Дарт Лонгботтом

Солнце, неторопливо поднимаясь над горизонтом, одарило Старфилд первыми тёплыми лучами. Лондонский пригород — сонное пасторальное местечко, жители которого приезжали домой исключительно ночевать. Скромный двухэтажный коттедж ничем не выделялся в длинном ряду однотипных строений, так же прятавшихся за «юбками» живых изгородей. В просторную гостиную через открытое окно проник яркий солнечный луч и заметался по изрезанному шрамами лицу спящего на диване мужчины. — Тум-турум-турум-тум-тум! — услышал Аластор Грюм сквозь сон. Сегодня он проснулся оттого, что Тонкс, уже успевшая надеть служебную мантию, весело мурчала себе под нос какую-то маггловскую песенку. При этом молодая женщина придирчиво разглядывала сковородки, которыми, судя по внушительному слою пыли, явно ни разу не пользовались. Впрочем, Аластор действительно дома пил только кофе или огневиски, предпочитая питаться в волшебном мире. Благо трансгрессировать к любой забегаловке не составляло для него большого труда. Тонкс, явно колеблясь, всё же поставила на печь одну из сковородок, взмахнула палочкой, приводя посуду в идеальный вид, и через некоторое время по комнате поплыл запах жарящегося бекона. Наконец заметив, что он проснулся, Нимфадора тут же отлевитировала к нему на диван серебряный поднос, на котором стояли фарфоровая чашечка, молочник и сахарница. Кофе пах просто умопомрачительно. Аластор с благодарностью улыбнулся молодой любовнице и сделал маленький глоток. Ни молоко, ни сахар он добавлять не стал. — А ты чего кофе не пьёшь? — спросил Грюм с подозрением, обнаружив, что сама Нимфадора держит в руке стакан с обычной водой. — Меня ночью тошнило, безоар не помог, и я рано утром в Мунго трансгрессировала, — ответила ему Тонкс с каким-то загадочным выражением лица. — Подлечили? — спросил Аластор, привычно уничтожая магией посуду, которой касался. — Не-а, — ещё шире заулыбалась Тонкс, забирая у него поднос. — Сказали, что здорова, и даже поздравили! — С чем поздравили? — тупо спросил Грюм. — Я беременна, милый! — расхохоталась Тонкс. — И тебя поздравляю, будущий папаша. В роду суровых шотландских мракоборцев появится наследник или наследница. Сердце Грюма замерло на миг, а потом заметалось в груди, как бешеный бладжер. В голове пронеслись бессвязные мысли: «У меня получилось? Полвека безуспешных попыток! Неужели мне в конце концов удалось? Ну Альбус, ну голова!» Вслух же он выразил всю подобающую такому случаю радость и начал поспешно одеваться. — Ты куда так заторопился? — насмешливо спросила Тонкс, выверенным жестом разбивая яйцо в сковородку с шипящим беконом. — Аппарирую на родину, надо подготовиться к нашей свадьбе, — пропыхтел Аластор, пристёгивая протез ноги. Вероятно, в своей традиционной одежде шотландского горца он выглядел довольно забавно, потому что заметил краем глаза, как Тонкс едва сдерживает смех, когда смотрит на него. — И вообще, в наших краях любят праздновать, — буркнул Грюм. — Вот как? А я-то думала, нам будет достаточно захватить с собой Люпина для маскировки и расписаться где-нибудь в глуши, — сказала та и всё же захихикала. — А ты, получается, решил настоящую свадьбу устроить, да ещё, смотрю, по местным традициям. Чтоб с гостями, вересковым мёдом и мордобоем, да? Будете мериться, у кого кинжал длиннее, или ещё чем? — У нас дома так принято, — с лёгкой ухмылкой ответил Грюм, поправляя на талии детали национальной одежды горцев. — Ты только не ляпни, пожалуйста, будто килт — это женская юбка. Он придирчиво осмотрел в наколдованное зеркало свой клетчатый национальный костюм и спросил Нимфадору: — Кстати, как там наш Люпин поживает, давно его не видел, он уже готов создать семью с самой прекрасной волшебницей Аврората? — Конечно, готов. Мы же с ним теперь везде ходим за ручку. Тонкс придирчиво осмотрела яичницу, затем лукаво подмигнула Грюму и сказала: — Бедный Римус считает, что я без ума от него. Он