Protect me from what I want

      Наблюдая за хищной пластикой движений тайной шпионки, Его Величество незаметно для самого себя погрузился в размышления. Виктория давно предупреждала его, что зачать ребёнка с ней может быть не просто, и король отнёсся к этому с несвойственным ему терпением и пониманием. Сама Виктория была относительно поздним ребёнком у своих родителей — тем понадобилось больше десяти лет совместной жизни, чтобы она наконец-то появилась у них. Непростая и опасная работа самой тайной шпионки также наложила свой отпечаток на её тело.       У них было уже, по меркам Кесслера Штейнбурга, довольно много попыток. Все бесплодные, они тем не менее не прошли бесследно. По крайней мере для Его Величества так точно, ведь Виктория и раньше довольно равнодушно и спокойно относилась к теме секса. Во-первых, она была врачом, и воспринимала его лишь как природный процесс воспроизведения потомства. Во-вторых же, её саму секс интересовал едва ли, и она ни разу сама не проявила в этом направлении инициативу. Признавалась открыто, что эмоциональная и духовная близость для неё намного важнее и ценнее, и её любовь и забота действительно проявлялись именно в этом направлении.       Поэтому для короля тайная шпионка стала прежде всего верной соратницей и доброй близкой подругой. Ей можно было довериться и на неё можно было положиться. Она была умна и проницательна, внимательна и заботлива, и рядом с ней было спокойно и безопасно. Именно за это к ней можно было привязаться так быстро и сильно; за это её можно было уважать и любить. В конце концов ей можно было открыться, и Виктория надёжно сохраняла все отданные ей дары.       Собственно, именно поэтому король и захотел именно её сделать матерью своих наследников. Именно с ней ему захотелось разделить ложе. Пережить позор отвратительного действия — и даже в этом вопросе Виктория умудрилась его удивить. Или он сам себя познавал с другой стороны рядом с этой женщиной?..       С каждой новой попыткой зачать наследника процесс зачатия казался всё менее и менее омерзительным и обременительным. Даже в этом унизительном действии с Викторией было легко и надёжно, она шла с ним рука об руку, поддерживала и помогала. И что-то настолько отвратительное вдруг смогло стать чем-то приятным и в какой-то момент даже желанным. Быть не разочаровывающей неудачей, но ещё одной возможностью быть рядом и разделять друг с другом любовь. — Лер? — аккуратное прикосновение прохладных пальцев к ладони вывело Его Величество из задумчивости. Он поднял глаза, заметив напротив озадаченное женское лицо, и Виктория спросила: — Ты так на меня смотришь… Что-то случилось?       Он ничего не ответил, продолжив задумчиво рассматривать возлюбленную подругу. Чувства к ней были такими странными и непонятными, что наверно, в какой-то мере было закономерно, что в один прекрасный момент Его Величество поймал себя на том, что думал о Виктории как о женщине. Как о женщине, с которой хотелось разделить ночь, которой хотелось сделать приятно и близость с которой была чем-то вполне себе желанным. Совместить приятное с полезным — и в конце концов именно с этой женщиной секс перестал восприниматься чем-то грязным и нужным исключительно для воспроизведения их как вида. — Иди ко мне, — вместо ответа Кесслер мягко потянул её на себя, усадив на свои колени, и коснулся виском груди, слыша, как спокойно бьётся чужое сердце. Погладил худую спину через плотные тёмные одежды, на что Виктория вздохнула, обняв его за голову. — Точно что-то произошло, — она тихо фыркнула, и слегка отстранившись, серьёзно посмотрела в единственный целый глаз. — Рассказывай.       Иррациональное веселье опалило вены изнутри, и Его Величество встал, подхватив тайную шпионку за бёдра и талию, приподняв над собой. Та ойкнула от неожиданности, схватившись за крепкие плечи, и замешательство на её лице стало заметней, когда король из кабинета вышел в личные покои, скрываясь в них от всего мира, один на один с женщиной своего сердца. Аккуратно поставил её на землю, и прежде чем она успела удивиться, глубоко, крепко поцеловал.       Руки, меж тем, уверенно скользнули к застёжкам на плаще тайной шпионки, расстёгивая их и сбрасывая его на пол. Виктория усмехнулась сквозь поцелуй, понимая, к чему Его Величество ведёт, и не стала препятствовать, в отместку потянувшись к его камзолу. Близость между ними по-прежнему не была излишне частой, а оттого особенно приятной. Ну, для Виктории так точно.       Разорвав поцелуй, они по очереди целовали друг друга в щёки и скулы, оставляя также поцелуи на шее, в то же время нетерпеливо сбрасывая одежду. Виктория в любимой привычке гладила прохладными ладонями твёрдые мышцы и горячую кожу, и Кесслер отвечал ей тем же, поглаживая лопатки и талию. Однако затем он отстранился, и обойдя Викторию, замер за её спиной, обвивая её в объятии, прижимая к своей груди.       