Two daddies and Two babies

Если Юнги нежный, хрупкий и ненавидит боль, а в его маленьком состоянии всё это умножается на сто, то Чонгук - его полная противоположность. Чонгук наслаждается болью, наслаждается тем, что другим кажется очень жестоким. Он любит когда его унижают, используют, и когда с ним грубо обращаются. Но тут есть один нюанс, он очень долго не мог найти себе подходящего партнёра. Многим не нравилось то, что Чон любил быть маленьким во время сессий. Младшему просто было так комфортнее, но никто не мог этого понять и принять. До тех пор, пока он не встретил Намджуна.

***

Чонгук сидит за столом в своей комнате и старательно рисует пляж с голубым морем, песочным берегом и с множеством крабиков, бегающих на песке. Он очень хочет, чтобы его папочке понравился этот рисунок. Он знает, что папочка любит его больше всего на свете, на втором месте после него Юни, на третьем Чимин, а вот на четвёртом месте милые крабики! Именно так выглядел рейтинг любви Намджуна в голове Чонгука. Затем, он слышит стук в дверь, быстро прячет рисунок под стол, подбегает к двери и открывает её, видя перед собой улыбающегося Намджуна, который ещё не переоделся из рабочего костюма. — Папочка! Ты дома! Я тааак скучал! Чонгук запрыгивает на мужчину, обнимая его ногами за талию и обвивает руки вокруг его шеи. — Привет, крольчонок, — ласково здоровается Намджун и целует в губки, обнимая и прижимая к себе, — Как дела? Чем занимался? — спрашивает и заглядывает в глаза младшему, нежно улыбаясь и проходя к нему в комнату, присаживаясь на кровать. — Я покушал, потом чуть-чуть спал, потом смотрел мультики и хмм… Ещё раз покушал! Хёни приготовил мне такой вкусный пирог с клубничками, я съел целых три куска, настолько вкусненьким он был! А вот Юни не кушал пирог, он ночью почти не спал из-за кошмаров, и хёни его успокаивал всю ночь, он плохо себя чувствовал и пошёл спать, хёни сейчас с ним в его комнате, они спят наверное, я их уже час не видел, и мне было так одиноко и скучно… — пробормотал мальчик, надувая губки, и затем посмотрел на старшего. — Но мой папочка вернулся, и теперь всё хорошо! — воскликнул он, широко улыбаясь, и обнял Намджуна ещё крепче, тихо хихикая. Намджун внимательно слушал тараторенье Чонгука, поглаживая его по спинке и кивал, пометив у себя в голове, что нужно будет зайти к Юнги и Чимину. Для него не секрет то, что первого мучают кошмары, но это обычно случается, когда мальчика что-то сильно волнует, поэтому Намджун обязательно выяснит у него, что случилось. — Я очень скучал по тебе, сокровище, — нежно говорит Намджун, поправляя прядь волос младшего, заправляя её за ушко. — И я! Я думал о тебе и пока кушал, и пока смотрел мультик, и пока спал, мне даже снились сны о тебе, представляешь!.. — запинается мальчик, немного краснея, и отводит взгляд в сторону. — Сны? Что за сны? — заинтересовано спрашивает Намджун, смотря на Чонгука, который разглядывает потолок. — Сны… Ну… Мы в них играли, папочка.. Только не в детские игры, а во взрослые! — отвечает Чонгук и хихикает, переводя взгляд на мужчину. — Взрослые? В мафию что ли играли? Конечно, это взрослая игра, крольчонок. В неё таким малышам как ты играть нельзя ни в коем случае, — усмехается Намджун, глядя на младшего, который удивленно смотрит на него. — Не притворяйся глупеньким, папочка! Ты понял, про что я говорю! Мне что, тебе надо говорить, что в этом сне мы трах… Рот младшего накрывает большая ладонь старшего, и он качает головой, строго смотря на Чонгука. — Такие слова можно говорить исключительно взрослым, детка. Таким как ты можно использовать только одно выражение. Заниматься любов.. Ай! Намджун отдергивает руку, в замешательстве