ведь даже признался, что оборотень, как будто это какая-то ужасная тайна. После того как его со скандалом выгнали из профессоров? Вот же страус непрошибаемый! Я успокоила его, конечно, — насмешливо фыркнула Тонкс, на секунду отвлекаясь, чтобы убавить огонь, и внезапно добавила: — Но знаешь, у блохастого, похоже, хорошая сопротивляемость «Империусу». Ты бы обновил ему чары подчинения. А то Люпин мечется туда-сюда, видимо пытается снять ошейник. Сперва говорит, что любит, а потом снова хочет удрать куда подальше. — Хорошо, я добавлю магии в заклинание, — согласно кивнул Аластор, надевая кожаный плащ поверх костюма. — Прямо сейчас и наведаюсь в его логово. Заодно прикажу ему похвастать знакомым где-нибудь в «Кабаньей голове», что вы решили пожениться и хотите провести скромную церемонию в Шотландии. — Отлично, милый! — чмокнула его Тонкс в изуродованную шрамами щёку. — А я своей мамаше скажу, что готова выполнить обещание и уже через неделю выйду замуж. Вот она удивится-то, когда узнает, что мой будущий муж — забулдыга оборотень! — А её удар не хватит? — ухмыльнулся Аластор, доставая из шкафа посох. — Не хотелось бы лишиться тёщи, даже не поняв, что это за «зверь» такой. — Нет, пусть помучается, — отмахнулась Тонкс. — А то вытрясла из меня, понимаешь, обещание выйти замуж в обмен на помощь лорда Лонгботтома братьям Уизли. Помнишь же, этим оболтусам денег на магазин не хватало? Вот пусть теперь она и думает, а стоило ли шантажировать родную дочь! — Всё-таки характер у тебя от Блэков, милая, — хохотнул Грюм. Он огладил Тонкс по крутому бедру, нежно поцеловал в подставленные губки и вышел вон. Сегодня ему предстояло много приятной суеты… Через два часа, закончив все дела в Лондоне, Аластор схватился за висевшую на шее цепочку и исчез в портале, чтобы через несколько секунд появиться на аппарационной площадке в Керкуолле. Самое крупное поселение на Оркнейских островах сложно было назвать многолюдным местом, как и весь далёкий от Лондона архипелаг. Из семидесяти островков здесь только двадцать могли считаться обитаемыми. Эти места были заселены как магами, так и простецами, которых было около двадцати тысяч. На прочих островах ещё во времена первых Стюартов волшебники организовали магические заповедники. На одном из этих клочков земли находился и полуразрушенный замок предков Аластора. Надолго задерживаться в Керкуолле Грюм не собирался, сейчас были дела поважнее. Он отметился в местном отделении Аврората и аппарировал на остров Уэстрей. Не желая заходить в единственное маггловское поселение Пироволл, Аластор прошёл мимо, даже не взглянув на знаменитый замок Нолтленд, от которого, правда, остались лишь высокие стены и гигантская винтовая лестница. Путь Грюма лежал дальше, к магической деревушке, скрытой от глаз магглов. Десяток длинных домов, в которых много столетий жили местные волшебники, встретил его вьющимися из печных труб дымками и запахом навоза. Аластор ухмыльнулся и внимательнее стал смотреть под ноги, не хватало ещё вляпаться, тогда насмешек точно было бы не избежать. Деревня словно существовала вне времени, волшебники здесь жили тем же укладом, что и тысячу лет назад, почти полностью игнорируя происходящие в мире изменения. Он отвечал на приветствия дальней и ближней родни, пока не дошёл до дома, отдельно стоящего почти возле самого моря. Постучав в неказистую деревянную дверь, Аластор заметил, как глазницы оленьего черепа, висевшего над входом, мигнули зелёным светом, разрешая идти. Он немедленно вошёл, наклонив голову, чтобы не удариться о притолоку. Весь дом представлял собой одну огромную комнату, в центре которой горел костёр в обложенном камнями очаге. Магическое пламя не давало много дыма, но лёгкий аромат горящих поленьев и еловой смолы всё равно ощущался. На стенках повсюду висели пучки трав, тут и там лежали шкуры, а под ногами хрустели кости. Впрочем, Аластор сам был из этих