую безопасную книгу, которую могла читать на публике. К счастью, место рядом пустовало. На следующий день после короткой прогулки в библиотеку Риддла Гермиона купила в маггловском Лондоне «За пределами добра и зла» Ницше. Возможно, ей удастся получить некоторое представление о мыслях Риддла. Он был полной загадкой.  Гермиона напряглась, когда кто-то появился в поле зрения. Рядом села Минерва Макгонагалл. Все их предыдущие разговоры сводились к тому, что Макгонагалл мягко упрекала её за методы обучения.  — Профессор Краус. Я хотела бы обсудить с вами слизеринцев. — Не лучше ли поговорить об этом с Горацием? — с любопытством спросила Гермиона. — Мой вопрос касается отработок и снятия баллов в последнее время. Вам не кажется, что вы слишком суровы с некоторыми из них? — И это вы говорите о суровости, профессор Макгонагалл? Когда слизеринцы приносят вашему факультету больше всего бед? — Я только хотела дать вам совет. Вы же не хотите, чтобы ваши ученики боялись вас. Страх — это не то же самое, что уважение. — Правда? Почти уверена, что ученики теперь больше меня уважают, потому что боятся. Макгонагалл вздохнула.  — Возможно, это дело опыта. — Опять вы об этом, — усмехнулась Гермиона. — Разве вы не начали преподавать, когда были сравнительно молодой? В любом случае спасибо за совет. Я приму его во внимание. Гермиона снова принялась за чтение, фактически отмахнувшись от ведьмы. Она устала от недоверия Макгонагалл, особенно по ночам, когда та в анимагической форме продолжала следовать за ней по всему замку, пока Гермиона бегала по своим делам. — И ещё кое-что. Я хотела поговорить о некоторых уроках по Защите от тёмных искусств, — продолжила Макгонагалл, ни капли не смутившись. — А что насчёт них? — небрежно спросила Гермиона. — Ну, они немного нестандартны, не так ли? — Вам известно о моём прошлом в качестве аврора. Я не собираюсь тратить впустую ни одного занятия. Эти ученики должны быть готовы к надвигающейся войне.   Тишина. Гермиона продолжила: — Или Альбус вам не сказал? Я уверена, что он сообщил. Иначе вы бы не следили за мной все эти вечера. — Вы знали? — вопрос Макгонагалл прозвучал чуть оборонительно. — Конечно, я знала. Может, я и новичок как учитель, но не как аврор, и могу заметить слежку. — Боюсь, у нас с вами не заладилось с самого начала. Но вы должны понять мои сомнения по поводу всего происходящего. — Как много Альбус рассказал вам? — Он рассказал мне достаточно. — Это мне ни о чём не говорит. Взгляд Макгонагалл заметался, и она наклонилась близко к уху Гермионы. — Я прекрасно знаю, что вы путешественница во времени. Гермиона откинулась на спинку стула и выдохнула. Она наложила чары Муффлиато. — Вы с директором ближе, чем я думала. Тогда вы должны знать, Минерва, что я училась на Гриффиндоре, а вы были моим преподавателем Трансфигурации. Вы были мне и другом, и наставником. Так что прошу отбросить свои подозрения и перестать за мной наблюдать.  Выражение лица Макгонагалл смягчилось.  — Дело не в том, что я вам не верю. Путешествия во времени чрезвычайно опасны. Вам вообще не следует здесь находиться. Только из-за вашего присутствия в этой временной линии может случиться абсолютный хаос... Гермиона усмехнулась. Кто же дал ей маховик времени на третьем курсе? Кто заставил её поклясться, что она никому не расскажет, что у неё есть маховик времени? — Итак, что вы хотите, чтобы я сделала? Исчезла с лица земли? Я пытаюсь помочь. Делаю всё возможное, чтобы приложить минимальные усилия, которые не полностью разрушат будущее, но всё же будут иметь достаточно большое значение для спасения жизней. — Вы должны понимать, что тёмные лорды будут существовать всегда. Один уходит, а другой занимает его место. Дьявол, которого ты знаешь, лучше дьявола, которого ты не знаешь. — Вы его знали? Макгонагалл на секунду замерла, прежде чем отвести взгляд.  — Да, мы с Риддлом были старостами школы в одно время. Гермиона полностью повернулась к ней лицом, широко раскрыв глаза. Она была поражена. Это определенно стало для неё новостью. Макгонагалл никогда раньше этого не упоминала. А её коллега... покраснела? — Он был гениален даже в юном возрасте. Но никто его толком не знал. Он был ужасно одиноким человеком, — тихо сказала Макгонагалл. Гермиона прищурилась. И кому здесь нельзя доверять на самом деле? — О, Минерва, вы не знаете, о чём говорите. Он мерзкий. Вы не знаете, на что он способен и как далеко он зашёл в магической войне. — С ним всегда было что-то не так, конечно, но он был гением и ужасно одиноким человеком, даже в окружении сверстников, которые смотрели на него с обожанием. Вы наверняка не знали об этом... Слизеринцы долгое время презирали его, и я не думаю, что он хоть когда-то прощал им это. Каждое лето ему приходилось возвращаться в этот ужасный маггловский приют и... — Минерва. Вы... я не понимаю, пытаетесь защитить его? Что происходит? — прошипела Гермиона. Это было невероятно. Обаяние Риддла действительно никого не щадило, даже такую чопорную ведьму, как Макгонагалл. — Альбус знает об этом? О вашей... неуместной симпатии к дьяволу, как вы сказали? — Чушь! Вы не знаете, о чём говорите. Я прекрасно осознаю, кем он становится и что он сделал для этого. Просто... не знаю, хватит ли у вас, такой молодой впечатлительной ведьмы, сил довести дело до конца, когда придёт время. Гермиона слегка покачала головой в недоумении.  — Я в жизни не видела, чтобы вы смущались. Вы не совсем та Макгонагалл, которую я знала в своём времени. Но не волнуйтесь, я понимаю. Правда понимаю. Риддл дьявольски обаятелен, гениален, могущественен и... — она наклонилась ближе и прошептала Минерве на ухо: — невыносимо красив.  Гермиона откинулась назад и считала негодование на лице Макгонагалл. — Это никогда не имело для меня значения, — резко заявила та.   Выгнув бровь, Гермиона подметила очевидную ложь и продолжила:  — Вас бы замутило от того, что он сделал во имя чистоты крови. Вы ведь полукровка, да, Минерва? Вы как-то сказали мне, что ваш отец был пресвитерианским священником у магглов. Ну, я же магглорожденная. Вам не нужно обо мне беспокоиться. Я сделаю все, что потребуется. Минерва вздохнула и кивнула.  — Полагаю, я верю вам, профессор... Гермиона. Я буду верить. — Она сжала плечо Гермионы и одарила её доброй улыбкой. Гермиона подавила неожиданный всплеск эмоций от столь нежной фамильярности. Это было особенно трудно с теми, кого она очень уважала и с кем когда-то была близка в своём времени. Для неё это была частичка дома, её прошлое — будущее. В которое ей нужно было вернуться. Но что ещё важнее, сможет ли она пойти на это: уничтожить те части его души, ради сохранения которых он так старался?  

________________________

  У Гермионы был скрытый мотив для посещения мэнора на выходных. Она надела одну из своих самых привлекательных мантий, а волосы уложила глянцевыми волнами. Думая о том, как лучше всего обратиться с просьбой, она тихо шагала рядом с Абраксасом Малфоем, пока он сопровождал её в библиотеку. Каждый раз, когда Гермиона оборачивалась, чтобы попытаться поймать его взгляд, он упорно избегал этого. Она задавалась вопросом, был ли он недоволен ею. Может быть, ему не понравилось, как она оделась? На Гермионе была преображённая зелёная мантия, которую впервые она надевала на собеседование в Лютном переулке. Стоило ей выйти из пламени камина, Малфой нахмурился. После того как они практиковали магию разума, она предположила, что они стали друзьями. Малфой оказался более цельным, чем она могла себе вообразить, к тому же невероятно добрым и щедрым. Наряду со способностью иногда смешить её, его обаяние всегда действовало на Гермиону умиротворяюще.  