карманная пара

      — Мы вскрываемся, я уже думаю, ну не может же быть, что каре, на которое я блефовал, у него же! В общем, проебался я жёстко, но угарал дико, когда запись пересматривал, а там я такой серьёзный, будто щас всех переебашу, чтобы выиграть…              — Брат, да у всех бывает, я как-то старший флеш скинул…              На этом моменте Антон перестаёт делать вид, что ему хоть каплю интересен диалог. Он вообще не понимает, в чём смысл обсуждать стол, который прошёл пару дней назад. Более того, который стал главным объектом обсуждения. Обсосали как могли. А Саша не прекращает, будто чем большему количеству людей он рассказывает, тем увлекательней становится история.              Это даже не профессиональный турнир. Букмекер придумал провести соревнование между медийными и покеристами. Антону до сих пор кажется, что идея не такая хорошая, но с некоторых аспектов очень даже неплохо. Можно сильно не думать, не пытаться в сложный блеф и не читать соперника. Просто расслабиться, поиграть в удовольствие. А когда ещё просто за участие неплохо заплатили, стало ещё приятнее. Но всё равно выматывает — семь часов за одним столом делают своё.              Поэтому Шаст не понимает такого пыла своих товарищей. Так ярко обсуждать игру, когда за столом есть любители, которые играют только в зависимости от руки? Ладно, любители, есть те, кто за три дня до турнира выучил комбинации и лезет на рожон. Но Антон их не осуждает, не его дело.              Антон в принципе предпочитает не разговаривать про покер, когда не находится на мероприятии, где без этого невозможно. Вот сейчас, например, его позвали в кальянку рядом с казино пацаны, с которыми он больше десяти турниров отыграл. Казалось бы, не чужие друг другу люди, можно и насущное обсудить, а у них в голове только покер и покер.              Нет, Шастун любит покер: как можно не любить то, чем занимаешься половину сознательной жизни? То, что, в конце концов, тебе приносит постоянный доход? Но Шаст уверен, что всегда нужно разграничивать, а то так и сойти с ума можно. Антон не сомневается, что тот же Саша уже.              — Шаст, а чего ты такой смурной? — говорит он, — вроде бы норм отыграл вчера, а сейчас расслабься, кайфани, скоро кальян принесут, ты чего как не родной?              Даже голос Саши начинает раздражать. Не говоря о том, что он говорит.              — Да заебался. Я, наверное, домой скоро пойду, отоспаться хочу, — говорит Антон, крутя кольца на пальцах. Хочется обратно надеть очки и посильнее накинуть капюшон. Ну, что поделать, всё-таки неприлично в общественных местах…              — Да ты чего, мы ж только калик заказали! — подключается Андрей. Он уже подвыпил. Хотя возможно Шаст ошибается — по Андрею никогда не угадаешь, трезвый он или уже пьёт десятый коктейль.              Кальянная начинает надоедать своей сине-фиолетовой подсветкой. Неуместные вопросы раздражают всё больше и больше. Хочется сказать «отъебитесь» самым уставшим и грубым тоном, который у него есть в арсенале, чтобы перестали докучать разговорами хотя бы пару минут. А там можно и слинять потихонечку.              Антону вообще просто хочется молчать. После покера мысли как будто растворяются, возвращаться не планируют. Сейчас бы ввалиться в номер, заказать борщ и пялиться в стенку. Но ещё нужно в казино заскочить, там Димка Позов играет за третьим столом. Антон хотя бы своим присутствием поддержит, а то больно плохо у него с мотивацией.              Пока Андрей занял Сашу обсуждением, кто из дилеров раздавал лучше, Шастун незаметно выскальзывает из-за стола и идёт к выходу. Хорошо, что там никто его не вылавливает, и он спокойно доходит до казино.       

      ***

             Диме уже плохо. Это стало понятно сразу, как Антон зашёл и увидел стол. Там сидят только он, Серёжа Матвиенко и ещё один мужчина, которого Антон замечал на паре турниров, в которых участвовал.              Серёжа Матвиенко, кстати, не такой расслабленный. Обычно он сидит за столом несколько часов с таким видом, будто только начал играть. Видимо, отчаяние Димы передаётся воздушно-капельным.              Для Антона, и в принципе для всего российского покерного сегмента, Сергей стал открытием этого года. Последние годы он хоть и играл, но никто особо не замечал его. В этом году он стрельнул. Как сказала Олеся, девушка его друга: «У него юпитер вошёл в экзальтацию. Ещё и пятый дом! А вы спрашиваете секрет успеха».              Сам Серёжа в немногочисленных интервью намекал на то, что у него появился тренер, которого хотели бы себе все игроки. Звучало сомнительно. Больше всё-таки это была удача, а не «сверхгениальная» игра. И вера в себя, конечно же.              Личность тренера Серёжи стала чуть ли не самым большим интересом для всех наблюдающих за турниром. Кто-то предполагал, что это белорусский игрок, ушедший из покера в прошлом сезоне. Другие думали, что это кто-то из российских игроков, участвующих в турнире. Немногочисленные говорили, что никакого тренера нет, и Серёжа так привлёк ещё большее внимание к себе.              Однако, одно предположение из комментариев к интервью заставило Антона задуматься. Его мысли заполнились одним игроком, ушедшего из покера два сезона назад, который запомнился непредсказуемой игрой и харизмой, не оставляющей никого равнодушным.              Арсений Попов.              Шастун пересекался с ним на некоторых турнирах, но не играл. Арсений всегда заполнял всё пространство собой. Его уверенность чувствовалась каждому, кто стоял в радиусе пары метров. Наверное, это заставляло игроков действовать более осторожно, думать над каждым ходом, когда ответ был уж слишком очевидным. Игра Арсения заполоняла медиа, выходя за пределы покерного мира. Антон даже видел с ним эдиты в тик токе.              Шастун не будет врать — Арсений зацепил. Ещё шесть лет назад, когда Антон молодым и зелёным стал профессиональным игроком и увидел мужчину, который, кажется, полностью олицетворял покер собой. Сиял, вовлекал в игру каждого, кто хоть глазком увидел происходящее, обманывал, смущал, влюблял всех в себя. Влюблял Антона в себя.              Антона, которому тогда только исполнилось двадцать пять. Антон, который стеснялся даже посмотреть на мужчину, из-за которого сердце начинало трепетать.              Для Шастуна комбинация красивый мужчина и покер была лучше оверпары на стартовой руке. Антон, влюблённый в покер, глазами сердечками смотрел на Арсения, восхищался самыми простыми ходами, залипал на руки, играющие с фишками, когда смотрел турниры с ним.              Это была очень странная фиксация на человеке, с которым Антон даже не был знаком. И знакомиться стеснялся.              Но Шастун как-то раз набрался смелости, где-то четыре года назад на любительском турнире в клубе в Минске у, как оказалось, их общего друга, подошёл к Арсению, не придумав, что скажет:              — Арсений, вы… Мне очень понравилось, как вы сыграли. На вашем стрит-флеше я сам очень обрадовался, как будто мне выпало, то есть прям круто. Смотрю иногда ваши игры. Восхищаюсь прям, очень нравится, — тараторил Антон, опуская глаза в пол.              А Арсений, кажется, даже не прятал усмешки. Сейчас Шаст понимает, что другой реакции и не стоило ожидать — к тебе подходит совсем ещё молодой пацан с щенячьими глазками и красными ушами. Антон не стесняется того, кем он был раньше, конечно нет. Лишь улыбается снисходительно, вспоминая подобные моменты.              — Спасибо, очень ценно ваше мнение, — сказал Арсений тогда со смешинками в глазах и сарказмом в голосе. Увёл взгляд куда-то вбок, посмотрел на краснющие уши, усмехнулся и отвернулся, пресекая возможность на дальнейший разговор.              Шаст тогда распереживался, накрутил себя, думал постоянно, что не стоило подходить, глупым себя называл. Вспоминал эту ситуацию пару дней, а потом отошёл. Недели спустя, но отошёл. Не обиделся, но турниры Арсения больше не смотрел.              Вообще, Антон не обратил бы внимания на комментарии с теориями, что Попов — тренер Серёжи, если бы столько факторов не складывалось: дружат, вместе играли, ещё когда он не закончил карьеру, появлялись у друг друга в сторис. Только это всё происходило до скандала, с которым Арсений ушёл в тень.              Как Антон помнит, тогда пошли слухи о том, что Попов переспал с женой своего друга покериста. Конечно, пару раз, когда ему задавали напрямую вопрос о том, правда ли это, Арсений отрицал. А вот его друг наоборот, развёл конфликт, обвинил во всех смертных грехах, настроил против него своих знакомых игроков. В те же дни Арсений прошёл в полуфинал чемпионата Европы. Видимо, все эти слухи и выбили его из колеи — совершил очень много ошибок, не свойственных даже любителям, психанул, отыграл и больше в медиа поле не появлялся.              Антон помнит, что даже чуть-чуть сопереживал ему. Сам он был зависим от общественного мнения, поэтому понимал, как это тяжело. Поэтому и интересно было бы увидеть — всё-таки любопытно, вернётся или нет. И узнать, как у него дела, тоже хотелось. Хоть это и не дело Шастуна.              — Шаст! — звонкий голос Журавля отвлекает Антона от мыслей, — там Поз еле держится, мне самому хуёво на него смотреть, пошли хоть рядом побудешь, — и сразу тянет за локоть в сторону стола.              — Сколько хоть у него осталось стека? — интересуется Шаст. Видно, что немного.              — Тыщ тридцать наверное. У Серёжки — около ста двадцати, у Вани — полтос есть.              Мда. Блайнды три и шесть тысяч… Плохо.              В покере за кого-то переживать — своё психологическое здоровье не ценить. Шаст не первый год, даже не пятый. Плаваем, знаем. Особенно переживать за Поза у него будто в базовых настройках стоит.              Чтобы не лишиться рассудка, наблюдая за мучительной игрой, Антон идёт к бару.              Там его замечает Заяц, старательно печатающий что-то в телефоне:              — Ультрамяу, бро, — не отвлекаясь, он протягивает руку, — видел, как Димка ебашится?              — Видел. Ничего нового.              — Слышал, что тренер Серёги где-то здесь ходит? — Макс выглядит не заинтересованным, всё его внимание на телефоне. Видимо, с Олеськой переписывается, — все поймать его пытаются. Прикинь, даже к Серёге во время игры доебаться пытались. Но он их нахуй послал.              — А чё за ажиотаж вообще? И почему так хотят его найти? — спрашивает Шаст так, будто ему самому неинтересно узнать, кто это.              — Да медийные думают, что секрет успеха в нём. Считают, что это не удача Серёге завозит, а какой-то совет от тренера его. И тебе рассказываю, потому что видел, как ты комменты читал под интервьюшкой. Кстати, смотри, чё Олеська отправляет! — голос Максима становится заметно одушевлённее, — она щас с подружками по горам ходит, — и показывает фотографии от Олеси. Правда большинство из них — селфи с дурацкими рожицами и бокалом вина. Максим плывёт и от этого.              Антону бы хотелось вот также — чтобы, когда он в разъездах, кто-то дома присылал фотографии себя, первого снега, а может солнца, освещающего всю квартиру. Чтобы переписываться можно было часто-часто. И ни слова о покере.              У него есть Лиза. Но она внезапно выскочила замуж, и теперь она лишь изредка присылает ему фотографии из очередной страны Азии, которую она посетила. Антон не ревнует, ему просто внезапно становится очень одиноко и грустно от того, насколько трудно найти симпатию и по-настоящему испытать её. Как говорится, а люди любят.              — Прикол, — отвечает Антон на фотокарточки Олеси, — лан, я на перекур. Самому аж хуёво становится из-за Поза, — и вскакивает со стула, отправляясь на один из балконов.              Мда, невесело… Шаст забирает назад свои слова о том, что здесь можно поиграть расслабленно. Только если играешь с медийными. А так, когда за столом Дима, Серёжа и ещё один покерист, и они играют седьмой час, уже не в кайф.              Антон выдыхает облегчённо, когда выходит на балкон. Никого нет, значит, не нужно будет поддерживать бессмысленную беседу о сегодняшних столах и чужих играх.              Можно подумать о том, что пока он в России, нужно заскочить в Воронеж к маме. И в Москву за Позовыми, повидаться с Савиной и Тео. Да и в Питер неплохо будет съездить, давно там не был. Завтра нужно успеть отвезти машину, которую одолжил у знакомого, чтобы не опоздать на рейс. Можно позвонить Лизе и рассказать, кто из медийников ведёт себя как долбоёб, и пожаловаться на то, что картофель по-деревенски ему постоянно приносят пересолённым. Ещё нужно, наконец, решить, куда дальше. Остаться или проверить, какие турниры будут в ближайшем будущем, и поехать в очередную страну, которая запомнится только покерным клубом и квартирой, куда будет заваливаться поспать на два-три часа.              Мысли прерывает тихий скрип двери.              — Добрый вечер, — слышится голос сзади. Антон не узнаёт, возможно кто-то из многочисленных участников. «Пиздец, ни мгновения в тишине», — думает Шаст про себя. Мужик подозрительно знакомый. Наверное, из участников кто.              — Привет, — отвечает Антон, затягиваясь.              — Надоел стол? — незнакомец встаёт рядом, облокачиваясь на перила. Глаза у него светлые очень, даже в темноте видно.              — Не, за Поза переживаю, — вряд ли он не узнал Антона. И это не высокое мнение о себе, просто объективное восприятие фактов.              — А я за Серёжку, — ответил незнакомец, расплываясь в улыбке, — видел твою игру вчера. Неплохо играешь.              Антон усмехается.              — Спасибо, — Шаст не видит больше смысла продолжать диалог. Даже не старается выдавить улыбку.              — Апероль здесь дерьмо полнейшее, — незнакомец всё же продолжает. Зачем? Неясно.              — Не пью его. Здесь в принципе алкоголь так себе. Даже пиво хуёвое.              Молчание.              — Ты же Серёжку знаешь?              — Какого из? — Антон докуривает, тушит бычок, пытается найти взглядом урну.              — Барбарисыча, — похоже, этот мужик — его друг, если подхватил это прозвище от Димки.              — Ага.              — Знаешь тренера? — он не смотрит на Антона, он смотрит вдаль. Его профиль лишь слегка виден в такую темень. Но, всё-таки, незнакомец уже не просто незнакомец, а красивый незнакомец.              — Неа. Больно много шума про него. Интересно конечно, но чтобы настолько…              Незнакомец усмехается, переводит взгляд на Антона. В глазах смешинки.              — А что, думаешь, игра не изменилась?              — Незначительно. Больше удача.              Мужчина разворачивается и начинает идти в сторону двери медленным шагом.              — Твоё мнение, — дверь с балкона вновь издаёт тихий скрип. Но мужчина замирает на миг и добавляет, — помню, как ты на турнире у Артёма в девятнадцатом году сказал, что удача бесполезна, когда не знаешь, как карты держать. А тут удача… Ладно, ещё увидимся, — и ушёл.              Антон в ахуе стоит ещё минуты две. Сразу понимает, что незнакомец про клуб Артёма Гауса.              И не такой уж и незнакомец, а Арсений Попов своей собственной персоной.       

