93' Til infinity

      Авантюрин умирает. Погибает взаправду и совсем не в шутку, когда видит, как Веритас тянется к нему с поцелуем. У него никогда не было таких — чтобы по-настоящему, с чувствами. Когда накрывало настолько, что приходилось звать Сугилита, его не хотелось целовать; раньше, во время совместных стримов с Топаз, это было попросту странно. Сейчас Авантюрин ощущает, что он готов задохнуться от переполнявших его чувств.        Знает ли Веритас, что сердце Авантюрина ему самому больше не принадлежит? Должен знать. Чужие ладони будто оставляют ожоги на коже, а каждая секунда поцелуя ощущается пыткой: нежной, пленительной, мучительной. Авантюрину в этих тёплых руках хочется раствориться и распасться на атомы, чтобы дать Веритасу возможность из раза в раз собирать его заново, по кусочкам, как ненужный, забытый конструктор.        Руки на автомате цепляются за пояс чужих брюк, кончики пальцев скользят по очертанию вставшего члена, только для того, чтобы быть остановленными небольшим покашливанием. — Я… не занимаюсь таким на первом свидании. — говорит Веритас, неловко сжимая его ладонь.  — Это всё потому, что у тебя не было свиданий. — шутливо отвечает Авантюрин, кусая того за кончик носа, но всё же встаёт с его коленей.        Веритас поднимается следом, отворачиваясь и, видимо, неловко поправляя член. Авантюрин смеётся себе под нос, но решает собрать термосы и пледы, чтобы момент, когда они окажутся дома у Веритаса, смог наступить быстрее. Когда приходит черёд стульев он застывает, неловко почёсывая макушку. — Что с ними делать? — спрашивает Авантюрин, когда Веритас разворачивается, весь раскрасневшийся. — Оставь, может, пригодятся кому-то ещё. Не хочешь заехать за чем-то, чтобы поужинать? — Рацио вцепляется в его ладонь и уводит от стульев. На нос падает что-то мокрое, вынуждая поморщиться и почесать кончик. — Дождь. Вовремя решили уйти. — Как же надоела уже эта погода. А насчёт еды — да, хочу. Печенье, конечно, вкусное, но я с утра ничего не ел.  — Я же говорил, что нужно есть три раза в день. Почему ты не поел? — Нервничал. Из-за тебя.        Веритас уже стоит на земле, снизу вверх смотря на спускающегося Авантюрина. Когда тот уже почти становится на землю, он хватает Авантюрина за талию, спуская вниз, спиной к себе. Его губы оказываются в месте за ухом, а пальцы проходятся по рёбрам.  — Соблазнить меня пытаешься? — Авантюрин чуть поворачивает голову, находя вид красного лица Веритаса необычайно очаровательным.  — Просто хотел поухаживать. — он стыдливо морщится, подталкивая Авантюрина к машине, но тот разворачивается на месте, оказываясь с ним лицом к лицу.  — Ещё немного таких ухаживаний и я сниму трусы прямо в твоей машине. — Авантюрин проводит кончиком пальца по острой линии челюсти и приподнимается на носках, чтобы оставить на его губах сухой поцелуй.        Даже несмотря на явно сексуализированную угрозу Веритас продолжает делать то же, что и раньше: открывает ему дверцу, закрывает и включает отопление салона. Когда дело доходит до того, чтобы завести двигатель, выходит целое ничего. Веритас несколько раз поворачивает ключ в замке зажигания. Мотор начинает гудеть несколько раз, но чуда не происходит.  — Видимо и правда придётся снимать трусы здесь. — Авантюрин откидывает голову на спинку, пряча руки в карманы. Первые крупные капли падают на лобовое стекло. — Закажем такси? — Пока будем ждать — уже успеем дойти. Пошли, тут всего минут двадцать пешком, а для машины я вызову эвакуатор завтра. — приходится вновь выйти на прохладный воздух из прогревшегося автомобиля. — Идём?       