Мы скроем шрамы рисунками страхов...

      Микасу тошнит. Вот уже три месяца не заканчивается бесконечная борьба с физическим ощущением, которое хочется вытащить изнутри любыми средствами. Она часто думает о том, что бесконечная любовь к осени становится для нее чем-то, вроде пытки, потому что каждое утро начинается с освобождения желудка от желчи. Сглаживают неприятности только широкие ладони Леви, которые аккуратно заплетают ее волосы в косу, пока она сидит в ванной и думает о том, как хочется поскорее закончить все это. Не сказать, что беременность приносит ей только негатив, но просыпаться по утрам ей хочется не только от рвотных позывов.       Сразу после того, как угроза прерывания беременности миновала, Леви отвез девушку к врачу, которому она доверяла, захватив с собой по пути лучшего друга и его жену. Гриша Йегер показался ему не особо приятным типом, но его отношение к Микасе сгладило впечатление. Да и Нанабу он обнадежил, в отличие от тех врачей, которых она посещала последние несколько лет.       Увольняться из кафе Микаса не захотела, несмотря на то, что запахи еды ее раздражали. Шадис пошел ей на уступки, попросив Пик поменяться с Микасой местами. Сначала Фингер была недовольна положением вещей, но, как только заметила растущий животик, сменила гнев на милость, и даже приносила Микасе яблоко каждое утро, подмигивая на смущение в голосе, когда та благодарила ее.       - И долго ты будешь делать вид, что все в порядке? – Леви стоит у плиты, помешивая куриный бульон, который Микаса полюбила в последние месяцы.       - О чем ты?       - Когда ты уволишься?       - Когда буду уверена, что с меня хватит.       - Ты в зеркало давно смотрелась, отродье?       - Только что.       - Твой живот…       - Мой живот легко спрятать…       - …под толстовкой или объемным свитером, но никак не под форменной рубашкой и фартуком!       - Не злись. Я все понимаю, Леви.       - Ты не оставляешь мне выбора.       - Ты этого не сделаешь!       - Конечно, не сделаю. Но злиться мне это не мешает.       Каждый раз, когда разговор заходил об увольнении Микасы и та противилась любому аргументу, Леви угрожал ей тем, что купит толстовку с надписью «Моя девушка беременна» и будет везде носить ее. Оба знали, что он никогда не сделает этого, чтобы не навредить Микасе. Но эти разговоры немного разряжали атмосферу в их паре.       Леви переехал к ней сразу, как только ее выписали из больницы. Сам позвонил Мари Доук и рассказал о случившемся.       - Да как так-то, Аккерман? Презервативами пользоваться не учили?       - Мы пользовались.       - Только не говори мне, что они рвались от натяжения!       - Мы будем обсуждать мою сексуальную жизнь, или ты предложишь мне варианты решения проблемы?       - Да их просто не существует! Как она собирается вставать на учет без оповещения попечителя?       - Эту проблему мы решили.       - А живот? Какой срок?       - К моменту снятия опеки и ареста будет седьмой месяц.       - И это вы называете «Не будет никаких проблем»?       - Мари!       - Ладно, дай мне остыть и подумать. Я позвоню тебе, хорошо?       - Спасибо.       Единственным выходом на данный момент была мешковатая одежда на встречах с Киёми. О том, что делать дальше, пока никто не думал, потому что даже Мари предложила решать проблемы по мере их поступления. Микасе ничего не оставалось, как согласиться со своим проверяющим и ждать.       Эрен был в восторге от новости о беременности Микасы, и уже планировал стать крестным ребенку. Все маркетплейсы были изучены на предмет детской одежды и нужной молодым родителям атрибутики. Леви устало закатывал глаза, когда тот шел к нему с телефоном в руке с просьбой помочь выбрать цвет или фасон, а по вечерам говорил Микасе, что сам ничего не будет покупать, потому что стоило только заикнуться о том, что будет нужно, Эрен тут же находил это в интернете. И только закатившиеся глаза Микасы ограждали его от необдуманных покупок.       - Давай лучше поговорим о твоем дне рождения.       