      ***

             Димка проиграл. Вылетел от руки Серёжки. Расстроился, сразу ушёл в объятиях Кати в номер, даже ни с кем словами не перекинулся.              Собственно, смысла Антону задерживаться уже не было. Хотя через пару минут начнётся караоке, а там Журавль хочет задержаться, да и не только он. Максим говорил, что Олеся подойдёт скоро. Хорошей компанией везде хорошо.              Шаст понимает, что придумав ещё хоть тысячу оправданий, его истинный мотив для того, чтобы остаться, не изменится.              Стыдно самому себе признаться, что увидев Арсения, он снова почувствовал себя двадцатипятилетним Антоном, который стеснялся даже подумать, что мужчина может быть красивым. Снова почувствовал, как его цепляют одним взглядом в свою сторону. Снова почувствовал себя скованным беспомощностью и робостью. Снова почувствовал, как хочется посмотреть на Арсения чуть больше чем надо, сыграть хорошо, чтобы он увидел.              Это так странно. Они же даже тогда только парой слов перекинулись, а Антон влип по самое не хочу от одного его вида и нахождения рядом.              Сейчас хочется просто увидеть, убедиться в подлинности его существования. Может даже выпить что-то безалкогольное в баре, поговорить, мельком рассказать про ненормальную фиксацию на нём пару лет назад.              Только Арсения не видно. Шаст думал ловить его через Серёжу, вот только он стоит с несколькими девушками, рассказывает, наверное, как великолепна была его победа за столом.              Антон остаётся с друзьями, не решаясь сказать про встречу на балконе. Где-то неподалёку Олег Майями уже во всю запевает Любэ, Катя Позова, без Димы, снимает это в сторис, подпевая, Журавль знакомится с совсем юными стримерами, а Максим с Олесей танцуют в обнимку. Под «Коня» это выглядит странновато, но им, кажется, неважно.              Шаст подходит к бару, заказывает случайную газировку и наконец-то ловит Серёжу.              — Здоров, — Антон протягивает руку, — отлично сыграл.              — О, Шаст, — Серёжа пожимает руку, — приятно слышать. Особенно от такого важного гуся, — и посмеивается слегка. Он вообще, кажется, в своём лучшем состоянии. Расслабленный, отдохнувший после напряжённой игры, окружённый вниманием со всех сторон, — Димку только жалко очень. Не хотелось, чтобы так всё вышло.              — Слушай, ты же говорил, что у тебя тренер появился, да? — Антон не собирается долго утаивать, зачем подошёл.              Серёжа довольно улыбается. Радуется, что получил такой вопрос именно от Антона, который обычно не общается с ним про покер вне игрового стола.              — Да, есть такое. А что, интересен секрет успеха? — поднимает бровь игриво и улыбается, демонстрируя белоснежные зубы.              — Да так. Человечка интересного встретил, подумал, что твой.              — Да ладно? — искренне удивляется Серёжа, — этот гусь сказал, что из номера ни ногой, а он так расхаживал, не стесняясь, оказывается?              Антон усмехается.              — Арсений же, да?              — Угадал. Мои поздравления, — хлопает по плечу, отпивает свой безалкогольный мохито.              — Он же всё после чемпионата Европы двадцать второго? Как и где его достал?              — Всё тебе расскажи, — закатывает глаза Серёжа, — а что, искреннего желания помочь дражайшему другу недостаточно? Тем более, если друг такой замечательный.              — Серёж, ну правда интересно, — расслабленность Матвиенко передаётся воздушно капельным. Антон потерял импульсивное желание найти Арсения, сейчас же просто хочется узнать, что да как, а встретиться ещё раз — существуют соцсети. Если Попов сам проявил инициативу в диалоге на балконе, значит, не должен проигнорировать.              — Да наскучила ему эта жизнь затворника. Сидит себе в своём домике под Петербургом и в ус не дует. Скучно же. Вот, когда йогой начал заниматься и Друзей в десятый раз пересмотрел, мне уже самому тревожно стало. Надо мальчика вытаскивать. Пусть поскрывается от камер, посмотрит хоть на людей живых, а не на кикимор с лешими, да услугу другу окажет. Не тренирует он меня, это так, для красного словца сказал, не ожидал, что удача так попрёт.              — Вот чё я его не узнал, когда увидел… Что йога с людьми делает.              История, рассказанная Серёжей, ещё больше заинтересовывает. Хорошо бы с Арсением было поболтать. Да вряд ли получится. После не такого уж лёгкого диалога на балконе, Антон не знает, что сказать, что сделать, как себя вести перед Арсением.              Не хочется про покер с ним говорить, хотя это единственная вещь, которая сближает их. Хочется узнать, как Арсений справился с давлением на него, которое не утихало ещё год. Хочется поговорить про жизнь за городом. Антон бы рассказал истории с подростковых лет, когда мама разрешала приглашать друзей на дачу, и сказал, что домик в Калифорнии никогда не сравнится с дачей родственников. Шастун чувствует, что диалог бы получился интересным.              — Я тебе по секрету скажу. Вдруг вы ещё пересечётесь, не выдавай меня, — Серёжа наклонился чуть ближе, что довольно бессмысленно в шумном баре, — он приехал отчасти из-за того, чтобы посмотреть, как ты играешь. Я в некоторые разы, когда заезжал к нему, видел на телеке запись эфира с турнира в Казахстане двадцать второго года, где ты выиграл, запись онлайн игр — это мне уже совсем не понять, онлайн тоже тебя смотрел. Поехал по тебе слегка мальчишка. Но не зазнавайся и не пугайся. Пару раз, не больше.              Вот как. Получается, история циклична.              Антону срочно нужно собрать своё лицо. А Серёже надо было подготовить его к такой информации.              — Мм, — что вообще в таких ситуациях говорить? Ощущение, будто девочка, на которую ты смотрел все 11 лет в школе, тебе улыбнулась на выпускном, — не дашь мне его телегу?              — Конечно дам, — расплывается в улыбке Серёжа, — знал, что тебе Арс интересен. Только это, не сдавай меня, понял?              — Тебя я при любом удобном случае сдам, Серёг, — Шаст благодарно улыбается и сразу заходит в диалог с Матвиенко, копирует номер телефона, вбивает в контакты как просто «Арсений».              И ночь уже не кажется такой плохой.       