Веритас протягивает ему ладонь, поправляя очки. Авантюрин эту ладонь радостно хватает, прижимаясь к нему боком. Начавшийся дождь усиливается медленно, на середине пути заливаясь за шиворот. Авантюрин дрожит, словно последний лист на дереве под сильным ветром. Мокрые волосы липнут ко лбу и он правда надеется, что Веритас не слышит, как у него зуб на зуб не попадает. Веритас останавливает их под широкой кроной дерева у дороги, быстрым движением скидывая с плеч пальто и накидывая на голову Авантюрина.  — Ты з-зачем разделся? Сам же з-замёрзнешь. — говорит он, обнимая себя руками. Взгляд то и дело просит наткнуться на чужую грудь. Какова вероятность, что если он не забёрет пальто, то ткань намокнет до такой степени, что полностью облепит грудные мышцы? — Сегодня я забочусь о тебе, а не ты обо мне. Твоя очередь будет в следующий раз. — Веритас поправляет на нём пальто и когда удостоверяется, что Авантюрину и правда тепло, — ведёт дальше. — Наверное, доберёмся до дома и закажем доставку. До какого-то более-менее сносного заведения от меня ещё минут пятнадцать идти.  — Предпочтёшь обтереть меня полотенцем, а не идти за условной пиццей? — под чужим пальто и правда теплее, чем без него.  — Что-то вроде того. — Веритас свободной рукой снимает очки, пытаясь отряхнуть их от налипших капель, но в итоге просто надевает на голову. Авантюрин краем глаза впитывает в себя вид потяжелевших кудрей и скатившейся по переносице капли.        Улица, на которой они оказываются спустя несколько минут, выглядит уютно: маленькие домики, укрытые зелёным плющом; деревья вдоль дороги; аккуратные белые заборчики. Авантюрину, запертому в высокой металлической конструкции на отшибе города, среди таких же каркасных исполинов, которые, казалось, вот-вот да согнутся под дуновением сильного ветра, всё это нравится так сильно, что вызывает едва ли не детский восторг — когда-то он сам жил в таком. У Веритаса дом точно такой же — обвитый плющом, с небольшой террасой на крыльце и широкими окнами. — Извини за беспорядок. Я, если честно, не рассчитывал на гостей сегодня. — говорит он, открывая дверь ключом, который достаёт из-под камня в большом вазоне. — Прошу.       Веритас открывает перед ним дверь, пропуская в тепло и уют. Авантюрин любит их с Топаз квартиру, но, чаще всего, она надоедает до такой степени, что хочется выйти, и вовсе не через дверь. Он повторяет за Веритасом — разбувается на небольшом коврике у двери и отдаёт мокрое пальто, следом скидывая и собственную куртку.  — Присядь пока тут, я принесу тебе сухие носки. — говорит он, а Авантюрину не остаёется ничего, кроме как провести взглядом крепкую спину, обтянутую влажной чёрной тканью.        Он садится на пуфик, стоящий в прихожей, шмыгает носом и оглядывается по сторонам. Несколько зонтов в корзине, вешалка с верхней одеждой, а под тумбой, в которой, видимо, находится обувь, обнаруживаются старые тапки. Авантюрин прищуривается, оценивая их состояние. Пациент явно больше не жилец. Новые ему подарить, что-ли? Веритас возвращается с парой махровых носков и опускается перед ним на одно колено. — Что, так сразу? — Авантюрин жмурится и протягивает вперёд левую руку. Веритас тихо смеётся и качает головой.        Рацио стягивает с него мокрые носки, бросая на пол рядом, аккуратно растирает продрогшие стопы ладонями и следом надевает носки, сначала на одну ногу, а потом и на вторую. От проявленного внимания и заботы краснеет лицо, Авантюрин ощущает это буквально на физическом уровне.  — Может ещё и на руках понесёшь? — спрашивает он, спустя секунду чувствуя, как его тело поднимается в воздухе, позволяя прижаться к груди.       