мест, поэтому не обратил никакого внимания на обстановку дома. Ему нужна была хозяйка — древняя ведьма, которая сидела на табурете у очага и вырезала что-то острым ножом на моржовом клыке. Не приближаясь к старухе слишком близко, Аластор опустился на одно колено и почтительно произнёс: — Я выполнил волю магии, великая мать. Совсем скоро особа королевской крови, которая носит ребёнка от меня, станет моей женой. Как только ведьма подняла на него взгляд, на плечи Грюма навалилась чужая недобрая сила, тяжёлая, словно могильная плита. — Она чистокровная из рода Блэков, ты уверен в этом? — прокаркала старуха. — Её отец — грязнокровка, — признался Аластор. Он твёрдо посмотрел в глаза ведьме и холодно добавил: — Золото остаётся золотом, даже если спрятать его в нужнике. Она сильный маг и метаморф. — Имя? — Нимфадора, но оно ей не нравится, она предпочитает, чтобы её называли Тонкс. — Значит, мать дала ей прозвище «Дар природы», а она сама предпочитает считать себя: «Бей сильных»? — Да, великая, мы с ней похожи. — Что ж, Мудиг, ты вырос находчивым воином, не хуже, чем твои достойные предки, — коротко усмехнулась древняя ведьма, пожевав сухими губами. Взгляд её нечеловеческих, лишённых белков глаз, вновь прошёлся по его фигуре, казалось просвечивая душу насквозь. Аластор про себя порадовался, что пустая глазница на его лице закрыта кожаной повязкой, а артефакт невыразимцев спрятан в кармане. От ауры древней старухи шло нестерпимое магическое давление, ощущаемое даже в обычном мире как покалывание ледяных иголок по всему телу. — Я выполнил волю магии, великая, — повторил он, бестрепетно глядя в бездонную глубину нечеловеческих глаз старухи. — Ха-ха! Своими поступками, Мудиг, ты мне больше напоминаешь хитреца Локи, чем его побратима Одина, — хрипло рассмеялась карга. — А впрочем, я сейчас посмотрю, что там напряли норны. Аластор, затаив дыхание, ждал её слов. — Свершилось! — загремел голос древней ведьмы. — Магия простила твоего предка, графа Хепборна Ботвелла, за его преступление. Смерть лорда Дарнли, Генриха Стюарта, больше не будет висеть проклятием на вашем роду. Ты станешь последним, кто понесёт наказание за убийство несчастного короля. Твоего сына проклятье не коснётся. — Благодарю, великая мать! — уважительно склонил голову Аластор. — Мне не нужна твоя благодарность, — произнесла старуха, и её глаза сверкнули тьмой. — Но раз ты такой вежливый, взамен я будущее немного приоткрою. На твоей ауре, Мудиг, лежит печать смерти. Ступай и насладись последними счастливыми днями своей жизни! — Теперь я не боюсь умереть, великая мать, — гордо ответил Аластор, встал на ноги и опёрся о посох. — Мне только жаль, что я не увижу своего сына или дочь, но, надеюсь, я умру в бою, а не от яда или удавки. — Гордец. Впрочем, как и все твои предки. — И смех старухи показался Аластору треском костра. Древняя ведьма придирчиво осмотрела узор на моржовом бивне и нехотя пробурчала: — Ладно, я ненадолго появлюсь на вашей свадьбе. Посмотрю на твою будущую жену. Может, и её судьбу смогу прочитать в переплетении нитей. И я ведь уже говорила тебе, сын у вас будет, не сомневайся. Древняя ведьма замолчала и отвернулась к огню, больше не обращая на него внимания. «Мой сын… Всё-таки сын!» — с удовлетворением подумал Грюм. — «Пускай ребёнок будет носить чужую фамилию, пусть даже Тонкс никогда не раскроет ему, кто был его настоящим отцом. Но разве это имеет значение для вечности? Главное — кровь древнего рода Хепборнов, пускай запачкавшаяся в вонючей жиже Стюартов, будет жить в веках через моего ребёнка!» Любому магу, знакомому с историей этих мест, была бы понятна причина его радости. Много лет назад родителей Грюма убила мантикора, приплывшая с соседнего острова. Аластор, только закончивший к тому времени Хогвартс, приехал домой на похороны. Как оказалось, его родители ждали второго ребёнка, но вмешалось родовое проклятье. Об этом ему рассказала