Fangs and chains.

      Вообще-то, в его планы не входило ничего из этого. Он не думал даже на секунду о том, чтобы становиться героем, не думал, что обретет друзей. А уж о том, чтобы кого-то полюбить? Увольте, разве умертвие способно на эмоции? Однако, вот он тут. За окном марево заката и непрекращающийся вот уже несколько дней шум, горожане во всю занимались восстановлением города, а они который день упивались вином, будто других дел в их жизнях больше не было.       Первыми их покинули Уилл и Карлах. Варварша буквально загорелась, ее адский двигатель больше не мог нормально функционировать вне Аверно. Бывший Клинок Фронтира практически силой уволок ее в преисподнюю, чтобы не потерять боевую подругу. После всего, что им довелось вместе вынести, смерть была самым несправедливым исходом.       Лаэзель ушла следом. Ну как ушла, улетела с Орфеем верхом на красном драконе. Воевать за спасение своего рода. Достойная цель для такой, как она.       К большому сожалению вампира, Гейл сваливать отказался, а потому бледному эльфу сейчас приходилось терпеть самую настоящую пытку. Рядом с ним на мягкий пуф опустилась подвыпившая эльфийка. К ее лицу прилипла страдающая гримаса, голубые воды ее глаз печально осматривали помещение. Кто только не навестил их за время этой двухдневной пьянки. И выжившие тифлинги, и гондийцы объединившиеся с гномами клана Железной руки, и советница Флоррик с Кулаками, и уцелевшие арфисты. Леди Эйлин и Изобель даже притащили с собой часть селунитов, что сражались с культистами все это время. И со всеми ними празднование начиналось по новой, а потому все никак не желало заканчиваться. Их комната в «Эльфийской песне» теперь напоминала проходной двор. Не отметился только мертвый. И то, глядя на Иссохшего, Астарион иногда и эту мысль ставил под сомнение. В какой-то момент Астарион даже заметил свою возлюбленную в компании Юргира, они пили на брудершафт из огромных чарок и капли терпкого красного вина текли по ее бледному подбородку, теряясь в складках рубахи.       — Мне нехорошо, — захныкала девушка, прикрывая глаза.       — Тебе ли одной? Эти двое так истошно голосят, что у меня скоро уши завянут, — проворчал Астарион, недовольно косясь в сторону Гейла и Хальсина. Их дуэт ему казался оружием более смертоносным, чем любые заклинания. Даже подвывания Воло и Альфиры не делали ситуацию хоть капельку лучше.       — Да нет же, — она икнула и тяжело вздохнула, — Кажется, перебрала…       — Ну конечно, с ортоном пить, нашла себе собутыльника по размеру, — он покачал головой, после чего поднялся на ноги, сладенько потянулся и легко забросил девчонку через плечо. Она слабо протестовала и угрожала ему тем, что если он немедленно не поставит ее на землю, ее точно на него стошнит. Вампир осторожно выглянул за балконную дверь, дабы убедиться, что он может высунуть нос из комнаты, а потом попросту вытолкнул девицу наружу, ладони обожгло лучами заходящего солнца. Астарион сел рядом с дверью, тонкая полоса алого света змейкой струилась по деревянному полу, прислонился спиной к стене. Судя по приглушенному ворчанию, эльфийка сделала то же самое.       — О, да… На свежем воздухе гораздо легче, — она снова икнула и притихла. С того самого момента, как они победили старший мозг и освободили всех от иллитидской заразы, девушка бегала от него, как от прокаженного. Благо, это было сделать совершенно не трудно, со всеми этими пьянками и празднованиями. Не то что бы ему это нравилось, но и сказать, что он против, мужчина тоже не мог. Честно говоря, ему тоже было страшновато с ней оставаться наедине. Когда вся эта заваруха началась, он даже и думать не смел, что все они выживут. И теперь, когда все закончилось, каждому из них нужно было решать, что делать дальше. И решать нужно было уже сейчас.       Вампир немного завидовал, хоть виду и не подавал, конечно, Хальсину, который уже точно знал, что должен вернуться в Проклятые Земли и помочь восстановить их. Завидовал Шэдоухарт, что решила отправиться в селунитский храм вместе с аасимаром и жрицей. Почему-то он был уверен, что отродью без хозяина во Вратах Балдура места не найдется, даже после всего, что он сделал для этой чертовой, уникальной в своем роде, дыры. А еще он полагал, что везде сующая свой нос эльфийка обязательно останется тут, чтобы помочь восстановить город. А значит их пути разойдутся. Это злило.       