Создатели прозрачной смерти

      1997 год.       После генетического теста, когда меня снова назначили будущим преемником Владимира, я решил, что больше не собираюсь повторять прошлые ошибки и буду вести себя идеально. Я не могу потерять то, что для меня важнее всего, из-за недостойного поведения. Детство закончилось, надо только учиться, чтобы видели, насколько я серьёзно отношусь к будущему. Поэтому пришлось делать вид, что меня интересует образ жизни моей семьи. Если раньше, до встречи с семьёй учёных, так и было, то после этого всё изменилось. Приёмы и мероприятия, в которых приходилось участвовать, казались скучными, неинтересными. Как будто настоящее счастье заключалось в чём-то другом.       Например, в прогулках по лесу с той смешной девочкой, которая кажется воплощением света на земле. Она такая добрая, красивая, весёлая, в ней столько жизни. Если бы жизнь можно было представить себе в виде человека, то это был бы образ этой девочки. Даже не знаю, чем наш мир заслужил такого ангела. Каждый раз, как я её видел, испытывал радость без причины, как будто она дарила мне солнечный свет своим присутствием. Я мечтал видеть её каждый день, всегда быть рядом с ней, но это невозможно. Мы из разных миров, и нам нельзя дружить, потому что в нашем обществе всё подчиняется правилам поведения. Дворянин не может дружить с простой девочкой, как с равной. И я хорошо усвоил прошлый урок, не хотел снова получить наказание.       Лучшим решением стало жить своей жизнью, как раньше, и забыть о семье профессора, которая по необъяснимой причине казалась мне такой притягательной, вызывала во мне интерес, желание узнать их тайну. Надо было понять, что нет у них никакой тайны. Обычные люди, просто очень странные, как все учёные, поэтому и кажутся слегка ненормальными.       В течении следующих месяцев я вёл себя безупречно, как полагается наследнику, чтобы не вызвать ни малейшего осуждения со стороны Владимира или родителей. Участвовал во всех светских развлечениях (скучных приёмах для Высшего общества). Много учился. Да, роль наследника — это вовсе не веселье каждый день, как думали многие мои знакомые, в том числе Настя. На самом деле, для этого надо учиться целыми днями, почти не имея свободного времени. При чём и теории, и практике. Теоретические науки изучались в школе.       Для практики я помогаю Владимиру, чтобы научиться управлять нашей страной в будущем. Он показывает мне, как работать с документами, это очень скучно и рутинно. Кроме того, надо участвовать в советах, собраниях, саммитах, это уже интереснее. Слушать министров, которые предлагают ввести новые законы, а Владимир решает, принять их или нет. Основная часть деятельности состоит из принятия решений. Мне кажется, это совсем не трудно, если у него всё получается, не вижу причины, чтобы у меня в будущем не получилось. Кроме того, важно слушать доклады и рапорты директоров фирм, ведь наша страна существует за счёт бизнеса. Фирмы принадлежат нашей семье, но поскольку один человек не способен управлять ими всеми, то у каждой есть свой директор или совладелец. Важно, чтобы доход этих предприятий никогда не уменьшался, а повышался. Особенно это касается нефтяного сектора.       Но больше всего меня интересует внешняя политика. Это самое интересное. Наша страна соблюдает нейтралитет и никогда не вмешивается ни в один мировой конфликт. Я считаю, что это правильно. А ещё мечтаю добиться, чтобы нигде не было войн, все жили в мире. Ведь у нас цивилизованное общество, все конфликты должны решаться с помощью дипломатических переговоров. Поэтому у меня большие планы на будущее. К счастью, у нас прекрасные отношения со всеми странами, за исключением Модерны, по инициативе Санчеса, который мечтает, чтобы его страна стала более развитой, чем Виктория. Может и дальше мечтать, этого никогда не произойдёт. Я решил, что когда стану правителем Виктории, моим первым предложением по международной политике станет предложение о ядерном разоружении. Запретить атомные бомбы во всём мире. Это первый шаг на пути к «миру во всём мире». Как добиться того, чтобы меня послушали, ещё не знаю, но надеюсь, что большинство правителей других стран — разумные люди, никто не хочет ядерной катастрофы и поймут, что я прав. Санчес не согласится, но кто будет его слушать?       