древняя ведьма, жившая на отшибе, у самого моря. Она же и сообщила, что на Аласторе магическая кровь рода Хепборнов и закончится. Когда Грюм спросил, можно ли снять проклятье, древняя карга ответила, что это случится, только если он женится на девице, в жилах которой течёт королевская кровь. Аластор знал, кто в магическом мире подходит под это условие. Со Стюартами издавна были связаны узами крови надменные Блэки. Не просто так многие волшебники считали тех королевским родом. Вот только у обычного шотландского аврора не было ни единого шанса породниться с семьёй высшей волшебной аристократии. Однако другого способа снять давнее проклятье, которое веками тяготело над его родом, не было. Условия были сформулированы предельно чётко: «Пламя ненависти должно обратиться в свадебные кольца». Когда-то его дальний предок Джеймс Хепборн, граф Ботсвелл четвёртый, женился на королеве Шотландии Марии Стюарт. По законам магического равновесия, представители этих двух родов снова должны были вступить в брак. Более того, чтобы проклятье спало, этот брак не мог оставаться бездетным. К Блэкам нельзя было подступиться, а других представителей магической ветви шотландских королей к двадцатому веку уже не осталось. Магия исчезла, растворившись в крови обычных людей. Неизвестно, как именно Альбус Дамблдор узнал о проблеме Грюма, но, видимо, не напрасно того за спиной называли сильным легилиментом. Однажды Дамблдор пригласил Аластора в «Кабанью голову» и без обиняков рассказал, как видит их сотрудничество. Интрига с Блэками была рассчитана на долгие годы, но в конце концов всё случилось так, как и обещал Дамблдор, за что ему Аластор был искренне благодарен. А то, что всю свою жизнь ему пришлось бегать по заданиям Великого Светлого волшебника, бесплатно рисковать и выполнять любые грязные поручения, совершенно не трогало Грюма. Он бы убил или посадил в Азкабан ещё столько же врагов Дамблдора, лишь бы приблизить тот день, когда проклятье исчезнет. «И плевать, что ведьма видела мою смерть, — решил Аластор. — Значит, действительно надо хорошо повеселиться напоследок». Он вернулся в Керкуолл и выложил крупную сумму в золоте, заранее арендуя самый дорогой ресторан с обслугой и волшебниками из конторы, что устраивала магические свадьбы местным лордам.

***

Гарри почти у самой земли подхватил падающее тело Дамблдора. При этом чужая ненадёжная метла опасно хрустнула, и он едва сумел дотянуть до Хогсмида, удачно приземлившись в стог сена. Отплевавшись от попавшей в рот травы, Поттер вытащил необычайно тяжёлого Дамблдора и положил того на землю рядом со стогом. К его изумлению, старый маг резко открыл глаза. — Что за?.. — выругался Гарри, подскакивая от неожиданности, и тут же пробормотал, краснея: — Ой, простите, сэр, на вас что, не подействовала «Авада»? — Я всё же мастер боевой трансфигурации, мой мальчик, — прохрипел Дамблдор, с трудом спихивая с себя кусок рубашки, который глухо стукнулся о землю. — Мне удалось частично превратить свою одежду в металлический нагрудник. Именно это и спасло меня. Только я рассчитывал, что на мой призыв феникс появится, но, похоже, «Авада» разрушила нашу с Фоуксом связь. А ещё с того момента, как мы побывали в пещере, я больше не чувствую магии замка. Похоже, мой мальчик, Хогвартс решил, что ему такой директор не нужен, — невесело закончил Дамблдор и, отерев пот со лба, откинулся на стог. — Это, наверное, зелье Волдеморта виновато, да, сэр? — сделал предположение Поттер и, заметив, как на губах Дамблдора пузырится кровавая пена, добавил: — Я считаю, нам надо срочно в Мунго аппарировать. Вам бы прийти в себя, здоровье поправить. А то вы очень плохо выглядите, директор. Прям как те мертвецы, что меня едва не утопили. — Мне нельзя в Мунго, слишком опасно там сейчас, — прохрипел Дамблдор, не открывая глаз. — Тогда на Гриммо! — воодушевился Поттер. — Мне нужен Северус, он может помочь, — в полубреду