Киса

Саша сидела и думала — что с ней не так? Она влюбилась, как полная дура, зная, что именно за собой это повлечёт. Уже больше недели Кирилл не объявлялся: ни звонков, ни сообщений, никаких вестей. В голове мелькала колкая мысль «дала и стала не нужна». Именно он. Именно ему Белова дала себя трахнуть, причём на первом же свидании. Какая же шлюха. Перед сном ребята всё-таки поели пиццу под милые улыбочки, смех, приятные прикосновения. Спали вместе, в обнимку. Вроде, всё хорошо. Утром, часов в десять первой встала Саша, чтобы умыться и опять почистить зубы пальцем. Стоя у раковины, она, не торопясь, проводила ловкие махинации с лицом, как сзади появился Бледный, который уткнулся носом в шею, обнимая за талию. — Кис, ты можешь и моей щёткой зубки почистить, — лёгкая насмешка в его стиле появилась на лице, когда он заметил палец с зубной пастой. Она так и сделала. Саша искренне поверила в их отношения, была уверенна, что он напишет, может, даже приедет, но нет. Кириллу плевать. Что происходило тем временем у него? Он гулял, тусовался, конечно же не один. Знакомые, друзья, девушки… Классно. Но, есть одно «НО» — Бледный пиздец как скучал. Парень был уверен, что спустя несколько красоток забудет Сашку. Ага, конечно. Он смотрел на блондинку под собой, а видел брюнетку. Смотрел в зелёные глаза, а видел голубые. Дебил. И чем дальше отходила их последняя встреча, тем он всё больше боялся. Боялся, как какой-то мальчишка, что больше никогда не увидит её. А если и увидит, то она пошлёт. Бледный не ебал каждую первую раньше, но сейчас пытался просто забыть. Страх, страх, страх. Какие отношения, блять? Отношения… А ведь он первый заговорил о них. Хотел, даже хочет, но боится. А какого сейчас Кисе? Он ведь понимает, что она чувствует себя использованной. Ему не плевать, ни в коем случае, но что-то предпринимать — боится. А вот Саша уверенна, что ему просто похуй. Она поругалась с родителями, очень сильно. Они узнали о нём, сосед, будь он проклят. Иван Николаевич доложил о парне, разумеется, преподнеся всё в красках. Белова с пеной у рта доказывала, что это её одногруппник с факультета журналистики. Она кричала на отца, впервые в жизни. Кидалась тетрадками, даже нашла какой-то конспект по литературе, уверяя, что вот! Вот этот конспект он просил! Не верили. Она сама же поверила в свою ложь. Девушка смотрела в зеркало и не узнавала себя. Дура. После ссоры папа и мама не разговаривают с ней и не выпускают из дома. Поделом ей. Будь проклят этот сосед, этот концерт, этот… Бледный. Он всё испортил. Прошла ещё неделя, к ней наконец подошел поговорить отец. Он смотрел в глаза дочери и не понимал где правда. Она впервые так выглядит: агрессивная, злая, громкая. Грусть в отцовском сердце засела и не выходила. Он хотел разобраться, но не мог поверить в слова собственной дочки. — Папа, ну почему ты веришь ему, а не мне? Он оскорбил меня на глазах у одногруппника, кончено Данил заступился за меня! — да, Данил. Она испугалась говорить настоящее имя, поэтому придумала это. Ложь на лжи. — Я не верю, что Иван Николаевич мог оскорбить тебя подобными словами. Сашенька, что с тобой случилось? — Вот, видишь! Ты ему веришь, а мне нет! Я сижу тут две недели, как зомби, а мне даже выйти на улицу нельзя! У меня встреча с одногруппниками завтра, а я тут и выйти не имею право! — Хорошо. Я не могу узнать, что было у вас тогда. Больше не повышай голос на нас с матерью, никогда. С Иваном Николаевичем просто здоровайся и пробегай мимо. Нас нет дома — не открывай, значит. Нечего тебе больше с ним разговаривать. Можешь гулять, правда, нечего тебе дома сидеть оставшиеся дни лета. — Спасибо, пап…

