Рубикон ||. Возможно ли счастье?

Ник лениво открыл глаза, щурясь и проклиная про себя яркое солнце, проникающее в комнату через большое окно. Он же давно купил блэкаут шторы, так почему же в комнате так светло? .. Шторы..спальня.. Юра!! Блондин резко поднялся на кровати, опасливо потрогал шею и наткнулся на надёжно застёгнутый ошейник, доказывающий, что вчерашний день не был прекрасным сном. Ощутив под пальцами бархатистость выделанной кожи, Звягинцев расплылся в довольной улыбке и, закрыв глаза, рухнул на мягкую подушку. Запах жасмина окутал ароматным облаком, напрочь лишая желания покидать кровать. Завернувшись в тёплое одеяло, как в кокон, Ник поддался полудрёме, пока не услышал за дверью размеренные шаги. В спальню вошла дорогая сердцу фигура в чёрном, заставляя высунуться из своего убежища. —А ты не промах поспать, котёнок. Уже почти обед. Юра присел на край кровати и коснулся ошейника. — Снять? Ник накрыл его руку своей и отрицательно помахал головой. — Хорошо,— согласился брюнет,— .А... Твои сигареты на балконе. — Спасибо, учитель,— блондин поднёс юрину руку к губам и оставил благодарственный поцелуй. Удивлённый таким поведением, Усольцев погладил Ника по шершавой из-за отросшей щетины щеке. — Мой котёнок, просто прирождённый саб. Не перестаю тобой удивляться. Значит, хочешь продолжить? — Угу. Юра соединил вместе бледные запястья и поднял над головой, утопив их в пуховой подушке. Сорванное одним рывком одеяло полетело на пол, открыв утреннюю эрекцию, а горячие губы накрыли сосок. Ник ахнул и выгнулся навстречу ласке, но сильные пальцы тут же впились в бедро. — Не смей дёргаться. Соски поочерёдно попадали в плен жадного рта, а рука блуждала по телу, то тут то там сдавливая и пощипывая кожу. Нижний громко стонал от жёстких ласк, которые смешивали боль с удовольствием и вынуждали задыхался от возбуждения. Ещё, ещё больше... — Замечательно. — прошептали у уха, покусывая мочку.— Твоё тело такое отзывчивое. Думаю, вскоре, ты научишься возбуждаться по приказу. Ника повело и член засочился предэякулятом. Казалось, что для разрядки хватит и пары прикосновений, но Юра медлил. Хватая воздух ртом, будто выброшенная на берег рыба, нижний уже готов был умолять, но вдруг железная хватка исчезла, освобождая начинающие затекать кисти. Следом, провокационные ласки резко сошли на нет, оставляя разгорячённого саба сходить с ума от болезненной эрекции. — Приводи себя в порядок. Жду на кухне. Форма одежды вчерашняя. Цвет? « Нет! Нет! Не бросай меня так! »— пульсировало в мозгу, но понимая, что Юра не собирается продолжить начатое, Ник болезненно закусил губу и зло посмотрел на брюнета. —Желтый! — пытаясь вложить в это слово максимум обиды, выкрикнул блондин.— Ты сможешь так просто уйти?! Оставишь меня ВОТ ТАК?! — Ах, вот оно что! Бунт!— самодовольно улыбнулся Усольцев,— Учись терпению, котёнок. И я надеюсь, ты не забыл, что помогать себе нельзя...— и по-отечески поцеловав саба в лоб, брюнет покинул спальню. Вслед закрывающейся двери полетела брошенная в сердцах подушка. — Ну и катись! Нику потребовалось немало времени, чтоб хоть кое-как успокоить никак не собирающийся падать член и не ощущать, как нестерпимо тянет и зудит внизу. Но до окончательного расслабления было, как до звезды. В связи с этим, душ пришлось принимать почти холодный. Сняв ошейник (нельзя намочить такую шикарную вещь) блондин шагнул под струящиеся нити. Он терпеть не мог холодную воду от слова "совсем". В мгновение, тело покрылось колючими мурашками, соски съёжились, а член покорно упал. И почему он не мог