по ту сторону камер

Аделина медленно открыла глаза, чувствуя мягкий утренний свет, пробивающийся через жалюзи студии. Она моргнула, пытаясь прийти в себя, но осознание пришло мгновенно: она лежала на Ване. Его дыхание было ровным, он всё ещё спал, его рука обвивала её талию. Под её щекой была его грудная клетка, и она чувствовала, как его сердце бьётся под её. В голове всё перемешалось. Она не могла сразу вспомнить, как оказалась здесь, но фрагменты ночи постепенно всплывали: их поцелуи, его горячие прикосновения, её собственные порывы. Однако она также помнила, что они так и не перешли ту черту, которая могла бы всё изменить. Она приподнялась, чтобы взглянуть на него. Его волосы растрепались, лицо было спокойным, но таким непривычно серьёзным даже во сне. Она вдруг поняла, что впервые видит его таким — уязвимым, настоящим. «Что я делаю?» — подумала она, стараясь не шевелиться слишком резко. Но её движение всё-таки разбудило его. Ваня медленно открыл глаза, и его взгляд тут же встретился с её. На долю секунды он выглядел растерянным, но затем уголки его губ приподнялись в лёгкой улыбке. — Доброе утро, — пробормотал он хрипловатым, сонным голосом. Аделина почувствовала, как у неё теплеют щеки, но постаралась сохранить хладнокровие. — Доброе, — ответила она, отстраняясь, но его рука всё ещё удерживала её. — Ты куда? — спросил он, потянув её обратно, как будто не хотел, чтобы этот момент закончился. — Нам нужно репетировать, — ответила она, стараясь звучать уверенно, но её голос предательски дрожал. Парень усмехнулся и отпустил её, позволяя ей встать. — Ну, если ты так торопишься… — его тон был мягким, но в нём звучала нотка разочарования. Она посмотрела на него, пытаясь понять, что именно она сейчас чувствует. Было ли это желание снова прикоснуться к нему? Или страх, что всё стало слишком реальным? — Ваня, — наконец произнесла она, не зная, что сказать дальше. — Что? — он поднялся, садясь на диване и слегка наклоняя голову. Девушка хотела сказать что-то острое, саркастичное, чтобы вернуть их в привычную игру. Но вместо этого она прошептала: — Ты ведь понимаешь, что это было ошибкой? Его лицо застыло. Несколько секунд он молчал, а затем его улыбка стала чуть горькой. — Если ты так считаешь, то пусть будет так, — сказал он спокойно, хотя в его голосе читалось что-то большее. Аделина не смогла удержать взгляд. Она быстро отвернулась, чувствуя, как её сердце сжалось. — Нам нужно работать, — бросила она, пряча эмоции за ледяной маской. Она ушла в другую комнату, оставляя его одного. Но каждый её шаг отдавался эхом в её голове: «Почему ты бежишь, Аделина?»

***

Вечером Канаева подъехала к огромному комплексу «ВТБ Арена». Огни мерцали в темноте, словно драгоценности, привлекая тысячи людей, уже спешивших на концерт. Водитель припарковал Майбах у служебного входа, и охранники сразу проводили её внутрь. Она нервничала, но не показывала этого. Её сердце колотилось от мысли, что сегодня она будет на одной сцене с Дмитриенко. После их утреннего разговора она не знала, чего ожидать. Но одно было ясно — это выступление станет важной точкой в их совместной работе. Аделина вошла в гримёрку, где уже суетилась команда стилистов. Её подготовка к выступлению была тщательно спланирована: откровенный серебристый комбинезон с кристаллами, облегающий каждую линию её тела, высокий хвост, который подчёркивал её острую скулу и ярко-красные губы. Она выглядела, как звезда, которой предназначено быть на вершине. Но даже сияние её наряда не могло скрыть лёгкого беспокойства в её глазах. Она смотрела на своё отражение в зеркале, стараясь сосредоточиться на образе, который должна была показать публике, а не на хаосе, который творился внутри. — Ты готова? — раздался голос за её спиной. Она обернулась и увидела Егора. Он выглядел сосредоточенным, но в его взгляде скользнуло что-то вроде одобрения. — Конечно, — ответила она с лёгкой улыбкой. — Хорошо. Это твой вечер. Покажи им, кто здесь настоящая звезда, — сказал он, хлопнув её по плечу. Аделина кивнула и глубоко вдохнула. Она знала, что должна быть идеальной. Через несколько минут девушка направлялась к сцене, её взгляд скользил по толпе за кулисами: организаторы, техники, стилисты, охрана. Обычная суматоха перед большим выступлением. Но вдруг её шаг замедлился. Среди всей этой суеты она увидела лицо, которое не могла спутать ни с чьим другим. Бессмертных. Он стоял чуть в стороне, рядом с барьером, держа одну руку на металлических перилах. Его спокойная, почти лениво-насмешливая улыбка заставила её замереть. На нём был чёрный худи, капюшон чуть прикрывал лицо, но его пронизывающий взгляд был неподдельным. «Что он здесь делает?» — пронеслось у неё в голове, но она тут же опомнилась. Он слегка наклонил голову, будто приглашая её подойти. Весь его вид говорил о том, что он здесь не случайно. Аделина ощутила прилив адреналина, но сохранила хладнокровие, как привыкла это делать. Она сделала несколько шагов в его сторону, оглядываясь, чтобы убедиться, что никто этого не заметил. — Ты что тут делаешь? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал холодно и уверенно. Дипинс улыбнулся шире, наклонился ближе, чтобы она могла его услышать. — Разве не очевидно? Я пришёл посмотреть на шоу, — его голос был низким, с лёгкой насмешкой, как всегда. — Ты вообще не должен был быть здесь, — она сжала руки в кулаки, чувствуя, как её сердце бьётся быстрее. — Расслабься, Канаева. Я просто зритель, — он поднял руки, словно показывая, что не собирается ей мешать. — Но, должен сказать, ты выглядишь… впечатляюще. Она почувствовала, как её щеки вспыхнули, но быстро отвернулась, чтобы он этого не заметил. — Мне пора, — бросила девушка через плечо, двигаясь дальше по направлению к сцене. — Удачи, звезда, — крикнул он ей вслед, его голос звучал громче, чем нужно. Она не обернулась, но чувствовала на себе его взгляд. Даже когда она уже стояла за сценой, готовая выйти под оглушительный гул толпы, мысль о его присутствии не покидала её. «Почему он здесь? Почему именно сегодня?»’