Рассеивая сумрак

      Путь до Бруда оказался недолгим. Стоило им выехать из леса, как Нуска издалека почувствовал запах гари и трупов. Столб дыма поднимался до самых небес, указывая на дарвельскую столицу. Многие солдаты возликовали и стали скандировать:       — Долой дарвельцев!       — За нашу столицу!       — Пусть узнают, каково это, — остаться без дома!       Но Нуска не испытал никакого патриотического подъёма. Он чувствовал запах смерти. Тёмная дэ щекотала ноздри и въедалась в волосы и кожу. Нет, Нуска не жалел дарвельцев, но и… не мог радоваться войне и смерти. Это противоречило его натуре. Всё внутри него замирало от ужаса, когда он видел поля смерти.       А сейчас они ехали через бесконечное поле смерти, укрытое трупами подобно тому, как эту землю мог бы укрыть снег.       Пазузу наступал на тела. Нуска словно ехал по каменистой местности. Стараясь не смотреть вниз, он наблюдал за разгоравшимся пожаром в Бруде.       Чем ближе к крепостной стене, тем больше мёртвых. Вонь стояла такая, что щипало глаза. Поддавшись слабости, Нуска закрыл глаза и стал дышать через рот. Обезображенные лица. Оторванные руки. Мясо, кровь, лошади и скиры, люди…       В какой-то момент Нуска осознал, почему на протяжении всей жизни Син сталкивался с неприятием и ненавистью. Сурии, который способен сотворить такое… не мог не вызывать инстинктивное чувство страха.       Когда они подъехали к городу, Нуска высоко задрал голову. И увидел десятки трупов, свисавших с пробитой стены, защищавшей город. Чем ближе они подъезжали, тем страшнее становилась картина: в подробностях она была ещё омерзительнее. Если приглядеться, можно было увидеть кишки или мозги, развешанные или же разбрызганные вокруг тел…       Нуска был уверен, что будь среди них менее опытные солдаты, то он бы уже слышал рвотные позывы.       «Оанну было велено отправиться в Скидан. Я должен справиться со своими чувствами сам».       На первый взгляд город казался вымершим, но… В одну секунду раздался выстрел. Сигнальный огонь!       Нуска стал оглядываться, но слишком поздно заметил, что с уцелевших стен в них целятся лучники с горящими стрелами. Однако Вильна среагировала моментально:       — Фасидцы — дождь! Минхэ — щит!       Тучи собрались над Брудом в одно мгновение — сначала пошёл снег, а затем — ледяной дождь. Стрелы потухли. Минхэ куда быстрее, чем Нуска, возвёл огромный защитный купол высоко над головами скиданцев. Стрелы отскакивали от них как мячики от стены.       — Будьте внимательны! — вновь послышался голос Вильны. — Арценты — никаких залпов! Вокруг расставлены пороховые бочки!       Нуска огляделся — и действительно заметил множество бочек, разбросанных вокруг уничтоженного и засыпанного рва… Если бы горящие стрелы попали в цель, то их бы уже разорвало на куски.       — Лётомелл-отряд — вперёд! Ваша цель — лучники! Конница — вперёд!       Нуска увидел, как десять учеников Хайи взмыли в воздух на лётомеллах — залпами огня и выстрелами они заставили лучников отступить.       Тем временем Вильна с высоко поднятым мечом мчалась в образовавшуюся в стене брешь. Конечно, там поджидали враги. С громкими криками и лязгом конница Скидана столкнулась с остатками армии Дарвеля.       Нуска нащупал на поясе меч Сина… и схватился за него, вооружившись. Материализовав в левой руке хлыст, он на полном ходу ворвался в город.       Слава духам, мирных жителей не было. Их встретили только солдаты. Нуска, не задумываясь, рубил направо и налево. Меч Сина был намного тяжеле, чем клинок, выкованный Минхэ, но и удары его были намного смертноснее. Этот меч был создан для того, чтобы убивать. Он не мягко царапал кожу противников, а сразу же пронзал насквозь, словно жаждал крови.       