Локи все-таки будет судить асгардский суд?

      Йоль — один из самых масштабных и красивых праздников Асгарда. На него съезжаются правители и знать всех миров, за исключением побежденного Ётунхейма. Большая охота, пир, жертвоприношения, гости — как прекрасен и интересен этот праздник… Первые несколько столетий жизни. Однако когда тебе перевалило за тысячу, и ты каждый год справляешь его в кругу семьи и послов, то он начинает надоедать. Хочется чего-нибудь нового и занимательного. Чего-то, чего не бывало за все твои десять столетий жизни.       Примерно это Тор и изложил несколько сумбурно своему брату, которого с трудом нашел в одной из множества комнат его покоев. Собственные покои тоже состояли из десятков комнат, но наследник проводил время всего в трех-четырех ближайших, зато Локи умудрялся пользоваться чуть ли не всеми своими помещениями. Как казалось Тору, исключительно для игры в прятки.       — Я понял тебя, брат, — чинно ответил Локи, дожёвывая яблоко. — Я на твоей стороне. Мне тоже опостылел Йоль. Но что мы можем сделать?       — Отправимся в другой мир, — тут же предложил Тор. — Подальше от бесконечных снегов, из-за которых ты постоянно болеешь. Поедем в Мидгард!       — В Мидгард? — прыснул Локи. — Я уже не говорю об отце, который нас пошлет к Хель, если мы не будем изображать статуи подле его трона…       — Посылать-то недалеко, — вставил слово Тор. — Она же приедет к нам завтра. Вместе с яблочками. Не чета твоей любимой ванахеймской кислятине.       — Яблоки всё равно будут уничтожены Вольшагом и тебе не достанутся, так что не перебивай, — огрызнулся Локи. — Так вот, я даже не говорю о гневе отца. Подумай о Хеймдале — он никуда нас не пустит. А иного пути в Мидгард… Нет.       Локи лукавил, разумеется. Кому, как ни ему, были известны тайные тропы между мирами, которыми он пользовался из чертогов матери, но брату о них знать вовсе не полагалось. Если Локи захочет в тот же Мидгард, то отправится туда сам. Без попутчиков и свидетелей.       — Хеймдаля можно подкупить!       Локи подавился яблоком: чтобы Тор подумал о подкупе? Переобщался с Сиф, не иначе.       — Видимо, я чего-то о тебе не знаю, брат мой, — пробормотал он, прокашлявшись. — Чем ты собираешься подкупать стража моста?       — Придумаю.       — Ох, брат мой, — Локи встал. — Честно, у меня нет желания уезжать завтра, чтобы послезавтра отец сто раз повторил, что мы недостойные его потомки.       С этими словами он вышел из комнаты и пошел, куда глаза глядят, просто потому что на ходу лучше думалось. В теплое время года он предпочитал гулять по саду, но в холодное вынужден был слоняться по помещениям. Собственные покои были достаточно большими и соединенными в круг, так что по ним можно было бродить часами, размышляя о какой-нибудь особо сложной задаче. Столь же хорошо думалось и лежа на бревенчатом полу, но в Гладсхейме дощатых полов отродясь не было. И это было печально. Но раз бревенчатого пола нет, а в покоях засел братец, придется выйти в общие коридоры. Предложение Тора было очень соблазнительным. Может, и правда чем-нибудь подкупить стража…       — Локи!       Царевич вздрогнул и едва успел остановиться: перед ним словно из ниоткуда выросла мать, выставив руки в защитном жесте. Это была главная причина, почему царевич не любил гулять где-то, кроме своих покоев: задумавшись, он мог врезаться во что угодно или в кого угодно.       — Мама. Прости, я не заметил тебя, — промямлил Локи, выплывая из грез. — Я думал, что ты в Фенсалире занимаешься подготовкой к празднику.       — Мы уже подготовились, — мать взяла его под локоток и увлекла на крытую галерею. — Запомни: никогда нельзя ни к чему готовиться в последнюю минуту. Особенно, когда должны прибыть столь важные гости.       — Рабы отца навещают его каждый год, — хмыкнул царевич.       — Рабы? — удивилась Фригг. — Локи, откуда такое уничижительное отношение к нашим подданным и союзникам? Особенно к богине смерти.       — Номинальное назначение. Она всё равно во всем слушается Одина.       Царица только головой покачала.       — Как же вы с Тором еще юны. Если бы я сама не предсказала Всеотцу сон Одина через полгода, то ни в коем случае не согласилась бы на коронацию Тора.       — Коронация сделает его мудрее, научит ответственности, — спокойно процитировал Локи недавние слова отца. Он меньше всего желал, чтобы брат, и без того тщеславный и себялюбивый, взошел на трон. Но помешать никак не мог: никто не смел перечить воле царя Асгарда.       — Ты слишком сильно привязан к отцу, — заметила Фригг. — Как и Тор, впрочем. Локи, послушай. Один — правитель Девяти Миров, он мудр, но не всеведущ.       — Всеотец получает всё, что хочет, ведает всё и прочее, — ответил Локи еще одной цитатой. Разговор с матерью и прогулка под ручку по галерее вовсе не входили в его планы, но и отказаться он не мог — этикет не позволял, будь он неладен.       Мать улыбнулась, чуть слышно засмеялась.       — Локи, наверное, ты очень удивишься, но не Один выбрал меня в жены, а я его выбрала в мужья.       — Ты никогда об этом не рассказывала, — Локи весь обратился в слух: узнать что-то о прошлой жизни матери ему всегда хотелось, но почти никогда не удавалось. — Поделись.       — Я была моложе тебя, мне едва ли исполнилось тысячелетие, когда я начала прокладывать себе дорогу к трону.       — Ты? Прокладывать дорогу к трону? — перед глазами Локи проплыли абсурдные картины: мать, держащая в руках меч и прорубающая путь к трону. Конечно, он знал, что она великолепно владеет кинжалами, но на его памяти она участвовала только в дружеских, шуточных боях.       — Да. Не сражаясь на мечах, конечно, — Фригг словно прочитала мысли сына. — Мне ли напоминать тебе, как важно уметь договариваться? Я смогла договориться с близкими к трону асами, я смогла где-то подсобить, где-то помочь, где-то наоборот подставить. И это при том, что я была не просто незамужней бесправной девушкой, я была еще и дочерью своего отца. Ты не застал дедушку, но он был очень суровым асом, и мне едва удавалось скрывать от него свои деяния. Я не была еще совершеннолетней, а уже погрязла в пучине интриг. Я стояла подле трона, еще не будучи невестой твоего отца. И мне это нравилось.       — Интриги? Мама? — Локи не знал, что и сказать. Он настолько привык, что царица либо красуется перед народом, либо управляет Фенсалиром, что просто не мог представить себе ничего другого.       — Локи, ты вырос в очень мирное время, когда нет войн, когда никто не посягает на власть в Асгарде. Еще тысячу лет назад все было не так. Моя молодость была не менее захватывающей, чем молодость той же Сиф. Быть может, когда-нибудь я тебе расскажу.       — Я… буду ждать, — Локи сглотнул. Рассказывать мать явно больше не собиралась, а он не знал, как ее разговорить.       — Я просто хотела сказать тебе, что Всеотец, конечно, направляет всех нас, но свою судьбу определяем только мы, и ответственность несем только мы. Помни об этом завтра.       — Почему именно завтра? — Локи напрягся: неужто мать подслушала их с Тором разговор?       — Я надеюсь, что завтра вы с Тором присмотрите себе невест.       — Невест? — Локи уже устал удивляться. — Вы уже собираетесь женить нас? И разве мы будем выбирать? И разве это не должны быть асиньи?       — Сколько вопросов сразу, — мать остановилась и взяла его руки в свои. — Конечно, главных жен мы вам выберем, и они будут асиньями. И, разумеется, свадеб не будет в ближайшее время. Но вторых и третьих жен вы вольны выбрать себе сами. Надеюсь, что завтра вы присмотрите подходящих девушек.       С этими словами царица оставила ошарашенного Локи одного и нырнула в ближайшую незаметную дверь. Царевич простоял с минуту в пустой галерее, кусая губы. Сбежать хотелось всё больше, особенно учитывая, что мать прозрачно намекнула, что отец не всевидящ. Можно обойтись и без взятки Хеймдалю — отправиться в путешествие по Асгарду. Куда-нибудь подальше от Мирового океана.       Локи поспешил к себе, надеясь застать Тора. Тот возлежал на некоем подобии кушетки и дожевывал очередное яблоко из тех, которые еще недавно обозвал кислыми.       — Брат, я подумал и понял, что твоя идея прекрасна, — начал Локи с порога. — Отправляемся!       — О, Локи, не ожидал тебя, — Тор встал. — А я тут подумал, что все же придется в этот раз присутствовать. Через полгода моя коронация. Надо познакомиться с подданными. Ведь еще немного, и я стану властителем девяти миров, и все склонятся предо мной. Даже етуны!       С этими словами Тор похлопал Локи по плечу и удалился, делая вид, будто подкидывает молот. Мьельнир отец обещал подарить первенцу в день коронации. Копьё он Локи когда-то тоже обещал, только так и не сказал, когда именно подарит.       Младший царевич снова остался один, но на этот раз в комнате среди огрызков яблок. Он не мог выкинуть из головы самодовольное лицо Тора, рассуждающее о подданных и бредящее троном Асгарда. О нет, не бывать этому. «Мы сами вершим свою судьбу», — так ведь сказала царица?       Локи быстрым шагом вышел из Гладсхейма, по дороге одеваясь во все теплое. Он направился в Фенсалир, где и в самом деле не царило праздничное оживление. Всё было готово, и работницы лениво пряли и шили. Локи не знал точно, но ему казалось, что именно из Фенсалира он может ходить по другим мирам незамеченным. И вот сегодня он впервые воспользуется своим умением не для забавы.       Ётунхейм встретил царевича холодом, снегом и льдом — всем тем, чего и так хватало в конце года в Асгарде. Локи поплотнее закутался в темный плащ, который полностью скрывал его фигуру и лицо, и направился к ледяной хижине у полуразрушенной столицы. Там жили етуны, за которыми царевич давно исподтишка наблюдал. Правда, до последнего не мог придумать, зачем ему могут понадобиться ледяные твари.       — Приветствую воинов славного народа, — произнес он, входя в пещеру. Етуны сидели прямо на снегу и занимались каждый своим делом. Каким именно — Локи вовсе не интересовало.       — У меня есть для вас важные вести: через полгода Один уступит свой трон наследнику. В этот день все асы соберутся в тронном зале, а оружейную будут охранять только двое слабо вооруженных охранников. Я проведу вас туда, и вы выкрадете Каскет, который принадлежал вам много веков назад.       Локи хотел ошеломить етунов, поэтому начал без предисловия, не представившись и даже не выйдя из тени. Он ожидал вопросов, недоверия, подозрений, и у него в запасе было достаточно времени, чтобы ответить, а также имелись пути отступления на случай, если что-то пойдет не так. Но всё прошло благополучно. Етуны недолго упрямились: слишком большую награду обещал Лафей за возвращение Каскета. А уж слава, которая разнесется не только о добытчике, но и обо всем его роде, была столь притягательна, что етуны поверили странному незнакомому предателю-асу, явно приближенному самого Одина. Локи ликовал: он убьет нескольких тварей ненавистной расы монстров, а брат не получит заветный трон. О да, царевич усвоил урок дорогой матери и отныне будет творить свою судьбу самостоятельно. Ведь недаром он — сын самого Одина!