Разница

Климат был непривычнее, чем на родине, — его кожа покрывалась лёгким загаром, а щёки розовели на солнце, даже если парень сидел в тени деревьев. Лёгкий ветерок щекотал отросшие до плеч волосы, это приятно и беззаботно. Над головой шуршала листва, укрывавшая его от солнечных лучей, пока один из листьев не упал прямиком за шиворот светлой льняной рубашки, вызывая мурашки по всему телу. Фрэнк передёрнул плечами и отложил гитару рядом, завидев идущего к нему из сада Джерарда. Тот нёс стакан сока в ладони и легко улыбался. Госпожа главнокомандующая и вправду сдержала слово — ему и бывшему фарфоровому диктатору была выдана земля и положенная денежная сумма, а также безопасный путь отступления. Никто их не трогал, никто не наговаривал и не бурчал, они молча покинули главный штаб и отправились на юг, где их ждал небольшой домик. Море близко, всего час езды, так что жаловаться буквально не на что. Все следы насилия зажили, стоило приложить руку высококлассному врачу из страны леди Баллато, что удовлетворило запросы мистера Уэя. Нет, не мистера Уэя. Теперь просто Джерарда. Их домик был не большим, но достаточным для двоих людей, желающих сбежать от мира. Кухня со столовой, небольшая прихожая и спальня, рядом уборная. Меньше, чем у семьи Фрэнка, однако тут и не ферма, а просто участок с маленьким садиком и видом на равнину. «Замечательное место, чтобы рисовать», — отметил Джерард с улыбкой, когда впервые увидел этот прекрасный вид. Зелень переплеталась в несколько оттенков, плющ обвивал стены дома, а толстое дерево на заднем дворе, ограждённом каменной кладкой, располагало для поздних завтраков на свежем воздухе. Леди Баллато не понимала его решения отдать государство в чужие руки так просто, а Джерард не особо желал его объяснять. «Хватит объяснений, оправданий и политики, пора пожить для себя», — так говорил он Фрэнку, помогая разрабатывать руки, пока те не пришли в норму. Терять чувствительность не хотелось, ведь тогда ему не будет позволено играть на гитаре. Что было бы весьма печально, признаться честно, ведь мужчина очень жаждал услышать его музыку. Да и сам Айеро не желал становится неподвижным, так что усердно следовал словам врача и каждый день разминал тело. — Я бы мог взять и сам, — сказал парень, двигаясь, чтоб Джерард сел рядом с ним на каменный выступ. Сок был чертовски вкусным, местные торговцы знали свой товар и выращивали его самостоятельно на плодородной земле. Джерард только познавал земледелие, но делал большие успехи. — Нет, теперь моя очередь прислуживать. — Не говори так, — насупился Айеро. Такие формулировки напоминали ему прежние дни, которые должны минуть как можно быстрее. Прошёл всего месяц со дня их переезда, а такое ощущение, что вечность. — Но это правда. Бегать всё ещё тяжеловато, серьёзные физические нагрузки воспрещались, поэтому мужчина отчего-то решил, что его прямая обязанность до скончания дней — ухаживать за неторопливым партнёром, что немного смешило Айеро. Всю жизнь это он прислуживал, работал руками и не знал обратной стороны, привыкать к такому он будет ещё долго. — По мне так ты просто ухаживаешь за мной, а не прислуживаешь. Или хочешь, чтоб я снова звал тебя господином? — Нет уж, — прыснул мужчина и шутливо толкнул его плечом. Джерард изменился за это время. Тот случай стал последней каплей, вырывая наружу всё, что так долго копилось в нём годами. Словно пороховая бочка, он взорвался, и больше о своих выборах предпочитал не сожалеть. Не после того, как чуть не потерял Фрэнка. Чужое мнение перестало его беспокоить, всё внимание концентрировалось только на парне, что было весьма… непривычно. Ни взгляды, ни слова, ничего не задевало, как раньше, потому что теперь Уэй познавал всю прелесть жизни простолюдинов. Чтоб никто не увидел в нём бывшего аристократа, Джерард отстриг свои волосы, отчего даже Айеро чувствовал нечто непонятное с непривычки, когда проводил по его чёлке пятернёй. Оправа очков обрамляла лицо и делала мужчину едва старше, нежели раньше. — И как тебе, ну, жизнь без титулов? — спросил парень, глядя на него серьёзно. Наверное, впервые они поднимали эту тему так открыто. В центре было не до этого, с переездом хлопоты по дому отнимали много сил, так что подходящего момента спросить не было. — Может, без кофе немного тяжело, но я думаю, это терпимо, — ответили ему, поджимая губы в улыбке. Зелёные глаза смотрели куда-то за голубой горизонт, где едва виднелась водная гладь. — Необычно. Но я бы и сам хотел этого. Хотел изначально, когда мы с тобой познакомились. Сам Фрэнк не знал до сих пор, как ему относиться ко всему произошедшему. Джерарда лишили права на должность и всех прилагающихся к ней титулов, оставив с деньгами и землёй как можно дальше от короны. Видимо, чтобы не спровоцировать дальнейшего восстания. То, каким безумцем выглядел тогда Уэй, всё ещё изредка преследовало парня в мыслях, пускай он и принял всё тогда за точно такое же помутнение рассудка, что и у него. Наверное, он был бы так же кровожаден, если б убивал советников собственноручно. Они не стоили размышлений или сочувствия, они заслужили эту судьбу. Странно лишь было ловить себя на таких мыслях, когда думалось, что получится с готовностью к кровопролитию умертвить совет во благо. Сомнения делали его человечнее, безусловно, но стоило ли оно вообще того? Вот они вдвоём на краю света, наслаждались друг другом и любили без страха быть убитыми за это. Фрэнк наконец-то увлечённо отдавался музыке, Джерард рисовал и занимался садоводством. Всегда можно добраться до побережья и искупаться в солёной воде, радуясь тёплому солнцу и брызгам. Можно полежать в тени вдвоём, кормя виноградом друг дружку. Можно не беспокоиться за свою жизнь, в конце концов. Но цена, которую они уплатили за это, останется навсегда с ними. Джерард пожертвовал всем ради него: всем своим прошлым, чтобы держать за руку в настоящем. — Впервые вижу королевскую особу, желающую обслуживать простолюдина, — Фрэнк усмехнулся, сбивая весь серьёзный настрой. Он положил голову на плечо мужчине и довольно улыбался. Новая жизнь ему нравилась больше, чем старая. — Не вижу здесь никаких королевских особ, — пожал другим плечом Уэй, ответно легко улыбаясь. Оправа сползла на его нос, и смуглый палец поправил ее на прежнее место. Джерард улыбнулся шире. — Здесь мы с тобой равны, любовь моя. Переведя взгляд с листвы на лицо, которое получалось разглядывать разве что полубоком, Айеро залюбовался морщинками в уголках глаз. Пятна света, проскользнувшие под листвой, прыгали на щеках мужчины, ресницы отпускали тени на покрасневшую от солнца кожу. Такой безмятежный, Уэй нравился ему ещё больше. Без долга перед людьми, без страхов за их жизни, без страстей штаба. Такой простой и нежный Джерард улыбался и глядел куда-то вдаль, и это прекрасно. Как получилось вообще так, что донельзя превосходный главнокомандующий их страны выберет простого парня с фермы и пожертвует ради него всем? Что он будет жарко целовать и сжимать в объятиях, пока их тени под надзором свечи будут ласкать друг друга и любовно прижиматься. Будет выбирать, несмотря ни на что. Фрэнк не знал этих ответов, но был безумно счастлив, ощущая наконец долгожданную свободу рядом с любимым человеком.