Daugther of Fire

Глава 23 Вернуться домой От автора: Сейчас три часа ночи. Вот, прочитайте главу :)

***

Еще две минуты, и они доберутся до восточного барьера. Луна уже достигла зенита пару часов назад, и единственная причина, по которой они продолжали бежать ночью, заключалась в том, что они знали эти леса как свои пять пальцев. Миссия была изнурительной, и все они были готовы вернуться домой как можно скорее. Какаши вздохнул с облегчением, когда снял кодовые печати с барьера. Тензо, Югао и Кейичи шагнули в проем позади него, и каждый из них отдал честь дежурным часовым. Он, вероятно, мог бы найти дорогу к штаб-квартире с закрытыми глазами, но ему пришлось сдержаться, чтобы не сделать этого на самом деле. - Итак, - он вытянул руки над головой и размял затекшую шею, - Ржавый кунай? - Я устал, думаю, я отправлюсь прямо домой, Тайчо. - Кейчи помахал им рукой и подождал, пока Какаши кивнет ему, прежде чем направиться к дому Хьюга. - Что угодно, только не этот караоке-бар, пожалуйста. - Югао рассмеялась и помахала рукой в знак приветствия нескольким оперативникам, мимо которых они проходили. Какаши заметил, что они смотрели на него с благоговением, и ему пришлось бороться с хмурым видом. - Я не думаю, что смогу больше слушать пение Тензо. - Грубиянка... - Пробормотал Тензо, прищурив глаза.  Они сразу же направились в раздевалку, и когда сняли маски, Какаши увидел, что его щеки раскраснелись. Он усмехнулся. - Ма-ма-ма, не дразни моего кохая, Кохай-тян. Это заставило их обоих покраснеть, как он и предполагал, а Югао пискнула.  Какаши снова усмехнулся, когда они разделись, их было так легко дразнить. Когда он был моложе, их преклонение перед ним как перед героем всегда было чем-то таким, что заставляло его думать больше, чем следовало бы, даже если иногда это его раздражало. По мере того, как они росли — вместе сражались, вместе проливали кровь, вместе погибали — это преклонение перед героями переросло в более глубокое уважение и дух товарищества. И все же, спустя годы, их было так же легко вывести из себя, как сейчас. Они втроем направились в душ, Какаши в центре, Югао слева от него, а Тензо справа. В этом не было ничего эротичного или даже чего-то такого, чего стоило бы стыдиться. В АНБУ не было места для таких вещей. Когда он был моложе, Югао часто украшала его постель, но прошли годы с тех пор, как она влюбилась в Хаяте, и между ними не было никаких разногласий. Она была его товарищем по команде, он бы умер за нее, а она бы умерла за него. Секс был всего лишь способом снять стресс после миссий, и так же легко, как было сделать этот дополнительный шаг, было так же легко сделать шаг назад. Видеть своих товарищей по команде обнаженными не было чем-то новым или захватывающим, и было приятно использовать это время, чтобы расслабиться. Они пошутили о том, что его нужно спасать от очередной одиночной миссии, вокруг них поднялся шум, и Какаши почувствовал, что расслабляется. Югао и Тензо закончили первыми и отправились в раздевалку, но Какаши остался. Горячая вода приятно подействовала на его затекшие мышцы. Он закрыл глаза, оперся руками о стену и уронил голову между ними. Он скучал по дому. Обычно, когда шиноби отсутствовал дольше, чем на месяц, у него был обязательный отпуск, по крайней мере, на неделю, если не возникала чрезвычайная ситуация. Со времен крушения в Конохе он не мог припомнить, чтобы находился в деревне дольше двух-трех дней за раз. Как только он приземлился и смог выбросить содержимое своего холодильника и купить новое, ему снова пришлось уйти. Срочное задание требовало его навыков или опыта, или, возможно, он был нужен для поднятия боевого духа. Какаши вздохнул и выключил воду. Он не стал бы жаловаться. Если бы его деревне было нужно, чтобы он отправился на череду, казалось бы, бесконечных миссий, он бы