Order 73

𝒟𝓇𝑒𝒶𝓂 𝒫𝒪𝒱 Я поднимаю взгляд и замечаю, как глаза Джорджа медленно закрываются. Он находит удобное местечко у себя на локте и, прижав лицо к теплой поверхности, засыпает примерно через три секунды. Я снова сжимаю челюсти в ладонях и возвращаюсь к экрану. "Дерьмо", – произношу я с резким выдохом. Уже пять утра, а мой ноутбук показывает всего восемь процентов заряда, а загрузка, которую я запустил, продвинулась лишь на пятнадцать. Я работаю с компьютерами целыми днями и не понимаю, почему у меня нет портативного зарядного устройства. Я безрезультатно роюсь в своем портфеле и раздраженно вздыхаю. Я потягиваюсь и спрыгиваю со стула, опираясь на стол. В маленьком кафе стоит странная тишина. Снаружи не слышно ни щебетания птиц, ни случайного пения цикад. Единственные звуки, которые доносятся, — это когда Джордж случайно передвигает свой табурет, пытаясь принять удобное положение. Учитывая, что он сидит на стуле без спинки и находится на высоте четырех футов от земли, это не так-то просто.   Деревянные половицы скрипят под ногами, когда я открываю дверцу кофейного бара и на ощупь ищу чайник, который заметил ранее. Наливаю себе остатки тепловатой жидкости и выпиваю одним глотком. Надеюсь, это поможет мне сохранить ясность ума до тех пор, пока я не смогу насладиться настоящим кофе. Экран блокировки на моем телефоне ослепляет меня, и я морщусь, уменьшая яркость. С таким же успехом я мог бы изменить свой статус на «онлайн». Это относительно новая идея, которая пришла в голову одному из моих коллег. Очевидно, что в течение рабочего дня вы должны быть онлайн всё время, но если вы решите работать сверхурочно, другие люди, которым может понадобиться ваша помощь, могут связаться с вами, не беспокоясь о том, что вас разбудят или отнимут свободное время. Я собираю несколько бумаг, которые достал, засовываю их в портфель и захлопываю его. Наклонившись, включаю свой ноутбук в розетку. Мне придётся оставить его здесь. Не похоже, что Джордж может его украсть. Мягкая застёжка-молния и щелчок моей ручки заставляют Джорджа пошевелиться, прижимаясь к себе, чтобы согреться. Либо это было совпадение, либо у него слишком чуткий сон. Я нацарапываю небольшое сообщение на оранжевом стикере и по привычке ставлю свою зацикленную подпись. Я смотрю на его спящую фигуру и встаю. Мне бы не хотелось, чтобы его клавиатура была испорчена клеем для наклеек. Я буду милым только в этот раз. По доброте душевной я приклеиваю записку прямо посередине его лба. Джордж едва заметно дергается при соприкосновении, и я наблюдаю за ним в тихом изумлении. Так что, определенно, он не очень чутко спал, если это его не разбудило. Я беру папку Оливии со стола и обязательно запираю за собой дверь, прежде чем выйти во влажную ночь, забираюсь в свою машину и включаю радио. Небольшое пространство заполняет знакомый голос радиоведущей, и я откидываюсь на кожаное сиденье.   В доме так же устрашающе тихо, как и в кафе. Даже папа спит. Обычно ранним утром вы можете услышать, как он что-то печатает на клавиатуре или заносит все, что приходит ему в голову, на огромную белую доску, которая занимает боковую стену его кабинета. Думаю, даже он спит по воскресеньям.   Я крадусь вверх по лестнице, чувствуя нарастающее беспокойство из-за дурацких плавающих ступенек, которые мама посчитала хорошей идеей установить у нас в доме. Одна нога соскальзывает, и я оказываюсь зажатым между двумя мраморными плитами в десяти футах от земли. Самая глупая люстра в мире.   Дверь бесшумно открывается, и я проскальзываю в свою комнату, направляясь к шкафу. Я надеваю черные брюки и заправляю темно-синюю рубашку на пуговицах за пояс, добавляя черный ремень, чтобы она оставалась на месте. Закатав рубашку до локтей, я выключаю свет в гардеробной, не потрудившись застегнуть последние две пуговицы на шее.   