просто подрочить и решить свою проблему цивилизованным путём? Нет, надо же было так издеваться! Это злило ещё больше. Не до конца понимая юриных мотивов, Ник всё же не рискнул ослушаться приказа и вернул назад ошейник( он ему и самому нравился), а так же надел джоки и рубашку. Правда, выражая свою обиду совсем уж детским образом, застегнул последнюю на все пуговицы. На все процедуры ушло больше часа и с выражением вселенской обиды на лице блондин зашёл на кухню. Юра сидел за столом, уткнувшись в ноутбук и казалось совсем не обращал на него внимания. Стучал по клавиатуре, периодически делал какие-то записи в тетради, иногда замирал, уставившись в монитор и снова по кругу. Демонстративно не замечая сидящего, Звягинцев подошёл к кофемашине, нажал кнопку и стал дожидаться, пока ароматная жидкость наполнит керамическую чашку. — Завтракать будешь?— послышалось со стороны стола. Ник и бровью не повёл продолжая упрямо пялиться в чашку. Юра оторвался от экрана. — Котёнок, ты меня слышал? Спина напряглась, но вопрос так и остался без ответа. — Николай! Я с кем разговариваю? — голос стал холодным и мрачным, но и в этот раз приказ проигнорировали.—.А-а.. Даже так.. Звягинцев и представить себе не мог, настолько бесшумно умеет передвигаться брюнет. Абсолютно неожиданно, крепкая ладонь перехватила тянущуюся к чашке руку, вынудила развернуться и леденящий взгляд потемневших зрачков пронизал насквозь. — Ты забыл о чём мы вчера договаривались? — низко прорычал Усольцев, — после подобного игнора, любой мой бывший саб получал конкретную порку. Сердце отравила фраза "мой бывший саб". Разумеется, у этого блестящего мужчины были и другие нижние. Более красивые и сексуальные. Настолько, что видя ИХ возбуждение, Юра вряд-ли смог бы сдержаться и оставить тех одних. А его смог...И спокойно ушёл по своим делам, наплевав на его желания. Без сомнения, это означало только одно.. Звягинцев был не достаточно хорош..От обиды стало горько во рту и защипало в глазах. — Ну так и меня выпори!— едко бросил блондин.— Что? Не хочешь? Я хуже, чем все остальные? Из-за шрама, да? Тебе меня жалко? —тело задрожало, смешивая негодование и досаду. — Ты чего это вдруг?— растерялся Юра. — Да ничего! Думаешь я не замечаю, как ты ко мне относишься!? Будто я статуэтка стеклянная! Полюбоваться можно, но не долго, а потом оставить пылиться на полке. Правильно... Зачем тебе такой бесполезный урод, как я?! Стоило последним словам раствориться в тишине кухни, как Ника, будто пушинку, потянули за собой и грубо затолкали в игровую. — Твоё стоп- слово?— процедил дом, метая глазами молнии. — Красный! — Раздевайся.. Блондин сто раз пожалел, что застегнул рубашку. Всё время, пока непослушные пальцы расстёгивали мелкие пуговицы, Юра прожигал его гневным взглядом. Когда, наконец, белая ткань бесшумно опустилась на пол, а за ней последовал и красный лоскуток, Ник уже не знал, куда себя деть. Хотелось упасть на колени и, в конце-концов, услышать строгий приговор за своё ребяческое поведение. Но в игровой стояла гробовая тишина. Мрачный демон подошёл вплотную и, не говоря ни слова, подвёл к белой, обтянутой кожей мягкой панели, висящей на стене. Руки протолкнули в плотные наручники- мешок, спускающийся на канате с потолка и бесцеремонно потянули вверх. — Поверни голову. Прижмись щекой к стене,— приказ был сухим и безжизненным. Ноги в районе бёдер поочерёдно зафиксировали ремнями, прижав всё тело к панели. — Надеюсь, ты понимаешь до какой степени разозлил меня? Чёрство подкорректировав положение рук, Юра отошёл к шкафчикам и