Новогодний подарок

Baby, I wanna touch you,

I wanna breathe into your will.

See, I got to hunt you

I got to bring you to my hell

Глаза предательски ныли от напряженной работы без намека на перерыв, цифры нагло разбегались в противоположные стороны и дело явно было не в плохом зрении. Ханджи оставила попытку закончить с отчётом до вечера, с усталым вздохом сдвигая очки на лоб. За окном в элегантном вальсе кружились хлопья снега и женщина невольно залюбовалась беспечной игрой снежинок, расфокусиров взгляд. Вообще-то у Ханджи была масса дел, которыми следовало уделить внимание, например, упаковать всем подарки или попытаться разгрести бумажную волокиту прежде, чем наступит Новый год. А ещё Леви просил помочь с уборкой в столовой, сумасшедший чистюля. И нужно не забыть сделать заказ в городе на новые пробирки, старые то она все разбила совсем недавно… Учёная мотнула головой. Как нудно! Праздник завтра, а у неё от количества будничных проблем почти нет этого беспечного настроения. Она хотела было вновь взяться за перо со скрипом зубов, но чуть не опрокинула чернильницу, когда дверь в её кабинет резко распахнулась. Первоначальной реакцией было метнуться в вошедшего этой самой злосчастной чернильницей — просила ведь, не беспокоить! Но плечи тут же расслабились, когда Ханджи увидела, что нарушительница спокойствия — возлюбленная. Констанция едва ли не искрилась на месте, застыв на пороге с мишурой в руках и точно такой же на тонкой шее. Вот кому не занимать новогоднего настроения. Девушка стояла в длинном, почти до самого пола кобальтовом халате, так по-королевски контрастирующем с её медными волнами волос. У одеяния были широкие, аристократичные рукава и Ханджи невольно залюбовалась утонченной красой Констанции. За всеми делами учёная даже забыла о времени, поэтому не сразу поняла, почему любимая дама заявляется к ней в таком виде. — Скучаешь? — Констанция переступила порог, закрывая и запирая за собой дверь. Девушка кошкой юркнула за спину учёной, родные руки тот час же легли на уставшие плечи, приятно разминая ноющие мышцы. — Стараюсь решить все дела до праздника… — И как? Есть прогресс? — Если бы, — фыркнула Ханджи и запрокинула голову, прикрывая глаза. Почти сразу ощутились мягкие губы на лбу. О Стены, если бы не возлюбленная, Ханджи наверняка бы тронулась умом от нескончаемой работы. Личный датчик стопа, не иначе. — Надо отдыхать! А то ты себя так загрузила, что совсем букой стала! — Я? Это оскорбление, милая, — Ханджи потянула девушку к себе, усаживая на колени. Руки по-собственнически легли на талию, мягко поглаживая сквозь одежду. Так приятно касаться легкой шелковистой ткани халата, а не форменной куртки и ремней. — Акцент был на отдыхе, Ханджи. И тут же внимание Констанции переключается на свёрнутую в рулоны яркую бумагу для упаковки, брошенную в угол кабинета. Девушка тут же с хитрым прищуром смотрит на Ханджи, а та, в свою очередь, благодарит небеса, что додумалась убрать все подарки в шкаф. — Так…- затворнически начала Констанция, приблизившись к лицу учёной. Извечная игра который год подряд — девушка каждый раз пытается выпытать информацию о подарке. Но Ханджи все годы стойко держится — ещё ни одного провала. — Даже не пытайся. И не угадаешь и я не скажу. — Это гитара? — Где бы я её по-твоему спрятала? — Те туфли, которые мне понравились? Ну в той лавке, когда мы были в городе, помнишь… — Дорогая, нет, — Ханджи неумолима. — Альбом для зарисовок? — Констанция… — Или… Серьги с агатами? О было бы чудно! — Констанция. — Книга? Тоже хороший подарок… Непрекращаемая болтовня внезапно прерывается мягким, но в то же время неожиданно зажигательным поцелуем. Ханджи, с легким хитрым блеском в глазах, потянула за мишурой на шее Констанции, притягивая её к себе. Её губы накрывают губы возлюбленной, излучая нежность и страсть в каждом прикосновении. Констанция, без тени сомнения, с охотой отвечает на этот зов, проникая своим языком в сладостный мир поцелуя, щекотно лаская и провоцируя Ханджи, которая уже чувствует, как внутри нее загорается пламя желания. Чертовка, всегда знает, куда надавить. Ханджи, словно оживший в танце огонь, крепче сжимает тонкую талию своей возлюбленной, не уступая в напоре и порыве. Она позволяет себе чуть распускать свою изощренную, словно сделанную из рафинированного сахара, чувствительность, почти прикасаясь к