— спрашивала она себя, но ответы, казалось, были ускользающими. Свет софитов заполнил сцену, и крики зала усилились до предела. Объявили выход Аделины Канаевой и Вани Дмитриенко. Они шагнули навстречу свету, бликуя своими образами: она — в золотом комбинезоне, ослепительном, как сама звезда, он — в чёрном костюме, строго, но с налётом дерзости. Музыка начала играть, и толпа замерла, ожидая первых нот. Аделина взяла микрофон, её голос зазвучал мягко, но уверенно: — Ты — Венера, я — Юпитер, ты — Москва, я — Питер… Она пела с такой эмоциональной отдачей, что слова, казалось, рождались прямо здесь, на сцене. Зал погрузился в магию их дуэта. Когда начался припев, Дмитриенко шагнул ближе, и их голоса слились в гармонии, заставляя тысячи сердец трепетать. Его взгляд был пронзительным, но уверенным, в нём скользило что-то недосказанное. И вот настала его очередь петь. Он шагнул к ней, сделав это с такой естественной грацией, словно они были одними в этом пространстве. Его голос звучал низко, насыщенно: — А может быть счастье нам не найти? И если честно, ты не моя невеста… Зал вспыхнул волной восторга, но никто даже не подозревал, что на сцене происходит нечто гораздо глубже. Когда он произносил: — …Чтобы найти своё место вместе, он вдруг протянул руку и провёл пальцами по её щеке. Аделина замерла. Её дыхание на секунду сбилось, но она не дала эмоциям выдать её. Его прикосновение жгло. Она знала, что это должно быть частью шоу, что это было оговорено заранее, но в этот момент он, казалось, пересёк черту. Дмитриенко приблизился ещё ближе, его губы остановились в миллиметре от её. Она могла чувствовать его дыхание, слышать, как оно чуть участилось. Их взгляды встретились, и мир за пределами сцены исчез. Зал буквально обезумел, люди кричали, аплодировали, махали руками, но они этого не слышали. Музыка продолжалась, их голоса снова переплелись в припеве, но напряжение между ними не спадало. Парень чуть отстранился, позволяя ей завершить последнюю строчку. — На одной орбите опять… Последние аккорды стихли, свет прожекторов мягко осветил их лица, и толпа взорвалась овациями. Аделина чуть наклонила голову, улыбаясь зрителям, но прежде чем успела хоть что-то сказать, Дмитриенко сделал шаг вперёд. Его руки нашли её талию, мягко, но уверенно. Она успела удивлённо вздохнуть, прежде чем он притянул её ближе и, не давая времени опомниться, наклонился и поцеловал. Зал буквально содрогнулся от криков. Это была не просто сцена, это было что-то большее, настоящее. Его губы жгли её, сердце колотилось так, словно хотело вырваться наружу. Она растерялась на мгновение, но не отстранилась. Когда он отступил, её глаза встретились с его, полные удивления и эмоций, которые она не могла распознать. За кулисами, в тени декораций, стояли Егор и Ваня. Бессмертных наблюдал за происходящим с ледяным выражением на лице, но внутри него бушевала буря. Он сжал зубы так сильно, что они заскрипели, руки в карманах напряжённо сжались в кулаки. — Вот же... — он бросил взгляд на Егору, который, казалось, пытался скрыть смешок. — Ты же понимаешь, что это шоу, брат? Расслабься, — сказал Крид, но его тон был скорее насмешливым, чем утешительным. — Расслабиться? — Дипинс резко повернулся к нему. — Ты серьёзно? Его взгляд снова упал на сцену, где Дмитриенко всё ещё держал Аделину за руку, они кланялись толпе. — Этот... — он прикусил язык, чтобы не сказать лишнего. — Думаешь, она на это согласилась просто ради шоу? Продюсер усмехнулся, но не ответил, позволяя парню вариться в своём негодовании. Ваня чувствовал, как в груди поднимается волна ярости. Ему хотелось ворваться на сцену, разорвать эту иллюзию "идеальной пары", но он знал, что сейчас это невозможно. Он ненавидел это чувство беспомощности. — Это её выбор, — наконец сказал Крид, пожимая плечами. — Или ты хочешь что-то доказать? Дипинс молчал, его взгляд снова вернулся к сцене. «Доказать?»— пронеслось у него в голове. Он сам не знал, чего хотел в этот момент, кроме одного: убрать Дмитриенко с её орбиты. Аделина сорвалась со сцены, едва успев кивнуть публике. Она чувствовала, как взгляд парня всё ещё прожигает её спину, но не оглянулась. Сердце колотилось так сильно, что ей казалось, его стук раздаётся на весь коридор. Влетев в гримёрку, она захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, тяжело дыша. Она чувствовала, как горячая волна прокатилась по всему телу. Этот поцелуй… Он был спонтанным, но таким настоящим, таким… неправильным. Аделина посмотрела на своё отражение в зеркале. Её лицо горело, глаза блестели, а губы слегка опухли. — Чёрт… — прошептала она, убирая прядь волос с лица. Девушка прошлась по комнате, пытаясь прийти в себя, но её мысли были слишком хаотичными. «Что это было? Почему он это сделал? Почему я позволила? Мы же договорились…» Раздался стук в дверь. Она вздрогнула, обернувшись. — Аделина? — голос Дмитриенко был сдержанным, но в нём чувствовалась настойчивость. — Мы можем поговорить? Она открыла рот, чтобы что-то ответить, но слова застряли в горле. — Аделина, я знаю, что ты там. — Уходи, Ваня, — наконец произнесла она, но её голос предательски дрожал. — Ты думаешь, я просто так уйду после того, что только что произошло? — его тон стал жёстче. Она молчала, сжав руки в кулаки. — Открывай. Сейчас. Она замерла на мгновение, затем резко распахнула дверь. — Чего ты хочешь? — выпалила она, глядя ему в глаза. Он стоял перед ней, всё ещё в сценическом костюме. Его взгляд был холодным, но в глубине глаз горело что-то необъяснимое. — Разобраться. Что это было? — Шоу, Ваня. Это было шоу, — её голос был резким, но внутри всё сжималось. Парень сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между ними. — Это не было просто шоу, и ты это знаешь. Она не ответила, только отвела взгляд, чувствуя, как его близость снова выбивает из неё почву. — Посмотри на меня, — его голос стал мягче, но требовательным. Она подняла взгляд, и их глаза встретились. На мгновение время остановилось, и комната наполнилась молчаливым напряжением. Девушка размахнулась и с силой ударила парня по щеке. Глухой звук пощечины эхом отразился в гримёрке. Дмитриенко отшатнулся, но не сказал ни слова, его взгляд стал только более острым, холодным. — Не смей больше так делать, — прошипела она, её голос был низким и дрожал от злости.