Альтея: Полое Солнце

— Ты всё знал, — зло проскребла зубами Лирия, — и ничего не сказал! «На что я вообще надеялась?», — сокрушалась девушка, смотря на землянина. — Я должен был убедиться, — буркнул наймит. — Дабы не совершать необдуманных действий. — Эт кто б тут ещё говорил о необдуманных действиях?! — выпучил глаза Себастьян, придерживая обрывок ткани у разбитой губы. — Серокожая права: уж лучше бы сразу балакал начистоту! Бард помахал им рукой у камина: — Рука помощи не нужна, господа? — Нет, — отрезала Лирия. Она повернулась к южанину: — А тебе советую замолчать вовсе, — шепотом развеяла она сомнения Скитлера о всяком доверии, — мне стоило сразу разгадать ваши разбойничьи натуры. Себастьян притворно ухмыльнулся: — Послушай, м`леди, ты-то уж точно поймешь. Мне, оттионцу, было некуда податься, так шо я просто прибился к своим, — оправдательным тоном вещал южанин, — откеда мне было знать, что они окажутся кодлой фраеров? — Слова — ветер, — заявила на это девушка. — Чем вы можете доказать, что не хуже тех бандитов? — Ты всё ещё жива, — ответил Миллард. Себастьян отшатнулся от Джона, вновь начался тарарам: — Не, ну ты тока послушай его. И после такого бандит это я?! — Хватит, — стукнул по столу землянин. — Так мы никогда не найдём старика. — Которого ты же к нам и привёл! — заметил южанин. — Может, этот твой зачарователь уже на другом материке, Кирителе или Фителе? — спросила Лирия. — Раз уж он умеет телепортироваться. — Нет, — ответил Миллард. — Такой перенос благодаря артефактам невозможен. У меня есть друг. Он в этом разбирается, — заверил землянин. — Ого, какой ты разносторонний, наёмник! А друзей телепатов у тебя случайно нет? — Я не наёмник. — Не ври, — усмехнулась Лирия. — По тебе видно, как ты зарабатываешь на жизнь. Джон вздохнул. Видимо он уже понял: пустыми угрозами, повышенным тоном и злобным взглядом велларийку больше не заткнёшь. — А чем зарабатываешь ты? — всё же извернулся мечник. «Ничем», — пронесся в голове аристократки горький ответ. Слишком постыдный, чтобы быть озвученным. — Она не шарахает людей мечом, как ты, — проворчал Себастьян. — Помалкивай, нечего мне подхалимствовать, — отвернулась девушка, — про твои-то способы заработка, мистерианец, мне теперь тоже известно! Нежданно-негаданно дверь в корчму с грохотом отворилась. Лирия уж подумала, ворвалась свора озлобленных крестьян, но всё оказалось куда хуже: внутрь вошел, звеня шпорами, и хрустя кожаной дорожной одёжкой чужак. Он носил длинный плащ, укрывавший всё его снаряжение. Девушка присмотрелась к типу повнимательнее… и обомлела. Её горящий как головня взгляд коснулся браслета с гравировкой птицы. «Стриж». Она прокляла свою глупость. «Нужно было расстаться с ними ещё там, на поляне! Убежать! — размышляла девушка. — Истинные велларийцы не якшаются с варварами». Стриж осмотрелся. Глаза у него были холодные и злые. — Эй, бес тебя возьми, чаго уставился? — занервничал купец. — Что мы, кобылы на рынке, чтобы нас так рассматривать?! — Тиха-а-а-а! Рассматриваю, потому что рассматриваю, — огрызнулся неизвестный. — Здесь была троица чудаков из леса, со светяшками? Велларийка снова, на сей раз ещё сильнее, отругала себя за недоумство. — Светяшками? — переспросил купец. Лирия как можно выше подняла воротник. — Што за чудаки из лесу бывают? Гоблины что-ль иль копьехвосты какие?! Здесь токо я да мои товарищи, с каравана значицца! Стриж поглядел на скучающего у камина барда. Тот только покачал головой. Незнакомец вновь хлопнул дверью. «Ушёл». Корчма погрузилась в тишину на добрые пять минут, за которые Лирия успела бы излить Эллуне все свои переживания, но молиться велларийке было позволено лишь ночью. Только и было слышно чавканье купца, пока Себастьян не предъявил спутникам: — Не, шишь вам с кедром! Больше никуда не пойду, мое участие в этом балагане на сим окончено! «Пора и мне покинуть этих безумцев», — решила для себя девушка. — Верно, не пойдешь, — перешел на бас Джон, — ты отправишься со мной к властям… Дверь в корчму с грохотом отворилась, ворвалась свора озлобленных крестьян. — Бей! — прокричал корчмарь. — Лупи инопланетцев! — Я не инопланетец! — вскрикнул южный вор. Это ему не помогло. Прежде чем на них кинулись озлобленные мужики, Миллард сгрёб спутников в охапку: — Убегайте через вон ту дверь, за рогожей. На гумне, за хлевом, будет повозка. Толкайте её к тракту, там склон. Тут же землянина обхватили сзади, пригнули! Двое накинулись на Джона, но громила схватил скамью, долбанул первого ею в грудь, толкнул