Тишина расскажет больше

      — Мистер Снейп, мистер Снейп, вы как? — Я открываю глаза и вижу склонённое надо мной обеспокоенное лицо Майкла Холла. — Вы ранены?       Поднявшись, я оглядываю заляпанную кровью подушку. Вспоминаю, как после пробуждения в голове словно отбойным молотком хлестала в висках кровь.       — Это с носа. Бывает. Вы не могли бы… — Холл молча кивает. Достает волшебную палочку и взмахом очищает всё. — Благодарю.       Дверь открывается, и в комнату заходят Мэт и ещё один волшебник.       — Мистер Снейп, доброе утро. Меня зовут Джон Стивенсон. Сегодня я буду проводить ваш допрос.       Я киваю.       В комнату входит Бруствер и ещё один мужчина средних лет в деловом костюме.       Мэт призывает из коридора два стула и ставит их возле стенки для гостей.       — Доброе утро, Северус, мы с Министром будем присутствовать во время дачи показаний, чтобы ускорить процесс вынесения решения.       Я снова киваю, поправляя сюртук.       Стивенсон скидывает с плеч мантию и достаёт волшебную палочку. Майкл усаживается поудобнее и достает стопку рукописей.       — Сегодня не будет зелья? — спрашиваю я, и Майкл неуютно ёрзает на стуле, а после поднимает на меня взгляд.       — Да, нам придётся прибегнуть к использованию легилименции для получения убедительных показаний. То есть, наш Министр считает, что вы могли иметь иммунитет к Зелью правды, и поэтому нам необходимо проверить ваши воспоминания именно таким образом.       — Я могу показать ему нужные вам воспоминания, — предлагаю я, на что Стивенсон ухмыляется.       — Разумеется, но вы можете дать нам те показания, которые вы могли бы посчитать нужными. А ещё вы можете их видоизменить. Мы знаем об этом умении, которым обладают мастера окклюменции, такие, как вы. Поэтому это буду делать я, и буду выбирать то, что нужно нам. И буду делать с такой скоростью, с которой вы не сможете исправить какое-либо воспоминание, либо эмоцию.       Я стискиваю зубы, сжимаю кулаки и понимаю, что меня сейчас выпотрошат как рождественскую утку.       — Не переживай, Северус. Мы подписали документ о неразглашении, и поэтому всё, что мы услышим в этой комнате, останется сугубо в этих документах и этих стенах.       — Какое облегчение, — презрительно усмехаюсь я и отодвигаю стул подальше от стола. Усаживаюсь, готовясь к пыткам этого дилетанта.       — Опустите блоки, пожалуйста. Сэкономим наше общее время. Я выпью сыворотку правды, чтобы всё увиденное мною было озвучено не через призму моих ощущений или восприятия, а просто факты и ваши чувства, которые я смогу увидеть.       Бруствер протягивает флакон с зельем, и Джон его выпивает; я же смиренно выдыхаю.       Закрываю глаза и пытаюсь расслабить сознание, чтобы впустить в себя. Но это не так легко — годами выстраиваемые стены в моей голове крепче бетона. Мне приходится потратить более пяти минут, чтобы я смог спокойно опустить их и позволить чужой воле проникнуть в разум.       Лёгкий кивок, и Стивенсон поднимает волшебную палочку:       — Легилименс!       Боль рассекает голову словно скальпель. Калейдоскоп воспоминаний мельтешит перед глазами. Дружба с Лили, вражда с Мародёрами быстро пролистываются.       Вечера в библиотеке в компании Люциуса и знакомство с Тёмным Лордом. Встречи, амбициозные речи, первые рейды.       Минутный перерыв, Джон докладывает увиденное, Майкл конспектирует. Новая вспышка боли. Подслушанное пророчество, доклад Лорду и мольба Альбуса спасти семью Поттеров. И боль, обхватившая мою сущность, когда я прижимаю к груди мёртвую Лили. Обещание Дамблдору и себе оберегать мальчишку, принятие роли шпиона.       Отворачиваюсь, протирая пальцами губы от крови.       — Сэр! — Майкл протягивает пару салфеток.       Я киваю и зажимаю нос.       — Сделаем перерыв? — спрашивает Бруствер, но я отмахиваюсь.       — Продолжайте.       Кивок Стивенсона, и виски гудят, отдавая острой болью по телу.       Работа в школе, встреча с мальчиком со шрамом и попытки разговорить Квирелла.       Разговоры с Дамблдором о том, что нужно обезопасить детей от чудовища Тайной Комнаты.       