Рассеивая сумрак

      Хоть Син и поспешил уйти, но… Нуску что-то мучило. Он не желал больше никогда видеть лицо этого человека, но одновременно… не мог отпустить его сейчас.       Нуска догнал Сина. Лицо эрда вновь было спокойно, ни следа слёз.       — Не стыдно эрду так откровенно лить слёзы? — поддел Нуска.       — В Рире не считается постыдным сыну плакать после долгой разлуки с матерью. Мать для рира священна.       — Но ведь вы плакали не по этой причине, не так ли? Не хотите ли сходить и покаяться?       — Покаяться? — Син вдруг усмехнулся и даже сбавил шаг. Он застыл посреди длинного коридора, потонувшего в полутьме. Блики от факелов плясали на его лице и волосах — и Нуске с удивлением удалось заметить несколько седых прядок в ранее иссиня-чёрных волосах эрда.       — Верно. Не хочешь поведать матери о своих грехах? — продолжил давить Нуска.       — Так фамильярно. Хорошо, — вздохнул Син и прикрыл глаза. — Зачем же мне это?       — Чтобы облегчить душу и искренне раскаяться.       — Какой же смысл в моём раскаянии?       — Все знают, что раскаяние помогает смыть грехи.       — Что же изменит моё раскаяние? — с усмешкой отвечал Син. — Повернёт время вспять? Всё то зло, что я сотворил, вдруг исчезнет?       — Ты глупец, — зло выплюнул Нуска.       Син пожал плечами и, не оборачиваясь, продолжил свой путь. Но ответил:       — Я верю лишь в одно. В этом мире никому ничего никогда не прощается.       Нуска заскрипел зубами и замотал головой.       Бесит! Бесит! До бездны бесит, так и хочется ему врезать!       «Хочешь страдать? Отлично, страдай! Ты заслужил это! Каждый сам строит свою жизнь, и именно ты сделал её настолько несчастной, что жаждешь смерти!»       Нуска побежал обратно. Злость так и кипела в нём. Он не понимал, зачем всё это сказал, но в голове так и крутилась мысль: «Если бы тебя простила мать, возможно, ты и сам смог бы себя простить. Но ты даже не попытался. Ты не ищешь прощения. Ты ищешь только наказание».

* * *

      Нуска только вышел из ванной комнаты, а к нему уже ломились все кому не лень.       «Когда я успел стать самым востребованным человеком в Скидане?» — вздыхал он про себя, пока усаживался на длинную софу. К нему в покои одновременно нагрянули Ранри, Вильна и Оанн.       «Ну что за компания? Один надоедливее другого. А я ещё и не в духе».       — Говорите по очереди. У меня нет сил принимать вас в разное время.       Оанн не сел: он стал бродить по комнате и прибирать вещи своего господина. Вильна и Ранри же устроились в креслах.       — Нуска, мы так долго не виделись, — начала Ранри. — Ты очень изменился. Просто скажи мне: ты сможешь сдержать силы эрда?       — Без сомнения, — пожал плечами Нуска и уставился в окно. Мокрые волосы он перекинул на плечо, а затем поправил тонкий халат на своём теле. Раз уж гости нагрянули в такое позднее время, то пусть тоже терпят некоторые неудобства. Например, почти нагого лекаря, бесстыдно рассевшегося на софе.       — У нас с эрдом… было соглашение. На посту главной сурии тьмы я должна была расследовать дело о сумасшествии Шайри Рирьярд. Я уже передала всю информацию Сину, но хочу, чтобы и ты был в курсе. Перед кровавой баней в Рире четыре года назад… в поместье Рирьярдов побывала Тиама.       Нуска сощурился и кивнул.       — Шайри была не первой и не последней жертвой Тиамы. Она попыталась повлиять на сознание Сина, затем — свела с ума Жери Герье. Хаванцы способны влиять на каналы дэ в теле сурии и, если ошибиться… можно легко свести с ума любого. Однако если сурии сам близок к сумасшествию, то это сделать намного проще.       — Ты догадывался, верно? Тогда я расскажу о втором соглашении, — Ранри присела на самый краешек кресла, её отросшие волосы упали на грудь. — Син попросил меня последовать за ним, если он будет близок к сумасшествию или смерти. И просил убить его, если это произойдет. Ты сможешь покончить с ним, если он будет умирать или сойдет с ума? Отвечай честно, Нуска. От этого зависит безопасность Скидана.       Нуска пожал плечами и с улыбкой развёл руками.       — Прошлый я не смог бы, но сейчас я самый преданный сын Скидана. Я сделаю это без колебаний.       Ранри чуть нахмурилась. Её чёрные брови поползли вверх.       — Вы… больше не вместе?       — А разве мы могли быть вместе? Сама подумай.       Ранри замотала головой и вздохнула.       — Конечно, это невозможно, но… я так верила в вас, ребята. Путь рира таков, что он совершает зло хочет того или нет. Тёмная дэ ежедневно нашёптывает на ухо: «убей, отомсти, не прощай, выпотроши всех, кто тебя обидел». Жизнь рира — это бесконечная борьба с тёмной дэ. И я верила, что… в мире будет хотя бы один рир и хаванец, которые поймут и простят друг друга.       Нуска сощурился, но ничего не ответил. А Ранри поднялась с места и, взмахнув рукой, сказала:       — Ну да ничего! Не всем историям суждено закончиться хорошо. Я привыкла к этому. Мне будет спокойнее, если ты не будешь испытывать к эрду лишних чувств. Я знаю, что его конец близок, поэтому…       — А об этом хотела поговорить я, — вдруг влезла в разговор Вильна и злобно сузила глаза.       Ранри рассмеялась и кивнула.       — Хорошо, тогда я покину вас. Буду рассчитывать на лекаря Нуску!       Она подмигнула и вышла. А Вильна, хмурясь, уставилась на Нуску.       «Да что же все вокруг от меня хотят?»       — Скажи, как много времени у нас осталось.       — А?       — Сколько Син ещё протянет. Ты не лечил и не осматривал его сегодня. Ты хочешь, чтобы он умер побыстрее?       — Ни одна извилина моего мозга не помышляла о подобном, — смеясь, соврал Нуска.       — Сколько времени?       Нуска приподнял брови, улыбнулся и поднялся с места. Обойдя кресло, на котором сидела Вильна, он встал сзади и уложил ладони на её плечи.       — Вы хотите, чтобы я помог эрду протянуть подольше? Он нужен для воплощения ваших планов, не так ли?       — Верно. Нам нужно очистить Скидан от дарвельцев. Вернуть границу туда, где она была, вернуть себе все утраченные территории. На это уйдёт минимум год.       — Вы просите меня продлить жизнь эрда на год?       — Да.       Нуска усмехнулся и склонился ниже, а затем тихо проговорил Вильне на ухо:       — Я рад, что вторая помощница заговорила так откровенно. Так и быть, я помогу эрду протянуть этот год.       Вильна хмыкнула, кивнула и покинула покои лекаря. Нуска долго смотрел ей вслед и щурился.       — Нуска… — обратился Оанн. Он стоял напротив, его цветастые глаза блестели, его волосы были в беспорядке после долгого пути, но всё это время он занимался лишь тем, что приводил в подобающий вид покои Нуски. — Вы действительно будете помогать эрду Скидана? После всего, что он сделал?       — Я делаю это не ради него. Я делаю это ради Скидана и ради скиданцев. Это моя страна. Я родился здесь и умру здесь. Как бы ни был отвратителен Син или некоторые обычаи Скидана, но они даже в половину не отвратительны мне так, как Сония.       Оанн поджал губы. Нуска чувствовал, как комната наполняется то водной, то огненной дэ. Этот полукровка уже давно…       Но Нуска вновь сделал вид, что ничего не замечает.       — Отдохни. Пойду проведаю эрда Скидана, раз уж так много важных лиц попросили меня об этом сегодня.       — В таком виде?!       — А что такого?       Нуска рассмеялся и вышел в коридор. А затем, не заботясь о поиске дороги, просто побрёл по пути, указанном ему внутренним чутьём. Он был куда сильнее, чем представляли себе все вокруг. Он и сам не до конца понимал границы своих сил, но…       «Когда-то Вьен… да, это был именно Вьен. Он запечатал не только мои воспоминания, но и мои силы. Всё это время Тиама искала сильного хаванца, способного читать прошлое и будущее. Таким образом Вьен прятал меня».       Нуска в одном халате вошёл в покои эрда. Син в это время лежал в постели, но тут же приподнялся, почувствовав чужеродную дэ. Его глаза по-змеиному сузились.       — Не волнуйтесь, я пришёл вас лечить, а не травить. Так много людей желают, чтобы вы выздоровели. Как я могу не внять их мольбам?       Нуска шёл очень медленно. Отсчитывая в уме каждый шаг, он брёл через комнату к постели эрда, пока вдруг не споткнулся о ножку и не свалился практически в объятия того самого эрда… Однако лекарь тут же отшатнулся. Поправив сползший халат, он коснулся ног Сина и начал лечение.       — Теперь ты всё помнишь. И как тебе? — откинувшись на подушках, спросил Син. Он смотрел в потолок. Его голубые глаза практически светились в темноте.       — Омерзительно. Но у меня нет выбора. Пока вы полезны Скидану, вы должны быть живы.       — Снова на вы? — Син, смеясь, прикрыл лицо рукой.       — Чтобы у вас не было ощущения, что мы друзья.       — И как долго?       — Что?       — Как долго мне осталось?       — Все просят, чтобы вы прожили год, но я не могу дать вам больше полугода. Но сделаю всё, что в моих силах. Однако ваши каналы слишком сильно повреждены. Ваши лёгкие и сердце еле-еле работают. Я не хочу представлять, какие муки вы испытываете ежедневно.       Син схватил Нуску за ворот халата и потянул на себя. Небрежно завязанный пояс тут же поддался, а лекарь чуть не остался голым перед своим господином. Эрд подтащил Нуску к себе, а их губы так внезапно встретились, что Нуска, не задумываясь, резко укусил эрда, прокусив его губы до крови.       Тёмная дэ проникла в тело. Ледяные мурашки водопадом сбежали вниз вдоль позвоночника. Всё тело покрылось мурашками, а руки, потерявшие контроль, сжались у эрда на грудках.       — Если хочешь убить меня, то сделай это сейчас. Иначе я не отпущу тебя, даже если мне предложат взамен безопасность всего Скидана.       Нуска содрогнулся от этих слов. Его дыхание было поверхностным. Он задыхался и не мог разобраться в собственных чувствах. Последние несколько лет он был уверен, что его тело неспособно испытывать желание, но…       Нуска с шипением придавил эрда к постели, а затем руками, наполненными светлой дэ, прикоснулся к его лицу. Син охнул и зажмурился. С его глаз вновь покатились чёрные слёзы.       — Вы больны так сильно, что завтра можете не проснуться, но несёте такую чушь. Заткнитесь и примите мою милость. Я был и остаюсь сильнейшим хаванцем на континенте. Это не хвастовство, а факт. Это ведь именно то, о чём вы говорили когда-то давно?       Син только нахмурился, но кивнул.       — Вы намекали на то, что моя кровь сильнее, чем ваша. Вы рождены от Рирьярда и рабыни, а я — от потомка семьи Аргаль и жрицы лесного племени. Однако дикая дэ лесных и морских народов не разбавляет, а приумножает силы хаванцев. Я был рождён, чтобы быть сильнейшим и противостоять вам.       Син невольно улыбнулся. Его руки мягко коснулись длинных белоснежных волос Нуски, скользнули меж прядей, а пальцы прикоснулись к невольно обнажившимся плечам.       — Так и есть. Ты — моё спасение и моё наказание. Поэтому я…       Но Син не закончил. Отвернувшись, он зажмурился и выдохнул. Сознание покинуло его. А Нуска, напряжённо вздохнув, присел поближе и продолжил лечение.       Несколько лет назад Сина, выпившего зелье, похоронили заживо. Он давно должен был быть мёртв, но по какой-то причине выжил. Обличие его меча, Риннэ, покинуло континент и отправилось вслед за Нуской. Нет, даже не так, ещё раньше… тот ворон. Обломок меча Сина полетел за Нуской в виде птицы, а затем за ним прибыл и сам Риннэ.       Син… ни на мгновение не забывал о своём лекаре. Нуска обязан Сину своей жизнью.       «Ты уничтожил всё, что было мне дорого. Но ты спасал меня так много раз. Просто скажи: за что? За что ты терзаешь меня? Потому что я похож на Тиаму или потому, что во мне её сердце? Потому что я хаванец и я в твоём вкусе? Или потому что ты так долго…»       Син крепко спал. Нуска окончил лечение, исчерпав половину своих сил, а затем, ковыляя, направился в свои покои. Лекаря встретил Оанн… утёр пот с его лба, накормил сладкой кашей и уложил в постель, погасил свечи.       Нуска уже привык принимать помощь Оанна, но каждый раз чувствовал себя неловко. Он мало чем мог отблагодарить этого юношу, который буквально посвятил ему свою жизнь...       Возможно, что-то такое и чувствует эрд? Он тоже считает, что не заслужил доброго отношения со стороны своих подчинённых?       Снаружи лил дождь. Он тарабанил по крышам, потоком лился по стеклу окон. Видимо, это было обычной погодой для Риры, ведь Нуску это сразу погрузило в воспоминания... такие неприятные и затягивающее, что хотелось и самому прыгнуть в бездну. Но тогда в неё прыгнул эрд.       Невозможно ненавидеть человека, который сам себя ненавидит. Невозможно сделать больно тому, кто сам себе делает больно. Невозможно почувствовать наслаждение, убивая того, кто сам жаждет своей смерти.       Вся ненависть Нуски превращалась в пыль, когда он сталкивался с Сином.