How long

      Бар Сильвии был одним из тех мест, что не отслеживались магией, да и применить её в нём не представлялось возможным. Ведьмы зачаровали его против своей воли, в тот период, когда подчинялись Марселю. Помимо кандалов, которых у бывшего короля вампиров было всего пара штук, такие помещения единственное что могло уберечь от магии вышедшей из себя ведьмы. А таких было немало в первые месяцы после сорванного ритуала Жатвы, и далеко не всех он сразу убивал.       После возвращения власти над кварталом в руки Майклсонов и такие милые местечки перешли под их покровительство. Именно его Никлаус выбрал, чтобы провести время наедине с Эвелин. Буквально нутром чуя напряжение, что на протяжении всего времени с момента произнесения пророчества только больше нагнеталось между ними. А после слов Люсьена об остатках белого дуба казалось: любимая почти вибрирует от накала охвативших ее негативных эмоций, которым она не спешит давать волю. Он хотел это исправить.       Пророчество и до сих пор казавшийся гибриду сомнительным способ, которым Иви с ним разобралась, появление Авроры и его действия в её отношении, которые так легко было понять превратно, всё это и не только словно выстраивало между ним и женой невидимую стену. И Клаус собирался эту преграду снести как можно быстрее, не давая ей укрепиться и породить окончательный разлад.       Не особо опрятный бар, казалось, плохо подходил для своеобразного свидания. Но он был лучшим из возможных для их выхода из дому, в котором они и без того провели излишне много времени. Он слишком отвык от такого количества бодрствующих родственников рядом и уже обдумывал устроить от них отдых. Только последствия действий Люсьена в виде пули и сыворотки держали его на месте. Элайджа хоть и быстро нашёл устроителей аукциона, но кто-то нашёл их раньше.       — Я на минуту, — слова Иви вырывают гибрида из его мыслей. Не дойдя до барной стойки пары шагов, Никлаус провожает жену взглядом. Лёгкий цокот её каблуков отдаётся в его ушах, пока она удаляется от него. Заведение из-за раннего времени почти пустое, и никто не пялится на обтянутые темными брюками стройные ноги, кроме него. Дождавшись того, что любимая скроется за дверью уборной, Клаус доходит до стойки, чтобы заказать им выпить. И почти застывает, заметив знакомую шевелюру вампира, сидящего напротив барменши.       Сделав условный знак Сильвии, что заметила их с Эвелин стоило им только войти в двери бара, гибрид присаживается рядом со старым приятелем, который не спешит его замечать. И, получив один из бокалов с заказанным бурбоном, толкает его Стефану, тот скорее машинально ловит двигающийся к нему объект, прежде чем повернуться к нему.       — Добро пожаловать в Новый Орлеан, — по въевшейся за века привычке его губы расплываются в ехидной усмешке, стоило Никлаусу увидеть чужое удивление.       — Клаус, глазам не верю, — бормочет в ответ вампир, разворачиваясь к первородному всем корпусом.       — Стефан Сальваторе в городе полумесяца, — проговаривает вслух очевидное Никлаус и полувопросительно продолжает: — История или хороша, или потешно ужасна.       Ему любопытно, что старый приятель забыл в его городе, возможно, его рассказ отвлечет Иви от гнетущих ее мыслей, которыми она не спешит поделиться с ним.       — Да, расскажи нам, Стефан, — предлагает Эвелин, подошедшая со спины вампира и заставившая его, вздрогнув, обернуться. — Мне тоже интересно, почему ты портишь мне свидание.       — Не будь столь категорична, любовь моя, — журя Иви, просит Клаус, заметив реакцию не ожидавшего её появления вампира. Вместо ответа любимая лишь закатывает глаза, прежде чем подойти и забрать его выпивку себе.       — Просто заглянул передохнуть, уж простите, — больше с сарказмом, чем с виной произносит Стефан, оправившийся от неожиданности. И, не слишком стараясь, почти топорно пытается перевести тему от своего появления в городе первородных, обращаясь в основном к гибриду: — Ну а как там Элайджа? И кого там ещё ты вернул из мёртвых?..       — Сам знаешь Майклсонов, с нами не соскучишься, — отмахиваясь от прозвучавшего вопроса, Никлаус возвращается к интересующему его. — Из всех заведений ты выбрал наше. Со стенами, которые не пробить заклинаниями обнаружения, занятное совпадение.       Образовавшаяся пауза прерывается звонком на телефон Сальваторе, тот лежит на стойке, и легко увидеть, что звонит «Деймон». И напряженно-растерянное выражение лица Стефана разглаживается, и тот скидывает звонок брата.       — Деймон ищет меня, а мне это не нужно, — ровно произносит вампир и добавляет: — Вам-то уж точно понятны семейные драмы.       — Сильвия, мы возьмём всю бутылку, — завидев барменшу с ещё одним стаканом, который та собиралась поставить перед ними, говорить Иви. Та лишь быстро кивнув, поспешила выполнить заказ.       — Как поживает Мистик Фоллс? — возвращается к расспросам Никлаус в ожидании возвращения Сильвии. — Слышал, из-за лесных пожаров пришлось эвакуировать весь город. Очень благородно с твоей стороны. Решиться помочь людям столь несвойственным тебе решительным образом…       — Мне немного помогли, — растерянно протягивает в ответ Стефан. Но подоспевшая к ним барменша позволяет ему взять необходимую паузу. И они всей дружной компанией перемещаются от стойки к одному из столиков. Бар начинает понемногу заполняться посетителями.       Рассказ Сальваторе не особо интересовал Эвелин, их внезапное свидание с Ником было окончательно сорвано, как только она поняла, с кем, сидя у стойки, разговаривал её муж, но краем уха она слушала. Странники с их отличной от ведьм магией; миры-тюрьмы, созданные вполне знакомым ей кланом близнецов; вампиры-еретики, способные, в отличие от нее и Кола, без каких-либо трудностей творить магию, несильно впечатлили ее. Впрочем, Стефан не вдавался в подробности, остановившись чуть подробнее, видимо, только на приведших его сюда событиях. Но одно имя, прозвучавшее в его речи, заставило её сильнее сконцентрироваться на истории, а вовсе не красноречивый взгляд со значением от вампира.       — …Валери Тулл. — взяв паузу, произносит Сальваторе, но получает вопрос не от того слушателя.       — Знакомое имя, любовь моя? — видя реакцию жены, подбирается и Клаус.       — Да почти как Эвелин Валери Тулл, — подхватывает Стефан и замечает: — По правде, она, когда услышала о ведьме с похожим именем, удивилась, не думаю, что она…       — Знает меня? — ехидно обрывает поток возможных предположений Иви. — Вот уж вряд ли, ты сам говорил, она с друзьями провела последнюю сотню лет в мире-тюрьме. А я стала Эвелин Тулл всего чуть больше двадцати лет назад.       — Но ты о ней всё же что-то знаешь, — говорит Никлаус, заинтересовавшийся новой темой. Расспросить старого друга об интересующем его время ещё есть, а задетое реакцией его ведьмочки любопытство требует удовлетворения.       — Как заметил Стефан, не зря мне дали при рождении полное имя Эвелин Валери Тулл, — закатив глаза на интерес мужа, Иви всё же решает его удовлетворить. Ей и самой хочется узнать чуть больше об этой объявившейся Валери, и без объяснений всё равно не обойтись. — Оба имени родовых, хоть девочек в истории семьи Тулл рождалось не сказать, чтобы много, но почти все они носили одно из этих имён… или оба, как я.       — Хочешь сказать, она всё же твоя родственница? — любопытствует Сальваторе, немного нахмурившись.       — Я ничего не хочу сказать, — почти фыркает в ответ ведьма, — я знаю примерную семейную историю за последние сто пятьдесят лет. И знаю, что последняя Валери упокоилась с миром, как и все до неё, в тысяча девятьсот двадцать пятом году от гриппа в возрасте пятнадцати лет. Все, кроме одной…       — Кроме… — протягивает Никлаус, уже примерно предполагая, что может сказать его жена.       — Первой Валери, в честь которой были названы все остальные, включая меня, — с долей снисходительности на пантомиму Ника отвечает Иви. — Из-за неё мой предок приехал с другого края Америки в Мистик Фоллс в разгар Гражданской войны. Она была его сестрой, то есть моей много раз двоюродной прабабкой. Он потерял её след и не знал, что она стала вампиром.       — Вампиром-еретиком, — будто машинально поправляет её Стефан, ушедший в собственные мысли.       — Кстати о них, раз мы выяснили возможную связь между Иви и этой Валери, — удовлетворив свой вспыхнувший интерес, Клаус предлагает: — Не хочешь продолжить свой рассказ?       