так и поступил. Если бы он умер по пути, тогда все было бы в порядке, это была достойная смерть шиноби. Он сделает то, что от него требуется. Какаши схватил полотенце и вытерся, когда пар в комнате начал рассеиваться. Он нахмурился, глядя на свои руки, обернувшие вокруг талии полотенце. Это было то, о чем он всегда думал с тех пор, как его отец покончил с собой. Путь шиноби лежал не через его собственное оружие. Это было на поле боя, когда он сражался и защищал свою деревню. То же стремление, которое было у него несколько лет назад, всегда делать все возможное во время миссий, все еще было с ним, но теперь… Теперь он не чувствовал, что мысль о смерти его так же устраивает, как раньше. Ему еще нужно было кое-что сделать, прежде чем он сможет уйти. Он должен был увидеть возвращение Наруто, должен был убедиться, что сможет компенсировать ужасное воспитание, которое получил сын его сенсея. Он должен был позаботиться о Саске, независимо от того, вернет ли это его в Коноху или нет. Он должен был выиграть еще одно испытание у Гая и убедиться, что деревня в безопасности после удара, который они нанесли. Он скучал по Конохе. Какаши выбросил тревожные мысли из головы и направился в раздевалку. Югао и Тензо уже были одеты в форму джоунинов и разговаривали с командиром АНБУ. Ленивые карие глаза мужчины встретились с его глазами, и на его лице появилась радостная улыбка. -  Как всегда, опаздываешь, да? - Он со смехом покачал головой и повернулся к остальной команде Какаши. - Вы, ребята, можете продолжать, я даю вам несколько дней на написание отчета, чтобы вы могли отдохнуть остаток ночи. Пара повернулась к Какаши, и он отпустил их с радостной улыбкой на лице, сказав, что присоединится к ним через минуту. Румянец на их щеках был таким же милым, как и всегда, они так и не смогли привыкнуть к его обнаженному лицу. Усуи вздохнул. - Знаешь, я действительно не ожидал, что у тебя возникнут какие-то проблемы с этой миссией. Его лицо было необычно серьезным, когда он посмотрел на Какаши, и тот с трудом подавил желание поерзать. - Если бы я имел хоть малейшее представление о том, что тебе понадобится подкрепление, я бы разместил команду поблизости. Какаши посмотрел на Усуи. Он мог видеть, что выражение его лица скрывало, насколько сильно он волновался. Он знал этого человека лучше, чем, вероятно, кто-либо другой в деревне, даже если тот всегда называл его по фамилии. Когда умер последний человек в деревне, с которым у него была хоть какая-то эмоциональная связь, Какаши был потерян, его горе было всепоглощающим. Усуи Тошио взял его под свое крыло, когда умер его учитель, он научил его скрывать свои чувства за веселой маской, научил его пути АНБУ. Бесстрастное лицо раскрывает слишком многое, Каши-кун, всегда лучше прятаться за улыбкой. Сначала он был возмущен, отказываясь создавать еще одну связь с авторитетной фигурой, потому что все они покинули его.  Когда Командир сказал, что он может называть его по имени, Какаши, несмотря на все свои подростковые страхи, отказался называть его как-либо, кроме как по фамилии. Это было глупо и по-детски, но прижилось. После нападения Кьюби Усуи был тем, кто помог ему найти квартиру, тем, кто забрал его из отцовского дома-мавзолея. С тех пор он был наставником для многих сирот. Какаши, Генма и многие другие потерянные дети, которые оказались в АНБУ. Усуи был тем, кто следил за тем, чтобы он получал все лучшие задания, тем, кто следил за тем, чтобы он рос правильно. Или настолько правильно, насколько это было возможно для кого-то из теневых кругов. Какаши сформировал свою личность на основе учения этого человека. Улыбайтесь, чтобы скрыть, насколько мертвыми казались его глаза. Будьте отчужденным и холодным, чтобы люди никогда не поняли, что он часто бывает замкнутым. Достаньте непристойную книгу, чтобы