      ***

             Антон не пишет сразу. Диалог с Серёжей и успокоил, и разволновал одновременно. Трудно осознавать, что человек, на которого Шаст смотрел глазами-сердечками, когда был помладше, теперь наблюдает за его карьерой и, по словам Серёжи, заинтересован этим.              Оснований верить на слово у Антона нет. Но ему кажется, что Матвиенко не стал бы врать, может быть, только слегка приукрасил.              Поверить в то, что Арсений Антоновы игры смотрел, кажется невозможным. Осознать, что он реален — ещё тяжелее. Возможно, его мыслями просто руководит апероль, который, как и говорил Арсений, оказался полнейшим говном. Зато весело.              На часах примерно четыре утра, караоке заканчиваться не планирует. Людей только стало больше. Лишь Катя Позова уже ушла, говоря, что переживает о состоянии Димы. Максим и Олеся стали ещё активнее после пары коктейлей. Журавль поёт, кажется, сотую песню. Наверное, он её даже не знает, но завывает очень подходяще.              Зачем остаётся Антон? Он не знает. Ему хорошо. Никто не пытается завести бессмысленный диалог, если и подходят, то по делу. И главное — ни слова о покере. Все забыли, где они находятся, что было пару часов назад и отдыхают.              Хочется перекурить, но некого позвать. Когда алкоголь попадает в кровь Антона, мысль о том, чтобы оставаться одному в любых обстоятельствах, претит. Шаст пытается выцепить Зайца, но тот очень активно дискутирует на тему беременности морской свинки. Журавля звать — себе дороже. Если отвлечь, можно и пиздов получить.              В одиночестве Антон выходит на балкон. На улице гуляет лёгкий ветерок, забираясь под толстовку. Солнце только начало вставать, поднимаясь из-за гор. Стоит тишина, только через дверь балкона пробирается музыка и вокал Журавля. Уже перешёл на Вороваек, понятно.              Покурить одному уже кажется не таким плохим решением. В голове мелькают редкие мысли, тело не кажется устойчивым, в глазах слегка плывёт. Сейчас бы кого-то под бок, чтобы можно было поделиться толстовкой и чмокнуть в макушку.              Антон отбивается от этих мыслей. Грустить из-за своего одиночества в такой хороший момент в планы не входило.              Руки тянутся к телефону. Шастун проверяет уведомления из мессенджеров. Лиза пишет про впечатления от международного форума, телеграм канал турнира, на котором он сейчас, продолжает выкладывать лучшие моменты со столов. Висит сообщение Журавля, отправленное в десять вечера: «Ты где?». Уже нашёл.              Взгляд цепляется за диалог с Серёжей Матвиенко. Последним сообщением остаётся номер телефона. Номер телефона Арсения. С одной стороны, хочется отбросить телефон куда подальше, чтобы не написать чего глупого. С другой стороны, закинуть банальный «Привет» никому никогда не вредило. Даже несмотря на то, что сейчас пятый час утра.              Антон заключил, что будет решать проблемы по мере их поступления. Пишет «Привет», откладывает телефон в карман, выкидывает бычок в урну и возвращается в помещение.              Будь что будет.       

      ***

             Арсений 7:30       Доброе утро              Арсений 7:31       Откуда у тебя мой номер?              Арсений 7:31       И ты точно Антон?              Это первое, что видит Антон после пробуждения. На часах половина двенадцатого, что кажется непозволительно ранним для дня, когда дела есть только после шести вечера. Сегодня он не играет — финал завтра.              Он не помнит, чем закончилась вчерашняя ночь. Вроде, к часам пяти он подключился к Журавлю и подпел на некоторых песнях, приебался к бармену за невкусный алкоголь, а в шесть мирно спал в своём номере.              Помнит, что писал Арсению. Что отвечать, что писать дальше, он не знает.              Сначала следовало бы умыться и привести себя в более-менее нормальное состояние. Потом спуститься до ресторана в отеле, встретить кого-нибудь знакомого, присоединиться, а дальше по ситуации смотреть.              Антон отвечает Арсению, когда выходит покурить на балкон.       

Вы 11:51

матвиенко поделился

      

Вы 11:51

Видеосообщение

      В кружочке Антон с мокрыми волосами после душа, в отельном халате и с сигаретой в руке. Машет рукой и говорит что-то типа: «Не, точно не я».              Арсений 11:53       Ахахах              Арсений 11:53       Почему написать решил? Хочешь узнать секрет успеха Сергея Матвиенко?))       

Вы 11:53

не придуривайся, барбарисыч сдал тебя

      Вы 11:53

пересечься не хочешь? недалеко от

      отеля кафешка неплохая есть

      Арсений 11:54       На свидание сразу?) Так покорил тебя?              Арсений 11:54       Или выведать хочешь чего?              И вот что писать? «У меня был краш на тебя пару лет назад, теперь я увидел тебя, почувствовал, что не могу упустить возможность просто поговорить. Ну и узнать, почему ты так внезапно исчез два года назад, тоже хочется»?       

Вы 11:56

просто поговорить

Вы 11:57

можем встретиться у входа в 13

      Арсений 12:00       Хорошо              Арсений 12:00       Не распространяйся, что я здесь, пожалуйста. Вижу, что Серёга доверяет, раз рассказал.       

Вы 12:01

и мысли не было

      Антон откладывает бычок в пепельницу. До встречи час, нужно бы себя чем-то занять. А иначе будет думать только о том, как пройдёт их беседа.       