второго, повалил обоих, придавил скамьёй! Себастьян к тому моменту уже просеменил боком всю залу и врубился лбом в невесть откуда взявшегося здоровяка, преградившего собой задний выход. Лирия побежала следом, но у камина её задержал выпрямленной рукой корчмарь, схватив за ладонь. Девушка взвыла и упала на колени. — Попалась, хрупкая девчонка, — нагнувшись к ней, корчмарь улыбнулся широко и радостно. Лирия улыбнулась в ответ: «Купился». Несостоявшаяся аристократка резко ударила его сжатым кулаком по глазу! Подпрыгнув, ударила его по виску, тут же развернулась и хватанула его по груди. Вывернула так, что у того аж костяшки закряхтели! Повторный удар повалил его на пол. Корчмарь приподнялся на локтях. Получил ещё раз. — Ты не первый, — рявкнула на него ловкая девушка, — далеко не первый варвар, кто пытается посягнуть на мою свободу! С противоположного угла послышался грохот — это Миллард схватил со стола железный жбан и со звоном врубил им по макушке наступающей черни. Джон захрипел. За его ботинок схватились поваленные прежде мужики. — Серокожая! — отвлёк её вскрик Себастьяна. Южанин уже оказался схваченным сельским громилой. Но это был не клич о помощи: Скитлер выкрутился, достав из-за пазухи стилет, игловидный кинжал, всучил тот в голень негодяю. — Берегись, — посоветовал разбойный воришка Лирии и, сжав ладонь, скрылся в тенях. Его силуэт прошмыгнул под ногами мордоворота улизнув за дверь. «Предатель», — успела подумать девушка, прежде чем оказалась схваченной разъяренным здоровяком. Аристократка змеиным вывертом высвободилась из его рук, локтем ударив по горлу. Это подарило ей пару секунд: она соображала быстро. Велларийка обратилась к своей душе. Прочувствовала её. Она ощутила, как священный лунный свет Нистфулларии с большим трудом, тягуче, пробивается через дневной небосвод. Благо две дневные луны Мистериума помогали ему в этом, отражая свет сквозь звездное пространство. Нити священной энергии протискивались сквозь крытую гонтом крышу корчмы — прямо ей в душу. На дланях девушки начала концентрироваться лунная энергия. В руках Лирии стеклось и загорелось беспорядочное голубое пламя. От него веяло холодом и при этом обжигающей энергией. Таковой и была лунная магия. Дар Эллуны. Велларийка выпрямила руки в сторону камина, растопырившись, как ястреб. Холодное пламя понеслось в алый огонь! Едва лазурная энергия коснулась его, как поленья вспыхнули со страшной силой, выплюнули в комнату огнем, пылью искр, клубами сажи и дыма! Как из жерла вулкана, из камина вылетел котел, хлестнул кипятком. Дорога к двери открылась сама собой. Джон, подобно колоссу, отбивался от нападок мужиков, что вскоре стремглав помчали к выходу. Купцы попрыгали в окна. Бард пытался было унять разгулявшийся лазурный огонь скатертями, но утонул в дыму. Все переплелось! Лирия этого уже не видела. Она во всю мочь мчалась через хлев. В три прыжка велларийка преодолела свинарник. Преследовавший её, а скорее уже спасавшийся сам, здоровяк под ноги не смотрел, а потому, разумеется, сразу растянулся во весь рост и прокатился по свинячьему дерьму. На улице девушка лицезрела, как южанин успешно справлялся со спасением. В одиночку. Он уже почти докатил фуражирскую повозку до распахнутых настежь ворот! За ними тракт круто уходил вниз, спускаясь с холма к лесу. — Стой! — Спасайся сама, м`леди, кто знает, может тот землянин ещё живой, — ответил ей воришка. Но путь ему преградила жена корчмаря, закрыв ворота и заперев те на балку. — Ах ты лохудра! — обозлился парень, без толку стуча в закрытые ворота. Из окна корчмы, дышащей дымом, вылетел камешек. Будь у Лирии зрение получше, она бы углядела на нём земные языческие символы, сияющие в унисон с трещинами, пошедшими по камню. Снаряд взорвался, разнося стену в щепки! Девушка от неожиданности аж подпрыгнула. Из разлома в стене к ним, аки бык, несся землянин. С медвежьей силой он закинул Скитлера в воз, а сам, охнув, высвободил меч! Не успел южанин и пискнуть, как Миллард опустил двуручник на скобу колодок, защищающую ворота. — Почти, — выкрикнула Лирия, поглядывая на разлетающиеся ворота. Наймит ударил сильнее. Так, что задрожал забор вокруг хлева. Под следующим ударом колодки лопнули, балка с грохотом упала на землю. Землянин пнул ногой телегу и та покатилась в открытые ворота. Лирия зажмурилась. Она услышала, как туша наёмника успела запрыгнуть в повозку. В ушах засвистело! — Держись, — крикнул Себастьян, вцепившись в неё. — Ох холера! — Сам держись! И мир вокруг покатился.