забормотал Дамблдор. — Снейп же предатель! — сердито выпалил Поттер. — Иначе почему он не помог вам сражаться с Лонгботтомом? Я бы не сомневался, а он, наверное, струсил. — Северус не струсил, Гарри. Просто мне пришлось наколдовать «Сомнус», чтобы «Пожиратели» уснули, — признал Дамблдор. — Когда слуги Волдеморта начали кидать в меня проклятья, одно такое срикошетило в твою однокурсницу Панси Паркинсон. Мне очень жаль, но, похоже, девочка погибла. Гарри судорожно сглотнул. Он, конечно, терпеть не мог заносчивую дуру Паркинсон, но слова директора, как Поттер про себя называл Великого Светлого мага, вызвали у него внутреннюю дрожь. — Я попытался усыпить всех, чтобы осмотреть Панси, — вздохнул Дамблдор, приоткрыв один глаз. — Надеялся, что её ещё можно спасти, поэтому немного переусердствовал с чарами сна. Старческие глаза без извечных очков-половинок казались беззащитными и выражали искреннюю боль. «Хогвартс для Дамблдора, как и для меня, — одна большая семья, за благополучие которой надо бороться, — подумал Гарри, глядя на бывшего директора. — Я же вижу, как он страдает, что «Пожиратели Смерти» убили Паркинсон. Бедный директор!» — И Поттер немедленно преисполнился ещё бо́льшим сочувствием к Великому Светлому волшебнику. Дамблдор, видимо, проглотил комок в горле и продолжил рассказывать: — Из-за наколдованных мной сонных чар даже Северус лишился чувств. Именно поэтому он не смог мне помочь. Только волшебник, который выдавал себя за Лонгботтома, сумел как-то перебороть сон. — Вы считаете, это был не отец Невилла, а кто-то другой под «Обороткой»? — вытаращился в изумлении Гарри. — Конечно, — поджал губы Дамблдор и нехотя произнёс: — Я прекрасно помню, какими силами обладает отец твоего однокурсника. И поверь, Гарри, Лонгботтом-старший — обычный средний маг. Таких большинство в нашем современном обществе. — Тогда кто это был? Живое лицо Поттера продолжало выражать крайнее удивление. Гарри уже решил для себя, что старший Лонгботтом предал сторону светлых сил, а значит, и Невилл теперь — враг, с которым нужно будет разобраться при случае. И тут Дамблдор вновь переворачивает всё с ног на голову. — Только один человек на моей памяти пользовался фиолетовыми молниями, Гарри. Зовут этого волшебника — Питер Керриган, — невесело произнёс Дамблдор. — Я помню, что портреты в доме Блэка утверждали, что это сам Волдеморт, просто под чужой личиной. Однако я ведь учил Реддла трансфигурации, когда он был таким же юным, как ты, и хорошо помню его магический отпечаток. Сегодня и тогда на Гриммо это был не Волдеморт. Хотя то, что Керриган пришёл в Хогвартс вместе с «Пожирателями Смерти», свидетельствует, что он тоже сторонник тёмных сил. Возможно, какой-нибудь наёмник из Европы. Боюсь, настоящего отца Невилла прихвостни Волдеморта держат в плену. Вам бы подставить плечо своему другу, он, насколько я знаю, очень привязан к отцу. Гарри едва заметно скривился, а затем задумчиво произнёс: — Знаете, директор, этот Керриган заходил в комнату, где я прятался. Постоял немного, посмотрел старые астролябии, а потом просто ушёл. А ещё за несколько минут до этого меня парализовало, хотя никаких заклинаний я не слышал! Наверное, это Керриган бил по площадям, чтобы никто ему из-за спины не выскочил, — продолжил размышлять Поттер вслух. — Хотя всё равно непонятно получается. Я ведь у окна стоял, и он даже в темноте должен был меня заметить, но почему-то не обратил внимания. — Пожалуйста, дай мне свою палочку, Гарри! Поттер понял, что увлёкся рассуждениями, и тут же протянул директору палочку. Дамблдор пояснил: — Хочу трансфигурировать муляж моего тела. Пусть пока все решат, что я умер. А потом узнаем у Северуса, откуда в замке появился Керриган и как он связан с Волдемортом. — Я на вашем месте всё равно не стал бы доверять словам Снейпа, — набычился Поттер, наблюдая, как Дамблдор создаёт при помощи волшебной палочки имитацию себя. — Это