      ***

             Шастун пшикает одеколоном ещё раз, надеясь, что не переборщил. Собирается он, вправду, будто на свидание. Даже надел толстовку, которую не успел ни в чём запачкать — ну просто роскошь. Носки только нормальные не нашёл — собирался впопыхах, поэтому в чемодане остались только пары со смешными надписям и дурацкими рисунками.              Антон не знает, сможет ли опознать Арсения, раз в тот вечер не определил, кто стоит прямо рядом с ним. Может, сыграла усталость или ночь. Или всё сразу.              Он выходит из номера, задумываясь о том, о чём вообще говорить с Арсением. Логичным кажется завести беседу про покер, скрипя зубами и заталкивая нежелание обсуждать его куда-то подальше. Расспрашивать про исчезновение — неэтично. Тяжело. Шастун пропускает руку через ёжик осветлённых волос, глубоко вздыхая. Хотя бы кольца не надел — только один перстень на мизинце оставил. Так хоть не будет мельтешить перед Арсением, постоянно перебирая их в руках.              На выходе из отеля Антон безошибочно определяет нужного ему человека — помимо него там только хостес за стойкой и две девушки, сидящие на диванчике с бокалом вина. «Чтоб я так жил», — думает Антон и направляется в сторону выхода.              Арсений стоит как будто в тени. В очках, серой кофте и тёмных штанах с кепкой козырьком назад. Только больше внимания притягивает своей скрытностью.              Шаст подходит, чувствуя, как внутри разворачивается что-то похоже на волнение. Видеть человека, нравившегося тебе пару лет назад, ощущается странно. Но, конечно же, не неприятно. Ещё более странно осознание, что через несколько минут они вдвоём будут сидеть, попивая кофе или чай.              — Привет, — Антон подходит и протягивает руку, — скрываешься так, что тебя легче узнать, чем не узнать.              — Добрый день, — отвечает Арсений, мягко улыбается, показывая ямочки на щеках.              Наверное, сейчас Антон понимает, почему не узнал его тогда, на балконе. Арсений, ярче всего запомнившийся Шасту в девятнадцатом году, в голове представлялся как мужчина, сошедший с рекламы самого мужицкого парфюма с ароматом мужицкой мужественности. Стрижка кроп, расстёгнутая на чуть больше, чем надо пуговиц рубашка, мускулы на руках — всё это, включая постоянный флирт с девушками, составляло Арсения из того времени.              Сейчас вместо короткой стрижки на голове мягкие волны почти до плеч, примятые кепкой. Большая кофта будто уменьшила его. Весь его вид показывает спокойствие и расслабленность.              — Я правда тебя не узнал на балконе, — говорит Шаст, направляя в сторону кафешки, — устал после игры жёстко, уже не думалось ни капли. Тем более не ожидалось тебя здесь увидеть.              — Да я бы и сам месяц назад не поверил, если бы мне сказали, что я приеду на турнир, да ещё и такой, — отвечает Арсений, — но Серёжка слишком убедителен в своих просьбах, — он не поднимает глаз. Видимо, несмотря на то, что он в очках, всё равно побаивается, — неожиданно было увидеть сообщения от тебя. Настолько заинтересовал разговор, что написать решил?              «Если я скажу правду, сразу же убежишь от меня», — думает Антон.              — Правда интересно стало просто поговорить, — невозмутимо отвечает Шаст, — давно не видел. Да и глупо скрывать, что слегка фанател по тебе, когда ты играл часто. Глупо возможность такую упускать, — ну вот, сказал почти правду и не таким фанатиком показался. Всё-таки слова Серёжи о том, что Арсений сам наблюдает за его карьерой, дают смелости.              — Вот как, — тихо посмеивается он в ответ, — лестно слышать от такого уважаемого сейчас игрока.              А Антона сразу переносит в их первый диалог, когда Арсений саркастично ответил на похожий по содержанию комплимент Шаста. Да, удивительно жизнь меняется.              — Брось, — они заходят в кафе и садятся в самый дальний угол, — вчера, кстати, апероль попробовал. Действительно хуйня полнейшая.              — Ну вот, будешь знать, кого слушать, — усмехается Арсений, — я, как подошёл к бару и попробовал эту дрянь, сразу понял, что туда больше не ступлю ни ногой. Я лучше сделаю.              — Ты в бармены заделался после того, как покер бросил? Если играть не хочешь, приезжай с Барбарисычем постоянно — везде бары есть. И покер посмотришь, и гостей не будешь хуёвым алкоголем поить.              — Звучит неплохо, — снова хихикает Арсений.              Их диалог прерывает официант. Антон заказывает морковный торт и чай. Арсений же ограничивается кофе.              — Так какими судьбами? — Шаст не конкретизирует, позволяет Арсению рассказать только то, что сам захочет.              — Так выпала карта, так судьба расставила фишки… — бормочет он в ответ лениво, протирая глаза под очками, — подумал, развелось всяких новых покеристов, надо хоть увидеть, кого занесло в наш скромный мир.              — Наш? Получается, твой тоже?              — Конечно. Думаешь, если я ушёл два года назад, то сейчас уже поменял сферу деятельности и забыл, как провёл семь лет своей жизни?              Антон замолкает смущённо.              — Ну, ты же отдалился от этого всего, показалось, что ты в свободном плавании сейчас… — бормочет Шаст тихо.              — Когда кажется, креститься надо, — Арсений растягивает губы в усмешке, — может, вернусь когда-нибудь, покажу новым, как играть надо. А то посмотрел вчера стол, за которым ни одного имени знакомого не увидел, так плохо стало. Давно не видел, как рейзят на одномастных двойке и даме, — морщится показательно, — А, может, я тебе вру и не соскучился, а приехал за конкретным человечком понаблюдать, — и улыбается хитро, отпивая американо, которое только что принёс официант. Ну, лис.              — Да понял я, что из-за Серёжи. Позвал — так сразу прилетел хвостиком.              — Да, из-за Серёжи… — и голову поворачивает к окну. Действительно, окно ахуенное.              В голове сразу слова Серёжи, что Арсений смотрел Антоновы игры. Что Арсений интересуется Антоном.              Это всё ещё кажется странным: вот он поговорил с Арсением на балконе, услышал от Серёжи про внимание к своей персоне, пригласил поболтать. А вот уже слышит что-то похожее на намёки. Может, конечно, такое поведение является базовой настойкой Арсения, но Антон будет не Антоном, если не поведётся на него с первой же фразы.              — Серёжа сказал, что у тебя дом под Питером. Как живётся вне города? — пытается подобрать тему для разговора Антон.              — Все карты мои раскрыл. И чем я тебя удивлять буду? — наигранно отвечает Арсений, — Живётся хорошо. Вот, думаю вишнёвые деревья приобрести в ближайшем будущем.              — Поди и огород есть у тебя? — Антон мгновенно представляет Арсения, который корячится над грядками, в джинсовом комбинезоне и фланелевой рубашке.              — Думаешь, я в земле возиться буду? — и вскидывает брови.              — А почему нет? Мало ли как тебя жизнь помотала после ухода из покера, — хихикает Антон. Переживает слегка, что может задеть Арсения, но тот, кажется, не против темы завершения его карьеры.              — Да, как же я без покера жить буду… Я же ничем другим заниматься не умею, — он драматично складывает ладонь на лоб.              Антон очарованно улыбается.              — Так расскажи, что сейчас делает Арсений Попов. Где Арсений Попов сейчас.              — Ну что тебе рассказать, — Арсений задумчиво отводит взгляд в потолок и попивает свой кофе, — вот, например, вчера на горы думал сходить посмотреть. А там такси около пяти тысяч стоило, я подумал, ну их.              — Пять тыщ? Не так я оценивал предел трат Арсения Попова, — усмехается Антон.              — Фи. Если можешь себе позволить, не значит, что сразу нужно покупать. Тебе бы это тоже не помешало знать.              Антон приподнимает бровь, а Арсений на это лишь пожимает плечами и продолжает:              — Ну а что? У тебя в инстаграме почти каждая фотография демонстрирует тебя в брендовых вещах. И я не отслеживаю каждую твою шмотку, в брендах что-то да знаю.              Шастун в ответ фыркает.              — Мне после времён, когда только начинал играть, и денег не было даже на стартовый взнос подвального турнира, хочется как будто все и сразу скупить.              — Противоположная ситуация, — чуть посмеивается Арсений, — я, после того, как стал известным совсем немного, от количества денег только переживать начал. Ничего не покупал, всё на чёрный день откладывал.              — Привычка так и осталась? — кивает, — ну, если вдруг ещё соберёшься до гор доехать, меня зови. Так уж и быть, потрачу пять тыщ на тебя.              — Ой, какой щедрый. Почти незнакомый мужик, а ты уже на такие траты идёшь.              — Да брось, Арс, — можно же тебя так называть? — как будто второй раз в жизни видимся, — голос Антона обретает серьёзные нотки, — я же знаю, что ты понимаешь, что не раз я твои игры смотрел. И даже не десять. Хотя бы по нашей первой встрече можно было сделать вывод, что тогда я слюни по тебе пускал.              Очень непохоже на Антона, который утром размышлял, как не сдать себя и как не раскрыть симпатию, возникшую пару лет назад. Возможно, Шасту не стоило уже прямым текстом говорить об этом. Но слова сами собой вырвались, а разговор с Серёжей только прибавил уверенности в том, что о таком можно признаться.              Кажется, что к концу фразы Арсений напрягся. Брови приподнялись в удивлении и глаза остановились на уровне взгляда Антона, пальцы перестали постукивать по чашке. Возможно, такая прямолинейность ему не так часто встречалась — Шаст заметил, что говорит Арсений про себя, увиливая от прямых ответов, отвечает вопросом на вопросом, конкретных фраз избегает. Именно это похоже на Арса из 2019 года, который неудобные вопросы в интервью выворачивал в обыденную беседу о погоде.              Наваждение с него сходит спустя пару секунд. Слегка приоткрытые губы растягиваются в насмешливой улыбке, пальцы возобновляют постукивания по чашке. На такую реакцию Антон отвечает приподнятым уголком губ и поднятой бровью. Чувство контроля над ситуацией придаёт уверенности, и мнимость и растерянность, не покидавшие Шаста в начале их встречи, уходят и машут на прощание. В голове отпечатывается смятение Арсения и его удивлённый взгляд. Если это их последняя встреча, Шастун с радостью будет вспоминать этот момент и посмеиваться над собой, взрослым мужчиной, которого зацепило смущение другого взрослого мужчины, вызванное словами Антона.              — Возможно, — голос Арсения чуть хрипит, — а что же, только тогда?              А вот и очередь Антона задерживать дыхание. Стреляющие глазки и отзеркаленная приподнятая бровь усугубляют ситуацию. По крайней мере, Антон надеется, что если это их последняя встреча, Арсений также будет вспоминать его смятение. Если ему, конечно же, не всё равно на Шастуна. Это ещё не выяснено, но в процессе.              — А тебе так хочется узнать? — вопросом на вопрос. Уже понабрался у Арсения. А в голове между собой переплетаются «как же неловко» и «пиздец… Пиздец!».              Ну а что говорить в таких ситуациях? Ну, хуй…              Антон совершенно не против такого развития событий. Но, блять, как же это странно. И быстро. Слишком быстро, чтобы осознать, что это реально.              — А как ты думаешь? В любом случае, можем продолжить обсуждать мою пенсионерскую жизнь в доме за городом или затронуть то, что волнует нас в первую очередь, — и, лис такой, будто нарочно задевает пальцами Антоновы и продолжает, чуть протягивая слова, — ты первый это начал.              — Арс, я… — Шаст отводит взгляд в сторону остальных столиков в поисках слов, которыми можно адекватно ответить Арсению.              — Блять, Антон, — голос в мгновение становится серьёзным, даже обеспокоенным. Кокетливой улыбки как ни бывало, — походу, меня сфоткали. Вон те.              Первые мысли Антона говорят о том, что у Арсения паранойя. Но потом Шаст разворачивается в сторону, куда обращен взгляд Арса и действительно видит двух девушек, которые смотрят прямо в их сторону и перешёптываются.              На Антона находит беспокойство за Арсения, хоть для него и не кажется чем-то смертельным и жизненно важным то, что его, кажется, узнали. Но когда дело о комфорте Арсения, это уже не кажется чем-то неважным. В голове работают шестерёнки в поисках решения проблемы.              — Арс, спокойно, — Антон старается звучать убедительно. Незаметно для себя его пальцы оказывается сверху Арсовых, слегка задевая, — давай я сейчас подзову официанта, отправлю комплимент за тот столик. Когда он принесёт им его, ты за его спиной проскочишь и в отель мигом. Хорошо?              — Да… — Арсений не кажется сильно встревоженным, но обеспокоенным точно. Он тихо прокашливается и продолжает слегка растерянным голосом, — да, хорошо.              Пока Антон подзывает официанта и следует своему плану, он не может не вспоминать скандал, после которого Арсений пропал. В голове строятся логические цепочки того, как на него это повлияло. Всё неизменно сводится к тому, что теперь Арсению неудобно внимание тех, кто знает его, но кого не знает он сам. Хоть он и взрослый человек, такие события не проходят без следа. А, может, и проходят, просто вследствие них происходят другие нехорошие события.              Когда официант подходит к столику девушек, Арсений мигом поднимается с места и собирается уходить, как говорит:              — Антон, — опять касается пальцами, — спасибо. Мы ещё увидимся, — и быстро покидает кафе.              «И поговорим, надеюсь», — думает Антон.       

      ***

             Вчера Арсений так и не написал.              После встречи в кафе Антон ушёл обратно в номер отсыпаться перед вечерними столами. Сегодня, можно сказать, дружеские турниры. Без ставок, без трансляции, без скопления людей. Антон планирует поучаствовать в паре раздач, разогреться перед финалом, а потом засесть у бара. Возможно, получится поговорить с Журавлём или Максимом, но они, вроде как, придут совсем к ночи; Позов не появлялся в казино после стола, где он участвовал, Катя не покидает его ни на секунду. Есть вероятность увидеть Серёжу, но тот говорил, что перед финалом хочет поиграть как можно больше.              Думать о том, что Антону удастся выловить Арсения, не хочется от слова совсем. Если он начнёт, мысли об этом не покинут ни на секунду, а, когда Попова всё-таки не окажется в казино, Шаст сделает вид, что и не ждал его, но расстроится.              Сегодня вечер довольно прохладный. Даже толстовку продувает. Антон докуривает сигарету у входа в казино, смотрит на далёкие горы и думает.              Завтра финал. Хоть как-то готовиться кажется бесполезным и ненужным. Запариваться не хочется совсем, хотя бы когда-то Антон надеется сыграть в удовольствие, без напряжения и без тяжелой мыслительной деятельности.              В финале четыре блогера-стримера-певца, с которыми Шаст пересёкся только раз за время пребывания и три покериста, одним из которых является Серёжа. Стол обещает быть если не весёлым, то расслабленным. С Матвиенко по-другому не бывает.              О Серёже, кстати. Интересно, Арсений рассказывал про то, что они с Антоном встретились? Если да, то Шаст легко может представить знающую загадочную улыбку на лице Матвиенко и какую-нибудь подъёбку в сторону Арсения.              Опять Арсений. Когда нужно бы призадуматься о финале, Антон снова думает о нём. Только приехал, помаячил перед глазами, пофлиртовал и всё — засел в мыслях. Вот такой эффект Арсения Попова.              Шаст выкидывает бычок в ближайшую урну и заходит в казино. Сегодня здесь непривычно тихо для вечера. Автоматы заняты через один, скучающие официанты ожидают заказов у барной стойки, по помещению не бегают админы турнира и не решают миллионную проблему, возникнувшую в эфире.              Такое казино Антону нравится. Никакой суеты, можно не тратить силы на пустые разговоры, а сосредоточиться на покере. Именно за такую атмосферу однажды зацепился Антон, начиная погружаться в мир покера.              Он поднимается на второй этаж, где обычно происходит «разогрев» к турниру. Помещение наполнено тихими разговорами, смешками. Слышен даже звук фишек, которые перебирают игроки. Здесь нет камер и другой аппаратуры, только четыре стола для игры. Два из них сейчас пустуют, за другими сидят по четыре человека. За одним из них Антон не замечает никого знакомого, за следующим — Серёжа Матвиенко и Серёжа Горох.              — О, Шаст, — замечает его Матвиенко, — я думал, ты сегодня здесь не появишься.              — Да вот, надо же что-нибудь поделать до финала. Создать видимость, что я чё-то да делаю, чтобы админы не писали, мол, что это я не появляюсь в казике.              — Бедный, заставили в покер поиграть, — смеётся Горох, — ты давай тогда, подмени меня, я до номера смотаюсь по-быстрому, — и уходит, оставляя их с Серёжей за столом с дилером и двумя другими игроками.              Дилер раздаёт карты. Стек — десять тысяч, блайнды 100 и 200. Стартовая рука — разномастные король и девять.              — Колл.              — Шаст, а, Шаст, — Серёжа пасует и прищуривает глаза, смотря на Антона с улыбкой, — расскажешь, как день сегодня провёл?              Флоп — король, двойка, тройка.              — Чек, — Антон понимает, что Серёже Арсений рассказал об их встрече, — да так, знаешь, проснулся, с давним знакомым кофе попил, да снова спать ушёл.              Игрок, зашедший в раздачу, ставит двести. Антон внутри себя улыбается, колирует.              — С давним знакомым говоришь? — тихо продолжает Серёжа, — может, я этого знакомого знаю?              Тёрн — тройка. Опасненько. Антона ставит шестьсот, чтобы отпугнуть оппонента и посмотреть, будет ли тот рейзить.              — Может, и знаешь, — отвечает Шаст, делая ставку.              Ривер — король. Фулл хаус. Антон ставит тысячу двести и победно поднимает уголок губ, когда игрок поддерживает его ставку.              — Ладно, Шаст, уже прямо скажу, — Серёжа ещё сильнее понижает голос, чуть наклоняясь, — ты это, не тяни кота за яйца с Арсень Сергеичем. Сам уже, наверное, понял, что небезразличен. Этот гусь вряд ли первым будет появляться, ты уж решительнее будешь. Он, скорее всего, щас сидит в номере и ждёт, когда ты ему напишешь. Это я тебе намекаю на то, что выходить из номера он сегодня не собирается без особого приглашения.              Вскрывают карты. У оппонента карманная пара дам. Антон улыбается. Но не из-за успешной раздачи.       