***

Конь Эстена трусил со склона. Лесные цветы колокольчики и плющи ежевики под его копытами сменились пучками растущего средь камней морского критмума, усеянного напоминающими укроп бусинками. Этот цветок Ривсу был хорошо известен: на тропических берегах Калеба он встречался повсеместно. «Порой мы находим следы родины в весьма неожиданных местах». Тракт больше не вилял по холмам. Он вёл меж пересыпей, по рыхлым береговым наносам. Море в этом участке тракта наступало на сушу, с каждым годом лишь увеличивая свои берега. Впереди уже виднелось Беломорье. Городок вполне можно было бы назвать селом — он уступал по размеру всем окрестным деревушкам, слишком уж по-ларионски узкая здесь была застройка. Немногочисленные здания, не выше часовни, умудрились уместиться на береговой косе в ширину с три мили. Но так бы и оставаться Беломорью захудалым селом, коль не его просторный пирс, на котором красовались мачты каравелл, когг и буксирчиков. У тисовых ворот города солдатские кавалькады маршировали к военному лагерю, что резво рос на окраинах. Краны поднимали грузы роты командира Гамильтона за стены. — Успели к полудню, — заключил аристократ, недовольный задержками. — Что это за свора паломников, пред закрытыми воротами? Офицер присмотрелся: на воротах была открыта калитка, из которой приставы во всю мочь горланили на свору каких-то крестьян. — Перефразирую, — презрительно скривил губы Гамильтон. — Почему ворота всё ещё не открыты пред нами?! — Моменто, сеньор, — заверил аристократа сотник, погнав лошадь в галоп. — Ну почему я? — бормотал Ривс. Эта нелепица ещё пуще их задерживала. Расквартировка войск заняла гораздо больше времени, чем было рассчитано, но, с другой стороны, разве в последнее время бывало иначе? Порой Эстену казалось, что на весь Полуостров только он ответственно подходит к работе. Приходилось все делать самому — даже вести портовый учёт! Он уже опоздал на утреннюю встречу с командиром, и его ещё ждал десяток дел. — Почему, Аркана мио, всё это происходит со мной? Из-за установившейся лютой жары Эстен разрешил приставам заступать в караул без полной экипировки. Сейчас это показалось ошибкой: два его солдата не могли разогнать пятерку мужчин, бродящих крестьян, судя по мантиям. — Что здесь, Магнусова доля, происходит? — прорычал он, обращаясь к приставу. — Вонючие бродяги намеревались пройти, сеньор! Сотник кинул быстрый взгляд через плечо. Он повидал немало самых разных крестьян в свое время, но эти явно ими не были. От них не пахло ни мочой, ни пылью, ни застарелым потом. Тем более эти странники носили браслеты с недурной гравировкой. — Мы их, значицца, тоже развернули, но у них бумаги! — оправдывался пристав. — Бумаги? Странный путник постучал Ривса по плечу и вручил ему сложенный пергамент, слегка обтрепавшийся по краям. Офицер прочитал бумагу, хмурясь с каждой строчкой, и сказал: — Это пропуск, подписанный штабом генерала-фельдмаршала Дариуса. Вы кто такие? Эстену приходилось видеть документы от фельдмаршала планетарных войск и подпись бумажки неизвестных не внушала сомнений. Вот только Ривс ощущал зуд на носу: верный признак подвоха. — Посланники из Иллариота, — тихо проговорил одетый в мантию чистой мистерианской речью, — мы разыскиваем зачарователя: старика, одетого в белоснежные одеяния. И преуспели в его розысках, офицер, — его следы ведут в этот городок. Зуд в носу только усилился. Ривс насупил брови. Ему взаправду приходилось видеть этого старика и всё, что окружало беловолосого колдуна показалось сотнику в высшей мере подозрительным. Но, если перед ним действительно стояли посланники фельдмаршала, которым он откажет, то карьера Эстена угрожала закончиться… — Хватит! — услышал