Грубые мозолистые руки осторожно скользили по женскому телу. Сложно было заподозрить такого человека как Кесслер Штейнбург в нежности, однако только рядом с этой женщиной ему хотелось быть аккуратным и заботливым. Только с ней секс превращался из омерзительного соития и тягостной необходимости продолжения рода в что-то действительно приятное. В чувственную близость, которой они оба по-прежнему предпочитали чисто платоническое взаимодействие, но к которой тем не менее изредка возникала тяга. Желание разделить единение тел не только с прагматичной целью зачать наследника, но и просто потому, что друг с другом это было приятно и хорошо. И даже то, что Виктории так долго не удавалось забеременеть, не стало такой фатальной трагедией, как Кесслер предполагал.       Его горячие ладони огладили гладкую кожу впалого живота, спотыкаясь о выпуклые рубцы старых глубоких шрамов. Скользнули к бокам, и оттуда одна рука вдоль узора татуировки поднялась выше к груди, а вторая по бедру спустилась ниже к ноге. Виктория доверчиво расслабилась, в наслаждении прикрыв веки и шумно вздохнув. Лопатками откинулась на сильную твёрдую грудь любовника и завела руки ему за шею, обнимая и зарываясь пальцами в жёсткие чёрные волосы, поглаживая затылок. Кесслер удовлетворённо усмехнулся, оставив сухой горячий поцелуй на острой скуле.       Шершавая ладонь скользнула на внутреннюю сторону бедра, лаская чувствительную кожу, на что тело любовницы отзывалось мурашками тёплого удовольствия. Вторая ладонь, меж тем, соскочила с татуировки, уходящей на спину к лопаткам, и проехалась по ложбинке между грудей, слабо задевая их. Виктория на это снова шумно вздохнула, продолжая перебирать волосы на мужском затылке, и прохладными пальцами погладила его по руке, скользящей по груди. Она была довольно тактильной женщиной, а потому любила объятия и прикосновения. Чувственно откликалась на них, прижимаясь ближе к Кесслеру. Повернула к нему голову, столкнувшись взглядом с внимательным взглядом чёрного глаза. — Ты сегодня очень нежен, — она улыбнулась, и мягкая признательность отразилась в её глазах. — Я хочу сделать тебе приятно, — прямолинейно признался Кесслер. — Мне приятно, — Виктория кивнула и вновь прикрыла веки, слегка выгнувшись навстречу чужим движениям.       Любовник продолжал поглаживать её тело, скользя по внутренней стороне бедра и по ноге, и от груди вдоль татуировки на боку к животу и обратно. Она же перебирала его волосы, массируя затылок, и накрыла ладонью его ладонь, когда рука вновь коснулась груди. Снова повернула голову, смазано коснувшись губами сухих губ, прежде чем Кесслер втянул её в полноценный поцелуй.       Проявление инициативы со стороны любовницы он расценил по-своему. Подался вперёд, укладывая женщину на постель, подминая под себя. Она на это прикусила губу, сжав в кулаках простынь, и слегка приподняла бёдра, позволяя за них схватиться, фиксируя её в устойчивом положении. Кесслер навалился сверху, раздвигая головкой влажные тёплые стенки, медленно продвигаясь внутрь, перехватывая Викторию через живот, прижимая к себе ближе. Наклонился, оставляя поцелуи на её плечах, и замер на длинное мгновение, когда вошёл до упора.       Виктория ответила негромким, но чувственным стоном, крепче сжав кулаки. Прогнулась в пояснице навстречу и плотно обхватила твёрдую крепкую плоть внутри себя. Чувствовала её жар и пульсацию крови в сосудах и снова не сдержала стон, когда Кесслер осторожно качнулся на пробу, двигаясь туго, но безболезненно. Повела бёдрами в ответ, давая понять, что он всё делает правильно, и любовник повторил движение уже гораздо более уверенно.       Кесслер двигался глубокими качающимися толчками, плавно скользя в женском теле. Животом прижимался к пояснице Виктории, ласково поглаживая её спину. Покрывал сухими горячими поцелуями острые плечи и лопатки, дополняя ощущения близости. Виктория отвечала на это негромкими стонами, и её гибкое ловкое тело подавалось навстречу каждой ласке, выгибаясь под чувственными шершавыми ладонями. Пока сама она комкала простынь, ощущая, как волнами прилива внутри растекается сладкое тепло от нарастающего внизу живота кома возбуждения.       Постепенно толчки начали становиться сильнее и глубже, а ритм быстрее, и к музыке стонов добавился низкий гортанный рык. Виктория дополняла его так идеально, и каждое движение в её горячем влажном лоне распаляло всё сильнее огонь в груди. С ней было так хорошо, как не было ни с кем и никогда, и она отзывалась на все его действия с искренностью и отдачей, доверяя всю себя без остатка.       