In Joy And Sorrow

В тёмной ночи на небе не было ни единой звезды. Фрэнк бежал со всей силы домой, было тяжело, он задыхался, а ноги засасывал зыбучий песок. Добежав до подъезда, парень оглянулся и быстро заскочил внутрь, он бежал вверх по лестнице на третий этаж, на ходу пытаясь нащупать ключи от квартиры. Дрожащими руками он еле повернул ключ в замочной скважине. Оказавшись внутри, в безопасности, Фрэнк прислонился лопатками к двери и начал сползать вниз. В глазах пульсировали красные, фиолетовые и жёлтые вспышки. Немного отдышавшись и прийдя в себя, парень вышел на кухню, чтобы посмотреть в окно. Он немного отодвинул занавеску, опустил взгляд вниз и в ту же секунду почувствовал холод между лёгких. Мужчина, преследовавший его, стоял под окнами его квартиры и смотрел вверх прямо на Фрэнка. Когда их глаза встретились, мужчина сорвался с места и направился к подъезду. Глыба льда упала в желудок Фрэнка и ужас сковал его. Через 4 минуты, парень услышал как выламывают его входную дверь. Он стал на подоконник и открыл окно, сильный ветер ударил в лицо. Фрэнк обернулся и увидел мужчину, стоящего в белом классическом костюме, такого же цвета маска закрывала его лицо. Он сделал резкий шаг вперёд и Фрэнк, глубоко вдохнув и молясь о том, чтобы не переломать себе конечности, прыгнул вниз. Он резко распахнул глаза, не сразу осознавая, где находится. Его тело было разбитым, но головная боль, терзавшая его прошлой ночью, наконец отступила. Он увидел, что лежит под тёплым пледом, укрытым до самого подбородка. Комната утопала в мягком утреннем свете, шторы были задвинуты, но пропускали немного света, позволяя золотым лучам скользить по полу и мебели. Фрэнк медленно повернул голову и увидел, что на прикроватной тумбочке стоит тарелка с двумя сэндвичами и стакан апельсинового сока. Рядом лежала записка. Фрэнк протянул руку и взял её, уже догадываясь, чей почерк увидит. «Айеро, тебя вчера все обыскались. Я думала твой телефон взорвётся от звонков. Мистер Уэй звонил раз 200, не меньше. Я не выдержала и ответила на звонок Брайана Шехтера. Он сказал, что все очень переживают и всё, что мне пришло в голову — это выдумать, что ты отравился, мы уехали домой, тебе стало лучше после лекарств и ты уснул. Вот такая вот легенда. Прости, если что не так: (Твой телефон я выключила. Включишь его, когда будешь готов. Отдохни, хорошо? P.S. Поешь» Фрэнк прикрыл глаза и грустно улыбнулся. Лия, как всегда, заботилась о нём, как старшая сестра. Но внутри него всё равно было тяжело. Камень, сковавший его сердце, не исчез. Он встал, ощущая, как ноют мышцы, и первым делом направился в ванную. Включив воду, он долго стоял под горячими струями, крутя кран всё сильнее, пока не почувствовал, как кипяток обжигает кожу. Пар заполнил ванную комнату, застилая зеркало мутной пеленой. Фрэнк провёл рукой по стеклу, стирая влагу. В отражении он увидел себя, всё было не так плохо, как он ожидал. Он был похож на человека, а не на побитую собаку, которой себя ощущал. Он был человеком. Просто уставшим. Вымотанным. Человеком, у которого рушилось всё внутри. Он оделся во все чистое и во всё чёрное, и вернулся в комнату. Фрэнк осилил только половину сэндвича и пару глотков сока. Дома было тихо. Слишком тихо. Он поставил телефон на зарядку, но пока не решился его включать. Взгляд переместился к настенным часам, почти 9 утра. В его голову скользнула одна мысль, он взял ключи, сунул в карман десять баксов и вышел из дома.