сотник собственный голос. Он кричал приставам: — Сгоните их с дороги! Беломорье закрыто на время прибытия войск! Солдаты потрясенно вытаращились на офицера, и он заставил себя успокоиться. Эстен проклял себя. Он вновь наступил на те же грабли! Снова и снова он повинуется зову своей души, а не разума. — Си, сеньор! — откликнулись ему калебцы. Он пяткой развернул коня и направил его к Гамильтону. С одной из секций стены он услышал треск и ругань. Это кран накренился под весом груза, в пару хлопков все тросы полопались и поднимаемый ввысь деревянный лафет грохнулся наземь. С лафета покатилась громадная стальная труба, усеянная меньшими латунными трубками и вентилями. — Что это такое? — поинтересовался сотник, прискакав к иллариотскому командиру. — Это? Игрушка учёных тауматургов. Приказано секретно тащить эту бандуру аж к границам Териода. — Почему ж вы её не накрыли? — удивился Ривс. Командир презрительно заворчал: — Зачем же мне её скрывать, цензус, ежели я сам не знаю на кой нам она. Вы сами-то знаете, что это такое? Эстен слыхал что-то о новых ниторострельных машинах тауматургов, извергающих пламя и грохот. Но никогда не видел. Тем более, что по слухам они были созданы в первую очередь для кораблей, на которые уже вот как четыре эры никто не обращал внимание с момента создания Портальной Цепи, вплоть до Северных войн. — Едва ли, — ответил за него Гамильтон. Послышался топот и возня расступающихся пред гонцом новобранцев. — Эстен! Эстен! — размахивал руками его непутевый адъютант. — Офицер Ривс! — окликнул его кузен, едва заметив рядом с ним аристократа. — Рапорт от десятника Дина! — Слушаю. Адъютант Остон перевёл дух, робко поглядывая на Гамильтона. — В его секторе — селе Краснополье, напали и подожгли корчму! Угнали повозку столичного фуражира, скорее всего… Скорее всего эт банда Сивой, сеньор. — Каналья, — тихо выругался Эстен. «Она ведь взяла кваллии, пустословная кулона, — размышлял сотник. — Обещала держаться от армии в стороне! Видимо жара отняла всякий нюх у этой оттионской крысы». — Вы хотите сказать, что не вычистили подобную погань в провинции? — принялся сердито крутить пышные усы Гамильтон. — Хотите сказать, цензус, какие-то блохи замахиваются на мою роту?! От вас толку меньше, чем от крестьянина без плуга! Эстен уже догадался, что и это затруднение придется улаживать ему. Офицер глубоко вздохнул. Массируя переносицу, он приложил все усилия, чтобы поставить себя на место Гамильтона: в незнакомом захолустье, вдали от дома, незнатные выскочки препятствуют твоей работе. Возможно, как раз сейчас, командир думает о том, что он единственный компетентный солдат на весь Полуостров. Скорее всего, он пытается найти компромисс… Впрочем, нет, вид у него был вполне раздраженный. — На верхах слышно о вас, цензус, — шикнул на него столичный старик, — поговаривают, вы один из тех, кто любит договариваться с преступным отребьем и заговаривать зубы руководству! «Я один из тех немногих, кто не любит лишнюю кровь», — подумал Ривс. — Поспешите, цензус, я планирую задержать здесь новобранцев! С каждой минутой вашего бездействия моя рука всё больше тянется написать о вас имперской гвардии. «И почему все противники гвардейского строя Её Величества не прочь порой написать им пару доносов?». Вопрос риторический. — Слушаюсь, сеньор, — отсалютовал Гамильтону Эстен и рявкнул на колупающего в носу кузена: — Адъютант! Передай десятникам рапорт, чтобы при первой оказии покончили с оттионцами. Мы возьмём их немедля, — соврал сотник. На деле же Эстен чудесно знал: их атаманша умела прятаться долго. «Достаточно долго, чтобы у Гамильтона недостало терпения». Нос сотника зачесался — новых забот прибавилось.