Пытаюсь закрыть собой троих студентов от разъярённого оборотня. В ушах слышу крик Грейнджер и ощущаю её сжатые на моём локте руки, когда Люпин оттолкнул нас, и мы все повалились на землю.       Джон диктует, Майкл пишет, а я всеми силами пытаюсь затолкнуть образ девчонки поглубже в сознание и молю Мерлина, чтобы он не увидел её в моей постели.       Метка на предплечье отдаёт болью, и я предупреждаю Дамблдора, что что-то грядёт, и что Турнир Трёх Волшебников полон опасностей.       Фантомные боли от пыток воскресшего Тёмного Лорда при любой оплошности, и Дамблдор протягивает мне восстанавливающее зелье и залечивает раны на спине, выслушивая доклад.       Каждое воспоминание тщательно просматривается, и каждый миг вторжения приносит раскалывающую череп боль.       Рейды, пытки, рейды, пытки, убийства, бесстрашная троица, которая лезет во все передряги.       Неудача Лорда с пророчеством в Министерстве Магии, и под Круциатусы озверевшего хозяина попадают все. Круцио раз за разом пронзает тело…       — Джон, полегче… Мистер Снейп, мистер Снейп, вы как?       Ощущаю, как голову придерживают и чарами пытаются остановить хлещущее носовое кровотечение.       Темнота перед глазами расступается, и я вижу придерживающегося меня Майкла.       — На сегодня хватит. Ему нужно отдохнуть. — Бруствер придерживает меня под локтем, чтобы я не сполз по стулу вниз.       — Нет, пусть продолжает, — шепчу я и ощущаю, как дрожат руки, словно меня только что полчаса проклинали Непростительным. Пусть знают правду, пусть видят всё, что я творил, что творилось все эти годы… весь этот ад на земле.       — Северус, тебе совсем плохо…       — Пусть он продолжит, — рычу я, и дверь с грохотом отворяется, заставив всех вздрогнуть.       — Сэр, профессор! — Голос мальчишки узнаётся через гул в голове.       Убедившись, что я могу нормально сидеть, Бруствер хватает Поттера под локоть и выводит из допросной.       Он всё равно упирается и пытается ворваться в комнату.       — Что вы с ним делаете? Вы его пытаете? Почему он в крови?       — Мистер Поттер, что вы здесь делаете?       — Мне сообщили, что со вчерашнего дня профессор находится у вас на допросе. И он не появлялся в школе ночью. Вы обещали, что будет небольшой допрос, а устроили пытки не хуже Тёмного Лорда. — Гневные речи Поттера слышны из-за приоткрытой двери.       — Гарри, никто его не пытает. Успокойся, прошу тебя. Нам пришлось прибегнуть к Легилименции. Ты же понимаешь, Северус — фигура неоднозначная, и об этом знают все. Если мы его просто выпустим, потому что тебе и мне так хочется, общество этого не примет. Осталось немного. Потерпи.       Полминуты молчания, и мы слышим протяжный выдох и злое сопение.       — Хорошо. Я буду здесь. Полегче с ним, прошу, — чуть тише добавляет Поттер, смягчившись, но присутствующие в допросной слышат каждое слово. — Его только вчера выписали, он ещё не окреп…       Взгляд всех приковывается ко мне, и я мысленно проклинаю болтливого и сердобольного Поттера.       — Северус, может завтра? — неуверенно протягивает Бруствер, вернувшись.       — Нет, — отвечаю я и киваю Джону, чтобы он начинал.       И он начинает.       — Ну же, Северус. — Голос Лорда просачивается в разум, и я мимо воли передёргиваюсь от отвращения. — Тебе частенько удаётся выйти сухим из воды и не участвовать в наших… мероприятиях. Но сегодня я, — Лорд приближается, склоняется к уху, — хочу компенсировать… неудобства из-за моего плохого настроения. — Я стараюсь не скривиться, вспоминая огненные хлысты, которыми он исчеркал спины приближенных подданных на той неделе. — И устроить небольшой праздник для моих самых верных подданных.       — Благодарю вас, Милорд, — склоняю голову я и кошусь на дрожащую девушку, которую для меня вытянули из толпы.       Острые ногти впиваются в мой подбородок и заставляют поднять взгляд в красные, горящие злобой глаза.       — И только попробуй её отпустить, как тех, — шипит Лорд, вдавливая ногти в плоть. — Это будет твоя последняя ошибка.       Волан-де-Морт отталкивает меня, и на его лице моментально расплывается вежливая усмешка.       — Пир, мои верные друзья, да будет пир! — восклицает он, и толпа рукоплещет ему, радуясь хорошему настроению хозяина и его дарам в виде несчастных жертв.       