***

Она вновь стояла перед зеркалом. На улице пятница, родители после работы сразу на дачу, без Саши, конечно, ведь они позвали коллег с работы и просто друзей. Девушка решила, что позовёт Иру в гости с ночёвкой, чтобы лично всё обсудить, она очень хотела выговориться ей. Но, не сейчас. В данным момент она в красном лёгком платье идёт на встречу с будущими одногруппниками. Белова чётко понимала, что если произведёт плохое впечатление, то будет ходить одна. Ну уж нет. Ей этого не надо. Она найдёт друзей. В большом актовом зале людей много, она увидела куратора с номером её группы, глубоко вздохнула и двинулась в их сторону. Помещение светлое, на дворе ещё день уступающий место вечеру, поэтому через большие панорамные окна проникали лучи заходящего солнца. Сашины глаза отливали блеском, благодаря свету, падающего ей на лицо. Улыбка, впервые за эти несколько недель, искренняя. — Привет, — брюнетка встала рядом с компанией людей, которые повернулись к ней лицом, все одновременно. — я Саша. — Здорова! — послышались приветствия в её сторону, многие улыбнулись в ответ, из-за чего в груди стало тепло. Она сразу обратила внимание на высокого парня, с белыми волосами. Внешне очень похож на Никиту, её первую симпатию. Он, к слову, тоже обратил внимание на Белову. Диалог шёл по маслу, брюнетка без стеснения разговаривала с ребятами, стараясь не казаться скучной, либо же наоборот излишне эмоциональной. Сначала она следила за каждым движением или словом, но потом расслабилась. Девушка обменялась контактами с некоторыми девчонками из компании, её даже в общую беседу добавили без куратора. Счастью не было придела. Как и взглядам того парня. Белова смело подчеркнула, что он симпатичный, спортивный довольно, светлый. Полная противоположность Кирилла. Вечер. Группа подростков выбралась на улицу, чтобы погулять по ночной Москве. Саша решила, что до одиннадцати точно побудет со всеми. Девушка, что имела имя Дарья и фиолетовые волосы - понравилась Сашке нашей больше всех. Она тоже рисует, тоже любит «Кино» и многие другие группы/исполнителей. Они напялили на себя наушники Даши, и слушали плейлисты друг друга, подпевая. Некоторые люди из компашки улавливали знакомые строчки песен и присоединялись. Глаза, подкрашенные черным карандашом, увидели до боли знакомую остановку; та самая, у которой Саша сделала раковой выбор. Она не вспоминала о Бледном целый день, впервые за последнее время, но это место. В наушнике заиграла «ТМСТС», из-за чего по спине пошли мурашки. — Сашка, ты «Пошлую Молли» слушаешь? — Даша обняла за плечи брюнетку, как это делал он… — Что? А, да, немного. — Я у них на концерте тут недавно была, — она указала на рядом стоящее здание, в котором и проходило мероприятие. — Ты ходила? — Не, я не знала даже, что они приезжали к нам. — враньё. — Ты такое упустила! — в момент перед глазами проехал тот самый автобус. Саша поняла, что пока она доедет до дома, время как раз подойдёт к двенадцати ночи. — Ребят, я домой поехала! — как можно скорее обнявшись с некоторыми девушками и парнями, она развернулась на пятках, убегая к транспорту. — Чуваки, до встречи! — за спиной раздался уже знакомый голос, носитель которого приблизился к ней. — Саша, верно? — Ой, да, — она мило улыбнулась, присаживаясь на пустое место в автобусе. — я Дима, — какое приятное совпадение. — Приятно, Дима, — она мило улыбнулась, поворачиваясь лицом к нему. Небольшая родинка на щеке мило выглядела. Парень правда симпатичный, выглядит добрым. — Нам в одну сторону? — Получается так. Дима уверенно завязал диалог, начав с того, что Белова его внешне очень зацепила, яркая она, да и платье прикольное. Никакого лишнего подтекста, приятно. А дальше базовый, лёгкий разговор. — Я через остановку выхожу, — Дима оказался человеком приятным не только внешне, поэтому дорога показалась Саше секундной. — Мне через одну, но уже поздно, я тебя провожу до подъезда? — он неловко почесал затылок и улыбнулся. — Если тебе не сложно, то конечно давай! Ты там говорил, что в шахматы круто играешь?