      ***

             После диалога с Серёжей Антон не подрывается сразу же писать и искать Арса, но на протяжении раздач в его мыслях прокручиваются последние слова Матвиенко. Шаст думает, что если у них с Арсением что-то сложится, то будет кланяться Серёже в ноги. Вслух он этого, конечно, не сказал. Запомнит же, козёл, и припоминать будет.              Спустя час за столом Антон удвоил свой стек, причём только за одну раздачу. В остальные же он терпеливо ждал хорошей стартовой руки и не высовывался. Ушёл бы в отель либо в бар, да только мысли об Арсении так затягивают, что забываешь, что делаешь и планировал делать.              Вставая из-за стола и благодаря оппонентов за хорошую игру, Антон уже тянется написать что-нибудь Арсению, как приходит сообщения от Журавля — они приехали, сейчас сидят в баре.              Шаст спускается на первый этаж и видит всю компанию друзей — даже Димку Позова!              — Поз! — восклицает Антон почти на весь этаж. Переживал за Диму ужасно, — козёл! Даже на сообщения не отвечал! Только от Катьки и знаю, что ты не сбросился с горя со второго этажа, — и крепко обнимает, похлопывая по спине.              — Ну ты чё, Шаст, — ещё и делает вид, что ему неприятно, но улыбка выдаёт. Выглядит он, кстати, не таким уж замученным. Видимо, съездил отвлечься с друзьями и настроение себе поднял, — будто такое в первый раз. Норм всё.              — Ага, не пизди, ты бы его видел! — врывается Макс, — сидел с грустной миной, будто ему под дверь насрали.              На это Олеся слегка толкает Зайца в бок.              — Так и знал, — посмеивается Шаст, — Поз, покурим?              — Да я только с улицы… — хотел было возразить Дима, но увидел мольбу на лице Антона, — ладно, пошли.              На улице поднялся ветер. Надо бы дойти до номера и взять ветровку. Сигарета поджигается только с третьей попытки.              — Поз, точно всё норм? — интересуется Шаст между затяжками.              — Уже да. Понятное дело, что расстроился больше обычного, но с Катей покумекали и пришли к общему выводу, что пора перерыв взять. В покере, в смысле. В последнее время совсем легко расстраиваюсь, отдохнуть надо.              — Звучит разумно, — Антон выдыхает, смотря на горы. Молчит. Когда звал Поза покурить, Шаст хотел обсудить Арсения, что произошло и сейчас происходит. Пусть хоть он разумно проанализирует, насколько нормально два дня не выпускать из головы человека, к которому испытывал симпатию пару лет назад. И насколько нормально уже хотеть сходить с ним на свидание после двух разговоров.              — Антош, — прерывает молчание Дима спустя пару секунд, — я же понимаю, что покурить ты меня позвал, не потому что тебе просто нужно моё присутствие рядом. Рассказывай.              И Антон выливает всё, что произошло. Всё, о чём думает, всё, что ожидает. Все сомнения, волнения и переживания. И наблюдает, как на протяжении всего его рассказа у Поза на лице всё сильнее отражается: «Ну и пиздец, братан».              — Да уж, Шаст… Только тебя оставили без компании, как нашёл себе интрижку, — после приподнятой брови Антона уточняет, — не в плохом смысле, ты понял.              Повисает молчание.              — Поз, — прокашливается Антон, туша сигарету, — так скажешь, что думаешь?              — Антош, — говорит Дима своим отцовским тоном, — то, что у тебя это так быстро всё завертелось, конечно, ахуеть, но плохого в этом ничего нет. Не знаю, специально ты оттягиваешь момент, чтобы связаться с ним, или нет, но это ты делай, как сам считаешь нужным. Знаешь же, что я буду рад в любом случае, если тебя кто-то заинтересовал. Будь это Арсений Попов или кто-то другой. Просто делай, а об остальном сам потом узнаешь.              Антон надеется, что Дима увидел благодарность в его глазах. На большее он пока не способен.              — Поз, — хлопает по плечу, — спасибо. Как обычно мне мысли поправил.              — Да я только рад, если твоя заёбистость в этом хотя бы на пару минут уйдёт, — Дима выбрасывает бычок и наравляет к входу, — погнали, Шаст, заждались нас уже. Минут тридцать уже пиздим с тобой. А могли пиздеть и есть раков под пиво.              На слове раки у обоих загораются глаза, и шаг становится быстрей.

      ***

             У Антона живот, полный раками. И голова, пустая от алкоголя.              Такое состояние он особенно обожает. Главное, не думать о том, какие последствия его настигнут завтра.              Сейчас же он сидит за столиком, опираясь на стенку дивана, и выкрикивает отдельные строчки из песен, которые исполняет Журавлёв. Дима каким-то образом уговорил организаторов на караоке. Антон всё ещё в ахуе с того, как у него легко получается заговаривать людям зубы и уходить без последствий.              Катя Позова подпевает Журавлю. Антон каждый раз слушает её голос, восхищаясь. Но больше, конечно, восхищает взгляд Поза, с которым он смотрит на свою жену.              Слева сидят в обнимку Максим и Олеся. Они, кажется, сейчас вообще далеко от того, что здесь происходит, потому что девушка с серьёзным голосом, плывущим из-за алкоголя, смотрит в потолок и что-то рассказывает, а Заяц приобнимает её за плечи. И смотрит на неё, блин, тем же самым взглядом, что и Поз на Катю.              Как говорили классики, любовь повсюду.              Хочется в шутку пробурчать на них всех, мол, почему они ещё отсюда не ушли, когда этим всем можно и в номере отеля, но Антон лишь продолжает молча завидовать.              Шаст достаёт телефон, который показывает половину второго ночи. Заходит в телеграм, открывает телеграмм и исполняет навязчивую мысль.       