***

Фрэнк стоял перед массивной дверью, в раздумьях, стоит ли ему заходить. Здесь он не был уже давно. Наверное, с детства. Последний раз он был здесь с мамой, когда она была ещё жива; и он зарёкся больше никогда не переступать порог таких зданий. И всё же какая-то сила притягивала его сюда. Собравшись с духом, он осторожно толкнул тяжёлую дверь и вошёл внутрь. Внутри пахло воском и древним деревом. Воздух был наполнен гулкими звуками органа, мягким эхом голосов, читающих молитвы. Он сел на одну из лавок и сложил руки в замок. Служба шла своим чередом, но Фрэнк почти не слышал слов. Страдания заставили уйти его глубоко в себя и он снова и снова прокручивал в голове всё, что чувствовал. Разбитый парень даже не заметил, что служба подошла к концу и прихожани давно уже покинули церковь. Он тихо молился и шептал: «Господи, пожалуйста, вырви эту тупую любовь из моего сердца. Освободи меня. Я больше никогда ни о чём не попрошу, клянусь…» — Ты выглядишь так, будто на твоей душе лежит слишком тяжёлый груз, — раздался вдруг тихий голос. Фрэнк вздрогнул и резко поднял опущенную голову. Он не услышал, как к нему подошёл священник. Сбоку от него стоял мужчина, что был уже в возрасте, но в его взгляде читалась мягкость. Он положил свою широкую и тёплую ладонь на плечо Фрэнка в поддерживающем жесте. — Что тебя тревожит, расскажи? — тихо спросил священник. — Я… — Фрэнк замялся. — Это не важно. Вы всё равно меня не поймёте. — А ты попробуй, — предложил священник, чуть улыбнувшись. — Можем пройти в мой кабинет. Что-то в нём внушало доверие. — Ладно, — выдохнул Фрэнк, присаживаясь в твёрдое кресло цвета берлинской лазури. Он наклонил голову, завёл дрожащими пальцами пряди своих волос за уши и затем полностью спрятал руки в рукавах толстовки. — В общем я…согрешил. Не в поступках. В мыслях. В чувствах. Я… — Фрэнк запнулся. Он не знал куда ему деться, он то прижимал руки к груди, то опускал. Его голос дрогнул, сорвался на шёпот и он выпалил: — Явблюбилсяводногопарняивсёбыничегоноунегоестьдругой. Фрэнк резко поднял голову и встретился взглядом со священником, но сразу отвёл глаза. Парень ожидал осуждения. Ждал, что священник нахмурится, отвернётся, процитирует что-нибудь из Писания о грехе. Но тот лишь кивнул, словно всё понял. — Любовь — странная штука, — задумчиво сказал он и чуть усмехнулся, заваривая травяной чай. — Знаешь, я думаю, что любовь — это всегда дар, даже если она приносит боль. Фрэнк горько усмехнулся. — Что-то не чувствуется, как дар. — А ты думал, любовь — это только радость? — священник поставил перед ним чашку. — Любовь — это огонь. Она согревает, но иногда и обжигает. Но даже когда она причиняет боль, она учит нас. Фрэнк опустил взгляд. — Чему же она меня учит? — Тому, что ты жив, — мягко ответил священник. — Что ты способен чувствовать так глубоко, что даже боль становится частью этой любви. Ты просишь Бога избавить тебя от чувств, но разве это выход? Разве легче жить, ничего не чувствуя? Фрэнк задумался. — Но это так мучительно, — прошептал он и снова опустил голову. — Понимаете, я до безумия его ревную, — Фрэнк прикрыл лицо ладонями, скрывая пылающие щёки. — Я пытался бороться с этим чувством, но у меня ничего не получается. Когда я вижу его с другим — адское пламя разгорается в моей груди и я ничего не могу с этим поделать. Я понимаю, что у меня нет права, но мне так больно, что хоть кричи. Я не знаю, что мне делать… Священник кивнул и его губы расплылись в дружелюбной улыбке. — Да. Но, возможно, тебе нужно не освобождение, а принятие. Понимаешь, эта любовь — часть твоей жизни, но не вся твоя жизнь. Твоя боль — это не ты сам, а всего лишь твой опыт. Фрэнк молчал. Он медленно моргнул. — Но…я думал Вы осудите меня, если честно и… — Ты не должен бороться с тем, что чувствуешь, — перебил священник и, по-отцовски, положил ладонь ему на плечо. — Неважно кто это. Главное, что у человека есть душа, что его есть за что любить. Этот парень, он ведь какой, замечательный? — мужчина по-доброму глянул на Фрэнка. — Ещё какой замечательный… — еле слышно сказал Фрэнк, его щёки горели, он спрятал глаза и впервые за день искренне улыбнулся, рисуя в своих мыслях образ Джерарда. — Вот видишь, ты должен быть рад, что встретил такого человека, к которому смог испытать такое великое и сильное чувство, как любовь, а не проклинать это. Ты должен научиться жить с этим. Пусть любовь станет для тебя не тюрьмой, а ещё одной страницей твоей жизни и озарением. И если ты думаешь, что я тебя не понимаю, то скажу вот что: я ведь тоже не всегда был старым седым священнослужителем, когда-то я тоже был юн и до невозможности влюблён. — Я… никогда не думал об этом так. — Попробуй, — священник улыбнулся и зажмурил глаза. — Просто попробуй.