языку Констанции, который оказался в плену сладостного соблазна. Дыхание становится учащенным, прерывистым — воздух отчаянно отказывается наполнять лёгкие, словно стесняется свидетелей этого горящего момента. Но, пожалуй, это не имеет значения. Руки Констанции теряются в каштановых волосах Ханджи, девушка распускает отросшие пряди, запускает пятерню и приятно оттягивает назад, отчего учёная едва не рычит от желания которое разгорается внизу живота, как спичка, неспешно брошенная в озеро бензина — яркий, упоительный и стремительный всплеск страсти. Это путь, который не входил в изначальные планы, когда Ханджи лишь хотела шутливо прервать разговор. Но сейчас, в этом моменте — так даже лучше. Внезапно, Констанция разрывает поцелуй, оставляя тонкую, едва заметную ниточку слюны между ними. От такого зрелища сносит крышу. — Можно один подарок я тебе сейчас подарю? — горячо шепчет возлюбленная, развязывая пояс халата, позволяя шёлку сползти по точёным плечам, испещренным россыпью веснушек, обнажая… О боже. Ханджи не знала, куда прятать взгляд — под халатом не оказалось привычного пеньюара, который девушка обычно надевала перед сном. Вместо этого под тканью скрывалось лишь её обнаженное тело, изысканно перевязанное багровой лентой — подарок, который вот-вот предстоит раскрыть учёной. Лента начиналась у живота, там же перекрещивалась и изящно вилась под рёбрами, которые можно было легко пересчитать невооружённым глазом, столь изящна и худощава была дама. Затем украшение уходит за спину, завершаясь аккуратным бантиком, расположенным прямо над её небольшой, но пленительной грудью. — Сучка, — шепчет Ханджи, пожирая взглядом тело Констанции, сминает молочную кожу на бедрах, нижнее белье мокнет, подталкивая прервать разглядывания и наконец, сделать хоть что-нибудь. — С новым годом, милая, — хрипло шепчет Констанция, прикусывая нижнюю губу, прекрасно зная о том, какой эффект это возымеет на Ханджи. Ханджи стаскивает с Констанции сначала мишуру с шеи, затем рывком встаёт со стула и подхватывает девушку на руки, сажает ее прямо на свой рабочий стол, не заботясь ни о каких отчётах, над которыми она так старательно корпела. Жадные поцелуи возобновляются, плавно перемещаются на тонкую кожу на шее Констанции. Ханджи бывает разной, зависит от настроения и обстоятельств. Иногда она нежна, медленна, выверяет каждое прикосновение, будто находу производит вычисления о лучшем угле проникновения. Сейчас Ханджи резка, её движения отрывистые, с легкой грубостью, но неизменной тактичностью. Губы сминают открытую раскалённую кожу, покусывают и посасывают, оставляя метки на девичьем теле, как знаки абсолютной влаственности. Констанция чувствительная, особенно в этом месте — ахает и постанывает от каждого касания, дрожит, когда горячее дыхание Ханджи согревает её острые, как клинки, ключицы. Девушка опирается на руки позади себя, подставляя всё тело под ненасытные ласки учёной, выгибается в пояснице и запрокидывает голову, подавляя сладостный, рвущийся наружу стон, когда язык Ханджи проходится по набухшему от вожделения соску. Ханджи берет правую грудь в рот, посасывает, слегка оттягивая. Затем проворачивает такое же со второй грудью, а сама млеет, жар внизу живота становится почти физически ощутимым. — Ханджи…- тянет Констанция в полубреду, раздвигает бедра шире, как бы приглашая, Ханджи хмыкает, упираясь руками в стол. — Да, дорогая? — спрашивает непринужденно, выводит одной ей известные узоры на фарфоровой коже девушки, пока та едва не хнычет от необузданной потребности. — Ну Ханджи, пожалуйста, — Констанция хватает запястье учёной, сама тянет руку себе между ног. — Детка, тебя не учили просить? — Ханджи без труда освобождает руку, хватает девушку за подбородок, заставляя посмотреть на себя. В зелёных глазах возлюбленой пляшут те ещё черти. — Милая…- в полустоне произносит девушка, в её глазах читается жажда и покорность, она готова сейчас на всё, лишь бы получить желаемую ласку. Замечательный подарок, отмечает Ханджи, наблюдая за изнываниями Констанции. — Пожалуйста… — как обезумевшая шепчет она, вновь прикрывая глаза, долго выдыхая через нос. — Нет, не так. Смотри мне в глаза, — Ханджи хищно облизывает пересохшие губы, стремительно сокращая расстояние, не выдерживая даже дистанции в несколько сантиметров. Теперь женщина буквально пригвождает возлюбленную к столу, а