Перья, крылья, клюв. Что происходит?

Моргана Следующие дни прошли, как обычно. Как для меня, так и для Арины. Вела себя с ней, как ни в чем не бывало. Она тоже. Никаких больше попыток мне что-то в кофе подлить не было. Как и самого кофе. Простое приветствие, вопрос о настроении и планах на день. Ответы были стандартными и однообразными, для Арины скучными. Работа — для нее второстепенное в издательстве. Главное — информация, которой девушка обладала и делилась, с кем надо. «Моргана Леопольдовна, зайдите ко мне», — всплыло сообщение от Мирославы Германовны. Следом еще одно: «С эскизами для Камила Владиславовича». Захватив их, пошла к начальнице. И как же хорошо, что цербер не явиться в офис до конца недели. У него визит в другие филиалы, с обязательным знакомством с персоналом. Мне на него плевать, как и на его рык и холодный взгляд. Как и сказала, а для самой себя решила, «попросит» уйти — уйду. Работу я себе найду. Послужной список и база у меня есть. Уверена, что и рекомендации от Мирославы я получу такие, какие заслужила. Но это в конце недели. Сейчас — представление, под названием «…». Надев на губы предвкушающую улыбку, с эскизами в руках, захожу в кабинет шефа. Мирослава, как и всегда, сидела в своем любимом кожаном кресле, откинувшись назад и расслабившись. Там же, напротив нее, сидели и Камил с Ариной, ждали меня. Девушка, как только открылась дверь, посмотрела на меня приветливым взглядом, с улыбкой, ожидая слов отказа от хорорр романа. Но я, пройдя в кабинет, мило улыбнувшись Камилу, разложила перед ним наброски по описываемым им сюжетам. Пока что в черно-белом варианте, полностью не прорисованные. — Моргана, это просто… — говорит писатель, взяв в руки одну из иллюстраций, — все так, как я себе и представляю! — и протянул рисунок Мирославе. Начальница, посмотрев, сказала, что другого от меня не ожидала. — Моргана Леопольдовна профессионал. Свое дело знает, — и посмотрела на Арину, задавая ей вопрос: — ведь так, Арина Романовна? Мысли женщин, из-за того, что я без «наушников», прочитать не составило труда. Они, словно сами принесли мне их на блюдечке с голубой каемочкой. В мысли шефа я не погружалась глубоко, просто убедилась в том, что она искренна и говорит то, что думает. По ее мнению, я и правда профессионал своего дела. За что берусь, то исполняю, максимально отдаваясь процессу иллюстрирования и требованиям авторов, в каких бы направлениях они не писали. А вот мысли подруги, как я и ожидала, были весьма обидными: «Солгала! Она мне солгала! Гадина! — Ни разу не ласково прозвучало в разуме Арины. Но потом она задалась вопросом: — Но как? Зелье должно было подействовать! Как и внушение!» — недоумевала бывшая подруга, прожигающая меня взглядом, но играющая на публику обиду и разочарование, говоря вслух: — Ты же говорила, что отдашь мне этот заказ! — упрека в голосе столько же, сколько и ненависти во взгляде. Захлебнуться можно. Но не захлебнусь. — Когда это, Арин? — делаю вид, что не помню этого разговора, в котором я отказалась от романа в хорорр стиле. — Может, ты меня не так поняла? — и рукой потянулась к ее руке, чтобы пожалеть и поддержать. Но она ее оттолкнула и даже ударила. Мирослава нахмурилась и потребовала все ей рассказать. Когда, где и какие именно слова Арина от меня услышала, что посчитала отказом от проекта. Арина, поняв, что получила своего рода надежду на спасение, начала рассказ. И с того, что меня вызвал к себе Люкан Мстиславович. Потом о ее работе, разговоре с Камилом, работа которого вызывала у нее восторг и неописуемую радость. Сам Камил не отрицал. С Ариной он общался, но слов о том, что хочет сменить художника не говорил. Тогда Арина припомнила наш вечерний разговор. — Я сказала Моргане, что роман Камила Владиславовича — это мечта всей моей жизни! А она сказала — забирай! — и с упреком смотрит на меня, обвиняя в лжи и лицемерии. А я делаю вид, что не понимаю о чем она говорит. Что от проекта, даже несмотря на то, что в процессе и так три, не отказывалась. Да и как я могла отказаться, если уже начала по нему работать? Эскизы и зарисовки в Ч\Б тому доказательство. — Но как же? Тот разговор… Мысли и воспоминания