Улицы за окном уже пару недель были покрыты белым пушистым полотном. Микаса мечтательно смотрела сквозь морозные узоры, пока перед ней остывал куриный бульон, заботливо сваренный Леви.       - Что ты хочешь обсудить? – Леви садится рядом с чашкой ромашкового чая и, обнимая, притягивает девушку к себе. Микаса повинуется и кладет голову на его плечо.       - Не знаю, что тебе подарить.       - Ты уже сделала подарок. Сильно заранее, но это лучшее, что ты могла сделать для меня.       - Перестань, - она улыбается и нежно целует его в изгиб шеи. Кутается в плед и морщится от горечи во рту так, чтобы он не заметил. – Как насчет того, чтобы совместить день рождения и гендер-пати?       - Собирать народ? Ты же знаешь, что я не люблю сборищ.       - Поэтому и предлагаю сделать все вместе. Ты не сможешь отказаться.       - Ты мной манипулируешь.       - Это не я. Это все твой ребенок. Тем более, что мы так и не вскрыли конверт.       - Я подумаю над твоим предложением. А пока ешь, а то суп остынет окончательно.       За прошедшее время любовь Микасы заметно окрепла, ее проявления стали более частыми и заметными. Несмотря на свое состояние, она старалась замечать всякие мелочи, которые делал для не Леви: новый шарф, увеличенное количество теплых пледов в квартире, избавление от ароматизаторов в автомобиле, горячий суп, щепотка листьев малины в мятном чае, всегда взбитая подушка перед сном и умение заплетать красивые косы. Каждым действием Леви показывал ей, что она сделала правильный выбор, когда решила сохранить беременность и позволить ему быть с ней. Когда ее пальцы касались шрама на его лице, Леви прикрывал глаза, мягкая улыбка касалась его губ, и дыхание становилось поверхностным, будто он боялся спугнуть ее неверным движением. Микаса целовала его с трепетом, от которого каждая клеточка тела была готова взорваться, оставив после себя адреналиновый след. Она чувствовала, что он принадлежит только ей.       - По отдельности мы знакомы, но вот твои друзья с моими пока не пересекались, - Леви грызет кончик карандаша, когда прикидывает планы на день рождения в ежедневнике.       - Думаешь, что они не смогут мирно сосуществовать?       - Думаю, как бы загородный дом Майка остался в целости и сохранности.       - Он согласился?       - У него нет выбора.       - Как Нана?       - Пока безуспешно. Но Йегер-старший и не говорил, что все получится за один месяц, - она не расстраивается.       - Зато мы с тобой выделились: и года не прошло, а я уже беременна.       - Не забудь о том, что ты под опекой. А еще мы с тобой не женаты.       - Ты мной воспользовался, - Микаса придвигается ближе к Леви, и он отрывается от ежедневника, обнимая ее и устаиваясь удобнее на кухонном диване. Бережно целует в губы и запускает ладонь под плед, чтобы погладить округлившийся живот.       - Как только снимут арест, сразу поженимся и купим дом за городом. Я не хочу ютиться в этой квартирке, как бы она мне ни нравилась.       - Важно купить дом после того, как оформим брак, чтобы в случае развода поделить имущество поровну. С-ш, ауч! Больно!       - Это, чтоб ты не надумывала себе всякой ерунды. А это, - Леви снова целует ее в губы, - за то, что в правильном направлении думаешь.       - То есть, ты все-таки не исключаешь развода?       - Я не исключаю того, что умру первым. И все имущество достанется тебе. Только не выгоняй Ханджи из квартиры: она этого не заслуживает.       - Идиот! – в его предплечье с силой врезается кулак. – Люблю тебя.       - И я.       В загородном доме Майка, несмотря на вместимость, еще никогда не было столько народу. Титан бесконечно готов вилять хвостом, потому что ладонь каждого, кто входит в дом, опускается на его голову в поглаживающем жесте. И все же, заметив своего любимчика, пес не изменяет привычкам и садится у ног Леви, встречающего гостей на веранде. Чтобы не чувствовать себя чужим на своем же празднике, мужчина уже употребил некоторое количество алкоголя, но о его состоянии могут догадаться только те, кто общается с ним уже довольно длительное время.       - И как ты себя чувствуешь? – Эрвин с бокалом бурбона подходит ближе и спокойно улыбается.       - Непривычно, но вполне хорошо.       - Мари просила передать поздравления.       - Передай ей мою благодарность.       - И даже не пошлешь ее к чертовой бабушке?       - Не в этот раз, сладкий. У тебя мясо не сгорит?       - Там Майк, и ему помогают Эрен и Жан.       - Вот это меня и пугает.       Низкий голос Эрвина заставляет Леви слегка улыбнуться, когда тот открыто смеется на замечание друга. Их совместная работа никогда не портила дружбы, потому что оба умели поддерживать баланс между первым и вторым. Эрвин аккуратно поддевает локтем предплечье Леви и уходит на задний двор, где Жан и Эрен громко смеются над шутками Майка.       - Ты как? – Микаса со стаканом апельсинового сока подходит к нему со спины и опускает подбородок на плечо.       - Еще один такой вопрос, и я уйду отсюда. Все хорошо.       - Я рада. Все пришли?       - Вроде да. Только вот я не вижу бритоголового с его ненасытной подружкой. Но они точно приходили.       - Думаю, им сейчас лучше не мешать.       - Ты с ним в сговоре?       - Нет, я просто болею за Конни сильнее, чем за Николо. Но об этом никто не знает.       - Никто?       - Упс. Придется тебя убить.       Леви кладет ладонь на талию девушки и аккуратно притягивает ее к себе. Оставляет на щеке ласковый поцелуй и улыбается, глядя в ее серые глаза. Читает во взгляде бесконечную любовь и отвечает взаимностью. Пальцы забираются под толстовку, поглаживая живот, отчего Микасе становится щекотно, и она тихо смеется. Неожиданно для него в ладонь что-то упирается.       - Воу!       - Что?       - Он толкнул меня! В первый раз! – свет его улыбки заразительным блеском распространяется по гостиной, и каждый присутствующий поворачивается к ним. Микаса улыбается в ответ. – Он толкнул меня!       - Я же говорила, что ему просто нужно к тебе привыкнуть. Он тебя не боится.       - Да, но… Он толкнул меня, Микаса!       - Я поняла. И все, кажется, тоже.       Ее ладонь гладит щеку Леви, пока тот не определился, куда направить свой взгляд. В глазах стоят слезы радости. Мужчина то поднимает их на Микасу, то снова опускает на ладонь, скрытую под толстовкой.       - Это лучший подарок на день рождения, малышка.       - Пойдем, нас уже заждались.       Когда все пришедшие перезнакомились и смешались в большую пёструю толпу, их голоса слились в общий шум. Теперь отовсюду слышатся смех, выкрики и весёлые голоса. Райнер с Бертольдом подключают аппаратуру к большому телевизору в гостиной, потому что Эрен не мог оставить празднование, не спев пару песен. Жан наблюдает за тем, как его парень дает наставления высокому блондину. На его переносице рисуются еле заметные складочки, но, когда его ладонь накрывается холодом пальцев Ханджи, Жан успокаивается и становится похож на удивленную лошадь.       - Расслабься, красавчик. Этот зеленоглазый принадлежит только тебе. Поверь взрослой тетеньке.       - Я и не думал…       - Да твоя ревность даже меня накрыла с головой, ха-ха! И кстати, ты бы спел для него, чтобы, так сказать, окончательно привязать к себе.       - Откуда ты…       - Слышала, как он жаловался Микасе, что ты не хочешь ему петь, - ее ладонь опускается на макушку Жана, когда тот запускает свою в волосы на затылке в смущении. – Вы – классная пара, Кирштейн. Уверена, что не только я так думаю. Хотя, не будь ты с зеленоглазым, я бы тебя затащила куда-нибудь в укромное место и трахнула. Без объяснения причин.       Подмигнув ошалевшему Жану, Ханджи быстро ретируется с подлокотника кресла поближе к Леви, затеявшему с Эрвином разговор о рабочем графике после новогодних праздников.       Микаса наблюдает за происходящей вакханалией с верхней ступеньки лестницы, загадочно улыбаясь в ответ на частые взгляды Леви. Обнять колени у нее уже не получается из-за живота, поэтому приходится просто прислониться головой к стенке.       - Готова к праздничному фейерверку? – ласковый голос Нанабы звучит за спиной, и Микаса улыбается. Не оборачивается, потому что слышит, как рядом с ней на ступеньку опускается тонкое тело женщины, а на плечо ложится острый подбородок. – Леви скоро описается от ожидания.       - Ему полезно понервничать.       - Как думаешь, какого цвета будут искры?       - Знаю, что Леви ждет розовых. А я как-то не думала об этом. Кстати, спасибо, что настояла на размещении столов на веранде: от запахов еды меня все еще выворачивает. Так что подумай, хочешь ли ты той же участи.       - Поздно думать, - блондинка загадочно улыбается и подмигивает Микасе, чье удивление в глазах может разрушить интригу.       - Нана? Ты…       - Чш-ш-ш, никто не знает. Я даже Майку еще не говорила. Это его новогодний подарок.       - Я… поздравляю! Сколько?       - Третья неделя, вчера узнала.       - Нана, это просто… чудо какое-то.       - Спасибо тебе, что рассказала про доктора Йегера. Не знаю, его ли рук дело, но именно после поездки к нему все получилось. Ты – наш ангел, Микаса.       - Ой, да прекрати! Скажешь тоже!       Приняв очередное поздравление и пожелания всего хорошего, Леви закатывает глаза и падает на диван с бокалом джина в руке. Микаса дала добро только на джин, потому что от его запаха ее не мутило. Обнимает брюнетку, которая тут же льнет к нему и кладет руку ему на грудь. Атмосфера расслабления и радости все больше захватывает всех присутствующих, а шутки становятся раскрепощеннее и громче, особенно, когда с заднего двора возвращаются Конни и Саша. По их румяным лицам сразу понятно, что они там не наперегонки бегали, а слегка припухшие губы только подтверждают догадки.       - Бр-р-р, как холодно! – Конни падает в кресло напротив Аккерманов и пытается согреть ладони дыханием. – Леви, почему ты родился именно в декабре? Нельзя было родиться весной или летом?       - Потому что мой папаша не следил за своим прибором именно весной. Не забывай, что сегодня еще и Рождество, так что, думаю, я выбрал самое лучшее время для рождения. А ты лучше сходи на кухню и сделай чай себе и своей бедовой подруге. Иначе заболеете оба, а я буду виноват.       Резкий писк и удары по микрофону отвлекают от беседы, и глаза гостей устремляются на импровизированную сцену с аппаратурой, где сейчас стоит Жан. От его щек с легкостью можно прикурить, а дрожащими пальцами взбить сливки до твердых пиков.       - Я не уверен, что то, что я сейчас сделаю, будет звучать приятно для вашего слуха. Если из ушей польется кровь, винить можете Йегера, потому что ему удалось уговорить меня. Это для тебя, мой зайчик.       Жан откашливается и с трудом нажимает на экран смартфона, чтобы запустить в колонки приятную мелодию, услышав которую все начинают двигать в такт руками и притопывать. Перед тем, как начать петь, парень зажмуривается и громко выдыхает. Эрен смотрит на него влюбленным взглядом, в котором блестят звезды.        Она спросила: «В чём проблема, малыш?»       Я не знаю, в чём проблема.       Возможно, я влюбился.       Я постоянно об этом думаю.       Я думаю об этом.       Я не могу не думать об этом.       Чтобы излечиться, мне понадобится очень долгое время.       Да, чтобы излечиться, потому что я не могу игнорировать это, если это любовь.       Мне хочется разобраться в себе, но я ничего не знаю о любви.       Давай, давай,       Вращайся быстрее.       Давай, давай,       И мир последует за тобой.       Давай, давай,       Ведь все жаждут любви.       В конце припева Жан открывает глаза и наблюдает за улыбками окружающих, которые хлопают в такт мелодии. Ханджи, кажется, рада больше остальных, тихо подпевает Кирштейну и пританцовывает на месте.       Я словно снежный ком, который       Катится под лучами весеннего солнца —       Я таю. А в синем небе надо мной       Солнечный свет меркнет       Под мерцающим сиянием этой любви.       Детка, я сдаюсь       Перед малиновым мороженым.       Эта любовь никогда не закончится.       Я не думал, что всё будет так.       Теперь мне не сбежать от твоей любви.       