«Guv-tvi-rivak» на стандарте

— На Вулкане снова было землетрясение. Без пострадавших. Хлопнула дверца шкафа, когда Спок раскрыл ее, чтобы достать белье. Джим протянул руку и не глядя засунул ее под полотенце, обернутое у Спока вокруг бедер. Небольшая упругая ягодица привычно легла в ладонь. — Клингоны проводят испытание новых «птиц»... — Джим перелистнул слайд с новостями. — Ты не видел мои черные боксеры, которые с термо эффектом? — спросил Спок. — Там еще гульфик приподнятый, да? — задумчиво уточнил Джим, продолжая листать новости и поглаживая бедра Спока рукой. — Именно так, — он обернулся к Джиму, и ладонь принялась щупать его колени. — Не припоминаю... — пробормотал тот. — Вот как, — произнес Спок. Несколько секунд паузы, которую Джим не заметил — слишком увлеченно читал. Кровать слегка прогнулась, когда Спок оперся о нее коленом. Наклонился. Джим довольно замычал, когда Спок скользнул рукой по его груди, поймал свободную ладонь, вовлекая в откровенный поцелуй. — Хэй, ты решил никуда не ехать? — Думаю, я могу позволить себе немного задержаться... — ответил Спок, наконец, завладевший вниманием т'хайла — Джим отложил падд. Губы прижались к губам, руки ласкали тела. Смеясь, Джим притянул Спока плотнее, потянул с бедер полотенце. Оставив звонкий и влажный поцелуй на середине живота, Спок опустился ниже, куснул тазовую косточку и поддел пальцами белье Джима. Приподняв край, чтобы затвердевший член шлепнулся о живот, одним движением стащил их. Но вместо того, чтобы вернуться в приветливо распахнутые объятия уже жаждущего ласки любимого, Спок вдруг чинно выровнялся, натянул снятое белье на себя и поправил член в приподнятом под его анатомию гульфике. — Мы уже обсуждали пропажу моих вещей, Джим. Тот прицокнул и закатил глаза, осознав, что вместо страстных ласк его ждут не менее страстные нотации. — И ты это всё устроил, просто потому что хотел снять с меня трусы? — надул губы Джим. — Снять с тебя мои трусы, — назидательно сообщил Спок. — Мне понятно желание пометить себя запахом партнера, окружить себя ощущением присутствия, но мне кажется, что обмен нижним бельем, тем более, таким специализированным, еще и без согласия, не рационален. — Да я просто перепутал! — Свою полку и мою? — Ну не начинай, а, — Джим подполз к краю и не придумал ничего лучше, как поймать Спока за бедра и ткнуться лицом в его ягодицы поверх штанов. — Хорошо. Обсудим это вечером, — пообещал Спок, отстраняясь. — Оставишь меня в таком состоянии, жестокий ты вулканец? — Оставлю. Это не жестоко. — Ты ставишь меня перед жестоким выбором: дискомфортніе ощущения моего тела или чувство вины, если я сделаю тебе неприятно! — Возможно, это действительно жестоко, — согласился Спок и обернулся, чтобы поцеловать его в щеку. — Тогда тебе придется подумать об этом. * * * Джим был здоровым сексуально активным мужчиной. И Спок — тоже. И в этом у них была полная гармония, если они были рядом друг с другом. Если же нет... Еще давно они выяснили, что многие яркие ощущения Джима — это и ощущения Спока. В большинстве случаев связь работала односторонне из-за неумения Джима как-то закрываться и нежелания Спока ставить блок между ними. И это было достаточно полезно на опасных миссиях и прочем, но порой дома, в спокойной обстановке, даже раздражало. Джим раздосадовано скользнул рукой по все еще стоящему колом члену даже спустя два часа, как Спок уехал. На скорую руку сбросить напряжение было самым простым и логичным — если твой муж не вулканец. Эмоциональные и физические ощущения Джима заблокировать Спок не мог никогда, даже если пытался. Они отвлекали его, выбивали из колеи, смущали, а момент оргазма врезался в голову гвоздем — болезненным желанием быть рядом, получить необходимый контакт, эмоции и энергию, но пальцы лишь сжимали