Вы 1:32

арс

асрений

ой

бля угар

арсений

поехалпр смотеь на горыы

я такси опласу

оплачу

соррп что так пишкт

Вы 1:51

Арс

скажи свой номер

я хозчу к тебе придьти

      Арсений 2:01       Антон, ты ебанулся?       Арсений 2:06       405       

      ***

             Антон собрал все углы, пока искал 405 номер. Отель слишком большой, чтобы пьяный человек без посторонней помощи смог разобраться, в какую сторону по четвёртому этажу надо идти, чтобы не сделать десять петлей и из раза в раза не попадать в рекреацию, а направиться хотя бы в сторону номеров.              Шаст уже порядком заебался, когда находит 405 номер. Стучится тихо, чтобы, если Арсений заснул, не разбудить его.              Открывшаяся дверь показывает абсолютно очаровательного Арсения. На нём большая футболка и шорты, на слегка красных глазах очки. Волосы выглядят спутанными после сна.              — Антон? Всё хорошо? — тихо говорит он. В мгновение Шастуну становится стыдно, что вот так разбудил человека и припёрся к нему посреди ночи. Не в таком они возрасте, чтобы это считать пиком романтики. Наверняка Арсений бы больше обрадовался, если бы Антон позволил ему поспать подольше.              — Блять, прости, Арс. Только щас понимаю, как тупо это выглядит, — язык заплетается, но разумные мысли уже начинают появляться в голове, — ты это, извини, просто как напился щас, только и мог думать о тебе, вот и хуйню такую творю. Ты это, лучше выгони меня и обматери, а то я сам по своей воле не уйду, и так заебался искать номер твой, ещё и обратно идти…              Возможно, стоило бы остановиться после первых слов. Стыд уже начинает подступать сейчас, а что будет утром — страшно представить.              Арсений выглядит немного удивлённым и много смущённым. Но злости и обиды на его лице нет, как и привычной улыбки-усмешки, которая, кажется, у него в заводских настройках. Антону его такого домашнего затискать хочется, завернуть в одеяло и не отпускать. Ещё и дубак такой в комнате стоит, точно мёрзнет.              После слов Шаста Арсений стоит в ступоре ещё пару секунд, а потом открывает дверь шире и впускает внутрь.              — Ну, проходи, что мне с тобой делать, — также тихо отвечает и приобнимает себя за плечи.              Номер освещён только жёлтым светом настольной лампы. Одеяло небрежно прикрывает кровать, дверь балкона полностью открыта, шторы поддувает лёгкий ветер с улицы.              У Арсения уютно. Все немногочисленные вещи аккуратно разложены на столе, мусора вообще не наблюдается. Антон рад, что пришёл к Арсению, а не пригласил его к себе — в его номере обстановка совершенно противоположная.              — Может, тебе воды? — Арс неловко стоит в центре номера. Антон не менее неловко присаживается на уголок кровати.              — Если тебе не сложно, — отвечает смущённо.              Антон прикрывает глаза и растирает их пальцами. Начались вертолёты. В голове что-то проясняется, а вот чувствовать он себя начинает хуже и хуже. Эмоции накатывают. Стыдно, но очень приятно, что Арс не выгнал. И что Антон у него в номере. Отель хоть и не дом, но то, что Антон сейчас там, где остановился Арсений, отдаёт теплом внутри.              — Арс, ты это… Извини ещё раз.              — Ничего, Антон. Я и так заснуть долго не мог, проворочался всё время, что пытался, — он протягивает стакан с водой, — а я вижу, у тебя неплохо прошёл вечер?              — Ну как сказать, — отвечает Шаст после того, как практически за один глоток осушил стакан, — Поза из номера сумели вытащить, вот и собраться решили, выпить чуть-чуть, — Арсений усмехается, — да правда, это я ещё немного. Видел бы ты, в каком состоянии сейчас Журавль, понял бы всё.              — У тебя же финал завтра. Ещё и раньше, чем обычно, — Арсений садится на кровать рядом с Антоном.              — Да ладно, я ещё в худших состояниях играл, — голова мгновенно становится тяжелей и норовит опуститься на плечо Арсу. Ну а кто такой Антон, чтобы ей сопротивляться?              Арсений ничего на голову на своём плече не отвечает, только вздрагивает слегка и, кажется, запинается, прежде чем продолжить говорить.              — Тебе бы спать сейчас лечь, чтобы выспаться, — Антон чувствует пальцы, которые перебирают короткие волосы на затылке. Ещё чуть-чуть, и он замурчит.              — Ага. И что делать будем? — Шаст аккуратно складывает руку на талию Арсения, приобнимая. Его пальцы в волосах слегка подрагивают, дыхание в висок прерывается.              — Ничего такого, Антон. Ты пьян, — отвечает тихо, — спать будем.              — Будем? Вместе? Не выгонишь меня? — глаза уже слипаются. От тела сбоку тепло, из-за которого хочется прижаться ближе и завалиться спать.              — Ну а что? Буду потом всем хвастаться, что великий покерист был у меня в кровати, — хихикает Арсений. Его спокойный голос окружает, проникает глубоко в голову.              Антон не стесняется начать поглаживать бок Арса, чуть заходя на поясницу. Безумно он тискательный, конечно.              — И будет ещё. Когда не пьяный буду, — в сочетании с сонным голос звучит не так, как хотелось. Наверное, это и заставляет Арсения хихикнуть ещё раз.              — Будет, будет.              Антон обхватывает Арсения другой рукой, соединяя их на боку. Теперь его губы упираются в ключицы. Арс же складывает свои руки на шею, начиная гладить короткие волосы на загривке.              Шаст оставляет мягкий поцелуй на ключице Арсения. Без намёка на что-либо большее, только чтобы ощутить его тепло ещё одним способом. Чужие пальцы останавливаются, грудь поднимается от прерывистого дыхания.              — Антон…              — Я понял, Арс. Когда не буду пьяным.              Глаза не хочется открывать, говорить что-то приходится через силу. Антон растворяется в моменте, не сопротивляется свободному падению. Арсений сам собой олицетворяет тепло. С ним комфортно и молчать, и говорить. И сказануть что-то глупое, и серьёзно смотреть в глаза.              — Шаст, давай спать.              — Давай, — в противоречие словам, Антон не делает ни одного движения, лишь в шею дышит горячо.              — Отпусти меня. Давай ляжем.              — Давай, — только крепче руки на талии сжимает.              — Антон… — но не успевает ничего добавить. Короткий писк срывается с его губ, когда Шаст просто валит их спиной на кровать и подтягивает выше к подушкам.              — Вот и легли, — говорит Антон с довольной улыбкой, — спим.              — Шаст, ты в уличной одежде.              — Я в спортивках. В них удобно.              — Носки хотя бы сними.              — Без них холодно будет.              — Антон, ты просто отцепляться от меня не хочешь?              В ответ молчание. Дыхание на ключицах Арсения выравнивается, хватка на талии ослабляется. Лишь в последние секунды перед сном шепчет:              — Спокойной ночи, Арс.       

      ***

             В горле ужасно сухо, живот передавила резинка спортивок, капюшон толстовки закрутился вокруг шеи — примерно это ощущает Антон после того как проснулся.              Шторы задвинуты, сквозь них еле-еле пробивается солнце. Телефон показывает 11:30. Финал через три с половиной часа. Могло быть лучше.              Вставать не хочется совсем, но, всё-таки, спать в уличной одежде было такой себе идеей. Антон нехотя поднимается, чешет отросшую щетину и морщится от лёгкой головной боли.              В номере Арса нет, каких-либо записок Шаст не заметил. Воспоминания прошлой ночи не появляются резко, они существуют в голове, будто сами по себе и вызывают лишь дурацкую влюблённую улыбку.              Такого с Антоном не было давно. Чтобы придти к человеку поздней ночью и не потрахаться, а заснуть в обнимку, говоря какие-то глупости? Неожиданно, но приятно. Образ очаровательно мягкого Арсения, можно сказать, беззащитного и открытого Арсения вспоминается с теплом в груди. Ощущение тёплого тела в руках будто отпечаталось на теле самого Шастуна. Антон бы хотел, чтобы каждый день заканчивался именно так.              Пройдя в ванную, Антон не видит в зеркале ничего удивительного — тоже самое, что и после каждой ночи, проведённой с алкоголем. Умывается холодной водой, полощет рот ополаскивателем, чтобы не ходить по отелю с воняющим ртом.              Антон чувствует себя более-менее человеком, когда возвращается из ванной. Телефон в руке, который даже не стоит в режиме «Не беспокоить», молчит. Проверяя уведомления, Антон выцепляет единственные нужные.              Арсений 10:34       Доброе утро! Я ушёл с Серёгой в покер играть, пока в казино людей нет. Не теряй меня, возможно скоро буду              Арсений 11:10       Скоро не буду: (       Если хочешь, присоединяйся       Мы на втором       

Антон 11:45

дброе

если еще сидите через 20 мин буду

потом у серёги тебя сворую на завтрак

      Ответ от Арсения не приходит, пока Антон собирается уходить из номера, поэтому Шаст направляется к себе. Ещё бы суметь выбраться из лабиринта четвёртого этажа.              Арсений 11:55       А если я уже позавтракал?))       

Антон 11:56

значит будешь сидеть рядом пока я буду есть

и тобой любоваться

      Арсений 11:56       Уговорил)              Даже из-за переписки на лицо приходит идиотская улыбка.       

      ***

             Своровав Арсения у Серёжи, Антон ведёт их в более уединённое кафе, чем то, в котором была их первая встреча. Всё ещё боязно, что Арсу некомфортно и тревожно. Тот будто бы понимает переживания Шаста, ничего не говорит, но улыбается понимающе и своими пальцами мельком касается чужих.              — Как с Серёгой поиграли? — интересуется Антон, пока отрезает кусочек яичницы.              — Нормально, — Арсений смотрит мягко и заинтересованно, — но, по секрету скажу, шансы победить у него как обычно высокие, только если удача будет на его стороне. В отличие от некоторых, — и подмигивает, улыбаясь игриво.              — Как пойдёт, — Шаст сёрбает чаем, довольно наблюдая за сморщенным Арсением, — обычно на терпении вывожу. Но победить нет прям огромного желания. Просто по кайфу поиграть.              — Это правильно. У меня вот такого, когда уже закачивал играть, не было. Поэтому проигрывал в последние турниры.              — Арс, а не бывает такого, что снова играть хочешь? — интересуется Антон. Ему всё ещё неизвестно, почему он завершил карьеру, поэтому нащупывает аккуратно, что можно сказать, а что нельзя.              — Есть, конечно, но это больше механическое, по привычке. А так, я и сам тогда подумывал, чтобы заканчивать, ещё и такая ситуация, — Арсений не выглядит так, будто ему тяжело об этом вспоминать. Как будто он просто рассказывает про бытовую мелочь, которая произошла когда-то.              — А правда ну… вот эта вся ситуация? — внутренне Антон приготовился к недовольному взгляду, к тому, что Арсений прямо сейчас уйдёт и начнёт игнорировать после этого.              — Нет, — отвечает он спокойно, отводя взгляд, — там всё сложнее, чем кажется. Давай не об этом, там долго рассказывать. И не очень приятно.              — Если что, можешь не рассказывать, если не хочешь, я не настаиваю, — говорит Шаст тихо, серьёзно заглядывая в глаза.              — Просто потом, Шаст, — и улыбается мягко.              — Это правда, что ты йогой заниматься начал? — спрашивает Антон, переводя тему.              У Арсения комично распахиваются глаза, и приподнимается бровь.              — Это тебе кто сказал?              — Серёжа, кто ещё, — посмеивается Антон с его реакции, — и что, много чему научился?              — Да что там учиться, Шаст, это же не просто физическая нагрузка, а духовная практика! — у него загораются глаза, когда говорит про это. Антон похихикивает с его реакции.              — Ну ладно, а я уже думал придумать какой-то намёк, что тебя можно как пожелаешь загнуть и…              — Шаст! — на щеках Арсения очаровательный румянец, который умиляет Антона.              — Я молчу!              — Тебе, вообще-то, нужно к финалу готовиться, а не о глупостях думать. Доедай быстрее, посмотрим запись с последней твоей игры, ошибки разберём, — на это Антон мучительно стонет.              И предпочитает умолчать, что, пока Арсений находится с ним рядом, думать о чём-то или о ком-то, кроме него, не получается.       

      ***

             Финал идёт не так плохо. Как обычно, Антону не везёт со стартовыми руками, поэтому сначала он терпит и терпит, а потом снова терпит и терпит. За сегодняшним завтраком Арсений сказал, что его восхищает Шастово терпение. А потом добавил, что Антон без проблем может стать победителем, если хотя бы три раза в час удача будет на его стороне. Шаст на это смутился. Он слышал подобное от комментаторов, коллег, просто любителей, но от Арсения это звучит по-особенному. Как, в принципе, всё, что он говорит.              За спиной осталась неудачная раздача с доехавшей на ривере семёркой, завершающей сет для Антона, который сделал пас на тёрне. С обидой на обстоятельства он научился справляться ещё в начале карьеры, но неприятный осадок всё равно остаётся.              Напротив Шаста сидит Серёжа Матвиенко, который, кажется, на победу сегодня не нацелен совсем. Антон бы сказал, что тот балуется, потому что обычно он играет совершенно по-другому и не совершает глупых ошибок. Возможно, ему просто понравилась девушка, играющая по правую руку от него, которую от силы можно назвать любителем. Вот и сидит, поддаётся.              Дилер раздал двух дам Антону. Он почему-то до сих пор помнит, что в одном из своих первых турниров Арсений одержал победу именно с этой стартовой рукой. Губы трогает небольшая улыбка от мыслей о том, что если он сейчас выиграет, то потом напишет или расскажет Арсу про это.              В раздачу помимо него заходят два неизвестных Антону игрока, колируя.              Флоп — валет, десять, восемь. Шаст ставит три тысячи.              Интересно, Арсений сейчас смотрит турнир? Скорее всего, да. Если не из-за него, то из-за Серёжи. Всё равно приятно. Возникает желание не облажаться хотя бы ради Арсения, не подвести его веру в Антоновы силы.              Один игрок пасует, другой поддерживает ставку.              Приходит восьмёрка. Шаст, недолго думая, ставит шесть тысяч.              А, может быть, Арсений сейчас спрятался где-то в углу этого зала? Или сидит на другом этаже, который пустует из-за того, что все сейчас смотрят финал здесь.              Оппонент идёт в олл-ин. Прикидывая возможные расклады, Антон смотрит на стек игрока — совсем маленький — десять тысяч, в то время как у Антона целые восемьдесят. Риски небольшие. Шаст думает, что у него стрит — игрок неопытный, не поверил в свои силы на флопе или ошибся и просто поддержал ставку. В таком случае, у Антона лишь один вариант — дожидаться дамы или скидывать карты.              В голове всплывает глупая мысль — если чисто символически попытаться повторить успех Арсения несколько лет назад? Потеряет он с такого эксперимента немного, тем более, Шаст уверен, что быстро вернёт свой стек в прежнее состояние. Коллирует, думая в этот момент не о раздаче, а конкретном человеке, из-за которого пошёл на такой поступок.              У оппонента, ожидаемо, одномастные семь и девять. Толпа сразу подходит ближе к столу и экранам и гудит. Некоторые начинают подбадривать, улюлюкать.              Момент истины — крупье откладывает одну карту и выкладывает ривер.              Дама. Фулл хаус у Шастуна.              Антон улыбается широко, совсем не от победы и не от выбывания ещё одного участника. Шалость удалась. Он ждёт перерыва сильнее, чтобы написать Арсению об этом.       

