Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Йоль — праздник дикой охоты. Когда-то лучший день в году для молодых воителей и воительниц, ныне омраченный последними указами Одина о торжественных приемах иномирных гостей! Сиф хорошо помнила те времена, когда мчалась в составе дикой охоты по небу Мидгарда: помогала в сборе душ или вступала в бой с нечистью. Кровь кипела в жилах, руки ловко удерживали лук и стрелы, враги падали наземь клочьями тумана, люди выходили смотреть и мысленно прославлять своих защитников. Золотое славное время! Но с недавних пор всё изменилось и Йоль превратился в скучный дворцовый праздник. Обычно Сиф проводила на нем всего несколько минут, поднимала пару кубков и спешила на обычную охоту — жалкую пародию на дикую, но все же охоту. Однако в этом году Один Всеотец, будь он неладен, испортил даже этот обрубок былого веселья, приказав ей, самой Сиф, искать на празднике невесту Тору. Ее собственная судьба давно была предрешена — стать второй женой лучшему другу, помогать первой царице в управлении Фенсалиром! Меньше всего Сиф хотела чем-то управлять, особенно — всем производством Асгарда. Если бы она могла выйти замуж и тут же отправиться с мужем в поход, она бы еще согласилась, но запереть себя в золотом чертоге, отдать себя на волю цапель, жаб и прочих гадов Фенсалирских болот было выше ее сил. Если бы ее мнение учитывала семья Одина или ее собственная семья! Но нет — на бесправна. Одна надежда — что Тор откажется. Снедаемая самыми черными и грустными мыслями после разговора с Одином, Сиф отправилась к себе. Переоделась, выбрала лучшие лук и стрелы. Раз с праздника не сбежать, придется охотиться пораньше. Она хотела пригласить друзей — легендарную троицу войнов, но Вольштагг упился молодым вином и храпел посреди пиршественного зала, Фандралл готовился к празднику и ленился, словно барышня, а Хогуна Сиф не нашла. Служанки видели, как он снарядился в поход и уехал вдвоем с каким-то пожилым воином. Старинным приятелем. Сиф заинтересовалась донельзя. Приятель? У Хогуна Мрачного? Обычно он не общался ни с кем, даже в компании царственных друзей предпочитал отмалчиваться, а тут вдруг приятель. Может, родственник? Перебирая в голове всех общих знакомых, Сиф чуть не потеряла лук и стрелы, но в последний момент вернулась за ними. Она убьет сразу двух зайцев — и поохотится, и познакомится с таинственным «приятелем» своего друга. Прыгнув на коня, воительница понеслась в ту сторону, куда указали девушки. Снег из-под копыт разлетался во все стороны, праздные зеваки едва уворачивались, а самые несчастливые падали в сугробы, бросая вслед воительнице проклятья, а она только смеялась в ответ. Наконец-то она на коне, наконец-то в ее руках настоящее оружие и сразу две цели — охота и тайна. Вперед! И вот разгоряченный конь мчится по заснеженному лавовому полю, простиравшемуся на много миль вокруг. Белое поле, белые горы вдалеке и солнце, солнце сияет вовсю, превращая снежное море в золотую, зеркальную поверхность. Сиф дышала полной грудью, и снежное крошево, вздымавшееся от копыт коня, чуть покалывало горло, а в лицо бил холодный ветер… Она заметила их почти одновременно: двух всадников у скалы, возвышающейся над пляжем с черным песком, и огромную хищную птицу в небе. Коршун! Настоящий коршун, зрение ее не обманывало, парил почти точно над всадниками, которые его явно не замечали. Невероятное везение! Пришпорив коня, Сиф бросилась в погоню. Коршун! Коршун! Вдруг всадники взволновались, взнуздали коней и бросилась вперед, словно напали на след врага, а коршун лениво махал крыльями, летя вслед за асами. Глаза Сиф горели от возбуждения и предвкушения. Такой охоты у нее давно не было. Она прижалась к коню и понукала его скакать