Он, Розье и Волдеморт были единственными, с кем она разговаривала в мэноре. Похоже, Волдеморт держал её в секрете от других своих последователей. Чем меньше людей знало о её связи с ним, тем лучше. Она не хотела потерять единственную работу и жильё в Хогвартсе, если распространится слух, что новый профессор ЗОТИ — тёмная ведьма. Иногда Гермиона чувствовала себя такой одинокой. Поскольку она тратила всё свое время на планирование занятий, обучение с Волдемортом и собственные исследования, ей не удавалось найти минутку для общения с другими сотрудниками Хогвартса. Обстановка становилась определённо всё более неловкой, пока они шли в абсолютной тишине. Она резко остановилась и крепко схватила Малфоя за локоть. Вздрогнув, он повернулся, и его взгляд упал на её пальцы, которые лежали на тёплой коже его предплечья. Гермиона не заметила, что его рукава были закатаны до локтей. Она тут же отстранилась, словно обожглась, и внимательно осмотрела его. Где была Тёмная метка? Он скрыл её чарами? Так же, как она скрывала свой шрам? — Прошу прощения. У меня есть вопрос, лорд Малфой. Все книги в поместье хранятся в вашей библиотеке? Он нахмурился.  — Почему вы вдруг обращаетесь ко мне как к лорду Малфою? — Ну, сегодня вы казались отстранённым. Я подумала, может, мне стоит быть с вами более официальной. Он глубоко вздохнул.  — Тебе не обязательно так меня называть, особенно когда мы одни. Что касается книг — в основном да. А что? Не можешь найти в библиотеке то, что ищешь? Тебе наконец удалось всё прочитать? Дразнящий скептицизм в его голосе вызвал у неё улыбку облегчения. Значит, он не злился? — Ну, я хотела спросить, может быть, у тебя где-то хранятся ещё более редкие книги. Мне очень любопытно, а семья Малфоев хорошо известна своей редкой и ценной библиотечной коллекцией. Абраксас приосанился.  — Ну, конечно, мы храним определённые книги в хранилище Гринготтса. Но есть несколько первых изданий, которые, я думаю, впечатлят даже тебя, и они находятся прямо здесь, в поместье. Услышав это, она не смогла скрыть проблеск восторга в глазах.  — Пожалуйста, ты должен показать мне. Я сделаю всё, чтобы увидеть первые издания! Там, должно быть, и был спрятан дневник Тома Риддла. Лучше бы он был там, потому что она не хотела снова вламываться в Гринготтс и сбегать оттуда на драконе. — Всё? — поддразнил Малфой. — Почти. — Её голос был напряжённым. Она не могла снова позволить себе выдать свои секреты или придумывать ещё больше лживых оправданий. Он смотрел на неё пронзительными светло-голубыми глазами, взгляд которых совсем не соответствовал поддразнивающему тону.  — Конечно, я покажу. Мне ничего не нужно взамен. Мне будет приятно показать тебе коллекцию моих предков. — Где ты их хранишь? — спросила она как можно небрежнее, несмотря на то что сердце колотилось от предвкушения. — В своём кабинете. Обычно я не принимаю там посетителей, так что книги в полной безопасности. — Он повернулся и одарил её ухмылкой. — Так я могу наслаждаться ими единолично. Гермиона кивнула. Она разделяла это чувство и, вероятно, поступала бы так же. Малфой повел её по незнакомому коридору, и её нервозность стала расти. Если дневник Риддла был там, что ей делать? Голова закружилась. — Ты получила моё приглашение? Ты так и не ответила на него, — прервал её размышления Малфой. — О, приглашение на рождественский бал-маскарад? — Да. — Прошу прощения. Особо об