холодный пластик рабочего стола. Джим знал: в такие моменты Спок чувствовал себя как человек, которому ампутировали конечность, будто его мучали фантомные боли. В конце концов, Джим принял, что отныне простые человеческие радости ему не доступны, если он не хочет причинять мужу эту боль. Но порой это раздражало просто неимоверно, словно ты не мужчина, а сами яйца — фантомные. Впору было обидеться на Спока, специально ведь устроил это «возбудим и не дадим», чтобы Джим мучился сложным моральным и плотским выбором. Конечно, если он подрочит, Спок там сознание не потеряет... В конце концов, выпьет аспирин, если будет болеть голова! С другой... рука не поднималась осознанно делать больно. Джим поджал губы и обхватил возбуждение рукой, пытаясь слегка уменьшить давление крови. * * * Но тяжелее всего было, когда он или Спок были в отъезде. Потерпеть неделю не сложно, но когда они превращались в три и более... Джим чувствовал, что начинает психовать и срываться на окружающих. Но в конце концов всё снова становилось хорошо, когда Спок появлялся на базе, шел отчитаться к адмиралтейству и слегка задерживался в кабинете мужа. Пару минут жадных поцелуев, трения и движения рук — и мир снова начинал играть яркими красками. Вот уж правда: принимая супруга, принимаешь с ним и радости, и невзгоды. Джим взял не так много плохого от биологии Спока, но запрет на мастурбацию был самым печальным. И, что главное, Спока это тоже очень печалило. Он, хоть у вулканец, но тоже не железный. * * * «Доброе утро» — напечатал Джим, зевая. На корабле Спока только-только наступало утро. «Доброго вечера» — пришло в ответ. Вместо следующего текста Джим просто отправил фото ванной, полной воды, цветастой пены и масел. Сегодня он собирался расслабиться по полной. «Я планирую просто остаться в постели. Или тебе необходимо визуальное сопровождение?» Суровая супружеская жизнь на расстоянии — договариваться о сексе по телефону заранее, чтобы успеть подстроить ваши графики. «Не обязательно, но я бы не отказался от дикпика ;) », — отправил Джим. И очень довольно ухмыльнулся, прошептав тихое «о да», когда на экране начало загружаться фото. Он устроился в ванной и облизнулся, чувствуя, как быстро тяжесть опускается вниз живота. Спок откуда-то умел делать хорошие откровенные фото, намного лучше, чем сам Джим. На картинке его налитой зеленый член, распустивший все пупырышки, выглядел более внушительно и даже как-то строго-серьезно. Джим прыснул от своих же мыслей. «А внутри он кажется больше...» — смеясь, напечатал Джим. «Когда он внутри тебя, то мне тоже кажется, что он больше» Джим почувствовал, как в ответ на сообщение дернулся его член, и стало уже не до смеха. Разум быстро рисовал картины того, как Спок берет его, приподнявшись, чтобы видеть, как внутри ходит член. «Я отложу телефон, ладно? Буду ориентироваться на нашу связь» «Хорошо» — написал Спок и тоже вышел из чата. Джим вытянулся в ванной, устраиваясь удобнее, и лениво, неторопливо взял себя рукой, лаская. Он чувствовал и Спока: его далекое желание, его тепло и нежность, легкие ощущения. Будто дождь, падающий на воду, и от каждой капельки словно бы распускаются мелкие цветы. Джим почувствовал, как быстро проваливается: Спок потянул за ниточку на том конце. Ощущений стало больше, расстояние уменьшалось, будто не было между ними сотен световых лет. Раньше такое они не пробовали. Это Спок предложил — вдруг получится? Хуже, чем обычно, у них не будет. Вдруг, если делать синхронно и на контакте со связью, то не будет жечь душу от боли в недостающем сердце? Джим скользнул руками по своей груди, голубого вздохнул. Зацепил соски и опустился ниже, огладил лобок, не торопясь касаться медленно твердеющего члена. Тело успокаивалось и расслаблялось, а разум все больше