— Ты не имеешь права! Она резко повернулась и вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь. Каблуки громко стучали по полу, и её дыхание было сбивчивым. В голове крутились обрывки мыслей, но она не могла их разобрать. В коридоре ей навстречу вышел Егор. Он стоял, облокотившись на стену, и сразу заметил её заплаканные глаза и красное лицо. — Аделина, что случилось? — спросил он, выпрямляясь. Она пронеслась мимо, будто не слышала его. — Аделина! — окликнул он громче, пытаясь догнать её. Но она даже не оглянулась. Егор растерянно смотрел ей вслед, пока её фигура не скрылась за углом. Канаева выбежала из здания, ощущая, как вечерний холод бьёт в лицо. В этот момент она была готова сесть в любую машину и просто уехать куда угодно, лишь бы оказаться подальше от всех — от Дмитриенко, от Егора, от этих проклятых эмоций, которые она больше не могла контролировать. Аделина подбежала к своему Майбаху и опёрлась на капот, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Её дыхание стало прерывистым, сердце бешено стучало в груди. Руки тряслись, а в голове гулко звенело. — Чёрт… чёрт… — прошептала она, закрывая лицо руками. Она пыталась взять себя в руки, но паника захлестнула её с головой. Ей казалось, что воздух вокруг сгустился, как вязкий туман, и она больше не может дышать. И тут она услышала шаги. Тяжёлые, уверенные. — Канаева, — раздался низкий голос позади. Она вздрогнула, обернувшись. Бессмертны… Его лицо всё ещё хранило следы злости, но в глазах теперь мелькала тревога. Он остановился в паре шагов от неё, посмотрел внимательно и сразу понял, что происходит. — Блять, — тихо выругался он, подходя ближе. — Ты дышать не можешь? Она не ответила, только покачала головой, с трудом хватая ртом воздух. — Эй, спокойно, — сказал он мягче, осторожно касаясь её плеча. — Смотри на меня. Она подняла глаза, которые блестели от слёз. — Повтори за мной, ладно? — он медленно сделал глубокий вдох. — Вдох… и выдох. Медленно, как я. Она попыталась, но дыхание сбилось. — Еще раз, — настаивал он, приближаясь ещё ближе. Теперь он был совсем рядом. — Вдох… и выдох. Всё будет хорошо. Его голос был неожиданно спокойным, почти нежным. Парень взял её дрожащие руки в свои, слегка сжал, чтобы зафиксировать её внимание. — Ты справишься. Я здесь. Никто тебя не тронет. Медленно, но дыхание начало выравниваться. Аделина смотрела на него, как будто зацепившись за его взгляд, словно за спасательный круг. Её ноги подкашивались, но его руки поддерживали. — Вот так, молодец, — сказал он, чуть улыбнувшись. Она наконец смогла глубоко вдохнуть. — Почему ты здесь? — прошептала она, голос ещё дрожал. Он помедлил, его глаза задержались на её губах, прежде чем снова встретиться с её взглядом. — Потому что я не могу оставаться в стороне, когда с тобой что-то происходит, — тихо произнёс тот. Аделина выпрямилась, вытирая дрожащими руками лицо. Она смотрела на Ваню, всё ещё ощущая его тепло рядом, но слова, которые он только что сказал, задели её глубже, чем она ожидала. — Ты не можешь оставаться в стороне? — горько переспросила она, пытаясь скрыть растерянность за маской сарказма. — А может, тебе вообще не стоит здесь быть? Ваня напрягся, его челюсти сжались. — Ты серьёзно? — его голос стал холодным. — Я здесь, потому что кто-то должен тебя ловить, когда ты разваливаешься. — Разваливаюсь? — она вздохнула, закатив глаза. — Может, это ты просто ищешь повод, чтобы снова контролировать мою жизнь? — Контролировать? — Ваня шагнул ближе, его голос стал громче. — А ты думаешь, каково это — смотреть, как ты ведёшь себя с этим… Дмитриенко? Её глаза сузились. — С этим Дмитриенко? — язвительно повторила она. — Ты о нём ничего не знаешь. — Зато я знаю, что он тебе не нужен, — парень поднял брови, его тон был резким. — Ты просто играешь. Как всегда. — Играть? — она сделала шаг вперёд, теперь их лица были почти на одном уровне. — Это не твоё дело, Бессмертных. Ты вообще кто такой, чтобы мне указывать? — А кто он? — огрызнулся Ваня, его голос становился всё громче. — Ещё один мальчик, которого ты используешь? Тебе нравится это, да? Нравится, что все вокруг бегают за тобой, как собачки? Её лицо вспыхнуло от ярости. — А ты что, ревнуешь? — выпалила она. Он замолчал, его взгляд потемнел. Она заметила, как он сжал кулаки, но не ответил. — Вот оно что, — она усмехнулась, но её голос дрожал. — Ты всё ещё не можешь отпустить, да? — Заткнись, Канаева, — прошептал он, но в его голосе была угроза. — Или что? — она толкнула его в грудь, не отводя взгляда. — Снова уйдёшь, как тогда? Парень резко схватил её за запястья, прижимая к машине. — Хочешь знать, что я думаю? — его голос стал низким и хриплым. — Я думаю, что ты боишься. Больше, чем я. Больше, чем этот твой Дмитриенко. Ты боишься, что кто-то увидит, какая ты на самом деле. Её дыхание перехватило, она попыталась что-то сказать, но он продолжил, его лицо было так близко, что она чувствовала тепло его дыхания. — И знаешь что? Я видел. И вижу сейчас. Аделина замерла, её сердце билось где-то в горле. Она смотрела на Ваню, его глаза горели гневом, но за этим огнём скрывалось что-то другое — что-то, что заставляло её забыть, как дышать. — Отпусти меня, — сказала она, но её голос прозвучал неубедительно. Тот не шевельнулся. Его руки всё ещё удерживали её запястья, и его взгляд прожигал её насквозь. — Ты хочешь, чтобы я отпустил? — его голос стал ниже, почти шёпотом, но в нём слышалась угроза. — Или ты хочешь, чтобы я остался? Эти слова ударили её сильнее, чем она ожидала. Она хотела ответить, но не смогла — её губы не слушались. — Вот в чём твоя проблема, Канаева, — продолжил он, наклоняясь ближе. Теперь его губы были всего в нескольких сантиметрах от её уха. — Ты всегда говоришь одно, а хочешь другого. Она задержала дыхание, чувствуя, как тепло его тела обволакивает её. — Ты понятия не имеешь, чего я хочу, — прошипела она, её голос дрожал, но она старалась сохранять хладнокровие. Он усмехнулся, его взгляд опустился на её губы, затем снова поднялся к её глазам. — Правда? — сказал он тихо, его тон был вызывающим. — Тогда скажи. Её лицо вспыхнуло от гнева и смущения. Она вывернула запястья из его рук и толкнула его в грудь. — Ненавижу тебя, — сказала она, её голос был низким и хриплым. Ваня отступил на шаг, но его взгляд оставался пристальным, почти гипнотическим. — Ненавидь сколько хочешь, — сказал он, его голос прозвучал неожиданно мягко. — Но мы оба знаем, что это ложь. С этими словами он резко отвернулся и пошёл прочь, оставив её стоять у машины, охваченную бурей эмоций. Она хотела крикнуть ему вслед, снова бросить в него свои колкие слова, но не могла. Вместо этого девушка просто смотрела, как он удаляется, а внутри неё всё горело от ярости, смущения и… чего-то, что она не хотела признавать. Её ладони всё ещё дрожали. Слова парня отзывались в её голове эхом. Он знал, как надавить на её самые уязвимые точки, знал, как вывести её из себя, но что-то в его взгляде, в том, как он говорил, зацепило её глубже, чем она могла ожидать. Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Но вместо этого перед её мысленным взором снова всплыло его лицо — напряжённое, горящее гневом, и одновременно с этим — бесконечно притягательное. — Чёрт бы тебя побрал, Бессмертных, — прошептала она себе под нос. Канаева села в машину, сжимая руль так сильно, что костяшки побелели. Мысли о Ване не отпускали её. Это была ненависть, или нечто другое? Она чувствовала, как всё внутри неё кипит, как она сама себя не узнаёт. Она завела машину и нажала на газ, оставив позади тот момент, который, казалось, перевернул её внутренний мир.