И Сальваторе продолжает, под бутылку бурбона его история не кажется таким бредом, как будь они все трезвы. Эвелин со временем ловит себя на том, что увлекается рассказом всё больше, хотя дела сверхъестественных жителей Мистик Фоллс интересовали её мало. Что-то она узнавала и так из общения с Ребеккой, которая жила бок о бок с компанией Гилберт, но она после появления в её жизни Энзо не особо лезла в их жизнь. Единственный, чьи дела могли заинтересовать ведьму, это Тайлер, с братом за всё это время она не связывалась, и тот не стремился выйти на контакт. Тем не менее она знала, что Локвуд всё ещё гибрид и сразу после школы уехал в колледж в Нью-Йорке, где и жил последние три года. Всё через ту же Ребекку Иви узнала, что тот так поступил по настоянию матери, в кои-то веки прислушавшись к чужому мнению. Сейчас, слушая Стефана, она была рада тому, что Кэрол всеми правдами стремилась оградить Тая от старой невезучей компании.       — Погоди-погоди, — прерывает плавную речь вампира Эвелин. — Ты хочешь сказать, что Кэролайн Форбс родила детей мистеру Зальцману? Нашему учителю истории?       Ведьма, играя интонацией, акцентирует внимание на скандальности озвученного. Иви не то, чтобы было дело до чужой личной жизни, пусть и личной жизни Кэролайн Форбс, но, помня любовь жителей их маленького городка к перемыванию чужих костей, представляет, как эта сплетня взбудоражила Мистик Фоллс.       — Кэролайн не их мать, к тому же чуть не погибла во время родов. — видя зажегшийся взгляд девушки, пытается объяснить всё случившееся Стефан. — Всё как-то вышло само собой. И это дети Аларика и Джо.       — Мы говорим об одной и той же Кэролайн? — с сомнением переспрашивает Иви. — Хочешь сказать, она выносила и родила с риском для жизни двоих детей и теперь просто отдаст их Аларику?       Появление в этом мире ещё одних детей-сифонов, помимо Генри, несколько озадачило Эвелин. Хоть известие о целой группе таких ведьм и поколебало ее уверенность, она думала, это явление — редкость, пусть её сын и не совсем обычный сифон, имеющий собственную магию. Но теперь их, оказывается, трое, при этом все, считай, одно поколение. Отложив эти мысли в сторону, ведьма внимательно ждёт, как прокомментирует её вопросы Сальваторе.       — Она… — немного заторможено проговаривает Стефан, неуверенно заканчивая, — помогает сейчас Аларику переехать.       — Помогает или переезжает вместе с ним? — с сомнением уточняет Иви, она достаточно хорошо знала Форбс, чтобы представить её «помощь».       — Почему, если она тебе так дорога, ты сейчас не с ней? — видя растерянность старого друга, дополняет вопрос Клаус, допивая остатки своего бурбона. От гибрида не укрылась теплота и беспокойство в чужом голосе, и ему действительно любопытно, что завело Стефана так далеко от объекта его симпатии.       — Говорю же, семейная драма… — произносит в ответ Сальваторе и, не выдержав очередное дребезжание телефона, на который опять звонил его брат, извинившись, отходит поговорить.       — Занятное у нас выходит свидание, — замечает Ник, повернувшись к любимой, что продолжает крутить в руках свой второй по счету, но почти нетронутый бокал с бурбоном.       — Если, Стефан, это запланированная тобой шоу-программа, то в следующий раз я буду голосовать за кино, — не скрывая недовольства, фыркает в ответ Иви.       — Нам надо было выбраться из дома, в котором мы провели безвылазно столько времени… — взяв руку жены в свою, Никлаус подносит её к своим губам, не только чтобы прижаться к ней губами, но и вдохнуть любимый запах.       — Я понимаю, что Майклсоны не привыкли столько времени проводить вместе, да ещё и такой большой компанией, — говорит Эвелин, смотря на мужа и чувствуя не только его губы на своей коже, но и тёплое дыхание. — И больше чем уверена, стоит только угрозе в виде пули исчезнуть, мы сможем выдохнуть.       Звук входящего сообщения отвлекает ведьму, и она, бросив беглый взгляд на загоревшийся экран, хмурится. Но выяснить, что случилось, Клаус не успевает: к их столику как раз возвращается Стефан, что выглядит еще более напряжённым, чем прежде.       — Мы, кажется, остановились на семейной драме? — присаживаясь за столик, произносит вампир. — Кстати о ней…       — Скажи, Стефан, — с прищуром смотря на вампира, перебивает его Иви, — твоя драма как-то связана с тем, что Эмма Саммерс впервые за три года просит встретиться с ней? Та Эмма, что неделю назад звонила и жаловалась мне на тяготы защиты диплома, находясь на другом конце страны.       — Отчасти… — бормочет в ответ Сальваторе, и Эвелин замечает, как его рубашка на груди начинает окрашиваться красным. Запах крови почти неотъемлем от вампирской сути, и ведьма привыкла не обращать внимания на его лёгкие нотки, витающие рядом с ней постоянно. Стефан с момента встречи у бара пах ею чуть ярче, чем нужно, но девушка списала это на то, что тот недавно питался. Но выходит, это не так.       — Это что? — с нехорошим подозрением в голосе спрашивает Клаус, смотря на всё больше пропитывающийся кровью крест на чужой рубашке. — След удара «меча феникса»?       — Ты уже его видел? — в миг подбирается Сальваторе, с некой надеждой смотря на первородного гибрида, что всё больше терял благодушное настроение.       — Скажи, тебе ведь не хватило глупости поссориться с Рейной Круз? — тоном, всё более приобретающим нотки грозности, спрашивает Никлаус.       — А думаешь, почему я здесь? — словно оправдываясь, отвечает Стефан.       — Кто такая Рейна Круз? — переводя взгляд с всполошившегося вампира на всё больше заводящегося мужа, задаёт вопрос Эвелин.       — Бессмертная охотница на вампиров, — отвечает Сальваторе, не спуская глаз с резко вставшего Клауса.       — Ты приехал сюда прятаться, — обвиняющее говорит гибрид, гневно смотря в глаза «старого друга». — Найти убежище в моём городе, воспользовавшись моим радушием? — По мере произнесения своей речи Никлаус только больше заводился. — В городе, где живёт моя семья. И привёл за собой дикую гончую!       — Здесь ей меня не найти, — торопливо не то спрашивает, не то утверждает Стефан.       — Возможно, не под этой крышей, — невольно соглашается Клаус и чуть тише продолжает: — Но чтобы ты знал, она родом из Нового Орлеана и уже держала в ужасе квартал. — С явной горечью в тоне он продолжает: — Она вонзала свой клинок в сердца моих людей прямо на ступенях церкви Святой Анны. Она будет преследовать тебя, пока твоя паранойя и отчаяние не перевесят всякое желание жить, — ненадолго замолчав, гибрид берёт себя в руки и более спокойно констатирует: — Здесь не здесь, хоть в аду она тебя найдёт.       — Если знаешь, как уйти от неё, расскажи, что делать, Клаус, — также вставая, почти умоляет Сальваторе.       — Я расскажу тебе, что не надо делать, — опять начинает заводиться Никлаус и буквально отчитывает стоящего напротив вампира. — Не надо приводить охотницу в город, полный вампиров, не пить мой бурбон, рассказывая сказки и делая вид, что бежишь от брата и семейных проблем. Тебе ясно, старый друг? — задав вопрос, мужчина указывает пальцем на выход из бара и оканчивает свою речь приказом. — А теперь убирайся!       — Уйду — она меня убьёт, — потерянно и со страхом говорит Стефан, с толикой надежды смотря на хмурую, но молча сидящую Эвелин.       — Останешься — убью я! — рычит Клаус.       — Сядь, Стефан, — приказным тоном велит Иви и, повернувшись к разошедшемуся мужу, более мягко просит: — Успокойся, Ник.       — Любовь моя, — сдерживаясь, произносит Никлаус, но, встретившись с прищуренным взглядом жены, решает не обострять. Он всё ещё зол на Сальваторе и с радостью оторвал бы ему голову прямо тут. Но Стефан, безропотно послушавшись ведьму, опять занимает свой стул.       — Так говоришь, бессмертная охотница? — почти светски интересуется Эвелин у вампира, отвернувшись от недовольного мужа.       — Мы уже убивали её пару раз, — осторожно произносит в ответ Стефан, то и дело кидая на напряжённого Клауса настороженные взгляды, — она может противостоять вампирам почти на равных, умирает, как и обычный человек, но мёртвой пребывает недолго, увы.       — У неё есть меч, — недовольным тоном вступает в диалог Никлаус тоже садясь на место, — названный «мечом феникса» из-за камня в навершии, что зовётся «камнем феникса». По слухам, души убитых ею оказываются в этом камне, где для них организован персональный ад.       — Это не слухи, — подтверждает сказанное Сальваторе всё тем же осторожным тоном. — Этим мечом она оставляет на своих будущих жертвах метки, — опуская взгляд на свою всё больше пропитывающуюся кровью рубашку, говорит вампир, заканчивая, — а потом преследует, отслеживая по ним, пока не убьёт.       — А Эмму она также пометила? — предполагает Иви внезапное желание подруги встретиться.       — Нет, у неё немного другой повод встретиться с тобой, — запинаясь и отводя глаза отвечает Стефан.       — Значит, встретимся, — принимает решение ведьма и, вставая из-за стола, — идём, Стефан, мне надо лучше понять, что это за метка, посреди бара делать это не очень удобно.       — Иви! — возмущается Никлаус, прекрасно понимая, куда любимая собирается вести жертву Рейны Круз.       — Мне интересно посмотреть, что это за бессмертная охотница, — фыркает на тон мужа Эвелин, отвечая на не заданный вопрос.