***

— Ну и в итоге он сломал ногу, прикинь, даже кость торчала! — сотая история, которую они успели полностью обсудить. — Фу! Жуть. — Саша встала перед ступеньками у подъезда. — Ладно, пока. Спасибо большое, что проводил. — Не за что, не мог же я тебя так оставить! — парень вновь почесал затылок, оголяя белый ряд зубов. Ему понравилась Белова, сильно очень. Ему нравились яркие девушки. — Напиши, как дойдёшь до дома только, а то мне неловко, что ты один идёшь в такую темень. — она разорвала объятия, открывая возможность посмотреть в карие глаза. Приятные. Если для Беловой эта фраза была не более, чем знак вежливости, то для него это был прямой намёк, чтобы у них завязалось дальнейшее общение. — Окей, пока. — он скрылся во тьме улицы. Саша зашла в лифт, разглядывая себя в небольшом заляпанном зеркале. Макияж уже не так хорош, но тоже ничего. В свете белой лампочки, она заметила небольшой листик, застрявший у неё в волосах. Лёгкая насмешка и Саша убрала его. Двери открылись, а на пороге у входа в квартиру сидел Бледный с букетом цветов. Прямо так, на холодном бетоне, он прислонился ко входу в квартиру Беловой. Сердце больно кольнуло. Нет, опять он. Только начало всё налаживаться и опять, сука, он. Брюнет открыл глаза и увидел стройные ножки, а затем лицо их хозяйки. — О, Киса, — он с трудом встал, хотя был трезв. В руках крупный букет красных роз, которые он протянул с улыбкой. — это тебе. — Не надо, себе оставь, — она отпихнула его за плечо, пытаясь вставить ключ в замочную скважину. — Или шлюхам своим, кому ты ещё там обещал что-то. — Малыш, ну да, оступился, бывает. — он стоял рядом, как всегда, почти вплотную. Надежда таилась в груди, вот бы простила. Но, извиняться он не хочет. Она повернулась к нему лицом, на что он улыбнулся своими острыми клыками, вновь протягивая букет. С милой улыбкой, Саша взяла букет из тридцати пяти роз, и произнесла: — Бледный, ты в край ахуел, — улыбка вмиг слетела с лица. Она стала наносить удары алыми розами, словно банным веником. Как же хорошо, что сосед её, ненаглядный, уехал куда-то, иначе появились бы опять проблемы. — Я, сука, из-за тебя поругалась с родителями, меня держали взаперти ахуеть, как долго. А ты просто трахнул и кинул! Я не какая-нибудь шлюха очередная тебе, иди нахуй! Я устала плакать из-за тебя! — Белову остановили тонкие пальцы, схватившие её за запястья. Он поцеловал тыльную сторону рук, которые только что избили его букетом, от которого осталось одно лишь название. Вокруг валялись красные лепестки, которые потом убирать ей. — Саш, я знаю, что накосячил. — он говорил и целовал уже: щёки, руки, лоб, краешки губ, оголённые острые плечи, которые были видны из-за тонких бретелек платья. — Я испугался. Блять, правда испугался Сашка, как мальчик. — губы парня не переставали целовать её пальцы. — Ты трахал кого-то в это время? — боль в глазах, она смотрела с надеждой, зная ответ заранее. Она замерла, боялась пошевелиться. — Да, — он посмотрел на неё исподлобья и мысленно молил о прощении. А Саша всё смотрела, пока не психанула, и со словами — «ненавижу тебя», зарядила звонкой пощёчиной, после чего впилась в его губы. Бледный даже боли не почувствовал, прижимая её с силой к стене подъезда. Руки полезли под платье, Саша уверенно двигала языком, блуждая руками по родному лицу и волосам. Они не успевали хватать ртом воздух, поцелуй взял в плен сразу двоих. Бледный уже потянул край трусов Саши, которые успел приспустить, как она его остановила. Тонкая нить слюны оставалась между их лицами, когда девушка мягко оттолкнула парня в грудь. Белова медленно нагнулась, стянула красные трусики, и натянув, словно резинку, пульнула в лицо парня. Бледному сорвало крышу. В проход ввалилась пара, которая снимали вещи друг с друга так быстро, как только могли. Хлопок металлической двери, Саша уже обнажена полностью. Кирилл схватил её за бедро, запрокидывая на себя. На парне лишь галстук, за который она потянула его, вновь прикасаясь к губам. Саша улыбалась сквозь процесс, забыв про боль внутри. Кирилл поднял на руки девушку, кидая на кровать. Кровать родителей. — Перепутал — трахнул на маминой? — она ухмыльнулась, глядя на брюнета, пытающегося стянуть с себя штаны. Член стоял колом, хотелось её. — Киса, ты, пиздец, какая ахуенная, — он двинулся в её сторону, пока та не перехватила его за плечи, подмяв под себя. — Нет, сейчас я трахну тебя. — она села сверху, хватая пальцами член парня, садясь на него. Раздалось глухое — «пиздец», на что она лишь усмехнулась. Саша позволила полностью заполнить себя, опираясь руками на волосатую грудь парня. Коготки слегка царапали его, что заводило сильнее. Кирилл простонал, как будто это его первый секс. Руки остановились на ляжках, которые так сексуально расплылись в позе наездницы. Блять, скорее бы она запрыгала на нём. Белова медленно двигалась, разгоняя смазку, так пошло хлюпающую. Глаза закатывались не только у неё. Нет, скорее даже особенно у него. Грудь Кисы двигалась под ритм её движений. Всё, он больше не может терпеть. Бледный стал давить на бёдра, чтобы она ускорилась, что девушка и сделала. Она буквально прыгала на нём, опрокидывая голову назад. Спина выгнулась, выпячивая вперёд грудную клетку. Кирилл схватился за правое полушарие, сжимая. Она кричала, послав нахуй соседей. Этого деда нет, ну и похуй значит. — Блять, Малыш, быстрее, — он помогал как мог ей ускориться, но не хватало. Чего-то не хватало. Бледный перехватил её, падая на мягкий ковёр родителей Саши, по которому рассыпались чёрные волосы. Красные пятна оставались на ляжках, красные полосы на плечах Кирилла. Он вдалбливлся в неё, как только мог. Она раздвинула ноги до максимума, умоляя быстрее. Крики утихли из-за поцелуя. Тимошенко облизывал все доступные ему места. — Кирилл, — она схватила его за обе щеки, заглядывая в глаза. Голубая радужка всё никак не хотела отрываться от груди Беловой, которая так классно прыгала, совпадая с его движениями. Наконец-то он посмотрел на неё и услышал: — проси прощение. — Прости, — Кирилл опять стал быстро целовать её лицо, параллельно проговаривая извинения. Скорость оставалась прежней, капли пота стекали с тел обоих. — Ещё! — Прости, прости пожалуйста… — Финальные толчки, он кончил ей на живот. Сперма попала на ковёр, но сейчас ей плевать. Они лежали абсолютно голые, ничем не прикрытые на пушистом ковре, плечом к плечу. Отдышка раздавалась по всей комнате, разгоняя тишину. Бледный, не смотря на экстаз, думал о том, что сказать. Он извинился, сам того от себя не ожидая. Парень в подъезде молчал, не хотел просить прощения. Но, когда она сказала, нет, даже приказала, он не выдержал. — Саша, поговорим? — Поговорим.