правильно, мой мальчик, сейчас можно доверять только близким друзьям, — тяжело выдохнул Альбус, заканчивая колдовать. — Но прими это как истину. Северус поклялся мне магией, что всегда будет охранять тебя. Он просто не сможет действовать тебе во вред. Затратное волшебство далось бывшему директору очень тяжело. Дамблдор вытер рукавом выступивший на лбу пот и прошептал охрипшим голосом: — Похоже, зелье Волдеморта убивает меня, Гарри, мне кажется, я скоро потеряю сознание. У меня есть одно непроверенное средство на крайний случай. Давным-давно, ещё во время войны с Гриндевальдом, я выменял это зелье у архимага славян. Пожалуй, наступил момент, чтобы попробовать его применить. Оно двухсоставное и сочетает в себе силы тьмы и света. — Тогда, сэр, нам тем более надо побыстрей аппарировать в Лондон, — сказал Поттер, поднимаясь на ноги и помогая Дамблдору встать. Они вдвоём кое-как дотащили трансфигурированный труп до центральной улицы Хогсмида и бросили подделку там. А дальше Гарри взял за руку Дамблдора и, собрав остатки сил, трансгрессировал прямиком на площадь Гриммо.

***

После того как Палпатин перенёсся в мэнор, он с минуту постоял в полутёмном холле, а потом развернулся на месте и быстрым шагом подошёл к камину. Преобразовав свою внешность с помощью метаморфизма, Шив стал похож на обычного пьянчугу, которые частенько собирались в кабаках Хогсмида. Бросив под ноги Летучий порох, он переместился в «Кабанью голову» и, не став задерживаться, немедленно вышел на улицу. «Проверим еще одну гипотезу. Возможно, Поттер спрятал раненого Дамблдора у кого-то из местных жителей», — предположил Шив, собираясь искать директора по отпечатку ауры. В «Кабаньей голове» Дамблдора не оказалось, хотя Палпатин надеялся, что тот захочет отлежаться у родного брата. В остальных местах, где ещё мог бы прятаться Великий Светлый волшебник, того не нашлось. Шив уже собрался вернуться домой, когда впереди послышался истошный женский крик. Поспешив на голос, Палпатин понял, что кричала хозяйка паба «Три метлы», замершая посреди улицы. У ног женщины на земле лежало чьё-то мёртвое тело. Привлечённые криками, со всех сторон стали подтягиваться местные жители и завсегдатаи кабаков. Шив тоже подошёл ближе и увидел труп Дамблдора. Тело мертвеца выглядело на редкость благопристойно для человека, который совсем недавно свалился с большой высоты. Ни тебе крови, ни белеющих сломанных костей. Как будто Дамблдор просто лёг и уснул. Внимательно всмотревшись в энергетическую структуру трупа, он едва не сплюнул от разочарования, тело оказалось поддельным. Решив, что желающих сделать из Дамблдора символ борьбы со злом будет даже слишком много, он отозвал в сторонку Амброзиуса Флюма, хозяина «Сладкого королевства», и, надавив на того магией, приказал: — Отправьте срочно сову или «Патронус» мисс Скитер в «Ежедневный пророк». Общество волшебников должно немедленно услышать, какое несчастье сегодня случилось с магическим миром. Хозяин лавки согласно кивнул, вытащил палочку и создал нужные чары. Сообщив вполголоса упитанной светящейся белке о произошедшем в деревне убийстве, Флюм повернулся к Палпатину и отчитался, словно молодой лейтенант на плацу перед полковником. — Идите домой и ложитесь спать, — добродушно сказал Шив, проведя рукой перед лицом Флюма. — Решение отправить «Патронус» мисс Скитер — ваше собственное желание, уважаемый. Палпатин подумал, что ушлая журналистка справится здесь самостоятельно, благо та часто пыталась очернить Дамблдора. Чтобы мысли Скитер двинулись в нужном ему направлении, он незаметно облил труп директора из фляжки с коньяком и, отойдя на приличное расстояние от толпы, аппарировал. Вернувшись домой, Палпатин поднялся в свой кабинет. Удобно устроившись в кожаном кресле, он стал размышлять, поняли ли его многочисленные намёки Дамблдор и Снейп. Все заинтересованные лица должны считать, что на месте Лонгботтома был