***

      По дороге из бара Иви отправляет Эмме Саммерс ответное сообщение с адресом. Она не видит проблемы в том, чтобы пригласить ещё одну вампиршу в свой дом.       Добрались они быстро, вообще из любого уголка Французского квартала до комплекса благодаря его расположению можно было относительно быстро дойти обычным человеческим шагом.       Внутренний двор, в отличие от улицы, был освещён куда более ярко. Эвелин решительно проходит в сторону декоративного диванчика и пары кресел, чувствуя, как за спиной буквально пышет недовольством от происходящего её супруг. Позволив себе каплю злорадства, ведьма, обращаясь к Стефану, говорит:       — Раздевайся, — ехидная ухмылка сама наползает на её губы, когда Иви ощущает почти осязаемую ревность со стороны Ника. Казалось бы, ситуация насквозь прозрачна, они в доме, полном вампиров, недалеко наверняка уже видит десятый сон их сын, он рядом стоит и внимательно наблюдает и вряд ли видит что-то предосудительное. Но банальное двусмысленное слово заставляет её мужа преисполниться подозрением. Чтобы не нагнетать и без того раскалённую обстановку, Эвелин дополняет: — Мне нужно увидеть метку поближе, снять рубашку будет достаточно.       — Рейна, наверно, уже мчит сюда, — замечает Сальваторе, но выполняет просьбу ведьмы и начинает расстёгивать первую пуговицу на своей рубашке.       — Этот дом защищён не хуже, чем бар, в котором мы сидели, — бросает в ответ Клаус, что, встав сбоку от растягивающего рубашку вампира, пристально наблюдает за взаимодействием своей ведьмочки и старого друга.       — Кстати, хорошо, что напомнили, — говорит Иви и, сложив руки в молитвенный жест, прикрывает глаза, чтобы через пару секунд резко опустить одну из рук пальцами вниз.       — Что ты сделала? — спрашивает Никлаус у жены, уже чувствуя, что ответ ему не понравится, как не нравится и вся эта ситуация в целом. Надо было не поддаваться любопытству и не выяснять, что Стефан забыл в Новом Орлеане, а просто при встрече оторвать ему голову. Гибрид, мысленно просчитывая ситуацию, приходит к выводу, что вполне успел бы это сделать и избавиться от тела до возвращения любимой из уборной бара. Но теперь уже поздно горевать об этом.       — Сделала лазейку в защите от обнаружения, — поясняет свои действия Эвелин, открывая глаза и опуская руки. Она, видя страх на лице уже расстегнувшего рубашку, но не снявшего её Стефана, дополняет свои слова: — Когда я говорила, что мне интересно посмотреть на охотницу, я не шутила. А теперь покажи метку.       С последним словом ведьма сокращает и так невеликое расстояние между ней и вампиром, не общая внимание на пышущего злобой мужа. Отодвинув край расстёгнутой рубашки, Иви практически утыкается носом в обнажённую мужскую грудь перед собой. Но чужие телеса мало её волнуют в отличие от небольшого кровавого креста на этих самых телесах. Она чует лёгкий шлейф магии от метки и, чтобы убедиться в своих подозрениях, без особой осторожности надавливает пальцем на край раны, помогая скопившейся крови вытечь наружу.       — Любовь моя, — утробно рычит Никлаус, с превеликим трудом удерживая себя в руках или даже скорее свои руки при себе.       — Что? — недовольная из-за того, что её прерывают, отзывается Эвелин, поднимая голову и поворачивая её к мужу.       — Будь хорошей девочкой, отойди от Сальваторе, — излишне ласково просит жену Клаус.       — Кол, — не крича, но достаточно громко произносит Иви, чтобы единственный из тех, кто интересуется магией и может её услышать, понял, что его зовут. — Я не смогу понять образовавшуюся связь, позволяющую Рейне отслеживать своих жертв без контакта с меткой, Ник, — не скрывая раздражения, но достаточно спокойно поясняет свои действия ведьма и убирает руку с кожи вампира.       — Звала, малышка? — спрашивает появившийся во внутреннем дворе колдун. Он видит, что злобный братец пребывает в крайней степени ярости, и обходит его по широкой дуге, искренне не желая приближаться.       — Да, — возвращая себе деловой настрой, поворачивается к парню Иви и, кивая на Сальваторе, поясняет: — Стефана наградили очень любопытной магической меткой, хочу сравнить наши выводы. Посмотришь?       — Извини, дорогуша, — подходя ближе к вампиру, но, не переставая краем глаза следить за Ником, говорит Кол, не скрывая ехидной усмешки, — но придется тебя полапать.       — Если это поможет от неё избавиться, прошу, не стесняйся, — немного развернувшись корпусом к первородному вампиру, предлагает Стефан.       — Хм, — оценив чужие слова, Кол, в отличие от Иви, не разглядывает пристально метку, а просто ощупав края не стремящейся зарасти кровоточащей раны, хмурится. Проходит не меньше минуты, как колдун с сомнением произносит: — Связь душ?       — Да, но скорее связь души и предмета, — согласившись, дополняет чужой вывод ведьма, ощущая, как продолжающий злиться муж берёт свои эмоции под плотный контроль.       — Эту связь можно разрушить? — с надеждой спрашивает Сальваторе, переводя вопросительный взгляд с одного на другого.       — Для этого можно продумать ритуал, — задумчиво отвечает Кол, с сомнением завершая, — но душа…       — Может повредиться, — понимающе договаривает за другом Иви и раскрывает свои мысли полнее, — если обрывать связь с душой. А вот если обрывать связь с предметом…       — Это совсем другая история, — одобрительно соглашается Кол и тут же интересуется: — Но где этот предмет?       — О, полагаю, он уже близко, — говорит Эвелин, разворачиваясь ко входной арке дома. При желании ведьма могла отслеживать всех, кто находился в доме или входил в него, переступая порог, но обычно этого не делала. Сейчас был другой случай, она ждала гостей и не только охотницу, но и Эмма должна была скоро подойти. Но в данный момент установленную ею защиту дома переступила точно не вампирша.       С боевым кличем, не иначе пытаясь застать присутствующих врасплох, и мечом наперевес во двор врывается невысокая шатенка. Но она успевает сделать только один рывок в сторону собравшихся и обернувшихся в её сторону, как падает замертво со свернутой шеей.       — Вот и он, — комментирует случившееся ведьма и, прежде чем на скорости исчезнуть, деловито бормочет: — Нам понадобится соль…       — А что происходит? — задаёт осторожный вопрос брату Кол, замечая, что Клаус несколько расслабился, стоило малышке отвлечься на новое действующее лицо. Объяснять ему взялся Стефан, в то время как гибрид направился прямиком к бару, где плеснул себе щедрую порцию крепкого алкоголя.       Стоило вампиру закончить говорить, а Никлаусу, вернувшись к диванчику, с удобством усесться в одном из кресел, как во внутренний двор вернулась Эвелин. Полные руки различной магической атрибутики без слов говорили, что задержало девушку.       Под взглядом ведьмы мёртвое тело охотницы протащило по полу до более-менее ровной площадки, где Иви тут же начала возводить вокруг неё удерживающий барьер. Клаус, то и дело прикладывающийся к выпивке, не спускал мрачного взгляда с увлечённой жены. Не такое свидание он планировал. Определённо не такое, дьявол побери.       Появление знакомой вампирши, которую он некогда использовал в ритуале, чтобы вернуть себе отрезанную его матерью волчью часть, отвлекло любимую от разглядывания пока ещё мёртвой Рейны Круз. Эмма изменилась неуловимо и незаметно для простого взгляда, но гибрид видел внутренний стержень, что появился в девушке. Его зачатки он заметил ещё там, на ритуале, стойкость недавно обращённой вампирши ещё тогда грозила вырасти во что-то большее, и, похоже, выросло.       — Эмма, — в приветствии произносит Эвелин, видя девушку, которую всё ещё считает подругой, несмотря на расстояние, разделявшее их, и сократившееся из-за этого общение.       — Иви, привет, — отзывается Саммерс, что только мельком осмотрела обстановку дома и обратила всё своё внимание на ведьму.       Их объятья коротки, но вполне искренни, они хоть и редко, но переписывались, и сейчас нет информации, которой нужно срочно поделиться, кроме одной:       — Что привело тебя в город вампиров, Эмма? — спрашивает Эвелин, слишком хорошо помня, по каким критериям её подруга выбирала себе колледж.       — Елена, — веско и одним словом отвечает на вопрос вампирша.       Несмотря на быструю адаптацию к новому способу питания и возможностям сменившейся сущности, девушка не сразу приняла себя вампиром. Для этого понадобилось время, годы на самом деле, и в это время она обдумывала не только то, что случилось с ней, но и то, что происходило вокруг неё. Удалённость от активного сверхъестественного мира дала ей на это время.       