***

Бессмертных сидел в своём такси, уставившись на окно, но ничего не видя. Внутри него бушевал хаос. Он не мог понять, что сейчас сильнее — его злость или желание быть рядом с ней. "Она сведёт меня с ума," — подумал он, проведя рукой по лицу. Он вспоминал её взгляд — тот, который всегда бросал вызов, но сейчас в нём было что-то ещё. Она растерялась, когда он говорил с ней, но одновременно с этим её глаза горели, будто она наслаждалась этой игрой. "Она играет с огнём, но не понимает, что сама горит," — подумал он с раздражением. Он выдохнул, но это не помогло. Её лицо стояло перед его глазами, её голос всё ещё звенел в ушах. "Нужно отвлечься," — сказал он себе, но даже он понимал, что это было ложью. Потому что где-то глубоко внутри он знал — её невозможно забыть.

***

Последние недели девушка жила на грани. Тишина её огромной квартиры, которая когда-то была её убежищем, теперь давила на неё со всех сторон. Каждый угол, каждый предмет напоминал о её прежней жизни, о том, как всё вышло из-под контроля. Она стояла у окна, глядя на ночной город, утопая в своей боли. Её мысли блуждали, возвращаясь к каждому моменту, который выбивал из неё силы. Крик отца, пощечина, ледяной взгляд Дипинса, нахальные ухмылки Дмитриенко — всё это было слишком. Ей хотелось исчезнуть. Просто раствориться, чтобы больше никто не знал, что она существует. Чтобы её перестали дергать за ниточки, как куклу, чтобы она перестала быть игрушкой в чужих играх. Она подняла бокал вина, но рука дрожала. Это был её шестой за вечер, но он не приносил облегчения, как раньше. Наоборот, только усиливал её беспокойство. Аделина опустилась на пол у окна, обхватив руками ноги. Её сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется наружу. — Всё кончено, — прошептала она, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Она схватила телефон, который наконец решила зарядить, и открыла сообщения. Пропущенные звонки от Егора, Дмитриенко, даже нескольких друзей, которых она уже почти забыла. Но ни одного сообщения от него. И эта пустота почему-то била больнее всего. "Ему всё равно," — подумала она, откидывая телефон в сторону. Ей хотелось крикнуть, разбить что-то, разнести эту квартиру в щепки, но сил не было. Только слабость. И отчаяние. Девушка закрыла глаза и прошептала: — Если я исчезну, кто-нибудь вообще заметит? Но ответа, конечно, не было. Только холод ночи, проникающий сквозь стекло, и звуки города, который жил своей жизнью, не замечая, как она умирает изнутри.

***

На следующее утро, проснувшись с тяжёлой головой, Аделина всё ещё чувствовала пустоту. Она лежала на полу своей гостиной, рядом валялась пустая бутылка вина. Вокруг был беспорядок: разбросанные бумаги, кофейные чашки, скомканные черновики её песен. Она медленно поднялась, обхватив голову руками. Глядя на своё отражение в зеркале, она впервые за долгое время не узнала себя. Опухшие глаза, бледное лицо, взлохмаченные волосы. — Ты докатилась, Ада, — прошептала она, почти с насмешкой над собой. Девушка решила привести себя в порядок. Долгий душ смыл часть её усталости, но не смог заглушить голос в голове. Это было больше, чем просто творческий кризис или усталость. Она чувствовала, что на грани. Когда она спустилась в кухню, телефон завибрировал. Сообщение. Она не хотела его открывать, но всё же подняла экран и увидела имя. "Егор". Сообщение было коротким: «Ты должна сегодня приехать в студию. В два. Это важно.» Она стиснула зубы. Последнее, что ей хотелось, — это выходить из квартиры, а тем более сталкиваться с ним. Но что-то внутри подталкивало её. "А если не поеду?" — подумала та, но понимала, что этот вопрос был больше риторическим. Девушка оделась в самое простое: чёрные джинсы, толстовку и кроссовки. Накинула очки и кепку, чтобы никто её не узнал. По дороге в студию она старалась не думать о Ване, о его словах, о том, что случилось за последние недели. Но это было бесполезно. Всё внутри неё кипело. Войдя в студию, там уже сидел Егор. Он нервно крутил в руках свой телефон. Увидев её, он встал. — Ну наконец-то, — бросил молодой человек, но в его голосе не было обычной язвительности. Он выглядел обеспокоенным. — Что случилось? — спросила она, устало прислонившись к стене. — Садись, — сказал он, указывая на диван. Аделина не двинулась. — Говори. Егор нервно сглотнул. — Это про Дипинса. Он вернулся. И я не думаю, что это просто совпадение. Аделина напряглась, стараясь скрыть эмоции. — И? — Всем очень понравился ваш роман с Дмитриенко и его надо продолжать. Аделина молча посмотрела на Егора, её глаза сузились. Её лицо оставалось каменным, но внутри всё кипело. — Ты серьёзно? — наконец произнесла она, медленно, почти шёпотом. Егор замер. Он знал этот тон. — Я просто хочу тебя продвинуть, Ада. Этот парень… — Заткнись, — резко перебила она. — Ты всегда знаешь, что для меня лучше, да? Ты всегда лезешь в мою жизнь, контролируешь меня, выбираешь, кто достоин быть рядом, а кто нет. Егор открыл рот, но не успел ничего сказать. — Хватит, — её голос стал твёрже. — Я устала. Устала от тебя, от твоего контроля, от того, что каждый в моей жизни пытается управлять мной. Она повернулась и направилась к выходу. — Аделина, постой! — выкрикнул он. — Ты не понимаешь, Ваня хороший парень… Она обернулась, её глаза горели. — Нет, Егор, это ты не понимаешь. Иди нахуй. Булаткин остался стоять в полном ошеломлении, а она вышла из студии, хлопнув дверью. Сев в машину, Аделина тяжело выдохнула. Её руки дрожали, но не от страха, а от злости. Она завела двигатель, резко вырулила на дорогу и помчалась прочь. — Хватит, — прошептала она себе, чувствуя, как слёзы накатывают на глаза. — Никто больше не будет решать за меня.