этом не думала. Я не из тех, кто любит большие вечеринки. Разве моя личность не должна храниться в тайне? — Это маскарад. Тебя всё равно никто не узнает. И я не верю, что Тёмный Лорд намерен долго держать тебя в секрете. Ну, дай мне знать. Бал уже через две недели. — Я подумаю, — солгала она. Она не собиралась встречаться с Пожирателями Смерти в их нарядных одеждах и страдать от фанатичных чистокровных взглядов. — Знаешь, ты напоминаешь мне его, — пробормотал Малфой, останавливаясь перед дверью и размахивая палочкой. — Его? — переспросила Гермиона, хотя и так знала. — Тёмного Лорда, когда речь идёт о редких книгах. Может, она и предполагала, что скажет Малфой, но она не знала, должна быть рада или встревожена из-за схожести с Волдемортом. Гермиона внимательно изучила заклинания, которые Малфой использовал для защиты своего кабинета. К счастью, это оказалась не магия крови, но чары были сложными и многослойными. Малфой быстро убрал их перед ней. Она не могла поверить, насколько он доверчив. У неё уже имелось чёткое представление о том, как снять чары самостоятельно. Малфой толкнул дверь в роскошную комнату, явно принадлежащую мужчине. Она была не слишком большой и казалась интимной, уютной. Одни только запахи соблазняли. Роскошная кожа и дерево. Старые книги. Её любимый аромат. Гермиона сразу заметила стеклянные шкафы по обе стороны прохода, ведущего прямо к красивому столу из красного дерева. Быстро осмотрев те, что ближе к двери, она поняла, что дневника Риддла среди них не было. Слегка разочарованная, она слушала вполуха, как Малфой одну за другой представляет книги из своей редкой коллекции, как чересчур знающий экскурсовод в музее, где она была единственным посетителем. Они медленно двинулись по проходу. Всякий раз, когда Абраксас отворачивался, чтобы рассказать историю о том, как был добыт тот или иной манускрипт и какой доблестный предок сумел заполучить его, Гермиона внимательно разглядывала комнату. Она была по-настоящему благодарна ему за возможность увидеть невероятно редкие первые издания книг, за которые в обычный день отдала бы душу. Однако Гермиона была слишком отвлечена тем, что применяла силу как можно более скрытно, чтобы почувствовать частицу души Волдеморта в столь замкнутом пространстве. Оставался только один стеклянный шкаф, и у неё заканчивалось время. Теперь Малфой стоял к ней лицом, закрывая вид на последний шкаф, который находился прямо у стола.  — Так вот, я приберег этот экземпляр как сюрприз. Даже Министерство не знает об этом, и я уверен, что Отдел тайн был бы рад заполучить его. Он отодвинулся в сторону, и Гермиона ахнула. Но не из-за содержимого стеклянного шкафа. — Представляю тебе гримуар Морганы ле Фэй, — сказал Малфой. Где-то в глубине сознания часть её кричала, что перед ней гримуар самой Морганы, но всё внимание Гермионы было приковано к книжной полке за стеклянным шкафом.  Вот он. Стоит на неприметной полке. В открытом доступе с другими книгами такого же размера. Корешок ничего не выдавал. По всем признакам это была простая записная книжка в чёрном кожаном переплёте. Спрятан на самом видном месте? Гермиона знала, что это именно он, только потому, что к этому моменту уже была настроена на одну волну с крестражами. Она так долго носила медальон Слизерина, к тому же недавно у неё состоялось не самое приятное знакомство с диадемой Когтевран. Гермиона не могла в это поверить. Почему Волдеморт не приказал Малфою защищать дневник любой ценой? Казалось, даже в ближайшем окружении Волдеморта никто так и не узнал о существовании крестражей. Даже если они и знали о бессмертии своего хозяина, то не имели представления об истинном значении этих