Прокручивая в голове поведение подруги-ведьмы, её слова и действия, Эмма не сразу, но заметила небольшой налёт фальши в её поведении. Нет, Иви действительно была к ней добра, да и сделала бескорыстно довольно многое, это если не вспоминать о спасении её жизни и жизни её младшего брата. Но спустя время Саммерс поняла, что немного замкнутая и саркастичная молодая девчонка была не совсем такой, какой хотела выглядеть. И сейчас при озвучивании имени её сестры эта девчонка всего на миг скривилась, но этого мига вполне хватило Эмме, чтобы увидеть ненависть. Эвелин быстро вернула себе нейтральное выражение лица, демонстрируя скорее безразличную неприязнь, чем что-либо другое. Эта эмоция была немногим лучше ненависти, но насквозь фальшива. Вампирша хотела бы поговорить с подругой по душам и выяснить, так ли много она скрывала от неё, как ей казалось, или Эмма себе это просто надумала, но сейчас было не время.       — Елена? — переспрашивает озадаченно Иви. Вот уж про кого ведьма слышать не желала, так это про Гилберт. Но, видно, «мисс найду проблемы даже там, где их нет» опять во что-то влипла.       — Это долгая история, — устало вздыхает в ответ Эмма, она бы попросила Эвелин напрямую о помощи, но, увидев только что подтверждение своим давно витающим в голове мыслям, сформулировала просьбу по-другому: — Но её прокляли, и мне нужна консультация ведьмы.       — И где она? — не скрывая отсутствия энтузиазма в своём голосе, спрашивает девушка и, взяв себя в руки, более позитивно продолжает: — Ты учти, по фотографии я только сглаз наложить смогу, и тот не сильный.       — В гробу, который где-то прячет Деймон, — печально улыбнувшись, говорит Саммерс и, видя в ответ вздернутые вверх брови ведьмы на её слова, поясняет: — Я сама обо всём этом узнала буквально пару дней назад…       — От меня, — подаёт голос Стефан, — я решил, что перелёт в Сиэтл собьёт Рейну со следа.       — Ясно, — хмуро произносит Эвелин и, возвращая внимание подруге, продолжает: — Без её тела я не смогу помочь, Эмс.       — Понимаю, — кивает в ответ вампирша. — Я благодарна уже за то, что ты просто согласна мне помочь.       — Говоришь, тело Елены у Деймона? — уточняет вдруг Иви. Ведьма не горит желанием спешить на помощь двойнику, но и отказывать Эмме она не хочет, а от неприятного дела лучше избавиться побыстрей, чем оттягивать его и постоянно о нём думать.       — Да, — подтверждает информацию вампирша и уверяет: — Они встречаются, не думаю, что он откажется от твоей помощи.       Звонок на телефон Стефана звучит как нельзя вовремя, по мнению Эвелин, она почти на сто процентов уверена, что Сальваторе опять названивает его брат. Вампир не успевает даже толком разглядеть экран своего телефона, как его у него из рук выхватывает появившаяся рядом ведьма.       «Деймон», — видит Иви высветившееся имя звонившего. Не раздумывая, она принимает звонок и подносит трубку к уху со словами:       — Привет, сладкий.       — Стефан? — с сомнением в голосе доносится из телефона голосом Деймона.       — Не угадал, — ехидно протягивает в ответ ведьма.       — Неуловимое создание? — с ещё большим сомнением доносится из трубки.       — Говорят, у тебя тело Елены Гилберт, — не потрудившись ответить на вопрос, сразу переходит к делу Эвелин, — тут её сестра попросила меня посмотреть, что за проклятье на ней.       — Зачем тебе помогать нам, Эвелин? — серьёзный тон, пропитанный подозрением, не впечатлил рыжую девушку.       — Сказала же, Эмма попросила, — фыркает в ответ Иви и продолжает более серьёзным и даже в какой-то мере строгим тоном: — У меня сейчас нет времени куда-либо ехать, так что привези Елену ко мне в Новый Орлеан.       — И где мне искать тебя в Новом Орлеане? — устало ворчит из динамиков Деймон.       — О, тут любой укажет тебе на дом Майклсонов, сладкий, — уверяет в ответ ведьма и предупреждающе дополняет: — и не советую игнорировать меня, Деймон, ты же ещё помнишь, что случается, когда я злюсь? А я очень разозлюсь, если мне придется искать тебя с Еленой.       — Помню, — по телефону этого не слышно, но ведьма готова поклясться, что произнесено это было с досадой. — Как там Стефан? — вспоминает о брате, которому звонил вампир.       — О брате не беспокойся, он побудет у меня в гостях, и Рейна тут его не тронет, — сказав это, Иви сбрасывает звонок и кидает телефон обратно Стефану.       — Не многовато ли гостей, любовь моя? — ласково произносит Никлаус, что по мере разговора жены с ещё одним Сальваторе становился на вид всё более благодушным. Но только ни от Эвелин, ни от Кола не укрылось всё более возрастающее раздражение гибрида.       — В самый раз, муж мой, — сладко улыбнувшись Нику, уверяет Иви. И первородный вампир вдруг отчётливо понимает, что не только злобный братец прибывает не в духе.