В мгновение ока Бруд был захвачен скиданской армией. Нуска получил лишь несколько пустяковых ранений. Скиданцы в этой битве не потеряли ни одного солдата. Возможно, в этот момент и стоило задуматься, но все были опьянены победой и захватом столицы вражеской стороны.       — Бруд наш! Дарвель наш!       — Теперь Дарвель станет колонией Скидана!       — За Скидан! За Эрьяру!       — Тишина! — взревела Вильна.       Все замерли и стали переглядываться. Нуска обратил внимание на напряжённую спину Вильны. Она сидела на скире, подняв одну руку вверх. Наклонив голову набок, она будто… прислушивалась?       Нуска нахмурился и усилил слух… дыхание лекаря в одно мгновение участилось. Сердце забилось от невиданного доселе страха.       Громкие и чёткие взмахи, рассекающие воздух.       — Купол! Бездна дери, купол! Всем лечь! — изо всех сил заорала Вильна.       И Минхэ, и Нуска в одно мгновение возвели два купола, один над другим. И через несколько мгновений раздался рёв — такой громкий, что перепонки еле выдержали.       Подобный пламени свет упал на купол сверху. Нескончаемый, безумный и неуправляемый поток светлой дэ лился на купол сверху с такой силой, что он трещал. Но что было ещё страшнее… Сразу после этого раздались многочисленные взрывы. Пороховые бочки взорвались! Нуска лишь на секунду открыл глаза. Его сковал неподдельный ужас.       Всё вокруг. Все стены, все выходы из города объял огонь. Если они ничего не сделают, то сгорят здесь заживо либо задохнутся от дыма. Купол не позволял пламени прорваться внутрь, но дым проникал с лёгкостью. Вскоре солдаты начали дико кашлять и закрывать лица.       Не успели они опомниться, как сверху на купол… свалился огромный дракон. Сев и обняв его своими лапами и хвостом, он склонил голову. Как кошка, заглянувшая в мышиную норку, Тиама разглядывала пойманных в ловушку людей.       Стоило начаться панике, как Вильна закричала:       — Отставить! Смочить водой тряпку и повязать на лицо! Фасидцы, займитесь тушением пожара! Лучники — пытаемся атаковать дракона! Остальные — занять боевые позиции!       Нуска сразу же направил пазузу к Вильне. Остановившись рядом, он шёпотом заговорил:       — Пока мы находимся в городе, мы в ловушке! Нужно найти способ выйти на открытую местность!       — Чтобы нас перебили по одному, как крольчат? — подал голос Энки.       Нуска нахмурился и со злобой уставился на Энки.       — А что ты предлагаешь?! Ждать смерти?!       Фасидец долго почёсывал свой подбородок. Задрав голову вверх, он смотрел на нависшего сверху дракона.       — М-м-м… Я вступлю в схватку вместе со своим утукку. А вы в это время отступите.       — Что ты несёшь?! — закричала Вильна.       — Разве ты не говорил, что Тиама разорвала его в два удара?! — злобно бросил Нуска.       Энки посмотрел на Нуску и улыбнулся.       — Но разве я говорил, какого утукку призвал тогда? Думаешь, стал бы я жертвовать своей лучшей змеёй во время битвы с незнакомым противником?       Нуска ударил себя по лицу и громко сказал:       — Вильна!       — Что ещё?       — Пусть идёт и сдохнет!       Вильна на секунду задумалась, затем бросила на Энки оценивающий взгляд.       — Посмертное звание главнокомандующего битвой под Брудом устроит?       — Ещё дворец в Фасиде, пожалуйста. — Пожал плечами Энки, а затем вдруг спешился и стал подниматься по лестнице вверх на стену…       Нуска наблюдал за ним, округлив глаза.       «Он же погибнет, пытаясь доказать, какой он сильный сурии. Он уже считай погиб в том мореплавании, когда решил пересечь Глухое море, пользуясь одной своей дэ. Он — сумасшедший».       — Вильна.       — Да что ещё?       — Я останусь с ним.       — А?!       — Оставьте нам два лётомелла. Я буду поддерживать Энки светлой дэ и щитами так долго, как смогу. Пока Тиама будет сражаться с пазузу, вы отступите. Затем мы постараемся нагнать вас.       — Нуска, ты сам веришь в то, что говоришь? Ты уверен в Энки? Я не верю, что его навыков достаточно, чтобы сдержать дракона даже на полчаса. А для отступления нам понадобится минимум час!       Нуска вздохнул, а затем и сам спешился, направившись следом за Энки. Напоследок он бросил:       — Битва с драконом — это безумие. А в том, что Энки — безумец, я абсолютно уверен. Если он не справится, то не справится никто.       Вильна долго смотрела на Нуску. Так долго, что он даже застыл посреди лестницы. Она тихо спросила:       — Если с тобой что-то случится, то что я скажу Сину?       Но Нуска лишь рявкнул в ответ:       — Что он получил то, что заслуживает! Знатный hvee!       Вскоре Вильна распорядилась, чтобы Нуске выдали лётомеллы. Вместе с двумя железяками лекарь поднялся на крепостную стену и встал поодаль от Энки. Они застыли, облокотившись на стену, и смотрели вдаль, на юго-запад. На Скидан.       — Я слышал ваш разговор, — начал Энки. — Так тебе всё-таки понравилось то, что было на корабле…?       — Заткнись.       — Тогда почему ты решил остаться?       Нуска и сам задумался об этом. Внизу слышался шум, все громко переговаривались, планируя отступление. Пожар удалось сдержать, поэтому прямой угрозы их жизням не было. Ну, кроме дракона, который всё это время сидел сверху…       — Потому что… я пришёл за победой. Нельзя победить, не вступив в бой. Мы не можем вечно сбегать и прятаться от Тиамы. Жизнь людей и сурии коротка. Она же переживёт всех наших потомков. Она будет угрозой для Скидана до тех пор, пока жива. Кто-то… должен вступить в битву первым.       — Занятно. Передай, чтобы они отступали с наступлением темноты.       — В темноте? Почему? — удивился Нуска.       — А ты не знал? Драконы — хладнокровные. Как только звезда заходит за горизонт…       — … они становятся вялыми и слабыми? — закончил Нуска.       Энки кивнул. Хоть Нуска и мечтал прямо здесь и сейчас сбросить этого фасидца со стены, но его беззаботная улыбка отчасти успокаивала. Даже если Энки боялся, он старался никому этого не показывать. Его образ был непогрешим — великий и сильнейший сурии, потомок самого Энлиля.       Нуска передал его слова Вильне.       Вскоре начало смеркаться. Нуска старался не смотреть на побоище, растянувшееся на множество километров вокруг, но запах гари и разложения был нестерпимым. Видимо, Энки начал волноваться, а из-за этого стал разговорчивее:       — В детстве мать всегда говорила, что я непобедим. Она так свято верила в то, что я — божество, что в это стали верить сначала все в нашей деревне, а затем и в соседних сёлах. Меня стали возить по городам и показывать как диковинного зверя — вот он, потомок Энлиля. Однако до вчерашнего дня я не задумывался о том, что действительно должен каким-то образом подтвердить свой статус. С детства у меня было всё: слава, почёт, золото, женщины, сила. Но иногда мне казалось… словно я просто играю роль великого и непобедимого бога. Поэтому, хм…       Нуска потёр лицо.       — И эта глупость — повод, чтобы рисковать своей жизнью? Серьёзно?       — А разве желать славы — это плохо? — усмехнулся Энки. — Раньше мне было достаточно и того, что все вокруг верили в мою божественность. Но теперь…       Он поднял свои руки, посмотрел на них, а затем рывком вынул из груди длинный трезубец. Ухмыльнувшись, он посмотрел на Нуску и продолжил:       — Теперь я хочу доказать это самому себе.       Когда последние закатные лучи осветили поля смерти, раздался первый сигнал. Горн завыл, а затем в воздухе повисла тягучая тишина.       Не успел Нуска опомниться, как всё началось. Первый купол, выставленный Минхэ, упал. Дракон со стуком, напоминающим дребезжание стекла, свалился на купол Нуски. Использовав ещё больше дэ, Нуска с трудом, но удержал его. Почувствовав неладное, Тиама зашевелилась, но, как и говорил Энки, она стала менее поворотливой.       