***

Ваня сидел у себя дома, в окружении мониторов, где шёл очередной стрим. Тысячи зрителей смотрели на него, ждали шуток, сарказма, привычного огонька. Но он был не в своей тарелке. Весь вечер он чувствовал, что что-то не так. Слова шли автоматически, он улыбался, но это была маска, которая трескалась с каждой минутой. — Ваня, что-то ты сегодня никакой, — прочитал он вслух комментарий из чата, невесело усмехнувшись. — Да нет, всё нормально, ребят. Просто день такой... — пробормотал он, откинувшись на спинку кресла. Но никто не верил. Да и сам он не верил. Словно по щелчку его мысли вернулись к ней. К тому вечеру на арене, к её гневным словам, к тому, как она выбежала, а он остался стоять посреди этой чёртовой толпы, не зная, что делать. "Зачем она снова появилась в моей жизни?" — думал он, машинально нажимая кнопки на клавиатуре. — Ладно, ребят, мне надо перерыв взять, — бросил он в микрофон, отключая трансляцию. Его сердце колотилось. Парень встал, подошёл к окну, глядя на огни ночного города. В руках оказался телефон. Его пальцы сами набрали номер. Но он не нажал «вызов». Вместо этого он стиснул зубы и выдохнул. — Дебил, — пробормотал он, швырнув телефон на диван. Но он не мог выкинуть её из головы. Снова и снова перед его глазами вставало её лицо — то злое, то ранимое, то совсем близкое, как тогда, когда он впервые осмелился прикоснуться к её губам. Его заело чувство ненависти и желания, и от этого он ненавидел самого себя ещё больше.

***

Аделина сидела за рулём, крепко сжимая руль, её сердце колотилось. Она никогда не была той, кто бежит от проблем, но сегодня ей просто нужно было отключиться. Забыть всё. Уйти от этой бесконечной боли и путаницы в голове. Она припарковалась у входа в клуб, на ходу поправляя своё зеркало. Тёмные очки скрывали её опухшие глаза, но даже в этом состоянии она выглядела как с обложки. На ней было кожаное мини-платье, длинные сапоги и накинутая на плечи косуха. Войдя внутрь, девушка сразу почувствовала густой запах алкоголя, парфюма и слабый привкус адреналина в воздухе. Музыка была оглушительной, свет мигал в такт ритму, толпа двигалась, словно единое целое. Она взяла бокал у барной стойки, не спрашивая, что налили, и сделала глоток. Её тело расслабилось, и она направилась вглубь толпы, растворяясь в звуке. Кто-то подходил к ней, предлагал потанцевать, кто-то просто смотрел, но ей было всё равно. Она двигалась, словно хотела сбежать от самой себя, раствориться в этом вечере. — У тебя вид, будто ты хочешь разрушить мир, — произнёс кто-то сзади. Канаева обернулась. Перед ней стоял мужчина, высокий, в чёрной рубашке, с насмешливым взглядом. Она не узнала его, но это её не остановило. — Может, ты мне поможешь? — ответила она, чуть наклоняя голову, играя. Мужчина рассмеялся, протянув ей руку. Но даже когда она двигалась в такт с ним, что-то внутри неё кричало. Она пыталась заглушить этот голос, выпив ещё и ещё. — Аделина Канаева, в каком аду ты себя потеряла? — мысленно прошептала она себе, но этот вопрос оставался без ответа. Мужчина оказался настойчивым. Каждый раз, как её бокал опустошался, он оказывался рядом с новым, ещё более крепким напитком. — Ты явно умеешь развлекаться, — сказал он с улыбкой, перекрикивая музыку. Его глаза блестели каким-то странным, тревожным огнём. Аделина не отвечала, только делала ещё один глоток. Её движения становились всё более раскованными, а голова — всё более лёгкой. В какой-то момент она уже не различала, сколько бокалов выпила, кто стоит вокруг неё и куда уходит время. — Давай ещё! — крикнула она, смеясь, словно этот вечер должен был быть последним в её жизни. Мужчина усадил её за барную стойку, сам сел рядом и пододвинул ещё один бокал. Его взгляд стал более настойчивым, почти хищным. — Ты удивительная, знаешь? — сказал он, наклоняясь ближе. — Я таких, как ты, никогда не встречал. Аделина усмехнулась, отводя взгляд. — Ты даже не знаешь, кто я, — пробормотала она, подняв бокал и разглядывая его содержимое, будто в нём был весь смысл её жизни. — Я знаю достаточно, — произнёс он, не отводя взгляда. Она сделала ещё один глоток, чувствуя, как мир вокруг неё расплывается. Но вместо освобождения пришло чувство тревоги. Её сознание будто кричало, что что-то не так. — Хватит, — прошептала она, отодвигая бокал. — Да ладно, ещё один, — мужчина взял её за руку, пытаясь вернуть бокал к её губам. В этот момент музыка словно заглохла в её голове. Он что-то говорил, но она уже не слушала. Она выдернула руку, поднялась на ноги, но её качнуло, и она едва не упала. — Ты в порядке? — спросил он с явной тревогой, но в его голосе было что-то фальшивое. Она не ответила, хватаясь за стойку, и, собрав последние силы, двинулась к выходу. Её разум туманился, но одно она знала точно — ей нужно было выбраться отсюда. Аделина вышла из клуба, пошатываясь на каблуках, и сделала глубокий вдох морозного воздуха. Её голова кружилась, но она всё равно пыталась дойти до своей машины. Однако туман в сознании мешал сосредоточиться. Она облокотилась на стену, чтобы не упасть. Вдруг она почувствовала чьи-то руки на своём плече. Обернувшись, увидела того самого мужчину, который всю ночь был рядом. — Ты куда собралась? — произнёс он с фальшивой улыбкой, но в его тоне сквозило недовольство. — Домой, — прохрипела она, пытаясь увернуться от его руки. — С твоим состоянием? Не смеши, — мужчина грубо схватил её за локоть и потянул к припаркованному неподалёку такси. — Отпусти, — сказала девушка, но голос прозвучал слишком тихо, словно она не верила своим словам. — Слушай, ты даже не понимаешь, в каком ты сейчас состоянии. Будь умницей, садись в машину, — его голос стал более агрессивным, а хватка — сильнее. Аделина попыталась вырваться, но ноги подвели её, и она чуть не упала. Мужчина воспользовался этим и почти силой дотащил её до такси. — Давай, садись, я всё улажу, — процедил он сквозь зубы, открывая заднюю дверь машины. Когда мужчина попытался