погружался в обмен своими-чужими ощущениями. Спок где-то там далеко, в космосе, тоже касался себя; должно быть, его руки скользили по внутренней стороне бедер, легонько сминали пустой мешочек мошонки. Джим не мог точно определить его действия, но чувствовал тепло и присутствие, и желание, и потребность. Но ему нравилось представлять, что делает Спок, такие фантазии согревали не хуже жарких фото. Джим закинул одну ногу на бортик ванны и пробежался пальцами вокруг ануса. Он представлял, что его касаются пальцы Спока. Теплая вода покачивалась от движений рук, пальцы скользили по члену, покрытому не смазкой, а водой. Уши заложило от тишины, а сознание забыло, где оно. Спок унес их в какие-то фантазии о жарких тропиках, о деревьях с упругими ветвями и постелями из лиан. Джим не видел картинки перед глазами, но удивительно ясно ощущал тактильные впечатления, которые транслировал т'хайла. Его рука двигалась в четком ритме, пока в фантазиях Джим ощущал под пальцами жилистые плечи мужа. Было уютно. Словно они спрятались от целого мира в гамаке из любви и природы, и впереди одно лишь наслаждение и леность. Джим грезил отдыхом, но редко умел им наслаждаться — как и Спок. Они разделяли одну на двоих грезу... Разрядка не была чем-то резким, словно рывковое взбирание на гору, нет. Она была медленной и томной, как ароматические вулканские свечи, которые будто бы и не пахнут, пока ты не понимаешь, что ими заполнены твои лёгкие. Она была как медленное погружение с точкой невозврата на самом дне. Как глоток теплого молока, которое обволакивает желудок пленочкой. Она была как удар молнии прямо в сердце. Томность сменилась болью в одно мгновение. Джим выгнулся, широко раскрыв невидящие глаза. Из горла вырвалось бульканье вместо крика. Боль растекалась огненной лавой по венах, впивалась в виски, выплавляла чувства. Краем сознания Джим успел подумать лишь об одном: если он потеряет сознание — утонет. * * * Спок дернулся прочь с кровати, когда почувствовал, что его вырвет. Тело, будто разрываемое на части беспокойным разумом, безвольно свалилось на пол. Что-то ударило в спину, в щеку, укололо в пальцы и ступни. Казалось, кто-то играется с переключениями света: цветная комната вдруг становилась чёрно-белой, потом ярко-красной, синей и снова чёрно-белой... Спок не был уверен, насколько много силы применил, когда распахнул автоматические двери руками, поднял крышку унитаза и вывернул туда весь ужин. Ему стало легче — позже. Он не мог ответить насколько позже — чувство времени не откликалось на призывы ноющего, стонущего от боли разума. Его будто надвое разрезали, вынудив бессмысленно искать ощущение утраченных частей, которых не было. Холодный, совершенно ледяной душ, соединенный с техникой ментальной самопомощи, купировал реакцию их связи. Испытывая почти физическую боль, Спок, вопреки требованиям разума, ищущего недостающие части, поднял щиты, отрезая себе возможность ощутить желанное. Его боль не имела значения в сравнении с тем, что он мог сделать с хрупким человеческим разумом. * * * Джим дернулся, резко возвращаясь в сознание. Головная боль, так резко пронзившая его и окунувшая в беспамятство, никуда не ушла, но ослабла. Он лежал в пустой ванной — живой. Сквозь боль Джим усмехнулся — даже в таком состоянии ему хватило смекалки ногой подцепить пробку, чтобы вода утекла. Цепляясь за бортики, он встал на колени. Тело не слушалось, в ушах шумела кровь, сердце колотилось, а внутри словно кто-то продолжал скручивать тугие узлы. Из ванной он не вышел — вывалился, растянулся на полу, пережидая очередную волну боли. Что со Споком? Почему так больно? Неужели случилось что-то... ужасное? В космосе людей ждали воистину кошмарные вещи, которые могли случиться очень, очень внезапно. Если бы Спок умер, он