Они минуют гостиную, залитую мягким светом, небольшой коридор и оказываются в спальне. В сущности, во время видеозвонков, о которых Авантюрин сейчас вспоминает с небольшой долей стыда и стеснения, он не мог увидеть всю комнату. Хотя, даже если бы была такая возможность, интерьер — последнее, что его интересовало. Собранные в стопки книги заменяли напольные тумбы: на некоторых стояли растения в горшке, на других были стопки бумаг. На кровати сбитое постельное бельё, Веритас опускает его на край и в следующую же секунду бросается всё это поправлять.        Авантюрин смеётся себе под нос и тянет его за руку на себя, вынуждая практически упасть сверху. Их одежда всё ещё влажная и неприятно липнет к телу, но Веритас так мило смущается всего и сразу, что хочется его успокоить. Авантюрин снова целует его, и то, что он вообще делает это«снова»и Веритас так легко отвечает, вынуждая тяжело дышать и сгорать от каждого прикосновения.  — Я дам тебе что-то сухое. — выдыхает он ему прямо в губы. — Мог бы остановиться на первых трёх словах. — Авантюрин откидывается на локтях, смотря на то, как Веритас роется в шкафу.        Спустя несколько секунд ему в лицо прилетает серая футболка, пахнущая стиральным порошком, и штаны, которые, скорее всего, придётся подвернуть в районе щиколоток. Себе Веритас тоже достаёт комплект одежды. За тот короткий миг, пока он разворачивается обратно, Авантюрин уже стягивает свитер и расслабленно ведёт плечами. Он видит, как взгляд Веритаса скользит от низа живота выше, застывает на сосках на несколько секунд и идёт дальше, к лицу. Если бы Авантюрин имел достаточную мышечную массу, то уже бы поиграл мышцами груди, как делают большинство парней в его подписках в Твиттере.  — Принесу полотенце, чтобы вытереть волосы. — Веритас резко разворачивается на месте и пытается открыть дверь. Вряд ли он ожидает, что даже дверь его подведёт, не говоря уже о влажной ткани брюк, через которую прекрасно видно, что Веритас испытывает сейчас. Угол двери ударяет его по лбу, вынуждая громко зашипеть, а Авантюрина —  подскочить на месте, из-за явно не слабого удара, и оказаться возле чужого плеча. — Всё хорошо? — он тянет руку к его лбу, но Рацио отмахивается от неё и без слов выбегает за дверь. Авантюрин тяжело вздыхает и морщится. Бедняга.        Он надевает футболку, край которой доходит до середины бёдер, а штаны подворачивает на три секции, заправляя их в махровые носки. Собственную одежду он аккуратно складывает на кровати рядом, пока ждёт Веритаса, но тот возвращаться то ли не собирается вовсе, то ли попросту боится. Авантюрин берёт телефон в руки, смотрит на сообщение Топаз с вопросом где он и даже не думает перед тем, как встать в полный рост, включить фронтальную камеру, согнуть пальцы, оставляя только указательный и средний, и чуть выпятить губы, чтобы сделать фото на фоне чужой кровати. Он хихикает себе под нос и нажимает «отправить». Топаз присылает удивлённый стикер и десяток знаков вопросов. Авантюрин в ответ шлёт видеосообщение, демонстрируя одежду на несколько размеров больше. От неё приходит эмодзи баклажана, капель и очередной вопросительный знак. Авантюрин отправляет в ответ средний палец. Топаз ставит реакцию хот-дога на сообщение. Вот и поговорили.        Веритас возвращается в комнату в сухой одежде и с полотенцем в руках в тот момент, когда Авантюрин скептически осматривает упаковку бумажных салфеток на столе, но ничего не говорит. С кем не бывает. Значит, за этим столом он говорил, что Авантюрин заслуживает весь мир? И сидя здесь же порывался рассказать ему о собственных эротических фантазиях. Фразу он, кстати, тогда так и не закончил.       