Именно так проходило моё детство, учёба, планы на будущее и почти никакого свободного времени. Меня это вполне устраивало, мне нравилась моя будущая работа. Особенно бонус в виде того, что мне не придётся никого слушать, исполнять приказы и никто не сможет мной командовать. Ненавижу, когда мне указывают, что делать. Больше всего люблю свободу и принимать решения самостоятельно, я никогда не смог иметь работу с начальником, потому что должен быть главным. Не знаю, может быть, это тоже какой-то комплекс, но я хочу быть главнее всех, чтобы мне все подчинялись, и даже родители не смогли бы делать замечания и указывать, что делать. Например, хочу поехать в лес Сен-Лоран, но пока не могу. Это неправильно, меня накажут, но я так хочу, почему должен кого-то слушать?       Но я должен жить по правилам, не повторять прошлых ошибок. И старался убедить себя, что именно так и должен жить. Действительно, почему я думаю о семье профессора? Они плебеи и не заслуживают, чтобы я тратил время даже на то, чтобы думать о них. Это просто смешно. Если кто-то узнает, меня не поймут, это всё равно, что думать о слугах. Они ничем не отличаются, такие же простые люди. Я заставляю себя выбросить эти глупости из головы, вспомнить, кто я, и жить соответственно статусу и положению в обществе. И, кажется, всё получается. На вечеринках веду светские беседы с Анастасией, а наши родители уже почти договорились о помолвке. Это вопрос решённый. Девчонка счастлива, её всё устраивает, а я смиряюсь с их решением. Это по правилам. Так было принято задолго до нас. В течение сотен лет мои предки женились на тех, с кем были помолвлены с детства, и личные чувства не играли никакой роли, их вообще не брали в расчёт. Так было и так будет, не мне нарушать многовековые традиции. Я дворянин, а не революционер или анархист, чтобы идти против правил. Все мечтают жить, как я, но ради этого приходится чем-то жертвовать.       Жизнь вошла в привычный ритм. Всё было как раньше, до приезда Малининых. Прежний образ жизни. Мы с сестрой даже снова стали издеваться над обслуживающим персоналом. И это казалось нормальным. И свободное время мы проводили как обычно. Я не вспоминал о том дне, который провёл с семьёй плебеев, то есть Малининых. Более того, мне даже было стыдно за такое недостойное плебейское поведение. Подумать только, мне пришлось ехать на автобусе в компании простых людей, помогать им готовить, играть с этими девчонками, причём младшая всё пыталась повалить меня на землю, что является совершенно немыслимым унижением. И ещё меня уложили спать с ними, как в деревне. Стараюсь даже не вспоминать тот день, никогда мне ещё не наносили столько оскорблений, и раньше простые люди не вели себя со мной как равные. Успокаиваю себя тем, что они, иностранцы, ещё плохо знают наши правила. Но всё равно неприятно, у нас соблюдают личное пространство, а это, похоже, о нём и не слышали. Живут, как в колхозе. Я не знаю, что это такое, но как-то слышал, одна служанка из России говорила другой, что у той манеры, как из колхоза. Видимо, примерно как у Малининых, этой дикой ненормальной семейки.       Каждый должен жить своей жизнью, которая ему привычна. И мой мир — это торжественные приёмы, светские мероприятия, знатные гости из высшего общества. Только в этом мире я чувствую себя хорошо.       Да ещё попробуй убедить себя, что это всё не скучно. Вот недавно на празднике Анастасия рассказывала о шикарных бутиках, которые они недавно посещали с матерью. Ей это интересно, мне как-то не очень. Не понимаю, зачем ходить по магазинам, когда одежду привозят домой. Зачем терять время? А большинству девочек это нравится. И надо обсуждать с ними шоппинг, когда на самом деле хочется сбежать, но это невежливо. Невозможно с ней разговаривать, лучше сразу застрелите меня кто-нибудь, если она ещё будет болтать о модных тряпках.       И, конечно, я опять сорвался, не выдержал. Но в этот раз действовал по-другому, так, чтобы никто не догадался. Родители были в круизе, Аннабелла поехала в Диснейленд. А я остался дома, мне надо было учиться, приближались экзамены. Я продумал план до мелочей. Слуги глупые не должны догадаться. Утром я взял как можно больше еды с кухни и сообщил всем, что у меня очень серьёзная подготовка к экзаменам, и запретил мешать мне. Даже не должны были приносить мне еду в комнату, я всё взял заранее. Они поверили. После этого закрыл комнату на ключ, который был только у меня. Удалось сбежать за ворота, когда охранник отвлёкся. Камеры у нас, к счастью, нет, здесь безопасно, никто не нападает. Взял такси, водителя нельзя было вызвать, чтобы план не сорвался. И вот, не прошло и года, я снова в лесу Сен-Лоран. Подхожу к маленькому белому домику, почему-то волнуюсь. Какой из меня дворянин? Владимир прав, я веду себя как плебей.