быстрее и быстрее. Утоптанная дорога позволяла развить огромную скорость. Всадники тоже мчались что есть сил за невидимым для нее противником, но не все лошади столь выносливы, сколь лошадь самой невесты Тора. Расстояние стремительно сокращалось. Птица кружила на приличной высоте, но вдруг, словно по команде, камнем упала вниз. Сиф с силой сжала ногами бока лошади. Она в таких случаях не промахивалась. Зазвенела тетива. Стрела пронеслась быстрее ветра и птица, сраженная наповал, пала в снег. Сиф сразу забыла о погоне и устремилась к своему трофею. Только спрыгнув с лошади и отбросив в сторону лук и стрелы, она вспомнила о том, о чем любой охотник и уж тем более любитель птиц обязан был помнить: коршун — перелетная птица и должна в это время года пронзать небо Юсальвхейма, а вовсе не мерзнуть в Асгарде. Отбросив неприятно кольнувшую мысль, Сиф выкопала из снега еще теплое тельце. Она не промахивалась никогда — стрела попала точно в сердце. Снег совсем немного окрасился кровью. Красивая птица лежала на ее руках — крупная, сильная — не похожая на жалких сородичей, вынужденных оставаться в Асгарде из-за травм, мешающих перелету. Да такие птицы до Йоля обычно и не доживали. — Здравствуй. Сиф обернулась. К ней подъехали те самые всадники, которыми, конечно же, оказался Хогун и какой-то незнакомый немолодой ас, так сильно укутанный в теплую одежду, что только рыжая борода и была видна. — Здравствуй, — Сиф поднялась. — Я леди Сиф, а ты? — обратилась она к спутнику. — ЭтоБьергвин, — нехотя представил его Хогун. — С Запада. Сын Бьерна и Хердис. Старинный друг. Мы едем по важному делу в мир отверженных преступников. Одного из них ты только что подстрелила. — Так это не птица? — с отвращением воскликнула Сиф. — Это кто-то из отверженных преступников? Настроение сразу испортилось. К отверженным она не желала даже близко подходить, не то что тратить на них стрелы. Вот если бы Один объявил однажды настоящую охоту, чтобы до основания разрушить самодельную тюрьму и истребить асгардское зло под корень, она бы это сделала с огромной радостью. Но Один такого приказа не отдавал. И пока отверженные сидели за высоким забором, к ним нельзя было проникнуть, нельзя было отравить их реки или прирезать их скот. Кто вышел из-за ворот, тот мог стать легкой добычей окрестных крестьян, но мелочиться на одного-двух преступников Сиф не желала, а вот ведь — убила случайно. — Мы заберем его с собой, позволишь ли ты это, великая воительница? — спросилБьергвин и закашлялся. — Берите, — Сиф пожала плечами — ей хотелось побыстрее избавиться от мерзкой птицы. — А вы, кажется, за кем-то гнались? — За остальными отверженными. Явно не магами, а то бы уже мышами разбежались. Их лошади не чета нашим, мы еще успеем их догнать! -Бьергвин положил мертвую птицу в сумку — только голова безжизненно свисала. — Продолжишь с нами охоту? — спросил Хогун. — Нет, я уже наохотилась, — угрюмо буркнула Сиф. — Рада познакомиться с тобой, Бьергвин. Надеюсь вскоре распить с тобой рог эля! Сиф проводила взглядом двух коней, которые понеслись по снежной пустыне, догоняя едва различимые на горизонте точки. Может быть, и правда отверженных, а, может, окрестных жителей, ошибочно принятых за отверженных. Сиф это мало волновало. Сперва дикую охоту отменили, а теперь даже ее маленькая охота превратилась в ётун знает что. Охота — это борьба с птицей или зверем, соревнование в ловкости, силе и хитрости… Но охота на перевоплощенного мага, только внешне напоминающего птицу, но лишенного ее повадок, не приносит ни славы, ни даже морального удовлетворения. Сиф подняла лук и стрелы, взобралась на коня и медленно поехала обратно в столицу. Ни яркое солнце, ни безбрежные золотые снежные просторы больше ее не радовали.