***

Они сидят лишь в нижнем белье на кухне, полностью открытые друг для друга. Хозяйка квартиры убрала лепестки цветов в подъезде, пока Бледный заварил чай, который так и оставался нетронутым. На улице время доходит к четырём утра, а они всё смотрят в пол, боясь начать разговор. Кирилл периодически поглядывал на Сашу, но ничего не говорил. Честно, почему-то, он реально устал быть первым во всём. Такого, чтобы парень бегал за девчонкой какой-то — не было никогда. Ни разу в жизни Тимошенко не добивался девушек, даже в подростковом возрасте. Только секс в приоритете последние годы, но с ней хотелось не только его. — Сколько? — Белова наконец-то подняла глаза, чтобы понять врёт или нет. — Что сколько? — а Кирилл сразу понял о чём она, просто старался оттянуть на жалкие секунды для обдумывания ответа. — Сколько девочек было? Или как ты мне на вечеринке той сказал? «Мы тут играем в «Угадай кто я»?» Да? — Кис, зачем тебе это? — Затем, что пока я сидела и мучилась — ты гулял, бухал и ебался. — Белова не верила в собственные слова. Сильно Бледный на неё влияет. — Я не знаю сколько. Больше пятнадцати, наверное, — он опустил глаза в пол вновь, как шуганный котёнок. Боль в груди Саши наполнила до краёв. Белова держалась, чтобы не заплакать. Обида жгла глаза, из которых так яро пытались выпрыгнуть слёзы. Но, по итогу, она выдержала. — М, понятно. — Саша, что понятно? — парень попытался накрыть своей ладонью руку девушки. — Да, я виноват, м… прости. — еле как жалкое «прости» вылетело из его уст. Выглядело это, мягко говоря, очень хуёво. Парень видел её безразличие, но надежда на любовь оставалась. Хах, любовь, смешно даже. Нужно срочно придумать план «Б», отступать нельзя, всё равно вернётся потом. — Знаешь, я устала, — она посмотрела на стол, на котором были кружки, руки и их телефоны. — Не думаю, что у нас что-то получится. — Давай жить вместе? — Кирилл поднял голубую радужку, обращая внимание на себя. Он испугался собственных слов, но виду не подал. А Саша испуга не скрывала, сразу выпучила глаза и посмотрела на взъерошенную голову. — Ты чего? — Саш, ну ты же любишь меня, я вижу, — врал. Знаете, раньше он был уверен в том, что она его хочет и даже, что он ей нравится. Но, после собственного поступка, закрались ой какие большие сомнения. — Ладно, по крайней мере не безразличен. — Какой жить? Ты дурак? Безразличен или нет — разницы никакой. Ты не способен на какие-либо отношения. — Да с чего ты взяла? Ты попробовала хоть? — Ага, трахнулась с тобой впервые, и ты кинул. — Сука, говорю же, испугался. Но, я извинился, пришёл же, потому что ты какая-то не такая, — Кирилл запустил пальцы в собственные волосы выводя массажные движения. — Я же пытаюсь исправить что-то. — Хорошо, — она встала из-за стола, отправила кружки в раковину, и включила воду. — Что «хорошо»? — Давай попробуем.