***

      Смотреть на такого спокойного отца Элайдже было непривычно. Всё время с того момента, как Майкл вернулся из Европы, вампир ждал от него какого-либо подвоха или срыва. Ждал что-то, что выведет отца из себя и заставит его вновь броситься на Никлауса. Раньше любое лишнее движение младшего брата могло послужить триггером для Майкла, сейчас же тот словно вообще пасынка не замечал. Немалую роль в этом сыграло и поведение самого Клауса, гибрид был слишком занят своей женой и сыном, чтобы совершать привычные для него безрассудные поступки.       Даже ситуация с пророчеством и поступком Эвелин будто не поколебала невозмутимость отца, тот словно достиг мифического буддийского дзена. И сейчас, когда план по избавлению от пули и сыворотки сорвался, Майкл был невозмутим.       Они возвращались домой от последнего живущего вблизи Нового Орлеана информатора. Все указывали, что интересующее их покинуло не только пределы штата, но и страны. Более того, его источники почти единогласно уверяли, что опередил их Тристан де Мартель. Последний из тройки первообращенных скрылся в Европе, а с возможностями де Мартеля и подчинённых ему Неясытей искать его даже в не самой обширной части света можно оставшуюся вечность. Древнейшая организация вампиров не зря считалась одной из влиятельнейших в мире, если не самой влиятельной.       Дом же встречал Элайджу оживлением, в виду сложившихся в последнее время обстоятельств он закономерно не ждал наплыва гостей. И потому очень удивился, услышав по возвращении незнакомый девичий голос:       — Это Рейна Круз? — смотря на начавшую медленно приходить в себя девушку, спрашивает молодая вампирша. Она кажется первородному знакомой, и, покопавшись в памяти, он вспоминает — Эмма Саммерс. Кузина прекрасной Елены Гилберт, он так и не успел с ней познакомиться за время пребывания в Мистик Фоллс, только навести справки. Бессмертную охотницу, как и Стефана Сальваторе, первородному и вспоминать не надо.       — У нас гости? — интересуется Элайджа, заходя во внутренний двор дома.       — Да, любовь моя посчитала, что у нас мало своих проблем, решила ещё и чужие порешать, — раздражённо рассказывает Клаус, прежде чем отпить из своего полупустого бокала.       — Есть новости? — обращается к вернувшимся отцу и брату Кол, краем глаза наблюдая за надувшейся, но всё ещё держащей себя в руках малышкой.       — Всё указывает на мальчишку де Мартеля, — отвечает, как ни странно, Майкл, что, переступив порог, сразу отправился к бару налить себе выпить. — И он уже наверняка зарылся в самую глубокую нору в Европе.       — Ты! — панический окрик Эммы и её рывок за спину Эвелин при виде Майкла стал шоком для всех присутствующих.       — Эмма? Что с тобой? — с беспокойством спрашивает ведьма, обернувшись к паникующей за её спиной подруге, что не могла удержать лицо. Буквально. Эмма то и дело являла чёрные вены и налитые кровью глаза, словно стараясь вернуть себе человеческий облик, но то и дело показывая вампирское обличие.       — Это… Он… — с трудом выталкивая из своего рта слова, произносит девушка, дрожа и явно находясь на грани срыва. Вампиршу раздирает на части желание бежать куда подальше и понимание, что за спиной Эвелин для нее самое безопасное место из всех.       — Что он? — подталкивает Иви, желая знать, где и когда Саммерс успела пересечься с отцом первородных.       — Убил моих родителей…