Назло всем

      Мама с Викой в сопровождении Аркадия Михайловича прибыли в субботу ранним утром, Андрей встретил на своей машине. Было решено, что старшее поколение разместится в квартире Андрея, благо она была двухкомнатной, а они с Викой поедут к ней. Но разделились они уже ближе к вечеру, а днем было много разговоров. — Я включила телефон вчера, — призналась мать, — и Паша до меня дозвонился. — И как поговорили? — Ужасно, — вздохнула она. — Он обвинил меня в предательстве, представляешь? — Он? Тебя? Да ну?! — Вот-вот. Я его в спину ударила, видите ли, подав на развод! А то, что он своей деревенщине и бастарду половину нашей собственности хотел отдать — так это не предательство, это попытка сохранить компанию! — Вот оно что… заботливый какой! — Честно скажу, Андрюша, я вот этого вот всего совсем не ожидала. — Мам, я понимаю, — Андрей обнял ее. — Ты у меня такая молодец! Другая бы в истерике билась, а ты вон как отлично держишься! — Это только внешне. Аркаша с Викой очень помогают. Повезло тебе с женой, она тебя очень любит. — И я ее очень люблю. Но и ты не одна, понимаешь? Мы все у тебя же есть? И мы готовы помочь, поддержать тебя всегда. Ты же знаешь это. — Андрюша, я хотела спросить, как там Кирочка? — Вроде бы нормально вчера была. С Милко после работы куда-то уехала. Хочешь с ней поболтать? — Да. Она же все равно мне как дочь. — Да, это хорошая идея. Саша сказал, что она вроде бы уже не любит меня. Но затаила зло на Катю. — Не на Вику? — Нет. Она про Вику не знает. То есть думает, что я с ней так, просто для секса встречаюсь. Откуда-то у нее уверенность, что Вика не годится для серьезных отношений. — Или ты не способен на них ни с кем, кроме самой Киры, — мать печально улыбнулась. — Каюсь, я приложила руку к формированию у нее этого убеждения. Но ничего, я с ней поговорю. Все у нее будет хорошо! — Я тоже на это надеюсь, мам. Кристина вчера прилетела. У нас все готово, получается. — Ну и хорошо. Я не хочу, чтобы Паша и дальше решал судьбу нашей компании единолично. И тем более свинство отстранять Воропаевых. Юра работал не меньше, чем он! А Саша своим трудом доказал, что ему компания тоже дорога!       Андрей был во всем солидарен с матерью.       Поговорили и с тестем. — Знаешь, Андрей, я немного побуду адвокатом дьявола и скажу за твоего отца. Ты только не обижайся. Пашку я узнал абитуриентом. Мы вместе поступал в универ. Это был простой, улыбчивый, спокойный парень. Очень умный, без вредных привычек. Не хулиган, но с претензией на лидерство. И про девушку свою он мне рассказывал — она осталась там, в деревне, откуда он родом. Ее и правда звали Ольгой. А Ритка… да я же их и познакомил! И она в него вцепилась мертвой хваткой. А он как телок на веревочке за ней ходил. Думаю, она ему голову-таки вскружила, не без того. Начали они встречаться. А потом об этом узнал Рудольф Борисович — а он проректором тогда был тогда, и начал Пашу прессовать. Ну как? Через Риту передал приглашение в гости. И принялся спрашивать о намерениях. Тут-то Паша и попытался дать задний ход. Но куда там! Рита его уже не выпустила из хватки. А Рудольф Борисович такие перспективы обрисовал… — Какие перспективы? — Аспирантура, руководящая должность, карьера. Ну или пинка под зад из университета, а там армия и прочие прелести жизни. — И что, он сдался? — Не сразу. Домой сообщил, к нему отец приехал. Поговорили они за закрытыми дверями с Рудольфом Борисовичем, вот после этого Паша и принял решение. — Вы его оправдываете? — Андрей покачал головой. — Не суди сгоряча, ладно? — Аркадий похлопал тестя по плечу. — Спроси у него, что там за разговор был с Олегом Николаевичем. Ведь именно родной отец сумел убедить Пашу. Я так думаю. — Продал сына, получается? Папа говорит, что деньги были от деда Рудольфа, не знал. Хотя какая сейчас разница? — Да, уже никакой. — А сумма видимо была хорошая, если в 90-м году на нее смогли обустроить производственную линию. Хотя б половину — Воропаевы вложились в равной доле. — Подозреваю, Рудольф дал Олегу отступные. Может, и для того, чтобы Ольге заплатить. Чтобы претензий у нее не было. А Олег приберег денежку, а выдал в нужный момент, представив как свои сбережения.       После этого разговора Андрей задумался. О том, что вполне мог бы повторить судьбу своего отца. Ведь если представить, что он вновь сошелся бы с Кирой, женился бы на ней в обмен на поддержку при голосовании. А любил бы в это время Катю. Вымолил бы у нее прощения, а жениться бы не смог… Его передернуло. Но да, черт возьми, вполне такое могло быть! И разорвать этот порочный круг он бы тоже не смог. Так бы и жил во лжи. Да, он понимал отца. Как мужчина — очень хорошо понимал. Но как сын… нет, никогда не примет его действия. Пусть хоть тысячу раз он докажет, что продавшись воротилам из «Капитал-финанса», он спасал официальную семью. Всегда был другой выход! Ну не верилось, что у отца нет связей ФСБ!       Нет, он хотел другого: обеспечить свою любовницу и внебрачного сына. За счет семьи официальной и Воропаевых. А такое прощать нельзя. Из своей доли пусть выделяет сколько угодно, но не за чужой счет!