бы почувствовал, верно? Было бы... Черт побери, а что же он чувствует сейчас? Джим стащил с полки падд, с помощью которого раньше писал, но буквы не хотели собираться в слова. Он задал кнопку голосового ввода. — С... Спок?.. Голос тоже не желал слушаться. Без дозы обезболивающего толку не будет, осознавал Джим. Но страх и тревога, поднимающиеся в душе, начали вытеснять боль. Все вместе они начали превращаться в один из самых больших кошмаров Джима. * * * — Тебе было очень плохо тогда, на корабле? — спросил Джим у темноты. Спок за его спиной вздохнул, притягивая его к себе плотнее. — Тебе, вероятно, было хуже. Я не успел сразу поднять щиты. — Я потерял сознание, — поделился Джим. — Меня стошнило, — тоже поделился Спок. — Если это то, что ты испытываешь каждый раз, когда я... — Нет, не так, — Спок прижался носом к его затылку. — Не так сильно. Обычно я ощущаю лишь головную боль и зуд под кожей, но не более. — Зачем ты согласился это попробовать, если это всегда причиняет тебе дискомфорт? — Потому что всё мое сознание, вся моя природа очень остро реагирует на твои потребности. Конечно, над ними стоит контроль и логика, но всё же. Одно целое, т'хайла. Всё моё естество нацелено на то, чтобы тебе было хорошо. — Да боже мой, я мог бы и потерпеть. Спок за его спиной вздохнул. Некоторое время молчал. — Или мы могли бы просто выбирать для тебя более удачное время, а я бы использовал гипошприц с обезболивающим для головы. — Или я мог бы просто подождать твоего возвращения. — На самом деле... — вдруг как-то неуверенно пробормотал Спок. — У меня есть одна идея, которая могла бы превратить время ожидания в часть... прелюдии. * * * Джим остановился возле постели. Спок опустился на колени, глядя ему в глаза снизу вверх. Приспустил его штаны и белье, и лишь тогда перевел взгляд на полутвердый член. — Так ничего не получится, — заметил Спок. — Я, знаешь ли, немного взволнован, — хмыкнул Джим. Тени упали на скулы Спока, когда он прикрыл глаза, потянулся вперед и коснулся языком головки члена. Джиму идея Спока очень понравилась — пояс верности был в его списке практик. Он не слишком-то понимал, зачем некоторым заковывать себя в какие-то клетки... Но когда Спок предложил превратить их вынужденное воздержание в игру с долгим предвкушением — Джим загорелся. Это было волнительно, возбуждающе и определенно придавало их разлуке новые краски. Они не делали пояс ставкой в шахматах, потому что, очевидно, использовать его на Споке было бы не интересно. Контекст практики нашел себя сам. Джим застонал, изливаясь в любимый умелый рот, который вознамерился испить его досуха. Вытерев слюну, Спок деловито вернулся к подготовке пояса. И пока Джим блаженно отходил от оргазма, вытер его и протянул кольцо. Он доверял рукам Спока, даже если бы тот решил перебрать его кишки, что уж член. И поэтому обратил внимание на новые ощущения, только когда его член проскользнул в пластмассовую клетку. Несколько движений — и щелкнул замок. Спок поднялся с колен. Оглядел по-хозяйски, поправил, пока Джим был словно не в своем теле: наблюдал со стороны, растерянный. — Как ты себя чувствуешь? — ласково спросил Спок, подтянув на место его белье и штаны. — Нигде ничего не жмет? Джим переступил с ноги на ногу. Коснулся себя сквозь штаны — ощущение для рук тоже было незнакомым; там, где прежде было мягко, вдруг ощущалось что-то непонятное. — Вроде... нет... Спок мягко надавил ему на плечи, и Джим лег на постель, позволяя ему накрыть себя сверху. — Все будет в порядке, — шепнул он, целуя скулу Джима, и тот почувствовал, как тело пробивает дрожь. — Ты справишься с этим. Всего 7 дней, не так ли? Джим согласно промычал, прикрыв глаза. Сейчас он мог только воспринимать. Спок продолжал целовать его лицо и шею, шепча: — Ты будешь думать о