смотря на отпечаток зубов на своей ладони и затем переводит взгляд на Чонгука, который смеётся и сползает с колен старшего, прячась под одеяло с головой. — Меня здесь нет! А ещё, тебя укусил не я, а монстр, который живёт под кроватью Юни! Он мне про него рассказывал, какой он большой и страшный! Пока ты говорил, он подбежал к тебе и укусил. Так всё и было, папочка, поверь мне! Голос младшего приглушённо звучит из под одеяла, и Намджун слушает его рассказ, тихо вздыхая и смотря на совсем лёгкий укус. — А у этого монстра такие же кроличьи зубки, как у моего малыша? Какое необыкновенное совпадение, я просто в шоке, — говорит мужчина наигранным удивленном тоном, и хихиканье из под одеяла становится громче. — Даа, мы с ним похожи немножко… — тихо говорит Чонгук, выглядывая из под одеяла и хитро смотря на старшего. — Папочка меня отшлёпает? — спрашивает он милым голоском и строит глазки, мило хлопая ресничками. — Такой наглый крольчонок, и такой извращённый. Твоя задница и дня без меня прожить не может, верно? Конечно, нужно тебя хорошенько выпороть, малыш. Но это не всё, что я на сегодня приготовил для тебя. Он ухмыляется, видя как младший выбирается из под одеяла и сползает вниз, становясь коленками на мягкий розовый ковёр, который лежит перед его кроватью. — Я готов ко всему, что ты для меня приготовил, папочка! — уверенно произносит Гук и кладёт ручки на колени, выпрямляет спину, и опускает взгляд в пол. — Мой хороший мальчик. Назови мне своё стоп-слово, прелесть. Намджун треплет младшего по волосам, и внимательно смотрит, ожидая ответа. — Моё стоп-слово — авокадо. Мальчик поморщился, а Намджун немного улыбнулся. Чонгук очень не любил этот фрукт, именно поэтому выбрал его в качестве стоп-слова. — Если будет некомфортно, какой цвет назовёшь, малыш? — Жёлтый, а если всё хорошо, то тогда - зелёный! Чонгук улыбается, переводя взгляд на Намджуна и знает, что вряд-ли будет пользоваться всеми этими словами. Ведь его папочка самый внимательный и заботливый, значит, младшему не о чем волноваться. — Мой умница, — хвалит Нам и тепло улыбается, поглаживая мальчика по голове. — А теперь, обратно на кровать, малыш. Чонгук быстро садится на кровать, снимая с себя ненужную толстовку, откидывает её в сторону и остаётся в одних кружевных чёрных трусиках. — О, мой крольчонок готовился к моему приходу? — дразня спрашивает Намджун и довольно улыбается, укладывая Чонгука на живот и поглаживая по спинке. — Вставай в коленно-локтевую, прелесть. Чонгук моментально слушается, принимает позу и прогибается, выпячивая попу. Крутит ей, тихо хихикая и немного покраснев, а затем вздрагивает от внезапного шлепка. Намджун наклоняется к младшему, целуя его в висок. — Сессия началась, малыш, — шёпотом говорит на ушко Чонгука, обжигая его своим горячим дыханием. У Чонгука от низкого тона голоса пробежали мурашки по коже, и он кивает, в предвкушении прикусывая губу. Намджун снова принимает сидячее положение, кладёт руки на ягодицы Чонгука, грубо сжимая нежную кожу, и довольно хмыкает от тихого стона младшего. — Я ещё даже ничего не сделал, а ты уже стонешь? Такой маленький, нуждающийся малыш — вот кто ты, верно? Он шлёпает Чонгука со всей силы, и на ягодице остаётся красный след. Мальчик прогибается ещё сильнее, кивая головой, соглашаясь со словами своего папочки и вскрикивая от удара. — Д-да, папочка!.. Мужчина усмехается, качая головой, и снова замахивается, сильно шлепая уже изрядно пострадавшую попку младшего, который вскрикивает ещё громче. — Нет, ты не малыш. Ты нуждающаяся, наглая, извращённая шлюха, — выделяя голосом каждое слово, говорит Намджун с издёвкой. Чонгук хныкает слыша это, и мотает головой, отрицая