усадить Аделину в такси, из-за его спины раздалось резкое и гневное: — Эй, долбаёб! Мужчина обернулся, его лицо исказилось раздражением. — Ты вообще кто такой? — спросил он, не успев закончить фразу, как Ваня стремительно шагнул вперёд и нанёс удар прямо в челюсть. Мужчина пошатнулся, отступил назад, но, схватившись за машину, удержал равновесие. — Ах ты…! — зарычал он и тут же бросился на Ваню, ударив его в ответ в бок. Парень отшатнулся, но быстро восстановился. Его глаза горели яростью, словно всё накопившееся напряжение последних недель выплеснулось в этот момент. — Ты трогал её? — сквозь зубы процедил Бессмертных, вновь приближаясь к противнику. — А тебе какое дело? — усмехнулся мужчина, но его голос дрогнул, когда Ваня снова замахнулся. Они сцепились. Удары сыпались один за другим. В какой-то момент мужчина толкнул парня на стену, но тот мгновенно вырвался из захвата и нанёс ещё один удар в живот противнику. Аделина, всё ещё пошатываясь, прижалась к стене, не зная, что делать. Сердце её билось так, словно вот-вот вырвется из груди. — Хватит! — прокричала она, но её голос утонул в шуме драки. Мужчина, поняв, что Ваня не сдаётся, сделал шаг назад и зло бросил: — Ладно, держи её. Она тебе дороже жизни, да? Посмотрим, надолго ли тебя хватит. Он вытер кровоточащую губу, бросил на Ваню последний угрожающий взгляд и скрылся за углом, оставив их вдвоём. Стример повернулся к Аделине, тяжело дыша. На его лице проступила небольшая царапина, а костяшки пальцев были сбиты, но в глазах не было ни капли сожаления. Ваня подошёл к девушке, которая всё ещё стояла у стены, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Он протянул руку, осторожно дотронувшись до её локтя. — Пошли, — коротко сказал он, его голос всё ещё был немного хриплым от напряжения. Она не сопротивлялась, молча следуя за ним. Её ноги будто не слушались, и только его сильная рука, крепко держащая её за плечо, помогала не упасть. Когда они подошли к её машине, Ваня открыл пассажирскую дверь и мягко усадил её на сиденье. Она обмякла, опустив голову, тяжело дыша. — Сиди здесь, — сказал он, обходя машину и садясь за руль. В салоне повисла напряжённая тишина. Бессмертных несколько секунд смотрел вперёд, его руки крепко сжимали руль, а взгляд был холодным и сосредоточенным. — Куда ехать? — наконец спросил он, повернув голову к Аделине. Она медленно подняла взгляд на него. Её губы приоткрылись, но она ничего не сказала. Она не знала, куда ей ехать. Она не знала, что ей теперь делать. — Канаева, — его голос стал мягче, но всё ещё звучал напряжённо. — Скажи мне адрес. Она закрыла глаза и, через мгновение, прошептала: — Москва Сити «Башня на набережной». Он кивнул, не задавая лишних вопросов, и завёл машину. Машина плавно тронулась с места. В салоне царила полнейшая тишина, нарушаемая лишь звуком двигателя и редкими вспышками света от уличных фонарей. Ваня был сосредоточен на дороге, но краем глаза не переставал наблюдать за Аделиной. Она сидела молча, повернув голову к окну. Её лицо было закрыто полумраком, но он видел, как блестели её глаза. Она вытерла слёзы рукой, но следом сразу же навернулись новые. — Ты можешь хотя бы сказать, что случилось? — наконец спросил он, не выдержав. Она молчала. — Канаева, я не могу помочь тебе, если ты молчишь. — Мне не нужна помощь, — её голос звучал приглушённо, но в нём чувствовалась горечь. — Ты уверена? — его тон стал жёстче. — Потому что, честно говоря, у меня ощущение, что ты просто уничтожаешь себя. Брюнетка резко повернулась к нему, её глаза блестели от злости и слёз. — А ты что, герой? Спасатель? Думаешь, можешь разрулить всё в моей жизни? — Я не пытаюсь быть твоим героем, — отрезал парень, не отрывая взгляда от дороги. — Но смотреть, как ты сама себя уничтожаешь, просто невозможно. — Ты ничего не знаешь, — прошептала она, снова отворачиваясь. — Так объясни. Она глубоко вздохнула, но ничего не ответила. Ваня замолчал, давая ей время, но напряжение в машине было почти осязаемым. Он сжал руль так, что костяшки побелели, пытаясь удержать свои эмоции под контролем. Наконец она тихо проговорила: — Я больше не знаю, кто я. Всё, что я делаю… это ложь. Ложь для других. Ложь для себя. Он бросил на неё короткий взгляд, прежде чем снова сконцентрироваться на дороге. — Может, пора перестать? Её губы дрогнули, но она не ответила. Когда они подъехали к её дому, Ваня выключил двигатель и повернулся к ней. — Ты можешь продолжать прятаться за маской, — сказал он тихо. — Но рано или поздно тебе придётся снять её. Аделина открыла дверь и вышла из машины, не сказав ни слова. Но её плечи дрожали, и он это заметил. Парень не мог просто остаться сидеть в машине. Он видел, как Канаева, пошатываясь, идёт к двери, её каблуки скользят по обледенелой дорожке. Сжав зубы, он выскочил наружу, захлопнув дверь машины. — Подожди, — коротко сказал он, подбегая к ней. Аделина обернулась, бросив на него упрямый взгляд, но её ноги снова заскользили, и она едва удержалась на ногах. — Я сама справлюсь, — пробормотала она, но её голос был слабым и дрожащим. — Не глупи, — резко ответил он, обхватив её за локоть. Её тонкое тело напряглось под его рукой, но она не отстранилась. Она больше ничего не говорила, и он медленно повёл её к двери. Когда они зашли в холл её роскошного пентхауса, Ваня помог ей снять пальто, осторожно при этом держась за её запястье. В комнате было тепло, но Аделина всё ещё дрожала, и её глаза блестели от невытертых слёз. — Спасибо, — тихо сказала она, опустив взгляд. — Садись, — бросил он, не смотря на неё, и прошёл в сторону кухни. Девушка медленно опустилась на диван, наблюдая, как он рыскает в её шкафах в поисках чего-то, что хотя бы отдалённо напоминало чай. — Ты удивляешь меня, — наконец произнесла она, слабо улыбнувшись. Он оглянулся на неё. — Чем именно? — Всем, — коротко ответила она, прикрывая глаза. — Ты такой странный… Ваня налил воду в чайник, поставил его на плиту и подошёл к