Эти огненные молнии       Означают, что мы никогда не расстанемся,       Никогда, никогда.       Давай, давай,       Вращайся быстрее.       Давай, давай,       Я хочу услышать твой шёпот.       Давай, давай,       Проникнись моей любовью.       Давай, давай,       Прыгай выше.       Давай, давай,       Если ты ощущаешь свою лёгкость.       Давай, давай,       Однажды       Мы влюбились друг в друга,       Случайно влюбились.       Случайно.       Жан намеренно выделает это слово, как бы говоря Эрену, что не планировал, но очень рад, что все случилось именно так. На щеках Эрена - соленые дорожки, а с губ не сходит широкая радостная улыбка: если раньше у Жана была только половина его сердца, то сейчас он отдает ему его целиком - пусть делает, что хочет. Лишь бы был рядом. Вот такой, настоящий и искренний Жан.              Я влюбился, я влюбился,       Я влюбился, я влюбился,       Я влюбился, я влюбился,       Случайно.       Давай, давай,       Поворачивайся увереннее.       Давай, давай,       И мир стал немного ярче.       Давай, давай,       Просто окажись внутри неё.       Влюблен. Я влюблен.       Стоит только музыке прекратиться, Жан оказывается в крепких руках Эрена, любовно обнимающего его. Шепот любимого перекрывается грохотом аплодисментов и радостными выкриками. Больше всех со стороны кажется довольным Райнер, который знал, как Эрену важно было, чтобы Жан услышал и сделал то, чего тот желал всей душой. Для всех остается загадкой, что же подтолкнуло парня, так отчаянно раньше сопротивлявшегося пению. Ханджи лишь игриво подмигнула Кирштейну, когда хвалила его за выбор песни.       - Так! Молодежь! Нам пора во двор! Подарок именинника уже пора поджигать! – Майк громко хлопает в ладоши и открывает дверь на задний двор, придерживая Титана за ошейник, чтобы тот остался в доме: ему не хотелось потом откачивать старого пса от нервного потрясения.       На Микасе – теплый плед поверх пальто. Леви обнимает ее за плечи и подталкивает ближе к постаменту с большими бенгальскими свечами, внутри которых скрыта цветовая гамма пола их будущего ребенка. Пальцы Леви слегка подрагивают, когда он достает из внутреннего кармана куртки зажигалку и считает вместе с остальными до пяти прежде, чем поджечь фитиль. В темноте заднего двора искры создают магию, и Леви прижимает Микасу к себе еще крепче.       Крики радости оглушают Микасу, когда из свечи вырываются розовые искры. Она искреннее смеется вместе с Леви, оторвавшим ее от земли.       - Девочка! Это девочка! – он утыкается носом в плечо Микасы и бормочет слова благодарности. – Ты даже не представляешь, как я счастлив.       - Теперь ты счастлив?       - Ты подарила мне настоящую жизнь.       - Это моя благодарность за крылья.       Елка в спальне их маленькой квартиры мерцает разноцветными огоньками, освещая шары из тонкого стекла, висящие на ветках. Микаса снова закуталась в плед после того, как Леви проветрил комнату, чтобы избавиться от фантомного постороннего запаха, мешающего девушке спокойно мыслить. Новый год, в отличие от Рождества и дня рождения Леви, прошел в тишине и спокойствии, которое так требовалось Микасе. Она ждала звонка от Нанабы, которая обещала сообщить ей о том, как Майк отреагирует на подарок, но та все еще не позвонила. Девушка листает новостную ленту, наслаждаясь поглаживанием ладони Леви по животу. На нем – очки в тонкой оправе, в которых он любил читать по вечерам. Губы еле заметно двигаются, когда глаза бегают по строчкам книги, и Микасе хочется прикоснуться к ним подушечками пальцев.       Идиллию рушит писк телефона Леви, от которого Микаса недовольно закатывает глаза: ее всегда раздражал этот звук.       - Алло! – Леви отвечает на звонок, в трубке слышится голос запыхавшейся Мари Доук. – Да, Мари. Рядом. Да, сейчас, - он нажимает на кнопку громкой связи, и теперь Микаса слышит голос женщины более отчетливо.       - У нас большие проблемы, Аккерманы. Киёми Адзумабито подала жалобу на Микасу, минуя меня. Расследованием займется высшее руководство.