люди подумали, что он эксцентричен, и не заметили, что он не спал последние два дня из-за ночных кошмаров. Какаши давно был бы мертв, если бы не Усуи Тошио. Он все еще не привык видеть, как этот человек проявляет к нему хоть какое-то беспокойство. - А-а. - Он неловко почесал затылок и слегка пожал плечами. - Я думаю, это была оплошность с нашей стороны. Не беспокойся об этом, моя старая команда прекрасно обо мне позаботилась. Усуи слегка нахмурился, когда Какаши прошел мимо него к своему шкафчику, но сделал вид, что не заметил этого. Он начал натягивать форму джоунина. - Кстати, похоже, что в команде Ро не хватало одного члена. Какаши случайно взглянул на Усуи, пока тот застегивал штаны. Мужчина сел на единственную скамейку, стоявшую между шкафчиками, и лениво растянулся вдоль нее. Было похоже, что он собирался дождаться Какаши. - Ах, да. На самом деле, Кейчи не является членом команды Ро, - объяснил Усуи. - Я взял Генму в команду, когда ты ушел, чтобы поиграть в папу с кучей генинов, но он отпросился на неделю из-за экзаменов на джоунина. Какаши усмехнулся. Притворился папой. Он был недостаточно взрослым, чтобы быть им отцом, и их отношения никогда не были такими. Гай и Куренай легко вошли в роль почти родительских фигур для своих учеников. Асума, возможно, и мог бы сойти за веселого дядюшку, но Какаши всегда считал, что его отношения с командой 7 были в лучшем случае отношениями отсутствующего старшего брата. - Я не уходил, меня насильно уволили из вооруженных сил. - Какаши закатил глаза, глядя на своего наставника, пока завязывал хитаи-ате. Он прислонился спиной к шкафчику и посмотрел на Усуи. - Это все еще означает, что команде Ро не хватает одного члена. - А вот и нет, есть новичок. - Усуи посмотрел на него с легкой усмешкой и таким особым блеском в глазах, что Какаши понятия не имел, что с этим делать. - Новичок? - Из того, что он узнал, только трое новых оперативников сдали экзамены в АНБУ в прошлом году, с двумя из которых он уже работал, а один пока находился только в деревне. - Да. - Усуи пожал плечами, а Какаши скрестил руки на груди. - Всего пятнадцать лет, а уже ниндзя-медик. - Значит, новобранец. Минимальный возраст для всех, кто сдавал вступительные экзамены в АНБУ, составлял шестнадцать лет, любой, кто был моложе, должен был быть завербован лично, чтобы присоединиться. Какаши кивнул сам себе и нахмурился. - Необычно для ниндзя-медика, не так ли? Усуи рассмеялся и откинулся назад, опершись на руки. - Да, она действительно исключительная, Каши-кун. - Усуи одарил его озорной улыбкой и непримиримо пожал плечами, когда Какаши сердито посмотрел на него из-за прозвища. - Честно говоря, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить ее присоединиться к команде Ро. Но это того стоило. Все, что угодно, лишь бы мои тени были в безопасности, насколько это возможно. Усуи относился к каждому члену АНБУ, как к своей семье. Конечно, это была очень агрессивная и смертельно опасная семья, но все равно все были важны для него. Привлечь в свои ряды медика было хорошей идеей, Какаши был уверен, что достаточно скоро он даст  девушке дополнительную работу. - Я рад, что в команде Ро есть способный медик, - тихо сказал Какаши, проводя руками по влажным волосам. - Почему вы не послали ее вместо Кейичи? - Ухэй пришла с просьбой о твоем отправлении в ночь перед экзаменами на джоунина, я не смог ее отговорить. - Усуи встал и немного потянулся, на его лице появилось забавное выражение, когда он продолжил. - Это также причина, по которой Генма остался. Он отпросился на неделю, чтобы побыть с ней. - Усуи хихикнул. - Они очень близки, это восхитительно. Итак, эта девушка была не просто медиком, когда ее завербовали, она была медиком-чунином. Это было безумие, подумал Какаши, он мог только удивляться, насколько способной