своем члене в два раза чаще, чем до этого. Тебя будет заводить мысль, что я пленил тебя, присвоил, взял под контроль твое тело... Ты будешь мечтать о том, чтобы кончить, и ещё больше мечтать, чтобы у тебя мог встать. Но даже так ты не будешь пытаться кончить. — Разве я смог бы? — тихо спросил Джим. — Ты пытался бы тереться о нашу постель, о подушку, трогал бы свою мошонку руками... Я думаю, если бы ты постарался достаточно, то смог бы кончить лишь от ласки тестикул. А еще ты мог бы попробовать стимулировать свою простату, чтобы добиться оргазма. Ты будешь перебирать все эти варианты каждый день, но не коснешься себя. Ты будешь ждать меня, не так ли? — Я буду ждать тебя, — пообещал Джим. — И мое тело тоже будет ждать тебя, — он раздвинул ноги, позволяя Споку удобнее устроится сверху, придавив его между ног. — Ты ощущаешься так сладко, — поделился Спок. — Так восхитительно держать твою мужественность в своих руках — в метафорическом смысле. Я верну ее тебе, когда вернусь. * * * Спок был прав — труднее всего не думать о белой обезьяне. Джим буквально ощущал себя так, будто невидимые руки держат все его богатство в руках, слегка сжимая, когда он ощущает возбуждение. А он его ощущал, еще как! Дни тянулись мучительно медленно. Работа и дом помогали отвлечься, но как только Джим оставался наедине со своими мыслями, они все быстро спускались в штаны. Так что он даже не удивился, когда одним утром его застала поллюция. К счастью, ментальному состоянию Спока это не вредило. Оргазм, полученный вне контроля сознания и чувств, не приносил ему боли. И тем не менее, Джиму пришлось все утро отмывать член — не так-то просто, когда у тебя есть лишь небольшие дырочки. А ещё пришлось провести ревизию в белье: пенис быстро начинало тянуть от веса чужеродного предмета, и приходилось подбирать хорошие боксеры и плавки с плотным гульфиком, который мог бы поддерживать в течение дня. И хотя Джим старался не погружаться в раздумья, мысль о том, что он не может коснуться собственного тела, была настолько возбуждающей, что, казалось, могла свести с ума. Конечно, он мог бы снять пояс и сам. Уходя, Спок сменил игривость на серьезность и строго заявил, что оставляет ключи в ящике стола, потому что если что-то случится, Джиму не будет необходимости просить о помощи посторонних — он просто всё снимет сам. Жизнь была слишком непредсказуема. Что ж, наличие ключей в доме стало еще одной формой пытки. Джим знал, что может прекратить всё в любой момент. Но не делал это, продолжая лелеять потерю контроля. * * * «Как твои дела, т'хайла?» — бегло прочитал Джим. Спок со скрипом начал использовать человеческие конструкции, когда обнаружил в себе человеческую потребность к социальному контакту. «Всё в порядке. Сегодня залечивал Сэмми синяк — опять подрался в школе. Купил на ужин нереплецированных овощей, сделали салат. Мальчики передавали тебе привет. Я тоже скучаю», — написал Джим. И, подумав, добавил: — «А если ты спрашиваешь ОБ ЭТОМ, то очень плохо. Мне кажется, мои яйца никогда не были такими тяжелыми». «Сообщи мальчикам, что со мной всё в порядке, я тоже про них думаю», — ответил Спок на первую часть сообщения. И тоже добавил: — «Расскажи подробнее». «Ты хочешь узнать, как я себя чувствую… в поясе?» «Да. Это ведь часть прелюдии, и мне бы хотелось знать, какого результата мы достигаем» «Что ж, вероятно, это можно описать как очень затянутую прелюдию, потому что мне кажется, что от одного твоего прикосновения я кончу так, что польется из ушей» «Не думаю, что это физиологически возможно, но предполагаю, что это оборот речи» «Знаешь, иногда вечерами я ложусь на постель, растягиваясь, как звёздочка, настолько полным я себя ощущаю» «Любопытно. Особенно учитывая полюция, которые редко у тебя бывали при обычных формах