***

      Андрей был на конференции в Париже. Я очень скучала, но не хотела демонстрировать настроение девочкам. Решила, что мы должны продолжать веселиться, в конце концов, наш папа будет отсутствовать недолго, всего неделю. Девочки даже не успеют соскучиться. А я ладно, как-нибудь. Главное, чтобы им было хорошо. Поэтому сегодня у нас по плану поход в Озёрный край и ночёвка в палатке. Идти пешком около двадцати километров. Мне нравится, это очень полезно для здоровья. Мы с мужем за правильный образ жизни.       Мы вышли из дома с рюкзаками. К счастью, палатка очень компактная, не занимает много места. Кроме того, у нас с собой спички, походная газовая горелка, немного еды, вода и тёплые вещи. Ночью под открытым небом может быть холодно. Какое это удовольствие — идти пешком через весь остров, а потом купаться в озере, жарить шашлыки на костре, смотреть на звёзды. Быть вдали от людей, от цивилизации. Вокруг на километры ни души. Красота!       Девочки любят ходить пешком, правда, в большей степени Даша. Нина не всегда. Иногда она жалуется. Говорит:       — Я дочь миллионера, почему должна ходить пешком, как нищенка? Хочу машину с водителем, папа может дать мне на это денег.       Я всегда жёстко пресекаю такое. Не хватало ещё, чтобы моя девочка выросла избалованной дочкой миллионера. Какую же я совершила ошибку, выйдя замуж за этого «торгаша». Не потому, что я жалею о том, что у меня дочь. Нет, это единственное хорошее, что осталось от него. Скорее дело в том, кто её отец. Лучше им был бы кто угодно, но не он. Боюсь, что у девочки проявятся его гены, она и без того внешне похожа. Все буржуи — бездушные сволочи, продажные нелюди, не думающие о других, лишь о собственной выгоде. Поэтому по возможности запрещаю ему общаться с Ниной и давать ей деньги. Он не должен испортить мою дочь роскошью. Скромность — лучшее украшение души. Богатые не могут быть хорошими людьми.       Выходим из дома. Закрываю входную дверь. Вроде всё, можно идти. Какой-то шорох в кустах. Девочки вздрогнули. Мне тоже стало немного не по себе, но напоминаю себе, что мы в самой безопасной в мире стране. Хотя, кто знает, вдруг люди Санчеса приехали как туристы? И что мы будем делать? Муж в Париже, а я сама никогда не смогу сделать это. Они не дадут мне шанса сделать укол. Или попытаться? Но я даже не тренировалась. Надо попросить Андрея научить меня, так неправильно я нахожусь без защиты.       — Пожалуйста, не разрешите ли пойти с вами? — от неожиданно прозвучавшего вежливого вопроса я чуть не подскочила, но вовремя опомнилась. Это вовсе не бандит, а ребёнок, каким-то непостижимым образом оказавшийся здесь Эдвард Оболенский.       — С нами? — удивилась я. Интересно, что это вообще за явление? Почти год не виделись, как и полагалось людям из разных социальных слоёв. И вдруг — здрасьте, пожалуйста! Как он сюда попал и зачем?       — Да, пожалуйста, — повторил мальчик, глядя на меня огромными бездонными глазами.       Мои девочки с интересом смотрят на него.       — Но зачем? Возвращайся домой. Родители будут переживать. Это не развлечение, — пытаюсь я спорить.       — Я иду с вами, — безапелляционно заявляет он, — дома скучно, хочу в поход с вами. А родители за границей ничего не узнают.       Свалился же на мою голову. Он вообще понимает, что говорит? Я даже друзей Нины никогда не беру с нами, не хочу брать на себя ответственность за чужих детей. Мало ли что. А тут вообще наследник престола, да ещё без согласия родителей хочет идти. Если с ним что-то случится, а случится обязательно, он же не привык к таким условиям, то что делать? Не хочу за него отвечать. Он, наверное, думает, что это увеселительная прогулка, а потом все будем ночевать в пятизвёздочном отеле. Смешной. Мы не так отдыхаем. Он же через километр сломается и начнёт ныть, что устал, хочет домой, пить, есть, спать. Нет, не нужен нам такой изнеженный спутник.       К тому же он не часть семьи, с ним не отдохнёшь, не расслабишься. Это же чужой человек. Худший вариант из всех возможных. Будет нас контролировать, следить, ведём ли мы себя по правилам или нет. Там костёр не разжигать, здесь рыбу не ловить, ягоды, грибы не собирать. Оно нам надо? Мы живём, как хотим, и не собираемся слушать нотации всяких владельцев острова о том, как правильно себя вести. Нет уж, спасибо, пусть возвращается домой.       — Мама, пожалуйста, пусть Эдвард пойдёт с нами, — в один голос умоляют девочки.       — Да, Катя, пожалуйста, — повторяет мальчик, — вы же не уйдёте и не бросите меня здесь?       Вот хитрый. Понимает, что я не оставлю ребёнка одного в лесу. И что же делать? Заставить вызвать такси и ждать, пока приедет? Сколько оно будет до нас ехать? Не хочется терять даже получаса. Нам предстоит далёкий путь, и не надо медлить. Да и потом, если он сейчас со мной, хотя и по собственной инициативе, я несу за него ответственность. Как я могу посадить ребёнка одного в такси? Нет, я понимаю, здесь безопасно и всё такое, но… Но мои инстинкты всё ещё сильны. Что в странах, где мы жили, дети не должны ездить одни, мало ли, какой водитель попадётся. Проводить его до дома? Тоже не вариант, его дом насколько далеко от нас, что весь день потеряем. Значит, без вариантов. Придётся его терпеть. Обидно, испортит нам весь поход. Но что делать. Остаётся надеяться, что никто об этом не узнает. Надо же, сбежал из дома без разрешения, никого не предупредив. А на мне вся ответственность.       — Послушай меня, — серьёзно говорю я, — ты, наверное, не понимаешь, во что ввязываешься. Мы не едем на машине, идём пешком. Двадцать километров пешком. Мы не будем ночевать в пятизвёздочном отеле, а в палатке. Там нет режима «всё включено», скорее «всё исключено». Даже душа не будет, не то, что джакузи. Придётся купаться в озере. Мы не будем питаться в ресторанах и заходить в магазины. Еду берём с собой, а также будем ловить рыбу, собирать ягоды и грибы. Не думаю, что тебе это подойдёт. Так что давай не будем мучиться.       Кажется, он удивился, не ожидал такого. Конечно, откуда ему знать, как развлекаются простые люди. По-моему, он мысленно пришёл в ужас, хотя не демонстрирует это. Ничего, надеюсь, быстро сбежит.       — Я иду с вами, — твёрдо ответил Эдвард.       Я чуть не застонала. Ну что за упрямый мальчишка. Раздражает меня такое упрямство.       — Послушай, ты должен хорошенько подумать. Мы не повернём назад, когда устанешь, проголодаешься, захочешь принять ванну с морской солью и ароматической пеной, съесть пирожное и так далее. Мы пойдём, не обращая на тебя внимания. И только попробуй ныть и жаловаться.       — Я и не собираюсь, — возмущённо ответил он, видимо, обиделся, что я могла так про него подумать.       — Вот и отлично! — немного резко сказала я. — Посмотрим, что будет. Идёмте, дети.       И, не говоря больше ни слова, беру рюкзак и иду вперёд, а весь этот детский сад следует за мной. Мне нравится идти пешком, это очень полезно для здоровья. И можно всё внимательно рассмотреть. Таких красивых пейзажей я ещё нигде не видела. Мы шли то по лесной дороге, то среди скал, то вдоль реки. От такой красоты невозможно было взгляд оторвать. Я только и смотрела по сторонам, не успевая наслаждаться видами. Повезло же этой дворянской семейке, отличную страну себе отхватили. Я бы тоже такую хотела.       К моему удивлению, за время похода Эдвард ни на что не жаловался, не ныл, что устал или проголодался. Шёл спокойно, даже быстрее моих девочек, хотя они привычные. Ни слова не говорил о том, что надо бы пообедать в ресторане или ехать на такси. Это было удивительно. А вот Нина в какой-то момент устала. Когда мы шли по берегу реки, она вдруг остановилась, села на землю и сказала, что дальше не пойдёт.       Мне стало стыдно. Даже избалованный мальчишка идёт и не жалуется, а моя дочь ведёт себя как принцесса.       — Пойдём, Нина, надо идти дальше, — я потянула её с земли.       — Не-е-е-е-ет, — завизжала она, — пусти меня, отстань, мне всё надоело. Хочу к папе. У него машина, деньги и мороженое каждый день. Меня достала эта нищета и убожество. Вы аскеты!       Это откуда же она такие слова знает? Наверное, из какого-нибудь фильма. Надо бы ей поменьше смотреть телевизор. Не хватало ещё, чтобы она меня так позорила. К папе, значит, захотелось. А то, что её папа торгаш, она не знает? Такой за деньги душу продаст.       — Нина, пойдём, будь умницей, у меня для тебя шоколадка, — неожиданно сказал Эдвард и действительно протянул шоколадку. Он же помог ей подняться с земли. Я удивилась. Вот вам и мальчик-мажор из богатой семьи.       Нина так удивилась, что даже перестала плакать и посмотрела на него с благодарностью.       — Спасибо.       — Пойдём, — повторил он и пошёл дальше, не выпуская её руку.       Нина так обрадовалась от такого внимания к ней, что перестала жаловаться. Я немного испугалась. Вдруг Даша решит бороться за его заботу и тоже что-нибудь сделает, чтобы привлечь внимание, но, к счастью, она и не думала об этом. Спокойно шла дальше, не обратив на них внимания. Даже что-то тихонько напевала. Понятно, не хочет давить на жалость. Она не из тех, кто будет изображать из себя даму в беде, чтобы обратить на себя внимание мальчика. Уже хорошо. Даша не действует напоказ, живёт настоящими эмоциями.       — Я ногу натёрла, — через некоторое время хнычет Нина, останавливаясь.       Я вздыхаю. Хуже нет, гулять с детьми. Всё им не так. Неженки.       — Давай, я посмотрю, — говорит наша семейная «Мать Тереза» и бросается к сестре.       Результат осмотра приводит к торжественному приклеиванию пластыря. Нина всё это время страдальчески закатывает глаза. Эдвард и Даша успокаивают её, гладят по голове, кормят шоколадкой. Нет, всё-таки детки очень милые. И, главное, самостоятельные.       И вон, наконец, мы добрались до пункта назначения. Красота вокруг невероятная. Лес, озеро, ни души поблизости. Только за деревьями заметны очертания какой-то старинной усадьбы или поместья.       — Там кто-то живёт? — спросила я Эдварда, указывая на поместье.       — Сейчас нет. Это первый дом Николая и Александры.       — А мы пойдём посмотреть? — тут же вмешиваются девочки.       — Лучше не надо, — быстро говорю я, — не забывайте, что Эдвард сбежал из дома без разрешения родителей. Представляете, что будет, если его увидят? Мы не можем его так подставить, — Эдвард смотрит на меня с благодарностью. Видимо, он сам не смог бы отказать девочкам, хотя ему действительно нельзя показываться на глаза охранникам усадьбы.       Мы проводим незабываемый вечер. Купаемся в озере, плаваем на лодке, ныряем. Дети счастливы. Потом мы жарим шашлыки. После ужина дети решают ещё поиграть и бегают по берегу, заливисто смеясь. Как же я рада, хотя меня удивляет, что Даша ведёт себя как самый обычный ребёнок. Ещё никто ничего не догадался о её психическом расстройстве. И о том, что она не совсем обычный человек. Хотя в нашем случае невозможно сказать, где проходит граница между психическим расстройством, гениальностью и сверхспособностями. Кажется, у нас это неотделимо одно от другого. И это так, если подумать. Ведь человек, считающийся абсолютно нормальным, без каких-либо отклонений, не может быть гением. Все гении в какой-то степени психи. Вот моего мужа всегда считали шизофреником. А так ли это на самом деле или причина странного поведения в другом — это никому неважно. Шизофреник — и всё. Интересно получается. Нас считают сумасшедшими, потому что мы не похожи на других. Над нами смеются, издеваются, травят за то, что мы другие. И никто не знает, на что мы способны на самом деле. Да, весь этот мир ещё существует лишь потому, что мы это позволяем. Ведь мы — хранители мирового порядка. По крайней, мере так было раньше, до истории с Дезирой и Эльмаром. Тогда Высший разум решил всех наказать и устроил конец света, после которого мир надолго погрузился в тёмное, мрачное средневековье, когда люди были по умственному развитию немногим лучше обезьян. А всё потому, что нельзя злить избранника Высшего разума, если не хочешь нажить себе проблем. И наоборот, в случае чего мы должны предотвратить конец света. Как в случае с Санчесом, который планировал захватить мир и создал для этого целую секретную лабораторию, замаскированную под АЭС.       Я слишком увлеклась своими мыслями, не заметив, что дети устали и легли прямо на траву. Пришлось срочно ставить палатку и укладывать их там. Если честно, удивляюсь, откуда после такого похода у них оставались силы на игры. Хотя, конечно, дети, у них огромное количество энергии. Зато сейчас так спят, что хоть в барабаны над ухом бей — не проснутся. И будут спать всю ночь. Дома так не получилось бы. Вот что значит природа.