ужасные слова своего папочки. — Нет? Серьёзно? — Намджун смеётся, одним движением срывая с младшего трусики, которые рвутся от силы мужчины, и смотрит на мокрую, гладкую киску младшего, из которой вытекает ниточка смазки. — А почему тогда твоя пизда течёт так сильно, а твоя жадная дырочка пульсирует так, будто ей не хватает в себе члена? М? Чонгук сглатывает, возбуждаясь ещё сильнее от таких слов, и переводит взгляд на порванные трусики, которые лежат на полу. В его голове мелькает мысль, что сейчас он хочет быть немного похожим на них. Чтобы Намджун его разорвал, точнее разрушил, приложив всю свою силу для этого. И его папочка обязательно это сделает, ведь он делает это каждый раз во время их сессий. Из раздумий Чонгука вырывает очередной шлепок по попе, из-за силы которого он вздрагивает и визжит, кажется, сегодня он не сможет нормально сидеть… — Отвечай мне, маленькая блядь. Ты серьёзно думаешь, что ты не шлюха? — строгим тоном спрашивает Намджун, хватает Чонгука за волосы, и тянет наверх, заставляя мальчика посмотреть себе в глаза. Взгляд младшего затуманен, и он прикусывает губу, краснея ещё больше. — В этой милой, маленькой головке есть хоть что-то, кроме мыслей о ебле? Конечно же нет, всё время ты думаешь только о том, как бы получить папочкин член в свою растраханную дырку или в свой похабный ротик. Ты был создан, для того, что бы тебя трахали, шлюшка, это твоё предназначение! — Намджун рычит и даёт Чонгуку пощёчину, а тот стонет, закатывая глаза. Его папочка так прав, он был создан именно для этого. Намджун даёт ещё одну пощёчину и резко отпускает волосы мальчика, ударяя ладонью в последний раз по заднице с такой силой, что младший кричит и падает на живот, утыкаясь лицом в подушку. Его мелко трясёт от боли и удовольствия, и он пытается восстановить сбившееся дыхание. Намджун довольно усмехается, рассматривая абсолютно красную задницу, на которой уже начали образовываться небольшие синяки. — Шлюха даже не может нормально устоять в позе? — насмешливо спрашивает, переворачивая мальчика на спину, и любуется потерянным выражением лица младшего, который смотрит прямо на него с нездоровым блеском в глазах. — Я хочу… П-пожалуйста… – шепчет умоляюще Чонгук и широко разводит ножки, раскрывая свою мокренькую киску. — Мне абсолютно плевать на то, что ты хочешь, сучка, — зло говорит Намджун. — Ты даже не шлюха, а просто маленькая течная сука. Если бы я дал тебе свою ногу, ты бы стал об неё тереться, правда? Чонгук кивает, сглатывая. Он так хочет к себе прикоснуться сейчас, внизу всё просто горит. Намджун смотрит на раскрытую киску и встаёт с кровати, подходя к одному из больших розовых шкафов. Он открывает его, и берёт со средней полки две красные эластичные верёвки и две пары наручников с мягкой обивкой, и, присаживаясь обратно на кровать, замечает на себе заинтересованный взгляд мальчика. Проигнорировав его, мужчина двигает Чонгука на середину кровати, резко раздвигая его ноги максимально широко, от чего младший взвизгивает и дёргается, но Намджун продолжает, беря верёвку и запускает её в одну из железных петель на кровати Чонгука. Они были сделаны на обоих бортиках кровати специально, чтобы можно было спокойно привязывать младшего. Затем Намджун берёт его за щиколотку и привязывает, завязывая тугой узел. Со второй ногой он проделывает то же самое, пока Чонгук тихо лежит, прикрыв глаза. Намджун довольно смотрит на худые ножки мальчика, которые лежат почти в шпагате. — Мне кажется, именно в этой позе такой сучке и нужно всё время находиться. Чтобы любой мог подойти и хорошенько трахнуть эту развратную пизду, — тихо говорит мужчина, облизываясь. Затем он сильно шлёпает по