воздержания» «Я не знаю, как это работает, но мои яйца буквально раздулись. И нет, кровоток в порядке, они просто... Черт, они просто переполнены» «Я бы хотел это увидеть» Джим тихо чертыхнулся и опустил руку вниз, чтобы стиснуть в руке пояс верности. Член резко начал раздуваться от прилившей крови и неприятно уперся в контролирующие его стенки. Ощущение давления на встающий член было мучительным и смущающим, но чего еще стоило ожидать, когда Спок пишет такое? Джим проверил, заперты ли двери спальни, и приспустил штаны, чтобы сделать фото. «Руки на стол», — шутя добавил он, отправляя фото. «Это было бы затруднительно, учитывая, что передо мной лишь приборная панель» Джим снова чертыхнулся — пока он тут предавался сенсорным впечатлениям, Спок находился на службе. И, вот же черт, как возбуждающе было думать, что он сидит там, на мостике, все вокруг работают, пока он решил обсудить, насколько измученным ощущает себя его супруг. И, конечно, посмотреть обнаженку. Джим задыхался от восторга, сталкиваясь с таким Споком. «Ты смотришь порно на мостике. У меня даже в голове это не укладывается. Мистер Спок, ваша наглость выше моих самых смелых ожиданий» «Я ожидаю результатов датчиков и могу позволить себе выделить время на общение с мужем. Особенно, когда он испытывает беспокойство из-за своих тестикул. Должен признать, они действительно выглядят полными» «Тебе придется постараться, чтобы выжать из меня всё» «Полагаю, я знаю несколько техник. Но мне любопытно, смог бы ты кончить от стимуляции лишь тестикул?» «Это звучит просто слишком» «Мне прекратить?» «О нет, продолжай. Я представил, как бы это ощущалось», — Джим добавил к сообщению фото, — «и тогда потекло из головки» «Попробуй эту каплю, и скажи какая она на вкус» «О боже, ты серьезно?» — быстро написал Джим и следом: — «Ладно, да, хорошо», — и еще через мгновение: — «Очень соленая и будто немного горчит» «Осталось немного времени. Я скоро вернусь. Дождись меня» «Надеюсь, мои шары не лопнут к тому времени. У меня будто зудит под кожей» «У меня тоже» * * * Джим нервно облизнул губы, когда услышал шум на парковке. Боунс по их просьбе забрал детей к себе на вечер плохого кино и вредной еды, так что Джим сразу поднялся, чтобы встретить мужа. Ужин был готов, вечер обещал стать милым и романтичным. И станет, сразу после того, как Спок его трахнет на пороге. Потому что Джим точно сейчас на него накинется. Последние часы ожидания были самыми невыносимыми. — Привет, — улыбнулся Джим, чувствуя как вдруг все внутри трепещет. Он был неожиданно смущен и робок, и Спок очень ласково поцеловал его в губы. — Здравствуй, т'хайла, — прошептал он, и Джим порывисто обхватил его плечи. — Я так скучал, — Джим чувствовал, как и тело его заходится дрожью. — Да, мой дорогой, я знаю... — Спок погладил его по спине. — Ты словно натянутая струна. — Да... Мы сейчас... — Да, да, сейчас... Пойдем... — Спок мягко подтолкнул его к спальне. Джим позволил руководить собой. Снять с себя футболку, потом штаны. Спок присел на колени перед ним и, глядя в глаза, аккуратно снял белье, чтобы не потянуть за пояс. Джим охнул и зажмурился. — Это потрясающе, — шепот Спока прошел волной по его бедрам и сконцентрировался в паху, будто добавив к его наполненности еще немного. — Ты выглядишь таким хрупким и таким мужественным одновременно. Это сводит с ума, Джим. И, будто этого было мало, коснулся языком мошонки. Джим заскулил, зажал себе рот рукой и согнулся пополам. Его бедный член стремительно разбухал внутри клетки, и знакомый дискомфорт ударил по нервам. Словно низкий потолок, не дающий выровнять шею. — Тише, тише, скоро это закончится... — Спок мягко подтолкнул его лечь. Сам потянулся к тумбочке. Джим приоткрыл глаза, чтобы увидеть свое освобождение, но Спок почему-то