***

      Воропаев встречал ее уже в квартире, ужином при свечах на двоих. Доставили девушку двое людей в штатском, с которыми она вежливо попрощалась у двери. А потом Катя с Сашей остались вдвоем, и было всё! И бешеный секс, и деликатесы, и немного вина, и конечно разговоры. Впрочем, ни о чем серьезном речь не шла, они слишком истосковались друг по другу. Зато утром воскресенья наступило время серьезных бесед. Александр рассказал Кате в подробностях о том, что происходило и что планировалось. Многое она уже знала, конечно. — А ты знаешь, я подумала, что покупка дома в Лондоне — это способ сохранить недвижимость здесь, в Москве, для Горчаковых! — сказала Пушкарева. — Пока имущество в залоге, его не смогут отобрать. — Думаешь, они собирались рвать когти? — Думаю, они допускали такую возможность, — Катя пожала плечами. — Да, это логичное объяснение. — Да вообще все логично, если смотреть с точки зрения Павла Олеговича, — она продолжила рассуждать. — Смотри, у него есть любимая женщина и сын от нее, но легализовать их именно в этом качестве он не может, потому что не хочет развода и шумихи в прессе. Так что Маргарите Рудольфовне их представил как семью друга. Когда он понял, что компанию будут захватывать и, видимо, не смог предотвратить захват, то решил извлечь из этого пользу для своей семьи. Памятуя о том, что обещал деду обеспечить эту Ольгу и своего внука половиной своего дохода, составил вполне рабочую схему. Если этот Горчаков, который Василий, был связан с «Капитал-финанс» изначально, а потом его лишили доступа к деньгам, то появился шанс продвинуть его вдову. Может, он сказал, что гарантирует лояльность при захвате и режим наибольшего благоприятствования, если смотрящими и соответственно главными акционерами станут Ольга и Олег. Вас, Воропаевых, можно и подвинуть, ведь вы не семья. Ну а Маргарите Рудольфовне и Андрею придется поделиться долей. Но с точки зрения Павла Олеговича это опять же справедливо, потому что деньги на бизнес дал его отец. — Да, логика безупречная. Но неужели он думал, что мы с сестрами оставим это просто так? — А на вас бы наверняка давили. Или компромат, о котором ты не знаешь, или даже физической расправой угрожали. Эти люди же родом из 90-х, я так поняла. — Да, оттуда, — кивнул Александр. — Надеюсь, завтра все будет завершено. И что Павлу хватит ума не подпускать Горчаковых близко к «Зималетто». — Я бы не была так уверена, Саш, — Катя покачала головой. — Он вполне может передать часть своих акций им. — Только после развода, а развод в их ситуации — дело не быстрое. Так что в понедельник их точно не будет. — А я на всякий случай телефон не буду пока включать, да? А то мало ли — позвонит? Не хочу с ним разговаривать! — Вот и правильно. А я отзвонюсь Юлиане в офис, когда совет закончится. — Да, так будет лучше всего, — согласилась она. — Я еще о Кире хотел с тобой поговорить, — сказал Воропаев. — А что с ней? Она против наших отношений? — Катя улыбнулась. И ему было очень сложно с ней говорить о таком! Но необходимо, увы. — Она в принципе против тебя. Вообще считает, что ты во всем виновата. Прежде всего в том, что Андрей с ней расстался. И в том, что к ней не вернулся, тоже ты виновата. — А… ну ничего нового. — Видишь ли, я очень боялся за тебя, Кать, — он взял ее руку в свои, стараясь смотреть в глаза. — И поэтому, когда она нас вычислила… — Как? Следила за тобой? — Видимо да. Она не сказала, как именно узнала. Может, засекла нас в кафе. Не важно! Важно то, что я тогда сказал ей, что