      ***

             Через тридцать минут объявляют перерыв пятнадцать минут. За это время никто больше не выбывает, Шаст успевает выиграть ещё две раздачи.              Когда Антон берёт телефон в руки, первым бросается в глаза сообщение от Арсения.              Арсений 18:28       Когда будет перерыв, иди на балкон третьего этажа              Арсений 18:29       Пожалуйста              Уголки губ стремительно несутся вверх. Арсений в казино! Пришёл, несмотря на страх быть замеченным, наверняка использовал для маскировки всё, что мог. В груди теплеет, и Антон быстрым шагом направляется на третий этаж, чтобы увидеть его. Того, кто в эти дни раскрасил рутину и вызвал интерес, который не сравнится ни с чем, что испытывал в последнее время.              Антон бормочет что-то на восторженном, когда понимает, что это тот балкон, на котором они увиделись и поговорили первый раз пару дней назад спустя несколько лет. Совпадение или нет, но этот факт вызывает необъяснимый трепет.              Открывая дверь, Антон замечает его в дальнем углу балкона, повёрнутого спиной.              — Арс, — тихо зовёт Шаст, чуть запыхавшись. В его голосе наверняка слышится улыбка и нежность.              — Антон, — говорит Арсений, разворачиваясь. У Антона ощущение, что он смотрит в зеркало — на лице Арса он видит всё то, что испытывает сам.              — Хочешь прикол? — дожидается кивка и продолжает. — Я че с дамами то в олл-ин пошёл. Ты точно подумал, что это было глупо, но знаешь, что вспомнил… Наверное, в году 18 ты играл турнир, один из первых твоих. И победил ты с двумя дамами. Ты не считай меня одержимым каким-то, но я реально пересматривал этот момент несколько раз, вот и запомнил. И сейчас, когда играл, так нахлынуло. Подумал, если не выиграю, то немногое потеряю. А если выиграю, символически получится. И тебе расскажу потом.              У Арсения за всё время, что Антон говорил, глаза всё шире становятся, а к концу губы приоткрываются, будто сказать что-то хочет, но не знает что.              — Антон, ты… Блять, ты просто… — на лице растягивается широкая улыбка, глаза чуть поблёскивают. — Пиздец, что же ты делаешь со мной.              И прижимается губами к губам. Нежно, совершенно легко. Обхватывает за шею одной рукой, а второй опирается на поручни балкона сзади. Антон стоит неподвижно, а потом будто включается. Ведёт губами, ставит обе руки на перила за Арсом, прижимает ближе и ближе.              Арсений прерывисто выдыхает в поцелуй, складывает обе руки на шею, перебирает волосы на загривке, растворяется под Антоновыми касаниями, медленно вторит движениям чужих губ. Кажется, он чуть подрагивает, но это точно не из-за холода.              Антон напирает сильнее, очерчивает языком ряд зубов, перекладывает руки на поясницу Арсения, притягивая ещё ближе, потому что хочется врасти в него, стать одним целым, не отпускать никогда.              Время теряет свой счёт, когда такой мягкий и отзывчивый Арсений так правильно ощущается в объятиях, когда его губы продолжают нежно отвечать на поцелуй. Антон не понимает, сколько они вот так стоят — может пять минут, десять, пятнадцать, и его уже разыскались, потому что перерыв закончился. Впрочем, абсолютно неважно.              Арсений переходит губами влево, выцеловывая линию челюсти. Его голова плавно опускается на плечо Антона. Он чувствует чужое ускорившееся дыхание, пальцы, которые за шею тянут к себе. На губах абсолютно глупая счастливая улыбка.              — Шаст, — тихо произносит Арс в шею Антона.              — М? — он начинает легонько поглаживать поясницу Арсения, чуть забираясь под кофту.              — Тебе идти пора, минут пять максимум осталось, — он звучит тепло и мягко.              — Не хочу, — говорит Шаст, стараясь вложить всё недовольство в голос. Куда идти, если всё, что сейчас нужно, у него в объятьях?              — Надо, Антон. Хотя бы ради меня иди, — Арсений поднимает голову. Их лица оказываются близко-близко, взгляд голубых глаз метается с глаз на губы. Он тоже не хочет вот так расцепляться и отправляться обратно в душное казино, где придётся сидеть не там, где все, потому что нельзя, чтобы заметили.              — Ладно, только ради тебя, — отвечает Антон, приближаясь к чужим губам, — но только ещё раз поцелуй.              — Вот манипулятор, — хихикает Арсений, но послушно прижимается с поцелуем.       