ней, присаживаясь напротив. — Это комплимент? — Может быть, — она посмотрела на него из-под ресниц, её голос звучал теплее. — Хотя, наверное, нет. — Как мило, — усмехнулся тот, покачав головой. — Может, скажешь наконец, что у тебя происходит? Она долго молчала, обнимая себя руками. Затем, тихо и осторожно, она начала рассказывать — о давлении со стороны отца, о страхе провала, о том, как тяжело ей балансировать между разными ролями, которые она вынуждена играть. Ваня слушал её внимательно, не перебивая. Её голос дрожал, но с каждым словом она говорила всё увереннее, словно выговаривая то, что копилось внутри неё годами. — Я просто устала, — закончила она, посмотрев ему прямо в глаза. Он протянул руку, осторожно касаясь её ладони. — Я здесь, Аделина, — произнёс он тихо. — И я не уйду, если ты не захочешь. Её глаза снова наполнились слезами, но в этот раз она не отстранилась. Аделина заметила, как из носа Вани стекает кровь, а губа разбита. Её взгляд невольно задержался на его лице — растрёпанные волосы, сосредоточенный взгляд, хмурые брови. Он выглядел уставшим, но даже сейчас от него исходила какая-то дикость, какая-то притягательная сила. — У тебя кровь, — произнесла она мягко, вставая с дивана. Он хотел что-то ответить, но она уже подошла ближе, поднимая руку, чтобы осторожно коснуться его лица. Её пальцы лёгким движением убрали кровь с его носа. — Надо обработать, — добавила она чуть твёрже. Ваня пожал плечами, усмехнувшись. — Это не страшно. Но когда он снял куртку, её взгляд резко изменился. На белой футболке алела тёмная полоса крови. Девушка замерла, её дыхание участилось. — Что это? — её голос дрогнул. — Царапина, — спокойно ответил он, словно это не имело значения. — Сними футболку, — сказала она, игнорируя его протестующий взгляд. Он тяжело вздохнул, но всё же подчинился. Когда он поднял руки, чтобы стянуть с себя ткань, Аделина на миг задержала дыхание. Под футболкой скрывалось тело, сильное и мускулистое, с чётко очерченными линиями мышц. Но её внимание привлекла не это. На его груди, чуть выше рёбер, была глубокая царапина, из которой всё ещё медленно сочилась кровь. — Это не царапина, — тихо сказала она, чувствуя, как её голос становится хриплым. Она осторожно провела пальцами рядом с раной, не касаясь её, но близко, слишком близко. Ваня вздрогнул от её прикосновения, его тело напряглось. — Ты собираешься обрабатывать или просто смотреть? — пробормотал тот, голос звучал ниже обычного. Канаева встрепенулась, быстро подхватив аптечку с ближайшей полки. Она аккуратно наклонилась к нему, чтобы протереть рану. Её пальцы слегка дрожали, когда она касалась его кожи. — Щиплет? — спросила она, не глядя на него. — Немного, — ответил он, его взгляд был прикован к её лицу. Закончив, её рука задержалась на его плече. Он поднял глаза, встретив её взгляд. Между ними повисла напряжённая тишина. — Ты всегда так заботлива? — тихо спросил он, слегка наклонившись ближе. Её губы приоткрылись, но она не ответила. В этот момент её ладонь невольно соскользнула по его шее, а её сердце билось так громко, что, казалось, он мог это услышать. Девушка глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки. Она наклонилась ближе к его лицу, чтобы обработать разбитую губу. Их лица оказались так близко, что она могла почувствовать его тёплое дыхание на своей коже. Бессмертных снова натянул на себя футболку, что немного снять напряжение в воздухе. — Ты совсем дурак, — пробормотала она, слегка смочив ватный диск антисептиком. — Почему это? — он усмехнулся, хотя боль слегка исказила его лицо. — Потому что нельзя просто так лезть в драку, — ответила она, осторожно коснувшись уголка его губы ватой. — Ты хоть знаешь, чем это могло закончиться? Ваня пристально смотрел на неё, его взгляд был тяжёлым, обжигающим. — Знаю, — спокойно ответил он. — Но этот тип не имел права так с тобой обращаться. Её рука замерла, и она на секунду отвела взгляд, стараясь скрыть охватившие её эмоции. — Это всё равно глупо, — выдавила она, пытаясь казаться холодной. Он слегка наклонил голову, будто чтобы лучше рассмотреть её лицо. — А тебе разве всё равно? — его голос прозвучал почти шёпотом, но в нём чувствовался вызов. Аделина замерла. Она чувствовала, как её сердце сжимается в груди. Не отвечая, она снова вернулась к обработке его губы, но пальцы дрожали, а ватный диск упал из её рук. — Блин, — прошептала она, пытаясь поднять его. — Всё нормально, — сказал он, но его руки вдруг обхватили её запястье, останавливая её. Она подняла на него глаза. Его взгляд был другим — не яростным, не уставшим, а каким-то непривычно мягким. Это смутило её больше всего. — Ты правда думаешь, что я просто дурак? — он спросил так, словно от ответа зависело всё. Её губы чуть дрогнули. — Думаю, — ответила та, но её голос был слишком тихим, чтобы звучать уверенно. В этот момент Ваня слегка наклонился вперёд, сокращая и без того крошечное расстояние между ними. (Дан Балан&Вера Брежнева- лепестакми слёз) — Тогда почему ты так близко? — его голос стал хриплым, почти шёпотом. Она не успела ответить. Его взгляд скользнул к её губам, а рука осторожно коснулась её щеки. Её дыхание замерло. — Не трогай меня, — выдохнула Канаева, но это прозвучало скорее как просьба, чем как приказ. — Не могу, — честно ответил он, и в следующее мгновение его губы мягко коснулись её. Она почувствовала горячую волну, накрывшую её с головой. Это было всё: протест, желание, злость и невыносимое притяжение. Её руки сами поднялись, обхватив его шею, а поцелуй стал глубже, жёстче, пока она не почувствовала, что теряет контроль. Ваня углубил поцелуй, словно пытался доказать что-то большее, чем просто свои чувства. Его рука уверенно скользнула к её талии, притягивая ближе, так близко, что между их телами не осталось ни сантиметра. Она дрожала, но не от страха или холода, а от нахлынувшей волны желания, которое она больше не могла контролировать. Аделина судорожно