предметов. Теперь, найдя дневник, она не могла оторвать от него глаз. Малфой закончил речь, и она почувствовала на себе его любопытный взгляд. Он проследил за тем, куда она смотрит, и начал поворачиваться к той самое полке, но рука Гермионы взметнулась и обхватила его щёку. Малфой недоверчиво опустил на неё глаза. Не задумываясь, она обхватила его за талию и положила голову ему на грудь. Гермиона не могла позволить Малфою увидеть, что она заметила крестраж. Это была её вина, что дневник держал её в трансе. Фрагмент души Волдеморта манил её к себе, но она не могла объяснить причину. Может, потому что дневник был его первым? И поэтому содержал большую часть его души? Он был наименее испорченным и самым чистым из всех. Малфой не должен был заметить её интерес к крестражу и переместить дневник прежде, чем она сможет до него добраться. Гермиона крепко обняла Абраксаса, размышляя, что делать. Она же не могла сейчас его вырубить, украсть дневник и стереть ему память?.. Нет, нельзя было так рисковать, да и Малфой не простой противник. Правая рука Волдеморта? Она знала, что Малфой не тот беззащитный агнец, которым притворялся. С опозданием Гермиона поняла, что его сердце колотится. Малфой оправился от шока. Его руки были напряжённо опущены, он не двигался, чтобы не коснуться её.  — Ну, если бы я знал, что такая редкая книга разбудит твою страсть, я бы привел тебя сюда в первый же день, — тихо усмехнулся он. Её разум не мог осознать услышанное, и у неё не было ответа. Закусив губу, Гермиона решительно подумывала вырубить его своей магией. — Гермиона, это действительно неуместно, — сказал он хриплым голосом. Он думал... О нет. Лицо Гермионы начало гореть, и её хватка на его талии ослабела. О, как унизительно. Ему показалось, что она кинулась на него, увидев одно из его бесценных сокровищ. Такой ведьмой он её считал? И сейчас она получит отказ прямо в лицо, после того как «бросилась» на волшебника, которого даже не хотела. Жар, исходивший от её щёк, был невероятным. Отведя взгляд, Гермиона отступила и пробормотала:  — Я... прошу прощения, лорд Малфой, я не знаю, что на меня нашло. — Она повернулась к двери, чтобы уйти. Забыть о дневнике. Она вернётся за ним позже. Эта ситуация уже достаточно унизительна. — Нет! Ты не поняла, — Малфой бросился за ней и, потянув за запястье, сильно прижал спиной к своей груди, положив руки на её предплечья. Он зарылся лицом в её густые кудри, сделал медленный, глубокий вдох.  — Я хочу, чтобы ты называла меня Абраксасом, пожалуйста, Гермиона. Гермиона замерла. Каждая мышца в теле напряглась. Что теперь делать? В какого рода кризис она только что себя повергла? Абраксас успокаивающе потирал её руки сверху вниз. Одна большая ладонь обхватила её талию. Затем широко раскинулась по животу и сильнее прижала к себе. Когда его пальцы поднялись и мягко коснулись нижней части груди, дыхание Гермионы сбилось и она начала дрожать. Блядь. Что он делал? Таков был её путь в близкий круг Волдеморта? Соблазнить одного из его подчинённых? Стоило ли попытаться? Не могла же она соблазнить Тёмного Лорда. Даже если он и находил её привлекательной — что очень маловероятно, — то наверняка не был заинтересован в подобных вещах. Одинокое существо, разорвавшее свою душу несколько раз, чтобы страдать бессмертием и наслаждаться мировым господством, вероятно, находило смешным саму идею романтических отношений. Что касается секса, он, вероятно, считал, что единственная цель этого действа — продолжение рода. Кому нужен наследник, когда план состоит в том, чтобы жить вечно? А вот Абраксас был очень даже смертным и ясно выразил свои намерения. Он вёл себя как бравый, опытный джентльмен, у Гермионы же