Кесслер навалился сильнее, чувствуя грудью проступивший на женской спине пот. Виктория выгнула шею, издав громкий длинный стон, и крепко сжала в кулаках простынь. Любовник поцеловал её за ухом и в висок, и она повернула к нему голову, находя губами его губы. Поцелуй получился одновременно тягучим и жарким, созвучным глубоким резким толчкам, наполняющим изнутри. — Кесс… лер… — тяжело дыша, кусая губу, на выдохе простонала Виктория, обнимая любовника за шею, словно желая прижать его ещё ближе к себе, когда он опустился, оставляя горячий поцелуй на её плече. — Хочу видеть тебя, — гортанно рыкнул он, с неохотой отстранившись от любовницы, выскользнув из неё, позволяя сделать глубокий вдох и перевернуться.       Виктория судорожно дёрнулась, неудовлетворённо нахмурившись, но её лицо мгновенно расслабилось, и она улыбнулась. Медленно перекатилась набок, а затем упала на спину, глубоко тяжело дыша. Игриво прищурилась, соблазнительно прикусив губу, а после довольно негромко рассмеялась, когда Кесслер набросился на неё, сжимая в объятиях и целуя в шею. Подставилась под его хаотичные поцелуи, зарываясь пальцами в волосы и обнимая второй рукой за плечи, доверчиво расслабляясь в его руках и прижимаясь грудью к его груди.       Физиологически она не была красива, но для Кесслера она была желанна. И острые изгибы её тела, и твёрдые кости, ощущаемые под сильными руками, и странная голубоватая кожа, рассечённая шрамами и змеящейся татуировкой — в этом была вся Виктория, и ни одна другая женщина никогда не вызывала у него подобной тяги. Ведь ценность её была в остром уме и внимательности, в том, какой верной соратницей и подругой она стала для нового короля Талзарии. Лишь рядом с ней Кесслер мог расслабиться и лишь ей мог довериться; лишь её мог желать и, в конце концов, лишь её мог любить. — Я тоже люблю тебя, мой дорогой, — когда он отстранился, чтобы заглянуть в лицо любовницы, она улыбнулась в ответ на невысказанные слова, погладив его по щеке.       Кесслер накрыл её губы, втягивая в долгий поцелуй. Виктория охотно ответила и призывно раздвинула ноги, обхватив коленями твёрдые бёдра любовника. Толкнулась навстречу, потеревшись влажным пахом о твёрдый член, и Кесслер подался вперёд, легко скользнув обратно в женское лоно. Отстранился, нависнув над любовницей, кончиками пальцев любовно огладив её влажный живот и грудь. Виктория на это закусила губу, шумно выдохнув, и повела бёдрами синхронно с первым толчком.       Он склонился над ней, двигаясь ритмично, глубоко и чувственно. То замирал, прижимаясь грудью к груди, то набирал скорость, рвано целуя, скрывая в поцелуях стоны любовницы и собственное хриплое дыхание. Виктория отзывчиво подавалась ему навстречу, прижимаясь ближе, обнимала за шею и крепко прижималась коленями к бёдрам. Выгибалась под хаотично гладящими её тело руками и в конце концов сдалась первой.       Она слабо задрожала, запрокинув голову, подставляя шею. Крепко сжала Кесслера в себе, и он почувствовал вязкое влажное тепло, окутавшее его плоть. А после обмякла, довольно улыбаясь и глядя на любовника слегка плывущим взглядом. Накрыла ладонью его щёку, и он перехватил её, оставляя поцелуй на запястье. Сам продолжил двигаться, толкаясь длинными глубокими движениями, заполняя собой всё пространство.       Виктория позволила ему закончить. Продолжила обнимать коленями за бёдра, гладила по плечам и твёрдой груди. Чувственно сжимала в себе, отчего нарастающее возбуждение электрическими разрядами пробивало всё тело. И в какой-то момент Кесслер не выдержал, и замер, плотно вжавшись в женское тело. Виктория обняла его за плечи и шею, прижимая как можно ближе к себе, и он в ответ обнял её за талию. Тела их практически слились в единое целое, и даже после того как он излился, они не спешили отстраняться друг от друга. — Это было очень чувственно, — когда Кесслер всё-таки слез, опустившись рядом, с мягкой признательностью произнесла Виктория. — Мне было хорошо с тобой. Мне всегда хорошо с тобой, но сейчас — особенно. Спасибо, — она улыбнулась, перекинув одну руку через живот, а второй найдя ладонь любовника и слегка сжав её. — Мне приятно проводить с тобой время как с женщиной, — в ответ признался Кесслер. — И мне хотелось дать тебе это понять. — Я ценю твоё доверие, — Виктория прижалась ближе к мужскому боку. — И даже если у нас опять не получится зачать ребёнка, мне приятно знать, что этот процесс со мной не приносит тебе дискомфорт, — она легла виском на его плечо, и Кесслер обнял её за талию, укрепляя объятие.       Да, даже если эта близость вновь не принесёт желанного результата, Его Величество всё равно о ней не жалел. С этой женщиной было так легко и естественно, что даже омерзительный обременительный физиологический процесс переставал быть таковым, превращаясь в чувственное единение тел. А значит, сколько бы ещё попыток зачать ребёнка ни было, Кесслер Штейнбург готов был на них пойти.