вдохнула, чувствуя, как его горячие губы переместились от её губ к линии подбородка, затем к нежной коже её шеи. Её пальцы впились в его плечи, а голова сама собой откинулась назад, открывая доступ его поцелуям. — Ты просто... невыносим, — выдохнула она, но её голос дрожал, выдавая, что она вовсе не хочет остановить его. — А ты думаешь, ты лучше? — его голос был низким и хриплым, вибрация слов отдавала теплом на её коже. Его руки начали исследовать её спину, ощущая тонкую ткань, которая была ничем против жара их тел. Она сжала его футболку, словно это был единственный якорь в её бушующем мире. — Прекрати, — прошептала она, но её тон звучал совершенно иначе, чем она хотела. — Ты действительно этого хочешь? — он остановился, глядя прямо ей в глаза. Она молчала, а её дыхание становилось всё быстрее. Вместо ответа её руки потянулись к его лицу, притягивая его обратно к поцелую. Ваня не стал спрашивать больше. Его руки уверенно скользнули по её бедрам, поднимая её и усаживая на стол позади. Её ноги инстинктивно обвили его талию, а пальцы зарылись в его волосы. Это было слишком — слишком горячо, слишком близко, слишком сильно. Они оба тонули в этом вихре, и ни один из них не хотел всплывать. Он провёл руками по её талии, спускаясь ниже, пока её тело не выгнулось ему навстречу. Она уже не думала ни о том, что было раньше, ни о том, что будет потом. Всё, что существовало — это его прикосновения, его горячее дыхание, его тихий шёпот, который заставлял её терять связь с реальностью. Её руки стянули с него футболку, открывая его белоснежную кожу. На мгновение она остановилась, проводя пальцами по линии груди парня, там, где ещё недавно была кровь. В этот момент он снова потянулся к её губам, но теперь поцелуй был ещё сильнее, почти жадным. Всё это было смесью хаоса и страсти. Они забыли обо всём: о времени, о месте, о том, кем они были до этой минуты. Только это пульсирующее напряжение, которое связывало их, как нить, и ни один из них не хотел её разрывать. Аделина задыхалась, её тело горело от его прикосновений, от тяжести его взгляда, который прожигал её насквозь. С ним было намного по другому, чем с этим Дмитриенко. Она была совершенно захвачена этим моментом, этим парнем, который одним своим прикосновением мог заставить её забыть, кто она есть. Его руки уверенно скользнули по её бедрам, а губы вновь нашли её. На этот раз он не был мягким. Его поцелуи были голодными, требовательными, словно он хотел оставить след на её коже, в её памяти, в её душе. Она отвечала ему с той же страстью, её пальцы дрожали, когда они скользили по его спине, ощущая напряжение его мышц. — Ты сводишь меня с ума, — прошептал он, но его голос дрожал от подавленных эмоций. Она улыбнулась, хоть её дыхание было сбивчивым. — Это, кажется, взаимно. Ваня наклонился к её шее, его губы оставляли огненный след на её коже, заставляя её выгибаться навстречу ему. Она тихо застонала, когда его руки сжали её талию, притягивая ближе. Его пальцы начали исследовать её тело, словно он хотел узнать каждую её линию, каждую её тайну. Аделина потянулась к его ремню, её движения были судорожными, торопливыми. Она чувствовала, как он напрягся, но не остановил её. Напротив, его губы стали ещё требовательнее, его дыхание горячее, а руки более дерзкими. — Ты знаешь, что делаешь? — прохрипел он, прижимая её к себе так близко, что их сердца стучали в унисон. — Я знаю, чего хочу, — ответила она, её голос был низким, почти шёпотом, но в нём звучала стальная уверенность. Её тело прижалось к его, их движения стали синхронными, как будто они оба танцевали в этом порыве страсти. Её пальцы снова зарылись в его волосы, а его губы продолжали жечь её кожу. Стол, на котором она сидела, заскрипел под их тяжестью, но они не обращали внимания. Мир перестал существовать. Были только они — двое людей, сломленных, но нашедших утешение друг в друге. Они двигались в каком-то неистовом ритме, словно боялись, что этот момент вот-вот закончится. Канаева ощущала каждую клеточку его тела, и это сводило её с ума. — Ты… — начал парень, но не закончил, его голос дрожал от сдерживаемого желания. Она положила палец на его губы, заставляя его замолчать. Её глаза встретились с его, и в этом взгляде было всё — и страсть, и ненависть, и что-то необъяснимо сильное. — Никаких слов, — прошептала она, прежде чем снова притянуть его к себе. Комната наполнилась её тихими, но безудержными стонами, которые с каждым мгновением становились всё громче, прерывая тишину. Аделина выгибалась под его руками, её тело полностью поддавалось этому моменту, каждому его движению, каждому прикосновению. Ваня смотрел на неё, его дыхание было тяжёлым, а взгляд затуманен от желания. Он двигался уверенно, с каким-то необъяснимым магнетизмом, который заставлял её терять голову. Её кожа была горячей под его ладонями, и он, казалось, не мог насытиться этим ощущением. Её ногти царапали его спину, оставляя на ней тонкие линии, а губы жадно находили его, словно она боялась, что он исчезнет. Она сжимала его плечи, её пальцы дрожали, но она не отпускала, притягивая его ближе, всё ближе. — А ты, оказывается, не такой уж и идиот, как я думала, — прошептала она, её голос звучал с лёгкой насмешкой, но в глазах была видна беззащитная искра. Он усмехнулся, слегка кусая её губу в ответ. — И ты не такая уж стерва... иногда. Его руки скользнули ниже, притягивая её к себе, и она почти вскрикнула, чувствуя этот невыносимый накал между ними. Её стоны стали громче, срываясь с губ, наполняя пространство. Она цеплялась за него, её сердце билось так быстро, что казалось, оно вырвется наружу. В какой-то момент она почувствовала, как его губы снова скользят к её шее, оставляя там влажный, огненный след. Она не могла сопротивляться, не могла думать. Её тело горело от каждой его ласки, от каждого его взгляда. — Ва... — начала она, но её слова превратились в короткий стон, давая понять, что между ними больше нет никаких границ.