Веритас подходит к нему и начинает устраивать на его голове полнейший беспорядок, собирая оставшуюся влагу с волос махровым полотенцем. Авантюрин поднимает подбородок выше, подставляется под немного резкие и неловкие движения. Он накрывает руками чужие ладони, останавливая его и льнёт с новым поцелуем. Кажется, что всех этих поцелуев, мимолётных, и не очень, прикосновений ему никогда не будет достаточно. Что он уже пристрастился к ним, как к сахару в собственном кофе или проверять телефон по утрам.  — Я закину твою одежду в стирку, надеюсь, что высохнет за ночь. — Веритас уменьшает амплитуду движений, растирает влажные кончики волос более нежно и аккуратно.  — Теперь мы можем что-то заказать? Иначе я не сдержусь и съем тебя. — Авантюрин ведёт пальцем по его груди, медленно опускаясь к низу живота.  — Можем выпить, пока будем ждать. — Веритас перехватывает его ладонь и кусает за кончик указательного.        По пути в гостиную он закидывает вещи в стиральную машину, стоящую в техническом помещении, и следом ведёт за собой на кухню: небольшое узкое помещение, окно, выходящее на задний двор, тёмные подвесные ящики и кухонные тумбы. Авантюрин запрыгивает на одну из таких, махая ногами в воздухе, пока Веритас придирчиво осматривает наполнение собственного холодильника и с тяжелым вздохом закрывает его, чтобы сместиться в то же место, где сидел Авантюрин. Его рука тянется к ящику, находящемуся за головой Авантюрина, вынуждая того чуть подвинуться. — В холодильнике есть вино, но я не знаю, сколько оно там стоит, а здесь — коньяк, я добавляю в кофе. — он почёсывает кончик носа и старается игнорировать стопы Авантюрина, нагло проскальзывающие по коже бёдер, не скрытой тканью шорт.  — Вино, не люблю коньяк. — край ткани оказывается зажат между большим и указательным пальцем ног. Мог бы он стянуть с него шорты используя только одну ногу?  — Как скажешь. — Веритас достаёт из того же шкафа два бокала и возвращается к бутылке вина, ловко его откупоривая и разливая. — Пошли? Я бы понёс тебя снова, но руки заняты.  — Ладно-ладно, но в следующий раз придётся нести. — Авантюрин спрыгивает с тумбы, захватывая с собой бутылку и по памяти доходит до гостиной.        Веритас ставит бокалы на стол, Авантюрин присоединяет к ним бутылку и садится на диван. Рацио продолжает проявлять джентельменскую заботливость — накрывает его ноги пледом и садится на противоположную сторону, также залезая под плед, и протягивает свой телефон с открытым приложением доставки.  — Можешь считать, что у тебя карт-бланш на ужин сегодня, так что, заказывай всё, чего душа желает. — Авантюрин хватается за чужой мобильник и придирчиво начинает осматривать яркие картинки с названиями заведений на них.  — Может, что-то мексиканское? Скажем, чили кон карне, кесадилья и эмпанадас. Не особо сочетается с вином, конечно, но мне кажется,  что у меня от одних фото скоро слюни потекут. — говорит он спустя несколько минут молчания — Какая разница, сочетается или нет?  — Как скажешь.       Тёплые руки Веритаса под одеялом снова начинают массировать его скрытые носками стопы, забывая про бокал, что остаётся стоять на столе. Авантюрин ставит локоть на поверхность дивана и опускает на ладонь голову. И всё таки, как же приятно, когда о тебе заботятся просто так, не прося ничего взамен и не требуя стянуть нижнее бельё. Авантюрин закусывает губу и позволяет себе отдаться этому ощущению бескорыстного внимания вновь. Если бы он мог, то остался бы в этом конкретном мгновении, как в запечатлённой фотографии. — Ты такой красивый, когда сосредоточен на чём-то. — Авантюрин шепчет, пальцами свободной ноги касаясь бугра на чужих шортах.  — А ты просто красивый. — отвечает ему Веритас, поправляя очки и улыбаясь.  — Ещё несколько таких комплиментов и останешься без трусов. — тихий звук постукивающих о карниз капель дождя вынуждают погрузиться в сладкую меланхолию и тепло под пледом. — Это угроза? Неубедительно. — видимо, нужно было дать Веритасу время привыкнуть ко всему происходящему, иначе Авантюрин вид расслабленных плеч и неприкрытый ничем флирт объяснить не может.  — Посмотрим, Глупитас Глупацио. — Авантюрин смеётся и сдерживает стон, когда Веритас нажимает на особо чувствительную точку на стопе. — Тебе так нравится соединять мои имя и фамилию с какими-то словами? — спрашивает он, получая удовлетворительные кивок. — А ещё примеры есть?  — Конечно. Есть, например, Шкафитас Шкафацио. Ну, посмотри на себя, ты где так накачался? Книжки таскал? Потом, мм, Гибкитас Гибкацио. Но это, пока, под вопросом, проверим позже на деле. О, ещё в наличии Нюдитас Нюдсацио. В объяснении, я так понимаю, это не нуждается. — Авантюрин загибает пальцы, пока перечисляет, решая остановиться только на трёх примерах. Вряд ли бы он понял глубинный лор Пусситаса Мелкацио. — Ужасно. В чём проблема моего имени? — Веритас хмурится, хватаясь за другую ногу, и начинает массировать уже её.  — Ни в чём, дурак. Но если тебя это как-то оскорбляет, или же тебе неприятно, то я буду звать тебя только по имени. Хорошо, Веритас?  — Хорошо. Спасибо. — уголки его губ приподнимаются и он возвращается к своему занятию. — Вот здесь нравится?       Он нажимает на место между большим и указательным пальцами ног, получая в ответ упавшую на диван голову и долгожданный стон.  — Если нажмёшь ещё чуть ниже — то я кончу прямо в штаны. — Веритас в ответ на это решает стянуть носок и сесть на диване, приподнимая его ногу. Одеяло скатывается в сторону, Веритас аккуратно целует Авантюрина в изгиб стопы.        Очки вновь съезжают на нос, но он не обращает на это внимания. Авантюрин следит за тем, как губы Веритаса сначала касаются щиколотки, а после — голеностопа, когда он задирает штанину вверх, чтобы в итоге застыть на острой коленке. Авантюрин знает, что у него красное лицо, но Веритас, напротив, кажется до того спокойным и уверенным в собственных действиях, что становится тяжело дышать. Его рука ложится на авантюриновское бедро и скользит ниже. Короткостриженные ногти царапают тазобедренную косточку, а зубы цепляются за кожу на шее, когда Веритас вынуждает Авантюрина согнуть ногу в колене и зацепиться ею за его торс.  — Веритас, ты чего? Температура после прогулки под дождём ударила? — Авантюрин тянет руку к чужому лбу, Веритас же перехватывает его запястье и легко целует.  — Нет, просто… внезапно понял, как сильно ты мне нравишься. Я могу прекратить, если хочешь. — на его лицо возвращается то привычное выражение лица, как у щеночка, которое Авантюрину так нравится.  — Нет, продолжай. Разве ты не был против секса на первом свидании? — прочитать чужие намерения оказывается не так сложно. Веритас издаёт тяжелый стон и зачёсывает упавшие на глаза тёмные кудри назад. — Если ты не против, то может прекратишь болтать? — Авантюрин улыбается уголками губ и проводит сомкнутым указательным и большим пальцем по своим губам.        Рот на замок. Он делает вид, что держит ключ в руке, который опускает ниже, оттягивая резинку чужих шорт вместе с нижним бельём и кидает туда. Авантюрин поднимает вторую ногу и также цепляется за чужой торс. Веритас снова прикипает к его шее с жалящими кожу поцелуями, цепляет зубами чернильное пятно и прикусывает мочку уха. Учится не по дням, а по часам.        