положил ключи на полку. В его руках была бутылочка смазки. — Позволь мне попробовать кое-что. — Я на грани, — прошептал Джим. — Ты выдержишь еще немного, — Спок мягко развел его ноги и поцеловал внутреннюю часть бедра. — Что ты хочешь? — Джим откинул голову, выгибаясь. Каждый легкий поцелуй напоминал удар гонга внутри. — Я хочу взять тебя. — Я не выдержу. — Ты перешагнешь грань, но это не навредит тебе. — Безумие. Спок закинул его ногу к себе на плечо, поцеловал в колено и огладил скользким пальцем дырочку ануса. Джима тряхнуло. — Ты способен на большее, чем думаешь, — Спок добавил еще палец, наблюдая, как того сотрясает беспрерывная дрожь. Джим не отвечал, пока он осторожно, но быстро его подготавливал. — Т'хайла, — Спок навис над ним, приставив головку ко входу. — Джим, посмотри на меня, — попросил он, свободной рукой ласково касаясь щеки. Джим приоткрыл глаза, и взор его был пьяным от чувств. — Меня сейчас разорвет изнутри. — Позволь этому случиться, — Спок коснулся губами его щеки. — Позволь мне это сделать с тобой. — Да, — выдохнул Джим и задохнулся на вдохе, когда в него проник твердый член. Спок переждал несколько секунд, ловя его прерывистые вздохи губами, и начал двигаться. Неглубоко и осторожно, так, как подошло бы самому Джиму. Его пальцы прижались к контактным точкам. Пальцы Джима до синяков впились в его плечи. Его дыхание не выравнивалось, сердце заходилось, а стоны превратились в скулеж и всхлипы. — Я не могу... — пробормотал Джим. — Боже, я не могу... Это предел, Спок, это предел, я больше не выдержу... Его захлестнула надежда, когда Спок опустил руку вниз, между их телами. А потом собственный вопль перешел в белый монотонный шум крови в ушах, а перед глазами поплыло. Его отключило всего на мгновение, когда сила ощущений была так велика, что тело не выдержало. Он чувствовал, как слабо вытекает из члена сперма, всего немного опустошая переполненные яички, которые Спок крепко, но еще не больно сжимает в руке; чувствовал, как сильными толчками его муж выплескивается внутрь, делая медленные, но глубокие завершительные движения. Оргазм был не ярким, но сильными. Его словно пропустили через мясорубку и собрали заново. Он все же переступил через грань и остался цел. Не взорвался, не сломался. Но не мог пошевелиться. Сознание отчасти витало где-то в других мирах, плавало в их прекрасной золотистой связи и глухо билось головой о невидимую стену, все еще ощущая себя плененным. Это был взрыв внутри маленькой колбы. Он все еще в колбе. Спок отстранился, и Джим мог только слепо на него смотреть, следить, как он взял ключи, обхватил его чресла рукой, взвесил в ладони и чуть дернул бровью. Щелкнул замочек, повеяло холодком воздуха по каплям лениво вытекающей из члена спермы. Внизу заныло, как онемевшая рука; распрямилась стиснутая кожа. — Ты в порядке? — заботливо спросил Спок, ладонями лаская его бедра. — Да, только... — Только что? Тебе что-нибудь нужно? — он наклонился, чтобы снова поцеловать Джима. — Ты можешь теперь просто взять в рот? — Прямо сейчас? — уточнил Спок. — Гиперчувствительность не станет проблемой? — О нет, — выдохнул Джим, слегка усмехнувшись. — Это ужасно сладкая пытка, как ты к ней не подойди. Что сейчас, что позже, когда возбуждение снова будет давить на мозги, или до этого, когда я так жаждал прикосновений... Спок устроился между его ног и, без предупреждения и подготовки, заглотил полутвердый член. Джим успел только дернулся несколько раз и вскрикнуть, прежде чем его, словно волной, накрыл новый оргазм. И Спок, тщательно глотающий, высасывающий сперму, стал его личной формой рая и ада а одном флаконе. Романтический ужин был действительно романтическим, потому что ели они ночью, и в постели — Джим сказал, что после стольких оргазмов неспособен стоять.