раскрытой киске, попадая прямо в маленький клитор, из-за чего младший широко раскрывает глаза и стонет, поднимая таз и пытаясь уловить свой заветный оргазм, который так близко. Его руки сами тянутся, что бы немножко потрогать там, и, наконец-то, кончить, но их перехватывают, и Чонгук получает ещё одну пощёчину, недовольно хныкая. — Даже не думай кончать, блядь. Это нужно заслужить, а ты пока что ведёшь себя просто отвратительно. Даже просто смотреть на это всё жалко, — он отпускает руки мальчика, и берёт его за подбородок, вздергивая и заставляя посмотреть на себя. Чонгук испуганно смотрит и прикусывает губу, а Намджун усмехается и продолжает. — Ты кончаешь только с разрешения, шлюха. А вообще, тебе этого делать особо и не нужно. Разве ты создан для того, что бы получать удовольствие? Естественно нет, ты должен доставлять его другим с помощью своего хорошенького тела. На глазах Чонгука появляются слезы, и он кивает. Он так сильно хочет кончить, но в тоже время понимает, что сейчас это не так уж и важно. Папочка обязательно позволит ему, если он будет хорошо справляться. Намджун приковывает руки Чонгука к двум петлям наручниками, и проводит рукой по киске, дырочка которой сжимается даже от такого лёгкого касания. Чонгук смотрит на Намджуна жалобным взглядом, и старший ухмыляется, снова проводя ладонью и размазывая блестящую смазку. — Сейчас тебе будет приятно, шлюшка. Обещаю. Мужчина усмехается и встаёт с кровати, открывая тот же шкаф, из которого брал верёвки, и берет с нижней полки вибратор, что напоминал Чонгуку микрофон. Младший тихо хихикает, довольно думая, что сейчас то папочка его пожалеет и даст кончить. Но Намджун разрушает его надежды, включая вибратор и кладя его на кровать, прямо около дырочки младшего, которая начинает пульсировать ещё сильнее от слабой вибрации. Чонгук начинает дёргаться и мотать головой, пытаясь уйти от ужасного дразнящего чувства. Этого было недостаточно, чтобы кончить, будто тот самый момент, когда остаётся всего несколько секунд до сладкого оргазма, начал повторяться по кругу. — Нет, нет, нет, папочка!! Этого недостаточно чтобы кончить, это так неприятно, папочка, я не могу, пожалуйста, убери е… — его затыкает пощёчина старшего, который сжимает челюсть и напряженно смотрит на него. — Ты сейчас серьёзно? Думаешь, я правда стал бы заботиться о том, чтобы тебе было приятно? Ты заслуживаешь чувствовать лишь боль, шлюшка. Даже смотреть на тебя противно, от обычного вибратора впадаешь в истерику. Жалкая, ни на что не годная сучка. Он даёт младшему ещё одну пощёчину, и тот кивает, всхлипывая. — Назови мне свой цвет, малыш, — ласково просит Намджун и проводит рукой по волосам мальчика. — З-зеленый, папочка… — заикаясь отвечает младший, прикусывая губу. Старший кивает, довольно ухмыляясь и встаёт с кровати, подходя к двери и смотря на шокированное выражение лица младшего. — Я вернусь через десять минут, шлюшка, — бросает он, прикрывая за собой дверь, и идёт в сторону лестницы, спускаясь и проходя на кухню. За большим столом, который стоит около стены, он замечает сонного маленького комочка, который сидит на стуле лишь в одном объёмном свитере, и пьёт чай, смотря в пол, размышляя о чём-то своём с серьёзным выражением на лице. Намджун подходит к нему, наклоняется и нежно чмокает в макушку, негромко, что бы не испугать мальчика, говорит. — Привет, милый, — он улыбается, смотря на Юнги, который переводит свой взгляд на Намджуна и сонно щурится, немного улыбаясь. — Здравствуйте, Господин, — тихо говорит и тут же зевает, прикрывая свой ротик ладошкой. — Я зайду к тебе через несколько часиков, хорошо, малыш? Хочу поговорить с тобой и с твоим папочкой, — ласково