в воздухе витает искра, напоминающая о том, что за каждой нежной эмоцией скрывается глубокая жажда обладания. — Да блять, — рычит теряющая терпение Констанция и распахивает помутневший взгляд, призывая всю себя на то, чтобы сконцентрироваться на глазах Ханджи. — Трахни меня уже, не могу ждать. Ханджи не удивлена — девушка не отличалась терпением. Вернее, не так. Констанция не отличалась терпением в постели, всегда хотела здесь и сейчас, всего и сразу, устраивая марафон на выдержку для учёной. Не рискуя и дальше томить, Ханджи в два счёта скидывает с себя рубашку, позволяя Констанции наслаждаться прекрасным зрелищам — плотная грудь учёной с ореховыми, стоящими от желания, сосками. Констанция тут же приятно сжимает её грудь в своих ладонях, мнёт, тянет за соски, сжимает бугорки между пальцев и Ханджи шипит от наслаждения, уже не помня себя снимает очки, откладывая их подальше. Какое-то время они просто ласкают друг друга, оглаживая бархатную кожу, позволяя пальцам бесстыже блуждать по телам. Хриплые вздохи, едва различимые стоны наполняют кабинет учёной, но ей так плевать на то, услышат ли их. Её руки уже скользят по внутренней стороне бедра Констанции, не доходя до самого желанного места, только околачиваются поблизости, слегка дразнят, распаляя возлюбленную. Та уже сочится от возбуждения, смазка щекотливо течет по коже и Констанция нетерпеливо ерзает на бумагах, бросая на Ханджи многозначительные взгляды. Наконец, пальцы Ханджи касаются влажной промежности, женщина удовлетворенно хмыкает, целует Констанцию в уголок губ и шепчет: — Уже такая мокрая… Сразу два примешь? Констанция одобрительно мычит, шепчет неразборчиво, такая разгоряченная, готовая принять все, что сделает Ханджи. Учёная ласкает налившийся клитор размеренными движениями вниз-вверх, заставляя Констанцию по-щенячьи поскуливать и до белых костяшек сжимать край стола. Она уже вся дрожит от предвкушения и Ханджи намеренно пользуется этим. Обводит пальцами сочащееся влагалище, затем осторожно погружает внутрь сразу два пальца — так мокро, что они беспрепятственно скользят до упора. Ханджи слегка сгибает указательный и средний, что срывает с губ Констанции длинный, пронзительный стон удовольствия. Чувство заполненности сводит с ума. Учёная начинает двигаться сначала медленно, позволяя привыкнуть. То, как лоно возлюбленной реагирует на каждый толчок лишает рассудка, мозг Ханджи рассыпается, а Констанция жмурится от удовольствия так, что перед глазами пляшут звездочки. Ханджи растягивает узкую девушку, заполняя собой без остатка, вбивается грубее, но не увеличивая скорости. Девушка на столе награждает сладкими, сбивчивыми стонами, её губы не смыкаются ни на мгновение, она ласкает собственную грудь, поскольку та отчаянно требует какого-либо внимания. — Хорошая девочка… Давай, детка, — любовно шепчет на ухо Ханджи, прикусывая мочку уха. Затем спускается ниже, снова на шею, облизывая ещё алеющие метки на коже. — Раздвинь ножки чуть шире. Констанция полностью опускается спиной на стол, закидывая ноги на плечи Ханджи, отчего у той плавится мозг от такого жеста, она откидывает каштановые пряди от лица, чтобы те не загораживали прекрасный вид. Пальцы внутри движутся с одним и тем же темпом, женщина до кровавого привкуса покусывает губы, стараясь не сбавлять напора. Девушка на столе распростерта перед ней, напоминает произведение искусства с этими разметавшимся рыжими кудрями по тёмному дереву стола, со шрамами на теле и родинками, наизусть выученными учёной. Венера с картины Боттичелли, иначе не скажешь. И эта самая картинная богиня любви в лице Констанции сейчас дрожала от накатывающего волнами оргазма, сминая в руке какой-то из отчётов. Ханджи входит глубже, доводя до апогея удовольствия, и возлюбленная взрывается в наслаждении, выгибаясь на столе и томно постанывая на весь кабинет, жмурясь в усладе. Истома охватывает обессиленное тело, растворяя в неге блаженства, Констанция тянет Ханджи на себя, чтобы украсть очередной горячий поцелуй. У Ханджи между ног уже болезненно тянет и Констанция, на чувственном уровне улавливая побуждение женщины, соскакивает со стола на неокрепшие ноги, цепляясь за сильные плечи перед собой. Руки Констанции быстро тянутся к пряжке ремня Ханджи, избавляя её от такой ненужной сейчас одежды. Бёдра у женщины крепкие, случайным прикосновением ощущаются сильные