задержался там, чуть дольше положенного. Усольцев негодовал. Как у Ника вообще мог язык повернуться назвать себя ущербным!? Неужели, он не понимает, как выглядит со стороны. Как притягивает взгляды. Да если они, когда нибудь, попадут в клуб, Юре придётся держать нижнего на строгом поводке и отбиваться от желающих прикоснуться к этому телу! Сексуальный, чувственный... Один только взгляд чего стоит! Жалость? Да какая к чёрту жалость! Страсть, любовь, вожделение, эгоистичное желание обладать, подчинить, поглотить... Да что угодно, но только не жалость! Это последнее чувство, которое Усольцев мог бы испытать по отношению к Нику. Блондин упёрто молчал, хотя душа рвалась на части, и хотелось кричать от боли. Звягинцев почему-то, отчаянно стремился доказать Юре, что тоже достоин его любви. Что он не просто сломанная, изуродованная кукла.. Доказать, что может быть не хуже, всех тех, кто были до него.. Доказать ему...А может быть себе? Что ж, пусть.. Он всё выдержит и ни за что не произнесёт стоп-слово. Он покажет, что тоже может быть сильным! И не такие побои терпел. Наконец-то, дождавшись звука приближающихся шагов, дыхание нижнего замерло в ожидании первого, мучительно болезненного, удара. Но предчувствие, в очередной раз, обмануло блондина. Вместо этого, сильные руки коснулись спины, массирующими движениями втирая в кожу какую-то мазь. Прошлись по плечам, лопаткам, спустились на поясницу и обвели поджатые ягодицы. Ник почувствовал, как окаменевшие до этого мышцы, стали расслабляться, а по телу разлилось приятное, согревающее тепло. Перед глазами, возникла мускулистая рука, держащая верёвочный флогер с узелками на концах. — Знаешь, что это? — Да. — Подойдёт для наказания? — Не знаю. — Как и полагается перед поркой, я разогрел твою кожу. Но жалеть не собираюсь. За своё поведение, ты получишь сполна. Цвет? — Зелёный. Первое же касание твёрдых узелков, доказало серьёзность юриных слов. В кожу россыпью вонзились десятки маленьких иголок. Ник застонал и напрягся на подвешенных руках. Без промедления за первым ударом, последовал второй. Флогер протяжно пел в воздухе, опускаясь на спину и ягодицы с хлёстким звуком. Благодаря надёжной фиксации, увильнуть от него было невозможно, а равномерный темп вводил в состояние прострации. Юра внимательно следил за состоянием Ника и не верил своим глазам. Вместо ожидаемых слёз и гримасы боли, на лице блондина стали проявляться первые оттенки эйфории. Нижний проваливался в сабспейс. « Вот так.. С первого же раза! Невероятно! Идеальный.. Лучший.. Мой.» Слова синхронизировались с ударами и Усольцев впервые поплыл во время сессии. Внизу живота заныло, по телу прокатилась волна возбуждения, отозвавшись в наливающемся члене. Это новое, поистине животное чувство, поглощало с неимоверной скоростью, лишая здравого смысла. Отбросив флогер в сторону, Юра прижался к разгорячённой спине нижнего. Но ткань одежды мешала в полной мере насладиться близостью. Быстро раздевшись, доминант снова вплотную приблизился к подвешенному телу. Остатков благоразумия хватило, чтоб не поддаться искушению и не ворваться в напряжённо сжатую дырочку. Словно когтями, брюнет впился пальцами в покрасневшие ягодицы, раздвинул половинки и зажал между ними свой истекающей смазкой член. Сквозь туманную дымку сознания, Ник почувствовал трение по чувствительной коже и первый болезненный укус за плечо. Дыхание на затылке было громким, учащённым, обжигающе горячим, иногда переходящим в невнятный шёпот. Слов было не разобрать, но сейчас это не имело никакого значения. Кровь вскипала