говорит Намджун, поглаживая мальчика по голове. — Конечно, только если он не будет спать… И если я не буду спать… Хотя я не буду спать ещё ближайшие лет сто! — недовольно бурчит он и отпивает из своей чашки с громким хлюпом. Намджун тихо усмехается, и подходит к электрическому чайнику, выдергивая его из розетки и ставя на небольшой поднос, туда же ставит две чашки которые достал из шкафчика, затем незаметно берет оттуда же маленькую рюмку и прячет к себе в карман. Поворачивается к Юнги уже с подносом в руках, и он в замешательстве смотрит на старшего. — Зачем вам всё это, Господин?.. — Это? — переспрашивает Намджун, мило улыбаясь и показывая ямочки на щеках. — Мы с Гукки хотим попить чай наверху, знаешь же, сколько чашек за раз он может выпить. Не хочу бегать туда сюда тысячу раз. Он всё также улыбается, подходя к лестнице и последний раз взглянув на Юнги, произносит. — Я верну чайник буквально через часик, люблю тебя, милый! — быстро говорит Нам и стремительно поднимается по лестнице, не дожидаясь ответа от младшего, который так и остаётся сидеть на диване, смотря на старшего с раскрытым ртом. Открывая дверь в комнату одной рукой, держа в другой поднос, Намджун быстро заходит в комнату, закрывая дверь и поворачивается к Чонгуку, оценивая его состояние. Мальчика трясло и он тихо хныкал зажмурившись, бормоча себе под нос что-то вроде: «папочка…», «кончить…», «больно…». Кажется, младший даже не заметил приход Намджуна, и тот, аккуратно поставив поднос на письменный стол, садится на кровать, выключая вибратор, и легонько шлепает Чонгука по щекам, приводя в чувства. Чонгук открывает глаза всего через пару секунд, и заметив старшего, начинает хныкать ещё сильнее, дергаясь всем телом. — Папочка, мне нужно кончить, я не могу больше!!.. — он громко говорит плаксивым тоном, умоляюще смотря на Намджуна. Старший лишь ухмыляется, качая головой и проведя кончиками пальцев по плоскому животику Чона, от чего тот вздрогнул. — Нет, шлюшка. Тебе нельзя кончать. Знаешь для чего ещё созданы такие как ты? Не только для того, что бы тебя трахали, конечно нет. Ты создан для того, чтобы терпеть боль. Наслаждаться ею. И ты будешь это делать, маленькая блядь. Намджун встаёт и подключает чайник в розетку, нажимает на кнопку, и ждёт, пока он закипит. Он ещё на кухне заметил, что в него уже налит максимальный объем воды, так что им точно этого хватит для их отличного «чаепития». Чонгук в шоке наблюдает за действиями мужчины, громко сглатывая. Его сердце начинает так громко стучать, ему очень страшно. Это чувство страха и предвкушения боли делает его ещё более мокрым и возбужденным. Чайник закипает, и Намджун вытаскивает рюмку из кармана, наполняя её кипятком и ставя на прикроватную тумбочку младшего. Он снова садится рядом с ним, проводя ладонью по его киске. — Надеюсь твоя пизда успела отдохнуть? — он усмехается, снова включая вибратор и подносит его к клитору мальчика сильно прижимая. — Папочка! Чонгук снова начал дрожать, и громко застонал, подаваясь бедрами вперёд, наслаждаясь долгожданной стимуляцией. — Я сейчас… Прямо сейчас!... Намджун отдергивает вибратор, выключая его, и со всей силой шлепает по раскрытой вагине младшего. — Таким жалким шлюхам как ты, кончать нельзя, сучка. Надеюсь, ты это запомнил раз и навсегда, — почти рычит он, грозно смотря на сжавшегося младшего. Чонгук разочарованно стонет, прикрывая глаза. Черт, он же почти кончил. Осталась буквально капелька, и было бы так приятно… Намджун ухмыляется, смотря на это, и берёт в руки рюмку, слегка наклоняя её, и пара раскалённых капель попадают на живот младшего, окрашивая нежную кожу в красный цвет. Тот дёргается, вскрикивая, и явно