Вновь пошёл снег, но на этот раз это было хорошим знаком. Белая пелена должна скрыть отступающую армию от глаз дракона.       Энки и Нуска тем временем забрались в одну из башен. Как только армия под командованием Вильны начала покидать город… Нуска с холодеющим сердцем убрал купол.       С невообразимым грохотом дракон повалился прямо на город. Здания, дороги, лестницы — всё было уничтожено. Ревя и извергая белое пламя, Тиама искала врагов, но увидела лишь Энки, который с улыбкой выглянул из башни и помахал ей рукой. Несколько раз взмахнув трезубцем, фасидец призвал огромного синего змея. Как и дракон, он свалился прямо с неба — и тут же накинулся на Тиаму, обвив её и вгрызаясь в чешую ядовитыми клыками.       Однако у Нуски не было времени следить за сражением двух чудовищ — лекарь с Энки на лётомеллах спустились с башни и бегом направились в противоположное направление. Чем чаще они будут менять место расположения, тем лучше, ведь Тиаме достаточно махнуть хвостом, чтобы всё здесь разнести.       Рёв, шипение, клацанье клыков. Несколько раз Нуска всё же обернулся и увидел, что Тиама одерживает верх.       На этот раз взобравшись на северную башню, Энки призвал смертоносный дождь из ледяных шипов, но… ни один из них не пробил чешую Тиамы.       — Сколько времени прошло? — с напряжённым выражением лица поинтересовался Энки.       — Около пятнадцати минут.       — Святые духи… Идём торговать своими задницами.       — Чего?       Взмахнув трезубцем три раза, Энки заставил утукку исчезнуть, а следом… он призвал ещё два десятка утукку помельче. Шипя и плюясь ядом, они вгрызлись в лапы дракона. А затем Энки, слетев на лётомелле прямо на стену, закричал, обращаясь к Тиаме:       — Уродливая тварь! Не можешь справиться даже с маленькими змейками?       Озверевшая Тиама расправила крылья и взмыла в воздух.       Не зная, чего ждать, Нуска просто поднял над Энки купол и… через секунду на то самое место, где стоял фасидец, свалился дракон.       Нуска прямо-таки видел, как самодовольная улыбка на лице Энки дёрнулась, а уголки губ задрожали. Будь лекарь менее расторопным…       Однако Энки явно собирался сегодня остаться в победителях. Взмахнув трезубцем, он вонзил его ровно под лапу дракону. Три острия плавно вошли в подмышечную впадину, а дракон, зарычав, клацнул челюстями так, что купол Нуски затрещал по швам. Клыки, каждый — размером с человека — вонзились в купол, и тот… лопнул.       Внезапно Энки в прямом смысле слова растёкся, растаял. На несколько секунд превратившись в лужу, он избежал удара, а затем, вновь обретя человеческие черты, одним прыжком взмыл в воздух и запрыгнул прямо на морду к Тиаме. Заглянув в глаза страшному чудовищу, он безумно рассмеялся. А его трезубец вонзился ей под ухом.       Пока Тиама пыталась скинуть фасидца со своей морды, тот громко вопил:       — Нуска, сколько времени?!       — Ещё полчаса!       Однако, кажется, Тиама стала догадываться, что противник не один. Она вдруг перестала обращать внимание на Энки. Прищурившись и скосив взгляд, Тиама уставилась прямо на ту башню, где прятался Нуска.       «Я слишком долго не менял место!».       Дракон резко взмыл в воздух, Нуска — тоже. Перелетая с одной башни на другую, он уже молился не духам, а самому эрду Сину. Хотя его молитвы больше походили на проклятья…       «Бездна тебя дери, где ты шляешься?! Я никому не сказал, но остался лишь потому, что ты планировал именно здесь сразиться с Тиамой! Я разгадал твой план! Точно разгадал!».       