Поцелуи у него совсем не такие, как на крыше, — они глубже, мокрее, вынуждающие громко стонать в чужой рот. Когда Веритас скользит пальцами по линии его челюсти то Авантюрину кажется, что он прокладывает дорожку к его сердцу. Будто за это короткое время, наполненное разговорами о космосе и чернильной глубине было недостаточным для того, чтобы он поселился там. Было ли это внушение из-за того, что кто-то, впервые за долгое время, относился к нему не так, как обычно? Авантюрин не хочет об этом думать. Есть только он, — его пальцы ловко цепляются за край футболки Веритаса, снимая её полностью, и откидывает её куда-то на пол, — и Веритас, которого он вынуждает оказаться на спине. Он смотрит исподлобья и проделывает с его одеждой тоже самое, опережая изначальные намерения Авантюрина.        Горячий язык проходится по соскам, язык задевает металлические шарики и втягивает их в рот. Авантюрину хочется думать, что он мечтал сделать это с того самого момента, как увидел их на стриме. Он гонит от себя мысли о том, как бы скользил язык по пирсингу в уздечке. Заходить так далеко не хочется, страшно, рано. Лично Авантюрину хватит и небольшого соприкосновения кожи к коже.        Авантюрин чувствует вставший член под собой, но рот на сосках ощущается так хорошо, что он несдержанно стонет, впивается пальцами в тяжёлые кудри и привлекается ближе, не позволяя отстраниться. Веритас пирсингу в сосках уделяет внимания больше, чем самому Авантюрину в целом. Он покусывает и посасывает, свободной рукой уделяя внимание второму, который он оттягивает и легко скручивает. Пластиковый корпус очков цепляется за кожу, но это будто бы только усиливает ощущения.       Член неприятно оттягивает ткань, призывая к более активным действиям. Например, немного грубо потянуть Веритаса за волосы, чтобы остановить. А вот и тот самый щенячий взгляд. В сочетании с губами, опухшими от ласк и недавнего падения, от которого осталась только небольшая коричневая ранка, смотрится это ещё привлекательнее.        Авантюрин цепляется руками за пояс шорт и медленно стягивает их ниже вместе с бельём. Головка с тихим звуком бьётся о подтянутые мышцы живота, капля предэкулята выделяется на отверстии уретры, пачкая кожу. Ладонь обхватывает длину, несдержанно проводя вверх и вниз. Веритас громко втягивает в себя воздух, откидывает голову назад и стонет. Если бы у Авантюрина не было столько практики из-за его профессиональной деятельности, выделенные ему штаны уже были бы мокрыми из-за преждевременной эякуляции.        Свободная рука стягивает его собственную одежду, тяжёлая головка с характерным звуком плюхается поверх члена Веритаса, привлекая его внимание. От тянет пальцы вниз, касается длины Авантюрина и, конечно же, обводит пальцем пирсинг, облизывая губы. Авантюрин несмело улыбается и обхватывает два их члена сразу, на пробу двигая ладонью. Только сейчас, вживую, он может понять, что член Веритаса был чуть меньше, чем его собственный. Едва ли это имеет хоть какое-то значение — Авантюрин хочет его всё также сильно.        Предэякудята от них обоих достаточно, чтобы фрикции не вызывали боль. Веритаса ведёт от ощущений, ничего удивительного для первого-то раза. Авантюрин ощущает себя палачом — откатывает верхнюю плоть у них двоих одновременно и нагибает туловище, чтобы выхватить стон из чужих губ очередным поцелуем. Запястье двигается медленно, от головки до основания, зубы неудачно цепляют ту самую ранку, открывая её, но Веритас даже не обращает на это внимание, полностью сосредоточенный на движениях руки.  — Ты такой послушный и отзывчивый мальчик, Веритас. — Авантюрин горячо шепчет это ему в ухо и тихо посмеивается. — Помнишь, ты порывался рассказать мне о своих фантазиях?        Веритас шмыгает носом и быстро кивает, позволяя очередному стону покинуть пределы его лёгких.  — Я бы хотел, чтобы ты сказал это сейчас, но кажется, ты немного не в состоянии на адекватную коммуникацию. Поэтому, я бы хотел рассказать, что я хочу с тобой сделать. С чего бы мне начать? — он растягивает время экзекуции, скользит языком по чужой шее, собирая капельки пота и причмокивает. — Как смотришь на то, чтобы объездить твоё лицо? Когда я представляю, как этот блядский нос утыкается прямо в меня, то кажется, что скоро сойду с ума. А может, мне стоит трахнуть тебя прямо здесь? Поставить на колени, развести ноги в стороны и трахать тебя, пока ты не кончишь раза два, как минимум. Представь лицо курьера, когда он заглянет в окно, чтобы узнать, почему мы не открываем, и увидит, как ты тут хнычешь и просишь взять тебя ещё быстрее. Или мне стоит заткнуть твой рот, который говорит все эти сладкие вещи так обыденно, что хочется сдохнуть на месте, членом? Ты бы хотел мой член у себя во рту, Веритас? Или хочешь, чтобы я взял твой?        С каждым словом темп фрикций увеличивался, а Веритас под ним превращался в лужу. Авантюрин знает, что не будь для него даже такое подобие мастурбации слишком, то всё перечисленное уже нашло бы своё отражение в реальности. Авантюрину хочется верить, что у них ещё полно времени на все их фантазии, насколько бы извращёнными, но в рамках разумного, конечно же, они не оказались.        Он вновь садится ровно на чужих бёдрах, позволяет себе свободной ладонью обхватить мошонку Веритаса и сжать её, добавляя остроты в ритмичные движения. Веритас стонет всё снова и снова, двигает бёдрами вверх и его даже хватает на то, чтобы схватиться за ягодицы Авантюрина, разводя их в стороны, и указательным пальцем обвести тугое кольцо мышц.        Веритас кончает первым от одного этого прикосновения, Авантюрин успевает наклониться как раз вовремя к его губам, чтобы словить этот последний стон. Он пачкает собственный живот полупрозрачными потёками спермы и Авантюрин решает не растягивать момент своего оргазма, заканчивая вслед за ним. Очки на его лице перекосились, а лицо раскраснелось. Сугилита после такого он обычно выгонял или оставлял одного. Веритаса же хотелось нежно зацеловать, что он и делает — покрывает маленькими поцелуями подбородок, губы и не забывает про горбинку носа.  — Всё хорошо? — спрашивает он, поправляя чужие очки. Веритас кивает и скользит пальцами по обнажённым ягодицам. — Ты молодец.        Рука Веритаса скользит к пояснице, будто он хочет притянуть Авантюрина ближе, но вовремя вспоминает про перепачканный живот. Он закусывает язык, будто хочет что-то сказать, но всё никак не решается сказать.  — Говори уже, дурак.  — Я не знаю, что говорят после… такого. Что вообще правильно говорить?  — Если бы я знал, я бы тебе ответил. А что ты хотел сказать? Не стесняйся. — Веритас пару раз открывает и закрывает рот, отворачивая от Авантюрина своё лицо.  — Мне хотелось сказать, что я… люблю тебя? — Авантюрин застывает, сжимая чужое плечо. — Извини, я не это имел в виду.  — Эй, всё нормально, просто… ты на эмоциях и это нормально. Иди сюда. — Авантюрин неуклюже целует его в уголок губ и отстраняется, отползая чуть подальше на диван.        Веритас говорит что-то о влажных салфетках. Авантюрин пространно кивает и садится, опуская ноги на пол. Руки нервно сжимают край мебели, а из лёгких вырывается тяжёлый вздох, когда Веритас уходит дальше по коридору. Авантюрин совершенно не имеет понятия что ему думать.