не имелось опыта соблазнения. Она так и не обрела уверенности в этой области, но никогда не думала, что это имеет значение. У неё были ум, интеллект и убежденность в своих магических способностях. Из-за общественного давления она ходила на несколько первых и последних свиданий с волшебниками из Министерства. Её ожидания от партнёра были слишком высокими и нереалистичными, и ей быстро наскучили эти встречи. Всё, о чём хотели говорить эти волшебники, — это её роль в войне, политические интриги на работе и квиддич. Любимым же способом Гермионы завязать разговор было спросить их о последней прочитанной книге или о любимой книге. Её ни разу не впечатляли полученные ответы. Когда они впервые встретились, Абраксас точно знал, о какой книге она говорит в порыве своей интеллектуальной болтовни. Сколько людей способны на это? Она никогда не считала себя романтиком. Конечно, иногда думала об этом, но не стремилась к отношениям так упорно, как некоторые другие одинокие люди её возраста, — не то чтобы в этом было что-то плохое. Если бы Гермиона попыталась что-то сейчас сделать, то почувствовала бы себя полной дурой. Она не могла играть в игру, которую не понимала. Сквозь ворох мыслей Абраксас продолжал ласкать её. — Я даже смотреть на тебя не мог, не желая... — выдохнул он ей в волосы. — Почему ты такая красивая? Ты сводишь меня с ума. Его другая рука поднялась к ключице и нежно обхватила горло. Большим пальцем он приподнял её подбородок к себе. Совершенно запутавшись, она откинула голову к его груди. Гермиона взглянула в яркие голубые глаза и замерла. Сердце ушло в пятки. Блядь. Она осторожно отстранилась и выскользнула из его объятий. Оттенок его глаз был совершенно не таким. И его запах не опьянял её тонкими древесными и свежими цитрусовыми нотками. Но сейчас она чувствовала себя ужасно из-за того, что устроила этот бардак и обманула его. Она повернулась к нему лицом, но не смогла встретиться с ним взглядом. — Абраксас, ты абсолютно прав. Это было неуместно. Я приношу извинения за своё бесстыдное поведение. У меня немного закружилась голова от волнения, когда я увидела гримуар Морганы. Должно быть, потому что я не завтракала. Спасибо, что поддержал меня, когда я чуть не упала. И большое спасибо, что нашёл время показать мне свою коллекцию. Я действительно это ценю. Она великолепна. Мне сегодня нужно уйти немного пораньше. Нужно спланировать занятия, а я пренебрегала этим всю неделю.  Теперь она говорила совершенно бессвязно, но не знала, что ещё делать. Он натянуто кивнул и слегка улыбнулся ей, но улыбка не коснулась его глаз. Гермиона сделала глубокий вдох и направилась к двери кабинета. Она украдкой обернулась на Абраксаса. Скрестив руки, он прислонился к столу и уставился в пол. Он выглядел разочарованным. Она пошла к входу в камин, схватила порох и подбросила его. К счастью, ей не придётся встречаться с Волдемортом до следующей недели. Он сказал, это будет очень особенный урок. Тот, которого она ждала. Вернувшись в свою комнату в Хогвартсе, Гермиона опустилась на колени и закрыла лицо руками от унижения. Она облажалась. Оставалось только надеяться, что Абраксас простит её. Очевидно, она вообще не знала, что делает. Однако разум не переставал работать. Гермиона знала, где сейчас находится дневник Тома Риддла. Нужно было как можно скорее заполучить его, пока дневник не переместили. Ну конечно. Абраксас Малфой планировал устроить бал-маскарад в поместье. Что ж, теперь ей придётся присутствовать. Она украдёт крестраж, а затем заменит его убедительной копией. Если Волдеморт когда-нибудь узнает — ну, его украли во время бала, и это мог быть кто угодно. Ведь у Тёмного Лорда было много врагов.