Создатели прозрачной смерти

      Нина сидела в своей комнате и задумчиво смотрела на отражение в зеркале. Она осторожно провела рукой по синяку на щеке. Нахмурилась. Тонкие брови сошлись на переносице. Лицо приобрело по-детски обиженное выражение. А ведь она, по сути, ещё ребёнок. Но ввязалась в такие серьёзные проблемы. Как же теперь избавиться от всего произошедшего? Оставить всё как есть? У неё отличная семья. Её все любят, и она их любит. Девушка вздохнула. По щеке скатилась блестящая слеза. Забыть прошлое, как страшный сон, жить дальше.       Но как? Забыть о поруганной гордости? Разве можно? А как же месть? А восстановление справедливости?       Хотя Нина и хотела отомстить Педру, снова влюбить в себя, а потом красиво послать, как он её, понимала, что это невозможно. Как только он к ней вернётся, она его больше не отпустит. Не может без него. Её единственная надежда сейчас — это то, что любимый снова будет с ней, а иначе даже жить не хочется, и жизнь кажется пустой и бессмысленной.       Нина глубоко вздохнула. Как же сильна её зависимость от него и от того, что он ей продавал. Её буквально ломало, хотелось испытать ту эйфорию, какую дают только наркотики, и получить их можно только у него. Больше ей здесь никто это не продаст. Покурить и нюхать хотелось всё невыносимее, Нина едва не стонала, стиснув зубы. Сознание упорно требовало привычного удовольствия, и думать о другом уже становилось трудно. Тело начало слегка подрагивать, а мысли путались и разбегались, не задерживаясь на чём-то одном. То перед глазами вставали кадры кровавой расправы над мерзким обманщиком, то представлялась их свадьба. Девушка стиснула зубы, её трясло всё сильнее. Необходимо поскорее получить дозу, пока она не сошла с ума.       Нина с ужасом поняла, что мысли о желанной дозе заполняют всё её сознание. Больше ни о чём невозможно думать. Её бросило в холод, она снова задрожала, стуча зубами. А затем последовала необоснованная вспышка ярости. Нина швырнула в сторону косметичку, чувствуя, что в груди разгорается огонь ненависти. Как она могла стать такой зависимой? Вот примет ещё одну дозу, и надо лечиться. Только для этой дозы придётся снова увидеться с Педру. Даст ли он ей наркотик бесплатно. Нина чуть не завыла в голос. Но не занимать же деньги у Эдварда, он ясно намекнул, что больше не поможет ей, а она не собирается перед ним унижаться.       Сегодня утром Эдвард отвёз Нину домой. Она же решила не ходить в школу, отдохнуть. На столе в комнате Нина обнаружила записку от матери, в которой та сообщала, что ей необходимо быть на работе, поскольку студенты сдают зачёты, но она умоляла Нину никуда не уходить до её возвращения, что они обязательно всё обсудят.       Нина и не собиралась. Она очень соскучилась по матери, именно по доверительным разговорам, когда можно поделиться наболевшим, попросить совета. Но и боялась. Не знала, как и о чём будет говорить. Не о наркотиках же и не о Педру, который тянул с неё деньги, мечтал с ней переспать, а когда не получил желаемое, стал спать с другой, а возможно, и с другими. Да и ввиду отсутствия денег она его больше не интересовала. Нет, матери такое точно нельзя рассказать, слишком стыдно. Да и дозу хочется поскорее получить и Педру в глаза посмотреть. Что же делать? Нина разрывалась от противоречивых желаний.       Достала из косметички тональный крем и щедро помазала лицо, особенно место удара. Затем ровный слой пудры. Вроде бы синяк уже не видно. Она подкрасила глаза, губы. Красотка. Педру точно упадёт в обморок.       Из гостиной донеслись всхлипы. Нина бросилась туда. Над книгой сидела Даша и рыдала, слёзы капали на страницы.       — В чём дело, мелкая? — удивлённо спросила Нина, продолжая мелко дрожать и испытывая отвращение от поднявшейся неприятной волны со дна желудка. В этот момент ей не было особо важно, что там за мелкие проблемы у «мелкой». Но для порядка спросить полагалось.       — Кэтрин Линтон… — давясь слезами, едва выговорила Даша, продолжая всхлипывать.       — Что, Кэтрин Линтон? — раздражённо поинтересовалась Нина, с трудом сглатывая слюну. Голова кружилась всё сильнее. Её мутило.       — Кэтрин Линтон умерла, — прорыдала Даша так отчаянно, что у Нины невольно сжалось сердце.       «Наверное, вовремя не получила дозу, бедолага Кэтрин Линтон», — подумала Нина с тоской.       — Блин, сочувствую, — протянула она, ничего не испытывая, — а кто это вообще? Что-то не помню актрису с таким именем.       — Нина! — возмущённо выкрикнула Даша, икнув и подавившись слезами. — Какая актриса? Ты что, кроме журналов ничего не читаешь? — она протянула книгу, показав название.       — «Грозовой перевал», — прочитала Нина. — Ого, так это про грозу? Капец! Её убило молнией? Это книга-катастрофа?       Даша выглядела такой возмущённой, что задохнулась, не найдясь с ответом.       — Ладно, проехали, — сказала Нина, которой совершенно неожиданно пришла в голову просто гениальная мысль, — читай дальше, потом расскажешь, что там и как. Я очень люблю сюжеты про катастрофы.       Она поспешила вернуться в свою комнату, чтобы найти то, о чём вспомнила. А именно о золотой цепочке с кулоном, которую ей подарил Эдвард на шестнадцатилетие. Конечно, жаль будет продавать вещицу, она всегда напоминает о лучшем друге и вообще очень дорогая и ценная, но выхода нет. Без дозы она рискует повторить участь несчастной, неведомой ей Кэтрин. Хотя и не от удара молнии, в чём Нина, судя по названию книги, не сомневалась, а от ломки. А то, что цена цепочки превышала все когда-либо имевшиеся на счету деньги и хватит на то, чтобы оплатить заказ у Педру на много лет вперёд, было совершенно очевидно. Против неё он не устоит. Нина получит и дозу, и любимого. Двух зайцев одним выстрелом. Нина широко улыбнулась. Апатии как не бывало. Как же она раньше не вспомнила про украшение? Если любимый с ней ради денег, пусть так и будет. Ничего, когда-нибудь он её полюбит. Поймёт, насколько она замечательная, оценит и точно никогда не бросит. Нина решила, что не будет продавать цепочку, лучше отдаст её Педру, а он распорядится ей по своему усмотрению. Осталось найти её, Нина точно не помнила, куда её положила.       Нина начала поспешно рыться в вещах, с маниакальной одержимостью, переворачивая всё вверх дном.       Даша в гостиной всё рыдала над историей несчастной любви Кэтрин и Хитклифа, искренне недоумевая, почему упрямая Кэтрин не смогла полюбить такого милого и идеального во всех отношениях Эдгара, когда вдруг услышала, как сестра зовёт её из комнаты. Причём в голосе Нины звучало неподдельное удивление.       — В чём дело, милая? — спросила Даша, влетая в спальню Нины, на ходу вытирая слёзы.       — Дашка, у тебя же абсолютная память? Ты помнишь всё почти с рождения. Скажи-ка, не знаешь, откуда это у меня? — Нина протягивала ей круглую пуговицу с выгравированным самолётом. — Она выглядит как с военного мундира. У нас точно ни у кого такой нет, — в голосе Нины скользила растерянность.       Даша взяла у Нины пуговицу, повертела в руке, рассматривая.       — Красивая, — сказала она, — это с формы пилота, — она неожиданно хитро улыбнулась и, прищурившись, посмотрела на сестру.       — Не поняла, — растерялась Нина, — откуда она у меня?       Даша звонко рассмеялась.       — Наверное, ты её забрала у короля Артура.       — У кого? — Нина округлила глаза. — Это вообще что за тип? Не знаю такого.       — Прекрасно знаешь, — отмахнулась Даша, — тот мальчик в аэропорту Сан-Пауло? Артур. Будущий лётчик. Неужели забыла? А ведь пообещала выйти за него замуж, — она укоризненно покачала головой. — Ну вот, невеста забыла о свадьбе, а жених, наверное, ждёт её, страдает.       — Даша, ты в своём уме? — Нина скривилась. Однако на лице появилось выражение любопытства. — Скажи, а правда, так и было? Я не помню. Точнее, помню, что нам там кто-то помогал. Какой-то парень, но совершенно его не помню.       — Верь мне, всё именно так, — ответила Даша. — Кстати, он был очень красивый, — она мечтательно закатила глаза. — Будь я постарше, сама бы вышла за него замуж, — Даша рассмеялась, — но по возрасту он больше тебе подходит, так что дарю, пользуйся на здоровье, — Нина закатила глаза, а Даша продолжала. — Вообще не понимаю, зачем ты встречаешься с Педру, если есть Артур?       — Мелкая, — устало произнесла Нина, — мало ли кто нам когда в детстве понравился. Мне в то время многие нравились. Случайная симпатия — не показатель. Тем более, мы больше никогда не виделись, он в другой стране. А даже если бы и не в другой, он старше на шесть или семь лет, не стал бы ждать столько времени. Скорее всего, у него уже давно есть семья. Жена, дети. Сомневаюсь, что он вообще меня запомнил. Просто ты ещё слишком маленькая и не понимаешь.       — Я маленькая? — обиделась Даша. — Да я умнее любого взрослого, и ты это знаешь.       — В учёбе — да, но что можешь понимать в жизни? — возразила Нина.       — Да уж побольше тебя, — проворчала Даша, однако не стала развивать тему.       А Нина, подойдя к шкафу, стала что-то искать.       — Что делаешь? — с подозрением спросила Даша.       — Мне надо найти моё самое красивое платье, — ответила Нина.       — Зачем?       — Милая, ты только маме не рассказывай, — Нина повернулась к ней с умоляющим видом, — но мне очень надо уйти ненадолго. Буквально на пару часиков, — её руки слегка тряслись, глаза горели возбуждённым огнём, и Даже пришло в голову, что сестра слегка не в себе. Сразу же появилась неприятная мысль, которую она попыталась прогнать, но та упорно не покидала сознание.       — Зачем? — снова поинтересовалась Даша. — Мама же просила остаться.       — А я успею до возвращения мамы.       — Сомневаюсь, — скрестила руки на груди Даша, решительным видом давая понять, что против.       — Честно, я вернусь очень скоро, ты даже не заметишь моё отсутствие, — продолжала умолять Нина, — это важно.       Даша тяжело вздохнула. Она уже окончательно уверилась в догадке. Сердце кольнуло. Хотя, чего ещё ожидать, зависимость сама не проходит.       — Ты обещала лечиться, — едва слышно сказала она.       — Да, — прошелестела Нина, — но как? Врачи всё расскажут родителям. У меня нет выхода, — голос был наполнен трагизмом и безысходной болью.       — Найдём общество анонимных наркоманов, — не совсем уверенно предложила Даша, не зная, есть ли такое у них в стране, — в случае чего поедем в Бразилию. Или во Францию. Там такое точно есть, и никто не узнает.       — Спасибо, родная, — сёстры крепко обнялись, — мы обязательно это сделаем, обещаю. Только сейчас, в последний раз. Пойми, я не могу так сразу, постараюсь бросать постепенно. Потом буду лечиться. Я сделаю всё, что скажешь, только пусти меня сейчас.       — А я тебя и не держу, — возразила Даша, — лишь настоятельно рекомендую остаться, — в её глазах блеснули слёзы.       — Милая, ты такая заботливая, — прошептала Нина, крепче сжимая сестру в объятиях, — я так тебя люблю, больше всех. Пожалуйста, не бросай меня никогда, несмотря на то, кем я стала, — она тоже плакала, слёзы смывали дорогую косметику. На душе было больно от того, что ей предстоит сделать, но и одновременно тепло от поддержки близкого человека. Так не хотелось сейчас отпускать Дашу. Как будто она была единственной связью с миром. А без неё Нина погрузится в полную тьму.       — Обещаю, я всё сделаю ради тебя, — ответила Даша с надрывом, — но и ты пообещай никогда не бросать меня. Я прошу тебя, слышишь? Будь всегда со мной. Всегда моей сестрой. Не отворачивайся от меня. Не убегай к своим друзьям. Не уезжай в свой Голливуд без меня! Я не смогу жить без тебя.       — Никогда, — рыдая, ответила Нина, — в Голливуд вместе поедем. Вместе попытаем счастья. Ты тоже очень талантливая. Я не смогу жить без тебя. Ты мой самый близкий человек. Главный и единственный. Я сейчас, скоро вернусь и сделаю всё, как ты скажешь. Обещаю.       Но Даша вцепилась в сестру, словно не слыша просьбы. Она не хотела отпускать её. Казалось, что если отпустит, то потеряет навсегда. Словно держит сейчас в руках их хрупкую связь, и надо удержать, не дать ей порваться. По коже мороз прошёл. Казалось, Нина не понимает, что творит, она действует себе во вред. Если сейчас уйдёт, то не вернётся. Они её просто не отпустят. Кто они? Даша не знала точно, но понимала, что Нина переходит черту и её нельзя отпускать. Она в огромной опасности и предчувствие этой опасности обручем сдавило грудь, не давая вдохнуть.       Нина тоже ощущала близкую опасность. На душе было тревожно. Она не знала почему, но казалось, что если сейчас уйдёт, то всё изменится и ничего уже не будет, как раньше. Откуда возникла эта тревога, Нина не знала, но становилось очень страшно. Волосы даже шевелились на голове от паники, а дыхание перехватывало. Но она слишком плохо чувствовала себя из-за ломки, поэтому не собиралась анализировать предчувствие. Не хватало ещё, чтобы цивилизованная девушка верила в разную мистику, как бабка из деревни.       Даша понимала, что сейчас ей никакими силами не остановить Нину. В этом они были похожи, если появлялась какая-то цель, обе шли к ней, не обращая внимания ни на что вокруг. Ни на предостережения, ни на просьбы, ни на запреты. Если считали, что поступают правильно. Тем более, Даша поняла, что даже если остановить Нину сейчас, она не успокоится, найдёт способ добиться своего. А прекратить всё нужно радикально. Значит, остаётся только избавиться от притона Педру, да и от него самого, если потребуется. Она решила обдумать свой план, как только Нина уедет. Ведь своими силами не справится, уже понятно. Необходима помощь. Нина не должна больше получить наркотики. Замороженный счёт её отца не помог, Нина нашла другой способ оплаты. Даша ещё не знала, какой именно, очень надеялась, что это не воровство. Хотя вариантов мало было.       Даша нехотя отпустила сестру. Успокаивала себя тем, что больше это не повторится. Последний раз. Потом она спасёт Нину, больше не позволит употреблять наркотики. Да и с Педру увидеться тоже не будет возможности. Главное, чтобы всё прошло, как нужно.       Нина надела красивое обтягивающее светло-зелёное платье. Снова подкрасила лицо, сделала причёску.       — Чего-то не хватает, — сказала Даша, посмотрев на неё, — мне кажется, украшения.       Нина взяла коробочку с украшениями, но Даша остановила её.       — Постой, у меня есть идея получше.       Она принесла из комнаты тонкий шнурок, какие обычно использовала, когда изготовляла самодельные бусы и браслеты. Продела его в пуговицу через дырочки и повесила сестре на шею.       — Эффект плацебо, — тихо сказала самой себе.       — Что? — не поняла Нина.       — Ничего, — ответила Даша, — не обращай внимания. В общем, так. Эта пуговица — талисман любви. Запомни это. Ведь ты получила её от того, кого любила в тот момент. И, наверное, всё ещё любишь подсознательно. И она будет тебя охранять. От зла, от плохого человека, от опасности. С ней тебе ничего не угрожает. Можно сказать, в ней сила любви твоего любимого человека, поэтому ты в безопасности.       — Серьёзно? — шокировано спросила Нина, на которую слова произвели впечатление.       — Ну конечно, — ответила Даша с самым честным видом.       «Но мой любимый человек Педру», — хотела сказать Нина и не смогла. Язык не поворачивался назвать так предателя. А парня, у которого оторвала пуговицу, Нина не помнила, но её романтическая натура легко представила себе прекрасного, мужественного, храброго героя, спасающего её от негодяя, и на душе стало немного легче. Даша оказалась права, пуговица придала ей сил. Конечно, не сама пуговица, а осознание, что где-то существует тот, кого она могла любить. Нина понимала, что на самом деле всё это просто смешно, и ничего бы не изменилось, но так хотелось верить, что у неё действительно есть защитник, тот, кто любит по-настоящему, и именно он подарил ей пуговицу как знак любви и внимания, а не она сама её оторвала так, что он даже не заметил.       А Даша на то и рассчитывала. Оставалось только надеяться, что ей удастся воплотить план так, чтобы репутация Нины не пострадала. Родители и знакомые не должны узнать о том, что Нина принимала наркотики.       Однако на сердце было тяжело. Почему-то накатывала тревога, казалось, что она не успеет или что-то помешает. Хватит ли у неё сил, чтобы справиться с подлым и хитрым дилером? А вдруг он победит? Как можно быть уверенной в успехе, если никогда раньше с подобным не сталкивалась? Даше было очень страшно, её начало потряхивать от паники. Холод пробирал до костей, голова начала кружиться. Но Даша старалась не поддаваться панике, сейчас не время паниковать. Надо быть собранной и не отвлекаться. Решив не поддаваться панике, Даша слегка приободрилась. Но нехорошее предчувствие, тем не менее, не отпускало. Только страх за сестру ещё позволял ей не упасть в обморок. Она пыталась успокоить себя таким образом, уговорила себя не бояться, но это было очень сложно.       Нина вышла из дома к приехавшему такси. В сумочке лежала цепочка, которая должна была стать оплатой Педру. Нина уговаривала себя не поддаваться дурному предчувствию, но не получалось. Тоска накатывала всё сильнее, казалось, что больше она сюда не вернётся. Нина гнала эти мысли. Что с ней может случиться? Конечно, она вернётся домой ещё до прихода мамы. Мама! Как же она сейчас скучает и хочет её увидеть. Но нет, нельзя поддаваться эмоциям. Проблему необходимо решить. Но почему же тогда так больно? Почему так сжимается грудь? Трудно вдохнуть, сердце болезненно колет. Просто ломка, не более того, не нужно придавать этому значения. Всё пройдёт.       Глубоко вздохнув, Нина сделала шаг навстречу машине.       «Не ходи! Не езжай туда!» — завопило предчувствие.       Нина нерешительно повернулась к сестре. На глазах Даши были слёзы.       — Не надо, — прошептала она.       — Я должна, — тихо ответила Нина.       Обе девушки испытывали сейчас одинаковые эмоции. Как будто этот вечер навсегда разлучит их. Больше они не увидятся. А даже если увидятся, всё изменится. Их отношения перестанут быть прежними. Нина перестанет быть собой. Но обе гнали эти предчувствия. Как такое может быть? Они же любят друг друга больше всего на свете. Их отношения никогда ничего не испортит. Что бы не произошло, они никогда не расстанутся.       Поддавшись порыву, Нина рванула сестре в объятия. Крепко прижала к себе, с трудом удерживаясь от слёз.       — Люблю тебя, очень люблю. Я никогда тебя не брошу, запомни. Мы всегда будем вместе.       Даша цеплялась за неё, не желая отпускать. Сердце камнем рухнуло вниз, она едва дышала от паники.       Они посмотрели друг другу в глаза, увидев одинаковую любовь во взглядах.       Отпустив сестру, Нина решительно направилась к такси. Даша с отчаянием смотрела вслед...       Нина повернулась к ней, прежде чем сесть в машину.       — Да прибудет с тобой удача, сестра, — неожиданно закричала она, сама не зная почему, словно кто-то говорил за неё так пафосно и киношно.       Не дав себе время раздумать, Нина села и закрыла дверцу.       Даша застыла, подняв руку в прощальном жесте.       — И тебе, родная, — сквозь слёзы сказала она. Отчаяние навалилось на неё стеной.