мышцы под карамельного оттенка кожей. Рывком с Ханджи снимают брюки прямо вместе с насквозь мокрым бельем, она даже не успевает ничего произнести, только тяжело дышит, позволяя главенствовать Констанции. — Хорошо постарайся, детка, — всё же самовольно срывается с губ, когда Ханджи падает на стул, болезненно ударяясь о его спинку. Констанция в той пошлой манере, на которую только способна эта рыжая бестия, опускается перед женщиной на колени, обхватывая бедра ладонями. — Конечно, милая. Подарок как-никак, — и расплывается в довольной ухмылке, припадая губами к покрытому синяками колену, едва ощутимо покрывая кожу поцелуями. Ханджи благоговейно прикрывает глаза, лишь слегка вздрагивая, когда губы девушки медленно приближаются к промежности, рука ложится на затылок Констанции, зарываясь пальцами в её удивительно длинные для военной пряди. Констанция проводит языком по внутренней стороне бедра, затем рука Ханджи сильнее надавливает, прижимая к вагине и девушка лишь довольно, как кот, мурчит и пробует на вкус складки женщины, заставляя ту жалобно простонать в эйфории. Ханджи уже изрядно взмокла, пока ублажала девушку, поэтому Констанция собирает языком солоноватую смазку, ловко проходясь вокруг клитора. — Да, малышка, вот так…– выдыхает Ханджи, поощряя ласки возлюбленной, ощущая себя невесомой в блаженстве. Констанция старательно вылизывает её, сначала хаотично водит языком, нарочито задевая комочек нервов, затем проникает внутрь, заставляя учёную взвыть от удовольствия. — Черт, Констанция… Только не останавливайся, — взмаливается она, как в лихорадочном бреду. В глазах всё плывет, тело покрывается испариной, даже несмотря на легкую прохладу в кабинете. Возлюбленная и не думает останавливаться, старательно проходится по всем складкам, повторяет поступательные движения вверх-вниз. Ханджи, находясь в чрезвычайном напряжении, совсем недалека от финала и Констанция, в полной мере желая довести любимую даму, посасывает ее клитор, создавая вакуум. Ханджи теряется в сладости мгновения, её стоны приглушенные, тихие, она почти до боли натягивает волосы на затылке девушки. — Я…почти…- хрипит женщина, встречаясь взглядом с диким и необузданным взглядом Констанции, которая лижет ей так, будто не отлизывала год. Хотя на деле они только вчера вечером предались плотским утехам. Констанция, услышав это, двигает языком плавнее, влага стекает по подбородку, щекотливо скатываясь ниже по шее. Ханджи так сильно вжимает ее в промежность, что девушка едва ли не задыхается, но от такой горячей позиции лишь сильнее возбуждается. Она медленно проникает в учёную пальцем, прижимаясь к верхней стенке и Ханджи в последний миг подавляет вскрик от удовольствия, Констанция знает все её особо чувствительные местечки. — Ох, малышка…давай два, я хочу быстрее закончить… Констанция тут же добавляет второй палец, не прекращая старательных ласок языка, невесомо целуя чувствительный клитор. Несколько движений пальцами и тело Ханджи молнией пронзает судорога, электричеством пробегаясь по всему телу, оставляя покалывание. Она скулит от нахлынувшего экстаза, погружаясь в бездну наслаждения, где реальность меркнет, а чувства обостряются. Запрокинув голову назад, она не открывает глаз, позволяя волнам удовольствия смыть её с ног, в то время как тело, ослабленное и вялое, восстанавливается после смерча, вызванного хитро улыбающейся рыжей прелестницей, устроившейся между её ног. Девушка, вытирает влагу тыльной стороной ладони и разминает челюсть, словно подавая знак — игра только начинается. — Марш в спальню, — шепчет Ханджи, опуская многозначительный взгляд на Констанцию и кивком указывает на дверь позади себя, ведущую из кабинета прямиком в личные покои учёной. Констанцию не нужно просить дважды, она тут же подскакивает с места, будто выдрессированная и, подхватывая халат с пола, с улыбкой, застывшей в уголках губ, невинно спрашивает: — Тебе ведь понравился подарок? Ничего, что до Нового года? Ханджи, собравшая остатки сил, поднялась со стула и мигом подняла девушку на руки, без труда перекидывая её через плечо, не забыв оставить смачный шлепок на её упругой ягодице. — Конечно понравился, котёнок, — произносит низким на октаву голосом Ханджи, почти ощутимо лаская бархатными нотами. — Но я планирую подольше насладиться своим подарком, — довершает женщина, утаскивая возлюбленную в спальню.