я с тобой… потому, что сейчас мне это выгодно. Понимаешь? Но я так только ей сказал, потому что боялся за тебя. Кира способна на многое, чтобы отомстить. А так я убедил ее, что сейчас тебя точно трогать нельзя. Хотя бы на время эту ее месть отложил! — То есть… ты сказал, что мы вместе, потому что в ином случае я бы отозвала доверенность на тебя? — Катя отняла руку и нервно улыбнулась. — Катя, я очень люблю тебя. Но тогда я испугался. Не захотел, чтобы Кира навредила тебе. А она бы попыталась, если бы узнала, что мы по-настоящему вместе… — Ну, допустим, — Катя говорила медленно, пытаясь осознать, что именно он сказал. — А дальше-то что? Она же все равно узнает. Ты так всю жизнь будешь за меня бояться? — Нет, она уже почти успокоилась. Тем более ей сейчас Роман не помогает… — А, еще и Роман… — Он отказался ей помогать, прячется от нее где-то. — Мне кажется, ты демонизируешь собственную сестру, Саша. — Лучше переоценить, чем недооценить, знаешь ли. — И что она мне сделает? Киллера наймет? Вряд ли, — Катя говорила холодно, отстраненно. — По крайней мере до выхода компании из кризиса. Или она неадекватна настолько, что не отдает себе отчета в своих действиях? — Нет, она не сумасшедшая, если ты об этом, — он напряженно размышлял, не понимая, почему у Кати такая реакция. Что она задумала? — Если так, то мне бояться нечего, правда? Или она действительно знает что-то такое, от чего я, по ее мнению, захочу сразу отозвать доверенность? — Да при чем тут вообще доверенность, Катя?! — не выдержав, повысил голос Воропаев. Она явно не о том думала! — Речь о вреде, который она может нанести тебе, понимаешь? Я просто хотел сказать, чтобы ты не верила ей! Я люблю тебя!       Катя слушала его, а перед глазами всплыли воспоминания о том, как точно так же отчаянно кричал Андрей, убеждая ее, что любит. И бросит Киру вот прямо сразу после того, как Катя представит на совете идеальный отчет…       Ситуация становилась невыносимой, и очень быстро. Александр жалел о том, что решил вообще говорить с Катей на эту тему. А Катя хотела сейчас больше всего побыть одна. И ужасно страшно было осознавать, что Воропаев оказался поразительно похож в своих поступках на Жданова. Прошлого Жданова, который потом изменился и к которому она уже ничего не чувствовала…       Гнетущую тишину нарушил звонок мобильника Воропаева. — Слушаю… — Александр Юрьевич, это Зорькин. — Добрый день, Николай Антонович. — Простите, что беспокою вас в выходной, но мне очень надо поговорить с Катей, а у нее телефоны все не работают. Она же с вами? — Да, со мной. Передаю трубку…       Он протянул Кате телефон не глядя. Она взяла, не сказав ни слова. — Привет, Коль. Как дела? — У меня-то хорошо, а ты как? — Я нормально. Ты хотел поговорить? — Да, мы можем встретиться? — Да, давай встретимся. Ты хочешь сегодня? — Да, желательно. — Ладно, давай. Через час в нашем сквере. Хорошо? — Хорошо, договорились!       Катя нажала на кнопку сброса и передала телефон Воропаеву. Он смотрел на нее хмуро. — Я так понимаю, ты как только услышала своего Зорькина, забила на наши планы на сегодня? — спросил он с издевкой в голосе. Катя недоуменно уставилась на Сашу: он вдруг показался ей прежним мерзавцем, который третировал ее в «Зималетто». Какие разительные перемены по сравнению со вчерашним днем и предыдущими событиями! А началось все с того, что вспоминали Киру и то, что он ей сказал об их отношениях. И сейчас Катя пыталась понять, кому из них двух он все-таки соврал: ей сейчас или Кире тогда…