собирается что-то сказать, но Намджун не даёт ему этого сделать, выливая сразу пол рюмки туда же. Чонгук чувствует кипяток на своём теле, и орёт так, что Намджуну кажется, что он перекричал их шикарную звукоизоляцию, которая была установлена во всех комнатах. Старший довольно улыбается на это, и выливает оставшиеся пол рюмки, на все тот же бедный животик Чонгука. — Папочка, мне больно! Очень-преочень больно! Убери его, убери пожалуйста! — вопит Чонгук, начиная плакать из-за ужасного чувства жжения, но через пару минут осознает, что оно ему начинает немного нравится. Жалящая боль переходит в такое же удовольствие, и он тихо всхлипывает, немного успокаиваясь и смотря на Намджуна, который успел налить уже вторую рюмку, и снова сесть рядом. — Конечно тебе больно, сучка. Всё, как и должно быть. Но я вижу по твоему взгляду, что тебе нравится даже это. Чёрт, ты такой нуждающийся, тебе нравится даже, когда тебя кипятком поливают. Я в шоке, — задумчиво говорит Намджун и проводит ладонью по соскам младшего, от чего тот тихо стонет, прикусывая губу почти до крови, — прелестные сосочки, уверен, с кипятком они будут выглядеть ещё лучше. Намджун с наслаждением наблюдает за побледневшим мальчиком, который быстро мотает головой. — Не надо, папочка, это будет так больно! Я…Я просто не смогу, пожалуйста, не… Мужчина лишь смеётся, выливая кипяток сразу на всю грудь, а младший замирает на секунду и снова выгибается и громко орёт ещё громче чем в прошлый раз и затем стонет во всё горло, из-за Намджуна, который растирает его раскрасневшиеся и вставшие соски. — Папочка, я сейчас!... Чонгук выгибается, зажмуривая глаза и с громким стоном кончает, пачкая простыню большим количеством смазки. Его голова падает обратно на подушку, и он лежит неподвижно, стараясь восстановить дыхание. Намджун поражённо смотрит на мальчика, отрываясь от него. — Ты сейчас кончил из-за кипятка на своих сосках? Черт, малыш, ты удивляешь меня всё больше и больше… — поражённо шепчет он, проводя ладонью по щеке младшего, целуя в лоб, — ты хоть живой, кроха? Чонгук приоткрывает глаза и пугается, потерянным взглядом смотря на старшего. — П-прости, папочка, я кончил без твоего разрешения, прости, прости прости… — севшим голосом бормочет мальчик, начиная всхлипывать, а из его глаз текут первые слёзы. Намджун сразу же отвязывает младшего, освобождает его руки, сажает к себе на колени, и обнимает за талию, нежно целуя в лоб и прижимая дрожащего мальчика к себе. — Не плачь, маленький, сессия окончена. Ты так потрясающе справился, мой умничка, мой самый хороший мальчик. Он оставляет мелкие поцелуи по всему личику Чонгука, от чего тот начинает тихо хихикать, вытирая свои слёзы, и тоже оставляет поцелуй на щеке старшего. — С-спасибо, папочка… Если честно, мне было, ну… Правда приятно, когда ты делал эту штучку… С горячей водой… Чонгук краснеет, отводя взгляд в сторону, и тихо всхлипывает, утирая кулачком оставшиеся слезы. — Учитывая, что мой мальчик никогда не кончал без стимуляции клитора, я это заметил. Намджун целует младшего за ушком, тихо шепча. — Мы обязательно это повторим, прелесть. Чонгук кивает и смотрит на небольшие ожоги, проводя по ним пальчиком и шикая от неприятных ощущений. — Нужно их обработать, милый. Я сейчас принесу аптечку, жди меня здесь, крольчонок, — нежно произносит мужчина и встаёт, напоследок целуя младшего в лоб. Он выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь, которая, как оказалось была немного приоткрыта. Судя по всему, он забыл её запереть. Почти сразу же Намджун натыкается на растрёпанного Чимина, который смотрит на него со злым прищуром, а его руки скрещены на груди. — Ты его, блять, убивал там?