      ***

             Когда за финальным столом остаются три человека, включая Антона, игра приобретает другое настроение. Теперь за столом нет ни одного медийника, вылетел Серёжа, играют только два покериста и Антон.              У него, собственно, дела идут не очень хорошо. Напряжённая атмосфера давит на него больше, чем проигрыш в раздаче. Антон думал, что играть будет без особых раздумий, но не получилось.              Тот факт, что где-то в казино ходит Арсений, а он сидит, играет в не очень интересный покер, демотивирует, хотя должен бы действовать наоборот. Всё ещё хочется показать ему, что Шаст играет хорошо и способен выиграть турнир, но сильнее оказывается желание быть в более укромном месте с Арсением в обнимку.              Голова подсказывает перетерпеть эти позывы и доиграть, но Антон слушает сердце и идёт в олл-ин с парой семёрок. И ожидаемо проигрывает двум дамам оппонента.              Он всё равно в выигрыше: третье место приносит ему немаленький денежный приз, а что ещё лучше — сейчас он найдёт Арсения, затащит к себе в номер и будет окружён теплом и нежностью. Уже неважно, кто победит, потому что Антон определённо чувствует себя выигравшим.              Хочется немедленно Арсения увидеть и целовать его везде всю ночь. Поэтому Антон берёт телефон сразу, выходя из-за стола, и второпях пишет Арсу, чтобы тот шёл в его номер.              Догадываясь, что сегодня вечером у них с Арсением что-то будет, Антон предусмотрительно прибрался и заправил кровать самостоятельно впервые за всё время турнира. В номере непривычно чисто, хочется скинуть какой-нибудь мусор прям в центр комнаты, чтобы он не выглядел как до заселения. В любом случае, когда Арсений придёт, это всё станет неважным.              В дверь аккуратно стучат. Антон, услышав, сразу несётся к ней и резко её распахивает. Не успев толком разглядеть Арса, затаскивает в номер, прижимает к закрывшейся двери и напористо целует. Тот на это издаёт удивлённый писк и, пытаясь что-то сказать, пытается оттолкнуть Шаста, складывая руки на его груди. Антону как-то неважно, что можно сказать что-то такое же по степени важности, как продолжение поцелуя.              Арсений пользуется моментом, когда Шаст начинает целовать его шею, и говорит:              — Шаст, — прерывисто выдыхает, взвешивает, на самом ли деле стоит что-то произносить, когда можно наслаждаться моментом, — ну вот зачем ты так сыграл? Терпения что ли совсем нет? Я бы всё равно здесь оказался.              — Ну Арс, мне эта игра уже остоебла, — Антон останавливается и заглядывает в глаза серьёзно и уверенно, — я не хочу делать того, что я не хочу делать. Сейчас я делаю то, что хочу.              Арсений после этих слов будто замирает на пару секунд и, когда отмирает, запускает руку в коротко стриженный затылок Шаста, улыбаясь.              — Антон, Антон, — усмехается, — даже не знаю, что мне сказать, чтобы описать то, что ты делаешь со мной.              Антон думает, что слова излишни, и вновь целует Арсения, забираясь под кофту и сжимая его бока. Шаст начинает потихоньку отодвигать его от двери и спиной двигается к кровати, не переставая оставлять поцелуи на чужом лице. Арсений Антону кажется таким отзывчивым и мягким, что не хочется ни на секунду выпускать его из своих рук, а только продолжать исследовать руками его тело.              Аккуратно усаживаясь на кровать, Шаст приглашающее указывает на свои колени и смотрит, как изящно Арс перекидывает свои ноги и придвигается близко-близко. Антон продолжает углублять поцелуи и перемещает руки на ягодицы Арсения, слыша тихий стон в губы. Поощрённый такой реакцией, Шастун сильнее сжимает его задницу и наслаждается тем, как правильно она ощущается в руках. Арсений довольно урчит и начинает выцеловывать шею, параллельно снимая с Шаста футболку.              — Красивый, — слышит Антон в перерывах между поцелуями, — очень красивый, — Шастун смущённо улыбается и следует чужому примеру, снимая с Арсения кофту.              — Это кто ещё здесь про красоту говорит, — говорит Антон, смотря на чужое тело, усыпанное бесконечным количеством родинок.              Арсений издаёт звук, похожий на мурчание, и перемещает свою руку на пах Антона, кокетливо смотря на него. На это он сдавленно выдыхает и сжимает ягодицы сильнее, чувствуя аккуратные движения пальцев ниже живота.              Снимать штаны в таком положении кажется слишком сложной задачей. Поэтому Антон бережно укладывает Арсения на спину на кровать, в то время как сам стягивает спортивки. Закончив, он сразу же прижимается к губам в тягучем поцелуе и продолжает водить руками по всему телу Арсения.              Антон ведёт линию поцелуев ниже, слегка покусывает соски, наслаждаясь громкими вздохами сверху. Оглаживает впалый живот, проводит по дорожке волос и, наконец, стягивает чужие джинсы. Мягкие бёдра чуть подрагивают, бледная кожа на них так и манит оставить парочку укусов с посылом: «Моё». Антон прикусывает чувствительную внутреннюю сторону, слыша первые заглушенные стоны. Арсений зарывается руками в короткие волосы, оттягивая их, и выгибается в пояснице, когда руки Антона обхватывают бёдра и сжимают, оставляя после себя красные следы.              Хочется его занежить, ласкать до умоляющих поскуливаний и доводить до закатывающихся от удовольствия глаз. Когда Арсений рядом с ним, ему хочется отдать всё, что есть, и сделать всё, что Антон умеет, только бы увидеть искреннее удовольствие от происходящего в чужом лице.              Антон рукой проводит по вставшему члену, целует головку сквозь ткань трусов и наблюдает, как Арсений теряет контроль над собой и над ситуацией, откидывая голову на подушку. Шаст цепляет край боксеров, не торопясь снимать их. Сверху ловит беззащитный взгляд и надломленные брови.              — Шаст, не мучай, — голос Арсения ломается на последнем слове. Он перемещает руки на шею Антона, чуть скребёт ногтями.              — А если очень хочется? — отвечает Антон, проводя языком по тазобедренным косточкам. Очень хочется помедлить, но, кажется, они оба не способны терпеть долго.              — Перехочется. Я тебя сейчас пяткой в глаз пну, — Арсений звучит слегка обиженно. Так уж и быть, мучание сегодня отменяется.              Антон стягивает с него трусы и тянется, чтобы снять носки, но слышит:              — Оставь, — на чужой вопросительный взгляд добавляет, — холодно у тебя.              Шаста прорывает на смех. Арсений — удивительный человек.              Антон вновь оказывается напротив члена Арса. Он слегка дует на головку, проводит по ней языком, слыша уже несдержанный стон. Антон не спускается ниже, лишь оставляет короткие поцелуи. Сплёвывает на руку и резко обхватывает член, начиная медленно водить вверх-вниз.              Звуки, которые издаёт Арсений, слишком жестоки для Антона. От каждого стона от движений руки Шаста на его члене хочется закатить глаза от наслаждения.              — Ша-аст, — говорит он в перерывах, — давай обратно.              — Куда обратно? В казино? — не останавливая движения, вопросительно произносит Антон.              — Козёл. Обратно, ну… — на щеках возникает лёгкий румянец, — на коленки. К тебе.              Антон растягивает губы в улыбке, когда понимает, что Арсения смутило сказать «на коленки». Нежные чувства к нему не перестают возникать снова и снова, возвращаться в ещё большем объёме.              Шаст садится вплотную к изголовью кровати, попутно снимая трусы. Он приглашающее похлопывает по бёдрам и наблюдает за тем, как Арсений, чуть смущаясь, садится близко-близко и кладёт руки на шею, прижимаясь с поцелуем. Антон, отвечая, дразнящее проводит по обеим головкам и одной рукой обхватывает оба члена, начиная двигать рукой в медленном темпе. Вторую руку Антон опускает на ягодицы Арсения, сжимая одну половинку.              Если бы Шасту нужно было описать то, что он чувствует в данный момент, он бы ничего не ответил, потому что его способность разговаривать ушла от него с первым движением руки и первым стоном Арсения. Антон наблюдает, как трогательно дрожат чужие ресницы, как глаза бегают, рассматривая происходящее ниже. Пальцы на шее аккуратно сжимаются и разжимаются. Он слегка подмахивает бёдрами, проезжаясь ягодицами по Антону.              Бледная кожа на шее Арсения покрылась красными следами после поцелуев-укусов. Антон яростно отгоняет мысли в голове, настаивающие на том, чтобы прикусить кожу сильнее до фиолетового цвета. Чтобы завтра с утра Арсений, подошедший к зеркалу, невесомо проводил по ним пальцами, а голове всплывали кадры из ночи.              Становится невыносимым сохранять медленный ритм. Рука ускоряет движение, слышится синхронный тихий стон. Дыхание становится всё громче и громче, они оба чувствуют, что на грани. Антон видит покрасневшее лицо и губы, которые не прикрываются ни на секунду, издавая самые приятные звуки в мире. Грудь часто поднимается и опускается от ускорившегося дыхания. Антон прижимается к соскам с поцелуями, слыша, как сверху тихонько скулят.              — Быстрее, Ша-аст, — успеет проговорить Арсений между стонами.              Антон ускоряется ещё сильнее и чувствует, как Арс становится громче и кончает с заглушенным криком. В последний момент Антон вцепляется в его ягодицы и доводит себя до конца несколькими секундами позже.              Спустя некоторое время Арсений слезает с коленей Шаста, падая рядом на кровать. Антон приподнимается и тянется к тумбочке за салфетками, вытирает их обоих и, целясь в мусорное ведро рядом с дверью, промазывает.              — Потом уберу, — устало говорит он. Не хочется подниматься от слова совсем.              Антон закидывает руку на плечо Арсения, притягивая к себе на грудь. Тот не сопротивляется, укладывается на Шаста и приобнимает в ответ.              Антону очень хорошо. Он уверен, что и Арсению тоже. Даже не от того факта, что они только что потрахались, просто из-за того, что они сейчас находятся рядом друг с другом.              Глаза начинают закрываться, несмотря на то, что сейчас, кажется, часов девять вечера.              — Шаст? — слышится снизу.              — А?              — Помнишь скандал, из-за которого я ушёл из покера?              — Помню, — отвечается, чуть напрягшись.              — Я ни с кем замужним не спал. Тогда кто-то слил фотку, где мы с моим бывшим лежим в очень недружеской позе, и вот он же распространил этот слух, чтобы об ориентации не узнали.              Ну ахуеть. Не то что бы Антон не думал, что такое невозможно, но всё равно удивительно.              Очень ценным ощущается слышать, как Арсений признаётся в таком личном. Антон не знает, как правильно ответить на это признание, но он прижимает Арсения ближе и надеется, что тот поймёт его без других лишних слов:              — Пиздец.       

      ***

             За окном солнце едва-едва поднимается из-за гор. На улице не единого человека — город спит, особенно Красная Поляна после насыщенной ночи. Антон слышал, что помимо покера, где-то неподалёку от казино тоже проводилось какое-то мероприятие типа светского раута.              Под рукой острая голая коленка. Арсений вообще, кажется, не выходит из середины десятых годов, пару дней подряд надевая джинсы с дырками. Антон иногда может шуточно упрекнуть Арсения в чём-то подобном, но радость от того, что щупать коленку можно не через штанину, не будет переставать мелькать в голове.              — Шаст, за дорогой следи, — видимо, Антон слишком долго гипнотизировал взглядом чужие ноги. Поднимая взгляд, он замечает слегка нахмуренные брови, — я и так закрываю глаза на то, что ты одной рукой водишь, а так определённо врежемся куда-нибудь, если продолжишь пялиться на мои ноги.              Антон придерживает слова о том, что на ноги Арсения он бы смотрел всю жизнь, не отлипая. Если бы сказал, Арсений бы только сильнее возмутился, чуть-чуть смутился и начал бормотать себе под нос что-то про бревно.              Навигатор подсказывает, что до пункта назначения (в голове снова мысли о бревне) остаётся ехать около тридцати минут. Это небольшое предгорье, которое Шаст отметил для себя ещё года три назад, когда был в Сочи. До него не нужно добираться окольными путями и можно доехать на машине за относительно недолго. Отличная альтернатива подъёму на сами склоны, можно не париться и не ехать окольными путями, тем более, Арс не возражает.              После ночи в день финала Антон предложил Арсению задержаться чуть дольше в Сочи, на что тот согласился и напомнил про пьяные сообщения Шаста, приглашающие поехать в горы глубокой ночью. Антон без раздумий сказал, что всё организует, и вот они здесь: в восемь утра едут из города с небольшим перекусом в рюкзаке. Антон, кажется, никогда ни для какого симпатизирующего человека так рано не вставал.              Это ощущается совсем правильно — когда по радио какой-то дуэт поёт про то, что друг друга хочется узнать ближе, а справа сидит слегка сонный Арсений, расслабленно наблюдающий за видом из окна. На лице появляется неконтролируемая улыбка. Антон, несмотря на некоторую потерю интереса и усталость от покера, благодарен ему, что смог найти Арсения во второй раз и испытать самые приятные, яркие и нежные чувства, будучи рядом с ним.              Антон бывает порядком неуверен в правильности понимания чувств других людей, но во взаимности он уверен. Стоит только увидеть то, как Арсений на него смотрит, и сомнения отпадают. В глазах Шаст видит будто бы отражения своих чувств, потому что, глядя на него, в голове сразу пропеваются строки: «Мальчик поплыл, мальчик попал». То, как он стесняется и как целуется, даже не стоит комментировать — пару совместных скрытных свиданий и ночей, проведённых в номерах друг друга, и чужое смущение вызывает жар в груди, а поцелуи становятся их любимым занятием друг с другом.              Пару дней назад Антон присутствовал при диалоге Арсения и Серёжи, когда первый скомкано пытался объяснить, что он задержится в Сочи ещё на неделю-две, и смог увидеть довольную и знающую улыбку Матвиенко, которая говорила всё сама за себя, но он добавил, похлопывая по плечам обоих: «Удачи вам, пацаны». Арсений вновь смутился, а Антон одними губами прошептал благодарности за помощь в сближении с Арсом.              Антон отвлекается от своих мыслей, когда руку накрывает чужая. Арсений начинает неосознанно перебирать пальцы Шаста, видимо, тоже задумываясь о чём-то. Сейчас хочется сказать что-то сопливое и нежное, что не свойственно говорить мужику за тридцать другому такому же мужику. Что-то вроде: «Я так рад, что тебя встретил», или: «С тобой так хорошо».              — Арс, — отвлекает Антон, смотря то на дорогу, то в глаза мужчине. Он пытается собрать слова в что-то гармоничное и цельное под прицелом открытого чужого взгляда и замолкает на пару секунд, а потом продолжает, — пиво будешь?              Да, получилось как обычно.              Открыто говорить о чувствах Антон умеет и всячески приветствует это. Но когда на тебя в ответ смотрят также искренне и нежно, предложения собираются в кашу, и остаются только слова, типа: «Хорошая сегодня погода, да?». Ну или как-то, что Антон сказал только что.              — В восемь утра, Шаст? — лениво отвечает, растягивая губы в улыбке. — Конечно буду.              Арсений всё понимает. Нетрудно догадаться о том, что лежит на поверхности.              Когда он достаёт бутылку из рюкзака и складывает его обратно на задние сидения, добавляет искренним, нежным голосом, который не скрывает от Антона ничего:              — Я очень рад тому, где я сейчас нахожусь.              — С пивом и прекрасным видом?              — С тобой, Шаст.              — И я, Арс.              Руки на коленках переплетаются и крепко-крепко сжимаются.