Нуска слышал за спиной жуткий грохот. Дракон приземлился ровно на башню, где несколько секунд назад сидел лекарь. Камни полетели вниз, а некоторые из них — ровно в спину и голову Нуски. На мгновение в глазах стало мутно, а кровь залила лицо и глаза…       Моргнув, лекарь сделал резкий поворот и спланировал вправо — и не прогадал. В том месте, где он находился ранее, захлопнулась клыкастая пасть.       — Нуска, жив?!       — Да!       — Отлично! Давай ещё один купол!       Нуска кувырком свалился прямо на стену. Тяжело дыша, он поднял руки и обволок тело Энки золотистым щитом. Но накопленная в теле энергия быстро истощалась. Количество дэ, которое требовалось вкладывать в щит, способный защитить от дракона, было слишком велико.       — Энки, это последний! Спускайся! Заканчиваем!       Нуска не знал, достаточно ли они дали времени Вильне на отступление, но ещё пара таких драконьих ударов — и они точно погибнут.       Однако стоило Нуске об этом подумать, как… раздался оглушительный рёв. Тиама извергла огромное количество белого огня в ту сторону, где был Нуска.       Энки тут же бросился на помощь, но было поздно. Был лишь один способ уцелеть… Не отступая и не прячась, лекарь воспользовался последней дэ, что была в теле, чтобы отразить огонь. А затем, подняв меч эрда, как и Син когда-то, вонзил его прямо в открытую драконью пасть.       Тиама тут же перестала извергать огонь и взвыла. Нуска рывком выдернул меч из её пасти, боясь лишиться руки, но… в его теле совсем не осталось сил.       Перед глазами мелькнула протянутая рука Энки, но затем — хвост Тиамы. Фасидец не успел схватить Нуску, отвлёкшись на внезапную атаку дракона.       А Нуска… полетел прямиком вниз с крепостной стены.       Говорят, перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. Но Нуска вдруг вспомнил поляну глубоко в лесу, поросшую цветами. Он вспомнил тёплые лучи звезды и голубые глаза, что смотрели на него… так.       Он не может умереть.       Взмахнув рукой, Нуска перекувыркнулся в воздухе и вонзил агатовый клинок прямо в каменную стену. И повис в нескольких метрах над землёй.       «Если упасть отсюда… возможно, я что-то сломаю, но вряд ли умру. Хотя если сверну шею… Бездна, бездна…».       Нуска ничего не слышал, кроме собственного дыхания и стука сердца. Глаза заливала кровь. Рука тоже была влажной, отчего лекарь в любую секунду мог соскользнуть вниз.       «Не умру, не умру, ни за что не умру».       Сделав вздох, Нуска решил прыгать. Лучше запланированный прыжок, чем случайное падение.       — Нуска, прыгай! Я призвал утукку!       Услышав слова Энки, лекарь посмотрел вниз и увидел, как внизу… свернулось около сотни змей! Он что… должен прыгнуть в этот змеиный клубок?!       — Чтоб ты сдох! — выкрикнул Нуска и выдернул меч из стены, полетев кубарем вниз.       Змеи действительно смягчили падение, но… как же отвратительно, когда под тобой ползает множество холодных склизких гадюк! Но не успел Нуска опомниться, как к нему на голову свалилась самая жирная из змей. Энки плюхнулся прямо сверху на Нуску.       — Бездна! В следующий раз возьму камней! Моя дэ почти на нуле!       Нуска глухо простонал. Может, зарыться в этих змей, и тогда Тиама их не заметит?       Однако вскоре произошло то, что Нуска так долго ждал.       Главный герой вышел на арену.       — Ну-Нуска… Ты не говорил… Что драконов будет два! Что это, бездна дери?!       — Син.       — Что?!       — Это Син.       Нуска лежал на спине, оплетённый змеями, и смотрел, как чёрный дракон взмахами тяжёлых крыльев разрезает воздух. Он был такой большой, что лекарь больше не мог видеть небо. Лишь сверкающую чёрную чешую, затмившую своим сиянием сам небосвод.       Страшная тень накрыла Бруд. Холодное чёрное пламя уничтожило город дотла. Одна мощная атака превратила когда-то процветавшую столицу в руины. Устояла лишь одна стена — та, под которой лежал Нуска.