Макалаурэ Феанарион "Lúmequentalёnya"

      Первым моих близнецов нашел не я. Их обнаружил Нельо, оказавшись в комнате, служившей владычице Эльвинг спальней. Когда я увидел их впервые, двух одинаковых мальчиков в парчовых кафтанчиках светло-голубого цвета, доходивших им почти до пят, они сидели на ложе, тихо лепеча между собой, что хотели бы такие же блестящие латы, какие носил старший. На вид им было не больше пяти лет. Не знаю, как описать чувства, которые я испытывал, глядя на них, но это точно не было сострадание. Я просто схватил на руки одного из мальчиков и прижал к себе, а Нельо тут же подхватил второго. Мной овладели безотчетная тревога и желание немедленно увезти их подальше от места, в которое превратился их дом. В той резне в Арверниэн мы потеряли наших дорогих рыжеволосых близнецов, которых обещали нашей матери оберегать и ограждать от тягот, как самых младших. Я винил себя в их гибели и, сам не сознавая того, решил, что обретенные там маленькие близнецы-эарендилионы теперь под нашей ответственностью. Мы лишили их, неповинных в наших страданиях, мирного дома и стали причиной гибели их матери, а потому я посчитал себя обязанным позаботиться об их будущем, дав им приют и возможно лучшее воспитание, обучив всему, что знал сам. Нельо ничем не выразил несогласия с моим решением взять малышей с собой и поселить в Амон-Эреб в качестве моих подопечных воспитанников. Мы не говорили об этом, но я уверен, старший понимал, почему я это делаю. С его молчаливого одобрения близнецы сделались не просто моими воспитанниками, но и наследниками, которым предстояло стать лордами народа Маэдроса. Помню, я сказал им, как только мы с Нельо привезли их в крепость, что здесь о них позаботятся, и попросил не бояться. Не сразу малыши смогли внять моей просьбе. Они казались напуганными и очень одинокими. Совсем как мы с Нельо. Но я проявил терпение и постепенно приучил их к мысли о том, что Амон-Эреб теперь их дом. Я растил близнецов Эарендила так, как если бы они были рождены от меня. Что предполагало непрестанное внимание, заботу и наставничество. К счастью, мой дар к сказительству сыграл мне на руку в вопросе обучения. Для начала я научил их писать, изъясняться и читать на высоком наречии, затем ездить верхом, а параллельно с этими занятиями дети обучились сами надевать и снимать одежду и обувь и держать все имущество в порядке и чистоте. Когда они немного окрепли и выросли, мы перешли к изучению истории нолдор и народов Белерианда, танцам, игре на флейте, лютне и арфе, охоте и обучению мечному бою, а также обращению с иными видами вооружения. Я постарался дать им знания в математике, риторике и философии, обучить азам рисования и чтению карт, поощрял их в стихосложении и сочинении музыки, пробовал приобщить кузнечному и ювелирному делу. Все, что знал, умел и любил сам, я показывал и объяснял моим приемным детям, облекая знания в форму увлекательного рассказа или игры. Они оказались на редкость способными и благодарными учениками.