Пусть он и решил начать все заново, жизнь полная альтруизма ему привлекательной не казалась нисколько, даже после того как он на личном опыте убедился в некоторой полезности подобного поведения. Он вор. Он убийца. Он вампирское отродье. Не какой-нибудь милый и пушистый сынок герцога, который и душу продаст за спасение незнакомых отщепенцев.       Минск вывалился в коридор и, к большой радости бледного эльфа, протопал нестройной походкой на выход. Вскоре он так же протопал мимо, но уже обратно, на плечах его было два ящика, гремевших бутылками вина. Трактирщик уже наверняка сделал на них двухмесячную норму выручки.       Время шло, она молчала, возможно, в его голове мелькнула шальная мысль, она просто отключилась? Такое маленькое тельце и столько вина, как никак, сочетаются довольно скверно… Яркая полоска света медленно угасала, иногда он пытался нащупать лучи умирающего светила пальцами, но ощущал не ласковое тепло, а жгучую неприятную боль. И все-равно раз за разом тянулся к свету, словно безумный.       Лорелея звучала так, будто была мрачнее тучи. Словно опускающаяся на город тень делала ее какой-то уж очень зловещей и отродью это было совершенно не по душе.       — Все это… Какая-то… Чушь, — заплетающимся языком проворчала она. Голосок звенел негодованием. — Летающие мозги. Мы дрались с летающими мозгами.       Астарион фыркнул. Два дня прошло, а она так и не угомонилась. Девица шумно выдохнула и простонала что-то на эспруаре. Он не совсем понял, что именно, потому что отвлекся: в это самое время мимо протащилась жрица. С четким намерением споить Иссохшего. Вампир, в любую другую ночь, что угодно бы отдал, чтобы на это посмотреть, но сейчас ему как-то не очень хотелось оставлять Лорелею в одиночестве. Когда шумная поступь Шэдоухарт поутихла вдали и они снова остались наедине, вампир решил: была ни была. Пан или пропал. Ну неужели поговорить с этой идиоткой будет сложнее, чем… Да чем что угодно с тех пор, как они встретились впервые в чертовой глуши на побережье Чионтара.       — С трудом верится, что все это закончилось, — с несвойственной ему неуверенностью начал вампир, тут же коря себя за едва заметную дрожь в голосе. Он тут же прочистил горло, стараясь делать это как можно тише. Теперь он звучал увереннее. Хотя бы ему самому так казалось, — Все закончилось. Ни дурацкого червяка в голове, ни Касадора…       Он печально глянул на умирающую полоску света. Уже совсем скоро он сможет так же выбраться на свежий воздух, дышать которым не было нужды. В теплую летнюю ночь, неспособную его согреть. — А я ведь так и не отблагодарила вас всех как следует… За то, что прибили Занмара…       Вампир снова фыркнул и это заставило ее улыбнуться. Она любила, когда он так делает. Словно он был котом, которому собственным мехом щекотало мокрый милый нос. Она сидела, обняв коленки. Разум из-за выпитого вина был словно водянистая каша. Мысли менялись одна быстрее другой, зацепиться за какую-то одну было практически невозможно. Все события этих чертовых недель и месяцев в голове укладывались с трудом, тяжело и не всегда приятно. Сколько крови на руках. Сколько трудных решений, сколько несправедливости и грязи. Она устала. Так устала, что выть хотелось. Глаза неприятно защипало, перед внутренним взором мелькали непрошенные воспоминания, переваривание которых она отодвигала на потом, потому что было не время для рефлексии. Блондинка всхлипнула. Все те дети, которых она освободила из бывшего «дома», мертвая мать, глаза которой даже остекленев не потеряли ни капли разочарования по отношению к непокорной дочери, разлагающиеся из-за проклятия теней арфисты и смерти, реки крови, бесконечные сражения.       — Эй. — Он бы вырвался тут же наружу, к ней, но его подпалит последними лучами солнца, заходящего сегодня особенно медленно, будто нарочно. Эльф с нетерпением ждал, пока рыжие блики на грязном от пыли и следов сапог дереве, погибнут. После чего немедленно выбрался на балкон, уселся рядом с девчонкой и та, ни секунды не выжидая, зарылась в его рубаху зареванным лицом. — Ну ты это… Как это…       Хотелось съязвить. Сказать что-то эдакое, чтобы ее от возмущения переклинило и она перестала плакать. Правда, сделать так он не мог. Да и, чего уж самого себя обманывать, хотелось не так уж и сильно. Всего лишь по старой привычке, от которой пора бы уже было избавиться. В ее обществе только, конечно же, остальные его язвительного яда будут получать сполна.       