***

Фрэнк покинул церковь, всё ещё ощущая странное тепло в груди. Он не знал, изменит ли этот разговор что-то в его жизни. Но одно он понял точно — он не одинок в своей боли. И, может быть, просто может быть… он справится. Faith: you know you're gonna live thru the rain Faith: don't let your love turn to hate Фрэнк вернулся домой. В квартире было тихо, и эта тишина снова давила, была тяжелой, как будто воздух внутри застрял где-то между стенами, отказавшись выходить наружу. Он сел на старый диван, проведя рукой по потертой ткани, и почувствовал, как накатывает слабость. В груди неприятно покалывало, в висках стучало. Он давно не ел, не пил, слишком много думал, слишком много чувствовал. С каждым новым ударом сердца внутри нарастала усталость. Пальцы дрожали, когда он начал расстёгивать толстовку. Он сбросил с себя одежду, натянул чистую майку и такие же чистые чёрные штаны. Затем медленно забрался в постель. Одеяло было мягким, но оно не согревало, голова начала немного кружится. Секунду он просто лежал, глядя в потолок, но внутри всё скреблось, ему казалось, что он заперт в этом теле, заперт в своих чувствах, ему стало так тоскливо и одиноко. Телефон лежал рядом. Фрэнк взял в его в руки и наконец решился. Он включил его и тут же экран вспыхнул шквалом уведомлений. Пропущенные звонки. Сообщения. Ещё звонки. Фрэнк вздохнул, нахмурив брови, он даже читать этого не хотел. Особенно сообщений от Джерарда. Фрэнк отбросил телефон в сторону и перевернулся, уткнувшись лицом в холодную подушку. Но телефон тут же снова зазвонил — Брайан. — Твою мать, чувак! Ты как там? — послышался обеспокоенный голос. — Брайан, правда, всё окей… — Не пизди мне — перебил тот. — Я сейчас приеду. — Не надо, — выдохнул Фрэнк, зажмурившись. — Двадцать минут. Жди. Гудки. Фрэнк уронил телефон на диван и уставился в потолок. Ну вот. Теперь ещё и это. Уставший парень сейчас совсем не был настроен на гостей. Брайан приехал ровно через полчаса, постучав так громко, что стены, казалось, содрогнулись. Фрэнк кое-как поднялся, натянул худи и открыл дверь. — Господи, Шехтер, если бы я не знал, что это ты — я бы подумал, что это бандиты. Брайан стоял на пороге с ворохом пакетов и коробок — подарки. Те самые, которые Фрэнк не забрал. Он даже забыл, что ему вчера 20 лет исполнилось. — Выглядишь как хрень, — вместо приветствия заявил Шехтер. Фрэнк вздохнул. — О, спасибо, очень вдохновляюще. Брайан, не слушая, перешагнул через порог, и буквально толкнул его обратно к постели. — Как ты себя чувствуешь? Ты ел сегодня? — Не хочу. — Пей воду хотя бы. Фрэнк закатил глаза, но послушно взял бутылку. Брайан разговаривал словно сам с собой. О группе, о планах, о чем-то далёком, неважном. Фрэнк смотрел на него испытующе, измученно, будто прося оставить его одного. — Ладно-ладно, ухожу, — сказал