в жилах, темп внизу увеличивался, а укусы градом сыпались на шею и плечи нижнего. Ник не заметил, как его спину оросили вязкой спермой, как крепко прижались к нему всем телом и шептали комплименты и слова любви. Взгляд нижнего расфокусировался, голова безвольно поникла и тело стало обмякать. Юра сразу всё понял. Ловко подставив под таз блондина колено, он во избежание случайных вывихов, быстро освободил руки из кожаного мешка и, прижав нижнего к стене, открыл замки на набедренных фиксаторах. Поймав обессиленое тело, брюнет медленно опустился на пол и заключил своё сокровище в крепкие объятия. Узловатые пальцы, что ещё пять минут назад, впивались в ягодицы, оставляя тёмные отметины на мраморной коже, теперь превратились в трепетных бабочек и, невесомыми движениями, поглаживали худощавое тело. Через время, Усольцев заметил, как затрепетали ресницы Ника и, ещё пока, замутнённый взгляд стальных глаз удивлённо уставился на брюнета. — С возвращением,— Юра мягко улыбнулся. — Откуда? — Из сабспейса. —.. А-а....так вот что это было... — У тебя такое впервые? — Угу. — Это значит, я могу гордиться тем, что правильно тебя добил?—улыбка стала ещё шире. — Это значит, что меня никогда правильно не били. Ник заёрзал на коленях брюнета и, повернув шею, поморщился от боли. — Юр, а ты не подскажешь, почему у меня так шея и плечи болят? — Упсс.— Усольцев артистично поджал губы, — Нуу, знаешь, сейчас я мог бы соврать, что искусал тебя для более глубокого погружения в сабспейс...Но не буду.. Юра уткнулся в плечо блондина и глубоко вздохнул. — Понимаешь, котёнок. Я впервые в жизни во время сессии захотел секса. И не просто секса, а жёсткого траха... Как животное... Меня конкретно унесло. До встречи с тобой, такого никогда не случалось. Ни с кем. Понимаешь? Ни с кем! Поэтому, прошу, перестань заниматься самоедством.. — Правда? — Правда,—брюнет поцеловал искусанное плечо, — а теперь, пожалуйста, можешь слезть с меня? — Что? — не понял Ник. — Что, что... Я задницу отсидел! Ты хоть и котёнок, а весишь не меньше тигра. Булки занемели. Звягинцев наконец-то осознал, что до сих пор сидит на юриных ногах, прижимаясь к широкой груди, прыснул со смеху и слез с колен. — Не смешно!— наигранно пробурчал брюнет, потирая ягодицы.— А ты чего с пола не встаёшь? Марш на кровать! Лечить тебя буду. Юра присел на край кровати с уже знакомым тюбиком геля и стал внимательно осматривать выпоротую и искусанную спину. Блондину это показалось излишним и он своевольно перевернулся, выставив напоказ все свои прелести. — Пациент, не вертитесь! — Почему? А если мне хочется. Что будешь делать?— Ник был сама невинность. Изящные руки вспорхнули с графитового постельного и виноградными лозами оплели загоревшую шею. — Юр, неужели это надо делать именно сейчас? Мне кажется, мы можем заняться кое-чем поинтереснее, —и оторвавшись от подушки, Ник впился в губы жарким поцелуем. — Вредина,— брюнет отбросил тюбик и навис над Звягинцевым,— но тебе невозможно отказать. Вскоре комнату наполнили влажные, непристойные звуки и жаркие стоны. Кто сказал, что мазохист не сможет получать удовольствия от нежного ванильного секса? Щедрые ласки, коими одаривал Юра разомлевшего блондина, уносили не хуже сабспейса и бурный финал был тому подтверждением. Слегка подрагивая после оргазма, Ник откинулся на подушки. Ощутив рядом теплоту чужого тела, веки стали свинцовыми и непреодолимо потянуло в сон. Находясь на краю сознания, Звягинцев почувствовал, как его укрыли тёплым одеялом и тихий голос произнёс у самого уха. — Спи, котёнок. Ты молодец.