Я также отказался от пиджака. Вчера Лея рассказала мне, что лучшие студенты из местных университетов посещают ведущие компании города, чтобы получить опыт. Моя ассистентка редко проводит углубленные дискуссии по тривиальным вопросам, так что, должно быть, это важное событие. Если они все-таки решат устроиться на работу, я хочу, чтобы они поняли, что формальности не нужны в большинстве случаев.   Кроме того, я отлично выгляжу в деловом повседневном костюме.   Тихий храп пугает меня до чертиков, и я прищуриваюсь, закатывая глаза, когда замечаю спящую Оливию. Она свернулась калачиком, как кошка, посреди моей кровати, в пижаме из полиэстера с барвинковым фоном, украшенным маленькими пандами. Мне даже не нужен свет, чтобы узнать знакомый наряд. Она была одержима этим набором уже много лет, с тех пор как Сапнап подарил его ей на Рождество.   Я вижу, что Патчес наконец вылезла из своего укрытия, свернувшись калачиком рядом с головой Лив на моей подушке. Эта кошка пропадала где-то несколько дней, и вдруг она появляется, чтобы поспать на моей кровати, как королева, которой она себя считает.   На телефоне Лив загорается уведомление, и Патчес поднимает голову с широко раскрытыми и настороженными глазами. "Доброе утро, милая.” шепчу я, нежно поглаживая ее по голове, смеясь над ее тихим мяуканьем.   Кто, черт возьми, пишет ей смс в 5 утра? Я наклоняюсь и включаю телефон, проверяя, включен ли будильник на 8 утра. Конечно, она забыла. Я быстро включаю сразу три, затем накрываю ее одеялом, предварительно положив папку с физикой на прикроватный столик.   О точно. Утром я зашел в тот маленький виниловый магазинчик, чтобы купить Оливии подарок на удачу. Это была симпатичная вещица, небесно-голубая, с розовыми гранями из сахарной ваты по краям. На конверте была та же цветовая гамма, пузырчатыми буквами написано "Страна грез", он же является последним альбомом, которым одержима моя сестра.   Я должен был отдать это ей после того, как заберу ее, но, очевидно, из-за кого-то определенного, мне не удалось это сделать. Я достаю ее подарок из сумки и кладу на стол рядом с ее телефоном. Вытаскиваю серебристые часы из коробки, надеваю их в последнюю минуту и выбегаю за дверь.   Во второй раз ехать в необычное кафе гораздо приятнее, чем в первый. Дождь полностью прекратился, оставив после себя клочья серых облаков. Солнце начало подниматься из-за крон пальм слева от меня, слепя глаза.   Я въезжаю на небольшую парковку, которая уже до краев забита машинами, несмотря на то, что открылась всего полчаса назад. Дама передо мной придерживает дверь, и я благодарю ее, проскальзывая внутрь и вдыхаю и без того сильные ароматы и звон керамики. Эстетика темно-синего и коричневого цветов приятна для глаз, и я ловлю себя на том, что люблю его гораздо больше, чем Starbucks, к которому я привык.   Я легко вижу поверх голов Джорджа и девушку помоложе, которые бок о бок готовят напитки для своих клиентов. Я проталкиваюсь к ним и ловлю взгляд Джорджа, который прищуривается ко мне, поворачивается спиной и выкрикивает номер, его рука соскальзывает с напитка по стойке.   Я ставлю локоть на стойку, слегка наклоняясь, когда мужчина, сидящий там с газетой, бросает на меня взгляд. Джордж подходит, ставит перед мужчиной чашку с чаем и вертит в ней чайный пакетик.   “Вот”. Я протягиваю ему десятку, выжидающе глядя на него.   Он улыбается, принимая ее из моих рук. “Большое спасибо за чаевые! Если вы хотите сделать заказ, можете встать в очередь у двери”. Говорит он своим дурацким вежливым голосом сотрудника, указывая на конец очереди.   “Технически я сделал заказ раньше всех этих людей”. Я возражаю.   “Технически я могу выгнать тебя за то, что ты зануда, так что тебе лучше встать в очередь, пока я не потерял терпение”. Боже, это была просто надпись на лбу. Я же не вытатуировал член у него на лице.   Я пристально смотрю. Он смотрит в ответ.   Моя рука тянется к банкноте, и он вовремя отводит ее в сторону, посылая мне злобную ухмылку, прежде чем положить ее в большую банку для чаевых перед очередью посетителей. "Возьми их назад, ну попробуй", - он, кажется, бросает мне вызов, и я фыркаю, колеблясь долю секунды, прежде чем отступить. Последнее, что мне нужно, - это взгляды, осуждающие меня за то, что я беру деньги из гребаной банки для чаевых.   “Знаешь, это воровство”, бросил я через плечо, направляясь в конец очереди. Кажется, никого больше не волнует, что меня только что ограбил гнусный британец.   “Поплачь об этом”, рявкает он в ответ. Я разворачиваюсь, чтобы возразить, но он уже принимает чей-то заказ, поведение полностью переключилось с надоедливой сучки на образцового сотрудника.   Я ворчу себе под нос в очереди, бросая убийственные взгляды на Джорджа за то, что он заставляет меня задерживаться. Я раздражаюсь еще больше, когда понимаю, что он этого не видит, слишком занят приготовлением напитков для людей, чтобы заметить.   В некотором смысле, это стало для меня шоком. За исключением моих близких друзей, я привык к тому, что люди души во мне не чают, в основном общаясь с сотрудниками, которым я помогал, или с людьми, которые являются поклонниками моей продукции. Джордж - это что-то с чем-то.   Спустя целых пятнадцать минут я, наконец, добрался до стойки для заказов. Уставшая блондинка без особого энтузиазма улыбается мне. Я узнаю в ней старшеклассницу, на которую жаловалась Оливия.   “Привет, что бы вы хотел –”   Джордж подходит к ней сзади и хлопает по плечу. “Эй, я справлюсь”.   “Я был совершенно счастлив с этой девушкой”. Констатирую я, наблюдая, как она занимает свое место у кассы Джорджа. Он раздраженно поднимает бровь, лезет в карман и смотрит на знакомый оранжевый стикер, который держит двумя пальцами.   “Я иду домой переодеться. Присмотри за моим ноутбуком. Я вернусь к тому времени, как вы откроетесь, поэтому я бы хотел большой кофе со льдом с миндальным молоком и две дополнительные порции эспрессо. Я заплачу, когда вернусь. А еще ты раздражаешь." Он зачитывает, одновременно отключая мой ноутбук от сети, куда он его передвинул, и толкая его мне в грудь через стойку.   Из меня выбивает воздух, и я потираю грудь, вырывая свой ноутбук из его рук. “Знаешь, когда хорошие люди просят об одолжении, обычно за этим следует ”пожалуйста"." Он говорит, его губы скривлены в раздраженной гримасе. Практически единственное выражение, которое я у него видел.   Я игнорирую его, в сотый раз за эти десять минут, смотря на часы. “У тебя уже есть чек для меня?" Спрашиваю я, наблюдая, как меняется его настроение. На моем лице появляется ухмылка. Так вот как заставить его заткнуться.   “Я выпишу тебе твой дурацкий чек к следующей субботе, как ты и хотел”. Он натягивает на себя фальшивую улыбку, но плечи напряжены. “Ты будешь заказывать или как?”   “Большой кофе со льдом, миндальным молоком и двумя порциями эспрессо”. Я раздраженно повторяю. Эх, может, мое опоздание того стоит. “И ванильный латте с шоколадной глазурью”.   В кармане у него звонит телефон, и он хмурится, увидев имя контакта, берет трубку и засовывает ее между ухом и плечом. Он что-то бормочет, и мое внимание рассеивается, но я возвращаюсь, когда рука с чашкой, в которую он наливал молоко, останавливается, когда он слушает того, кто с ним разговаривает, шоколадные глаза расширяются от паники.   Я наблюдаю, как все, что могло пойти не так в тот момент, идет не так, уголки губ неконтролируемо ползут вверх.   Аааа, справедливость прекрасна.