Брайан. А потом он добавил: — Джер тоже придёт. Фрэнк почувствовал, как по позвоночнику прокатилась ледяная волна. — Что? — Он беспокоился. Очень. Не прогоняй его слишком быстро. В голове Фрэнка начало закипать от бессилия. Это было ужасной идеей. Фрэнк не хотел, чтобы Джерард видел его таким, но куда ему было деваться? Он только кивнул. Брайан ушёл. Прошло двадцать минут, прежде чем снова раздался стук. Фрэнк знал, кто это. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы собраться. Затем он медленно подошёл к двери и открыл её. Джерард стоял перед ним, держа в руках небольшой свёрток. В глазах его читалась усталость, но ещё больше забота. — Ты нас всех напугал, знаешь? Ещё и до обеда от тебя никаких вестей не было. — Прости. — Я не сержусь. Просто… не делай так больше. Фрэнк кивнул, и Джерард вошёл, прикрыв за собой дверь. Он сел на край дивана, а Фрэнк снова лег, закрыв глаза. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Джерард, слегка погладив его по спине. Бёдра Фрэнка напряглись и он, не выдержав такого испытания, перевернулся и лёг на спину. — Не знаю, — тихо ответил Фрэнк, не открывая глаз. Слышать Джерарда было больно, а смотреть на него тем более. В следующую секунду Фрэнк почувствовал, как кто-то наклонился к нему и коснулся губами его лба. Короткое, едва ощутимое прикосновение. Фрэнк затаил дыхание. Он не был уверен, реально ли это или его слабеющий разум играет с ним злую шутку и Джерарда вовсе здесь нет. Но потом услышал: — Температуры нет. Фрэнк замер и открыл глаза, уставившись на него. Джерард сел обратно, как ни в чем не бывало, и добавил: — Я всегда так проверяю. Привычка. Фрэнк закрыл глаза. «Ты ещё и издеваешься!» Джерард вытащил из сумки конверт. — Я хотел подарить это тебе ещё тогда, на дне рождения. Фрэнк приподнялся и опёрся на спинку дивана, взял в руки конверт, развернул — и внутри оказался сертификат в тату-салон. — Твой выбор, любой дизайн. Парня я знаю лично, он лучший. Я ручаюсь. Фрэнк сжал бумагу в руках. — Ты слишком хороший для меня, — пробормотал он, почти неосознанно. Джерард усмехнулся. — Ты меня ещё не видел, когда я в гневе. — Ты разве умеешь злиться? — Фрэнк позвонил себе ещё раз взглянуть на Джерарда и уголок его, утративших цвет, губ приподнялся. — Умею, но делаю это крайне редко, — Джерард вдруг протянул руку и мягко приобнял Фрэнка за плечи. Фрэнк даже не успел среагировать. У него совсем не осталось сил и он просто позволил себе на мгновение закрыть глаза и опереться лбом на плечо Джерарда. Как ни странно, Джерард оказался тем, кто довёл Фрэнка до такого состояния, но он так же был единственным, кто мог его исцелить. Рассказ Джерарда звучал как фон, как музыка, которая льётся в комнате, но Фрэнку было едва ли слышно. Он не мог перестать думать о тёплой руке, что покоилась у него на плече.