Она тихонько скулила, вампир неловко трепал ее по голове, хлопал по плечу. Ну не знал он, как еще помочь и что делать. Мало что вгоняло его в замешательство, эта девица, однако, справлялась с этой задачей лучше всех остальных. Успокоилась она, к слову, так же быстро, как и расклеилась. Женщины, подумал блондин качая головой, дай им выговориться и немного поплакать и они готовы дальше впрягаться в самые тяжкие задачи как ни в чем не бывало.       Она устроилась рядом с ним поудобнее, уткнувшись лбом в холодную шею, все еще всхлипывая, но уже восстанавливая самообладание.       — Прости, — промямлила себе под нос. Астарион только плечом повел. Она меланхолично обвела уставшим взглядом полуразрушенный город. — Так странно будет покидать это место.       Он напрягся и не почувствовать этого девушка ну никак не могла. Они оба старались избегать этого разговора последние два дня. Она более активно, чем он.       — Я подумала… Все те отродья, которых мы выпустили в Подземье… Надо бы за ними присмотреть. Да и Карнисс меня уже наверное ждет. — Лорелея глянула на Астариона с неуверенностью, будто ждала его одобрения. — Отдохнем немного от всяких битв и постоянных переходов? Отправимся вместе с Хальсиным, нам все равно по пути…       Чем больше она говорила, тем тише становился голосок. Неуверенный, дрожащий. Пока вовсе не утих. Девица смотрела в пол, поджав губы. Дура. Какая же дура. Неужели думала, что он с ней останется? Неужели рассчитывала, что пути их теперь непрерывно связаны?       — Откажешься ради меня от солнца?       — Ну… Ты отказался от куда большего, ради меня… Верно?       С этим не поспоришь. Мог бы он сейчас, если бы не полюбил эту идиотку, быть Вознесшимся вампиром. Гулять на солнце, наслаждаться всем тем, чего две сотни лет был лишен, иметь безграничные возможности и мощь. А променял он это все на чистую совесть, относительно чистую, конечно же, и вот эту вот… Даже название ей найти сложно.       — Думал сбежишь от меня как только возможность подвернется… — Она нахмурилась и треснула кулаком по его ребрам. Не сильно, но ощутимо. Астарион усмехнулся и чмокнул ее в лоб. И все. Сразу на девичьих губах расцвела ласковая улыбочка, глазки мечтательные влюбленные сверлят его, глядят с таким доверием и преданностью, что удавить хочется. — Странные у тебя, конечно, представления об отдыхе. Целой колонией изголодавшихся отродий управлять. И безумного драука прикармливать, до кучи.       — Зато соседи хорошие!       — Это ты про армию живых грибов, дроу и кучу подземной живности?       — Вообще-то я имела в виду Хальсина и гондийцев, но микониды тоже неплохие, — она пожала узкими плечиками. А ведь и правда. Каким бы ни было Подземье, когда они посетили его в последний раз, все там сейчас будет меняться. Да и не только там. Архидруид будет по кирпичику восстанавливать Проклятые Земли и Лунные Башни, помогая Таниэлю и Оливеру, а соответственно и самой природе, восстанавливаться от гнета Кетерика Торма и властной магии Миркула. Гондийцы и клан Железной Руки решили обосноваться в бывшем храме Шар. По-крайней мере, в той части, что прилегала к адамантиновой кузне. Изобель и леди Эйлин были полны решимости восстановить оскверненный гоблинами храм Селунэ. Да и портовый город в Подземье теперь, судя по всему, станет вампирским. Укрепить там власть задачей будет непростой, но как будто бы им теперь все по плечу. — И никакой Карнисс не безумный… Наверное…       Он мягко засмеялся. Наивная дура. Повезло же ему нарваться на такую в самый сложный период своего существования.       — А когда все более менее наладится, можно будет поискать способ, как тебя вытащить на свет. — Он изогнул бровь, — Да ладно, ты слишком хорош в свете солнечных лучей, чтобы не попытаться, правда? Тем более, у нас теперь столько хороших товарищей. Думаю, после отдыха, они с удовольствием отправятся с нами в новые приключения!       — Застрял я с тобой на многие годы вперед, полагаю… — Проворчал мужчина. Девица глянула на него, смущенно, даже испуганно, с возрастающим в глазах беспокойством и неуверенностью. Он ткнул пальцем в кончик ее носа, девчонка мотнула головой, губы надула, брови свела. Какая все-таки она иногда милая, — Хорошо. Потому что, каким бы бескорыстным и самоотверженным я ни был, в мои планы не входило тебя отпускать.       Она проворчала что-то про то, будто укусит его, если он будет ее так пугать. И прижалась к нему, как испуганный зайчонок. Вампир уперся подбородком в чужой затылок. Луна привычно заливала своим светом постепенно затихающий город. Впереди их ждали огромные трудности, но они справятся. Вместе со всем точно справятся.