неуловимый Керриган. «Это позволит мне действовать более свободно, — подумал Палпатин, наливая вина в хрустальный фужер. — Конечно, до того момента, когда я смогу взять власть в свои руки, осталось не так уж много времени, однако будет лучше, если до самого конца враги не станут воспринимать меня всерьёз. Хотя, — как самокритично признал Шив, — иногда меня всё же заносит. Ну не могу я считать этих разумных достойными противниками». Единственное, что по-настоящему вызывало беспокойство, Поттер спас Дамблдора. Это показалось Палпатину тревожным звоночком. Раньше он был уверен, что управлять местным Избранным довольно просто. Но сегодняшняя ночь ясно показала, что иногда Поттер поступает вопреки здравому смыслу и логике. Значит, в дальнейшем следовало учесть этот немаловажный фактор. Ведь, по сути, что сделал Дамблдор? Он обездвижил мальчишку, лишив того возможности сопротивляться. Велеречивый сторонник светлых сил оставил Поттера фактически беззащитным, словно жертвенного агнца у котла с кипящим супом, в котором не хватает основного ингредиента. Ведь почувствуй «Пожиратели Смерти» наспех наложенные директором дезиллюминационные чары, и определить местоположение Избранного стало бы для них делом техники. Парализованный мальчишка не смог бы сопротивляться. Шив не сильно беспокоился, что Гарри может обвинить его в применении непростительных чар против Дамблдора. У Поттера не было доказательств, чтобы подтвердить свои слова, поскольку тот не видел, что произошло на смотровой площадке Астрономической башни, а лишь слышал голоса. Всем остальным свидетелям, кроме Снейпа, Шив надёжно изменил воспоминания. Да и зельевар, благодаря многочисленным оговоркам и намёкам Палпатина, наверняка в последнюю очередь подумает, что Дамблдора победил Лонгботтом. А ещё Шив не сомневался, если прямо в зале суда незаметно подключиться к разуму Поттера через крестраж Волдеморта, то тот и под «Сывороткой правды» подтвердит, что сам убил Дамблдора. «Сила, что хранит Избранного от смерти, не позволит ему так подставиться. Тем более на вопрос: "А действительно ли Альбус Дамблдор умер?" — тот не сможет ответить утвердительно. И значит, я могу Поттера пока не трогать», — пришёл к выводу Палпатин. Достав из кармана Старшую палочку, Шив покрутил артефакт в руке и ощутил, как та настойчиво пытается подсоединиться к его энергосистеме. «Возможно, победа над прежним хозяином служит триггером смены владельца», — подумал Палпатин, разглядывая магические нити, которые, словно стрекала медузы, пытались нащупать брешь в его защите. «Экзар Кун, по-видимому, считал, что победой может быть только смерть врага, — хмыкнул Шив. — Ведь когда я в прошлый раз оглушил Дамблдора, а затем разорвал связь между его энергетикой и палочкой, та даже не попыталась присосаться к моим каналам». Сунув коварный артефакт в экранированное хранилище, Шив положил коробку в стол, собираясь в ближайшее время переправить Старшую палочку в Азкабан. Поднявшись из кресла, Палпатин потянулся до хруста и решил, что пора идти спать. «Завтра, когда новость о смерти Дамблдора появится в газетах, в Министерстве магии тоже многие запаникуют, — размышлял он по пути в спальню. — Смерть лидера фракции "Магглолюбцев" ударит по позициям его сторонников. Надо будет приказать Малфою и Гринграссу выявить волшебников, засомневавшихся в идеях Дамблдора, и уговорить тех присоединиться к фракции нейтралов. В таком случае я получу подавляющее преимущество в Визенгамоте. Интересно, что скажут в Международной Конфедерации Магов, когда я выступлю с предложением отменить Статут секретности и интегрировать ресурсы магглов в наш мир?» — иронично подумал Шив, накрываясь воздушным одеялом, сотканным из шерсти единорогов. Лёгкая улыбка блуждала по губам Палпатина, пока он окончательно не заснул. И снилась бывшему ситху новая «Звезда смерти», величественно парящая над планетой, огромная, словно вторая луна.