***

Лия зашла в квартиру, громко хлопнув дверью. — Пиздец, ну и денёк, — пробормотала она, сбрасывая сумку прямо у входа. Обувь тоже слетела в случайном направлении, куртка оказалась на полу, а Лия посреди прихожей, в раздражении потерев лицо руками. Она прошла в гостиную, не ожидая увидеть там кого-то, кроме Фрэнка, но замерла на пороге. На диване, вытянувшись в позе полного эмоционального краха, лежал Фрэнк. А рядом с ним сидел Джерард. Джерард выглядел… не в своей тарелке. Лия моргнула. — Ой, простите. Джерард поднял взгляд. — Нет, это я должен извиниться, меня вообще не должно быть здесь. Я просто очень волновался за Фрэнка и… — Джерард быстро поднялся. — Я уже ухожу. Фрэнк повернул голову в его сторону, но не сказал ни слова. — Я позвоню тебе вечером, ладно? — Да, конечно, — хрипло отозвался Фрэнк. Джерард коротко кивнул, сунул руки в карманы и поспешил к выходу. Дверь захлопнулась. Лия только покачала головой, с облегчением рухнув на диван рядом с Фрэнком. Фрэнк выглядел… плохо. Усталый, измотанный. В глазах пустота. — Ну как ты? — тихо спросила она, легко проводя пальцами по его руке. Фрэнк устало усмехнулся. — А разве не видно? Да и лучшее лекарство ты только что спугнула. Лия шумно выдохнула и тоже усмехнулась. Её взгляд переместился на стоящие рядом пакеты. — Давай подарки откроем? — Нет. — Фрэнк… — Мне не интересно. — Ну, может хотя бы… — Я сказал «нет», — Фрэнк скрестил руки на груди и отвернулся. Лия поджала губы и тоже отвернулась. — Я был в церкви, — тихо сказал Фрэнк. Лия медленно моргнула. — Что? — Сегодня утром. Лия развернулась к нему всем телом, словно хотела убедиться, что он это сказал всерьёз. — Ты настолько в отчаянии? Фрэнк горько усмехнулся. — Да. Лия смотрела на него с настоящим сочувствием. Потом она резко пододвинулась, взяла Фрэнка за руку и крепко сжала её в своей. — Послушай, ты найдёшь ещё того самого. Хорошего, который будет только твоим. А не этих… — она махнула рукой в сторону двери, подразумевая Джерарда. Фрэнк покачал головой. — Нет. Мне нужен только он. Он и есть тот самый. Лия фыркнула. — Да почему?! Фрэнк даже не понял, как можно задавать такой вопрос. Он резко развёл руками. — Ну как почему? Ты посмотри на него! Лия закатила глаза. — О, начинается. — Красивый. Умный. Добрый. Талантливый. — голос Фрэнка начал срываться. — В его глазах отражается бесконечная глубина, мудрость, мягкость и будь моя воля — я бы смотрел в них вечно. Когда я с ним — мне очень, очень, очень хорошо, спокойно и тепло. Его прикосновения творят магию, я словно растворяюсь. Я могу разговаривать с ним часами и мне не надоедает, — Фрэнк притих, его лицо стало пунцовым и он спрятал глаза. — Не парень, а мечта кака-то… — напоследок выдохнул он. Лия стиснула зубы. — А ты разве не мечта? Фрэнк посмотрел на неё вопросительно. Лия взяла его лицо в руки. — Ты тоже красивый, умный, добрый, талантливый. Ты рок-звезда, чёрт бы тебя побрал! Любой согласится пойти с тобой на свидание, Айеро, очнись. — Лия. — Чего?! — Давай не будем, мне и так тошно. Она хотела что-то добавить, но увидела, что свет в глазах Фрэнка совсем угас. Девушка переоделась, взяла пульт и включила телевизор. Она легла рядом с Фрэнком, который тут же прижался к ней, словно замёрзший щенок. Они позволили себе просто молча лежать, пока мультфильмы служили им фоном. Вечером Лия ушла на работу, а Фрэнк снова остался один. Один со своими мыслями. Он пытался заглушить их музыкой, но они всё равно прокрадывались в его сознание, сжимая своими ледяными пальцами. А потом зазвонил телефон. — Привет. Фрэнк сжал трубку. — Привет, Джи. Разговор ни о чём и обо всём сразу длился уже пару часов. Фрэнк чувствовал, как ему становится легче и у него даже появился аппетит. Парни ужинали сегодня вместе, пусть и находились в разных концах города. Лёжа в прохладной постели, Фрэнк, умытый, уставший, он лениво пробормотал: — Брайан сказал, что у него для меня сюрприз. — О? — Завтра. Нужно выспаться. — Тогда отдыхай, Фрэнки. Завтра расскажешь. — Да. Спокойной ночи, Джи. — Спокойной, Фрэнки. Гудки. Фрэнк прикрыл глаза и вздохнул. Завтра будет новый день. Он справится. Try to hold on, trying to hold on