того вечера, ясно стоят перед ее глазами, как и желание, повлиять на мой разум. Все ее действия, от зелья, подлитого в кружку с кофе, до внушения и моего согласия — в ее разуме. Но, увы, смертным не расскажешь о колдовстве и примененном зелье «Убеждения», как и о внушении. За колдовство против смертных, как говорила Хель, ее сурово накажут. А если раскроет секрет иного народа, живущего бок о бок с людьми, и казнить могут. Блокировка основного магического резерва, и ссылка в замшелые города на окраине страны, покажется ей наслаждением и Spa-процедурами. К ее сожалению, то, что я сказала тогда, кроме нее подтвердить никто не может. Никого поблизости не было. А опровергнуть — каждый. Ведь все, от авторов до иллюстраторов в курсе, если я взялась за проект, то его никому не отдам. На смертном одре буду, но доделаю в озвученный срок. Такая репутация у меня в издательстве, Арина это знает. — Арина Романовна, может быть, вам отпуск на недельку взять? — заботливо интересуется Мирослава Германовна, — мысли приведете в порядок, отдохнете? — и смотрит на меня, думая о том, что мне это помогло, поможет и Арине. Бывшая подруга от предложения отказалась, сказав, что она четко помнит мои слова и согласие передать проект Камила. Что она не бредит и ни разу не устала. И что я — предательница, а не подруга. Что мне веры нет. И что сердце и душа у меня — черствые, как кусок хлеба недельной давности. Даже с намеком на плесень и гнилой душок. Я, сделав ошарашенное лицо и глаза, как советские пять копеек, слушала ее речи и слова молвить не могла. — Арина Романовна! За оскорбления я и оштрафовать могу! — предупредила Мирослава. — Ее штрафуйте! — ткнула в меня Арина, — за ложь и разрушенную дружбу! — и даже прослезилась. Со слезами на глазах кабинет шефа и покинула. Уверена, сейчас по издательству активно начнется распускаться слух, что я лицемерка и лгунья. И что подруга из меня, как из тракториста гонщик. Камил же, ставший свидетелем театра одного актера — недоумевал. В мысли я к нему не лезла, они и так понятны. Он в шоке и панике одновременно. А еще винил себя, мол, его роман стал костью преткновения в нашей с Ариной дружбе. Говорить о том, что дружила она со мной, как оказалось, из жалости, не стала. Ведь об этом она не говорила вслух, а всего лишь думала. — Да, Камил Владиславович, вот что стоящий проект с творческими людьми делает, — тяжко вздохнув, сказала Мирослава, — но мы с вами не для этого здесь собрались, а для того, чтобы подписать договор. Моргана Леопольдовна, вы как, отошли от эмоций Арины Романовны? — с улыбкой спросила шеф, — можем договор заключить? — Я в шоке, не каждый день тебя в лицемерии и лжи обвиняют, — делаю и правда шокированный вид, дрожащий от нервов голос, показывая, что я, как и Камил в недоумении, — но договор заключить готова, — согласилась, собирая рисунки и протягивая их автору, говоря, что это ксерокопии. Основные работы у меня на рабочем столе и в личном облаке. И туда же они будут добавляться по мере прорисовки. Авторам, как мне кажется, интересно следить за ходом работы художника. А некоторых, как оказалось, иллюстрации вдохновляют на написание глав в тихие дни. Поэтому я даю ссылку на рабочее облако. А обновляю эскизы и зарисовки по ходу продвижения. — Обязательно загляну, — пообещал Камил, ставя подпись в договоре, обязующего его написать роман к началу весны. Соответственно, со всеми правками и вычитками, роман выйдет в апреле–мае. Это если без форс-мажоров. Но к лету роман должен уже лежать на полках книжных магазинов. — Творческих успехов, леди Моргана, — пожелала на прощание Камил, пожимая мне руку и смотря при этом на злющую Арину, прожигающую мне спину взглядом. — Спасибо, Камил, — поблагодарила я автора, и проводив мужчину до лифтов, вернулась к работе. Хорор проект не основной, пока что в процессе написания. Оформляться будет по ходу свободного времени. А его в ближайшие дни не предвидится, так как есть более важные романы, сроки которых в декабре–январе. Их же с меня спросит цербер, когда посетит издательство в конце недели. Так что я должна выложиться на полную и сделать все максимально быстро и качественно.