Сжимаю запястье моей сегодняшней спутницы в одной руке, в другой — зелье для возбуждения для нас двоих.       Увожу девушку в свободную комнату и с отвращением смотрю в перепуганные глаза незнакомки, которая теперь мне будет сниться в кошмарах.       — Что вы от меня хотите? — Дрожащий голос и она обнимает себя руками, осматривая комнату.       Её глаза с ужасом расширяются, когда она замечает кровать. Я киваю и вызываю у неё прилив ещё большей паники. Но ловлю её в кольцо рук быстрее, чем она добирается до двери.       Ощущаю себя каким-то маньяком, который насильно похитил жертву. Меня начинает мутить.       — Тише, тише. Ты любишь читать? Какая твоя любимая книга? — Не хочу быть зверем и применять силу.       — Чего?       Вопрос отвлекает незнакомку, и я успеваю сжать её щёки и плеснуть дурманящего зелья в рот. Девчонка пытается вырваться и закашливается.       Это ещё не всё. Зубами вырываю колпачок со второй бутылки и вливаю немного возбуждающего зелья. Остаток выпиваю сам и уничтожаю бутылочки.       — Что… что это?       Девушка плывёт, и я подхватываю на руки мою сегодняшнюю жертву и укладываю на кровать.       — Не беспокойся. — Я отодвигаю упавшие на лицо волосы и касаюсь нежной кожи щеки. Рассматриваю задумчивое лицо и понимаю, что она красивая, совсем молодая, не больше двадцати. — Прости, прошу, прости меня. — Я скольжу рукой по небольшой груди, что спрятана под мягкой тканью свитера. — Я должен…       — О чём ты? — выдыхает незнакомка и пытается сфокусироваться на моём лице. — Мне и страшно, и хорошо. Что это было? Наркотики? Я их никогда не пробовала, — лепечет она и ёрзает бёдрами подо мной.       — Нет, это просто успокоительный сироп.       — А-а-а, — доверительно кивает и тут же хнычет: — Почему я вся горю? Я вся пылаю…       — Где? — шепчу я, скользя носом возле ушка девушки, и ощущаю, как огонь возбуждения хлещет в крови. — Покажи мне, пожалуйста. — Её кивок щекочет щёку. Прохладные пальцы хватают мою руку и, просунув под вязаную юбку, прижимают к промежности. — Здесь горит? — Ещё кивок. — Помочь немного успокоить твоё пламя?       — Да… Пожалуйста, — хнычет незнакомка, и я довольно киваю, оглаживая её половые губы, беспрепятственно проталкиваю палец в её влажное горячее естество. Потом второй, и она одобряюще стонет.       Я киваю себе и вхожу в неё плавным толчком.       — Да, да, — тихо и довольно протягивает она и улыбается. Сжимает сильнее мои плечи, и, поддавшись зелью и инстинктам, мы отдаёмся наслаждению в этом акте преступления. — Спасибо, так хорошо, — шепчет девушка, а я морщусь от отвращения к себе.       Разговоры за дверью отвлекают, и я наношу сонные чары на неё.       Заклинанием режу себе палец и делаю мазки крови на ее губах и ниже — словно я её бил, и на открытых бёдрах между ног, словно я взял её силой. Залечиваю палец и привожу себя в порядок.       Дверь открывается, и в комнату входит Волан-де-Морт.       — Смотрю, бедняжка отключилась после всего ужаса, что ты с ней сотворил, — довольно констатирует Лорд, а я застёгиваю последнюю пуговицу сюртука. — Но мы же не оставляем свидетелей, Северус. Или ты хочешь, чтобы я отдал её Сивому и его компании? — Насмешливый голос и маниакальный блеск в глазах заставляют внутренности сжаться от отвращения.       Я достаю волшебную палочку, окидываю взглядом безмятежно спящую девушку и произношу заклинание:       — Авада Кедавра.       В допросной зажигают лампы, и я понимаю, что уже вечер.       — Вам так нравятся изнасилования, что вы так надолго зависли на этом воспоминании? Дольше, чем на предыдущих трёх убийствах, — с вызовом смотрю в глаза Стивенсону, но он хмурится.       — Вы не виноваты.       — М-м. А кто же тогда? — выплевываю я, ощущая привкус ржавчины.       — Тот садист, который заставлял вас это делать! — уверенно заявляет он и принимается диктовать Майклу: — Изнасилование по принуждению, использовал щадящие методы, не испытывал морального удовольствия от содеянного. Убийство. Так же под принуждением и шантажом. Смерть от вашей руки было спасением для той девушки. Мы знаем, чем славится Сивый и его компания.       Я морщусь от душевной боли и отворачиваюсь.