была эта куноичи, что Усуи нашел ее. Усуи сильно хлопнул его по плечу и подтолкнул к выходу, сказав, что не хочет заставлять этих двоих ждать слишком долго. Какаши последовал за ним, чтобы покинуть штаб-квартиру, и когда прохладный ночной воздух взъерошил его волосы, он остановился и посмотрел на чистое небо. Он ненадолго задумался о том, чтобы просто пойти домой, он так устал. Он наблюдал, как Усуи медленно идет к опушке леса в направлении своего дома, пока Какаши обдумывал варианты. В конце концов, мысль о своей холодной, пустой квартире подтолкнула его к Ржавому кунаю. Покинув тренировочную площадку, он не спеша прошелся по пустым улицам, оценивая, насколько мирной была деревня ночью. Однако, когда он зашел в оживленный бар, его встретили с совершенно противоположной стороны. Все до единой кабинки были заняты по максимуму и даже больше, а несколько столиков в баре были убраны, чтобы разместить еще больше шиноби, которые стояли на ногах с напитками и сигаретами в руках. Какаши посмотрел на часы за стойкой, пробираясь к самой дальней кабинке в глубине зала, где, как он знал, должны были быть его друзья. Было уже три часа ночи, почему вся деревня решила собраться у стойки? Наконец, ему удалось сесть напротив Тензо и Югао, отметив про себя, что он никогда не видел, чтобы они сидели так близко друг к другу. - Почему здесь так чертовски тесно? - Какаши проворчал что-то себе под нос, он надеялся на что-то более спокойное после двухмесячной разлуки. Он улыбнулся Тензо, когда тот налил ему чашку сакэ. - О, да. - Югао моргнул, глядя на него широко раскрытыми глазами. - ты на самом деле не знаешь, не так ли? - Знаю что? - Какаши хмуро посмотрел на них. - Сакура получила джоунина! Мы сами не знали о хороших новостях, пока не пришли сюда, но это ее вечеринка. - Ответил Тензо с гордой улыбкой на лице. - Единственными, кто выдержал экзамен, были она, тот парень Хьюга и парень из Аналитики. Знаешь, тот, которого Анко взяла под свое крыло? Он не знал, что Анко взяла кого-то под свое крыло. Ни то, что Сакуру рекомендовали к сдаче экзаменов, ни даже то, что она была достаточно способной, чтобы сдать их. Как только эта мысль пришла ему в голову, он тут же почувствовал, как у него скрутило живот. С его стороны было несправедливо так думать. Сакура всегда была чрезвычайно целеустремленной и трудолюбивой, даже если поначалу ее мотивация была неоднозначной. Это не должно было стать для него сюрпризом. Ему требуется несколько секунд, чтобы осознать, что Югао одаривала его легкой улыбкой, которая выглядела в равной степени смущенной и веселой. Какаши допил саке. - Она недавно присоединилась к команде Ро, - сказала она нежным и гордым голосом. - Наш собственный маленький Волчонок-чан. Сакура была в команде Ро. Новичок, о котором ему рассказывал Усуи, был ниндзя-медиком с отличными навыками.  Вулфи-чан. Какаши откинулся на спинку стула и рассеянно поднес чашку к губам, когда Югао снова наполнил ее. Он чувствовал себя недальновидным, но, несомненно, гордился ею. Несмотря на то, что он мало что мог сделать для нее, когда она была моложе, и они никогда не были особенно близки, Сакура все равно оставалась в команде 7. Более того, между ними была связь, которой у него не было с Наруто и Саске. Мальчики покинули Коноху, и хотя это было по разным причинам, ни у одного из них не было такой преданности деревне, как у Какаши и Сакуры. Они вдвоем навсегда остались бы позади и разделили судьбу, испытывая одинаковое чувство вины за то, что позволили Саске сбежать, и боль от того, что Наруто покинул деревню. Несмотря на то, что их последняя встреча не была приятной ни для кого из них, Какаши все еще чувствовал себя чертовски гордым и, возможно, немного напуганным за нее. Он никогда не обращал внимания на весь ее огромный потенциал, но был рад, что он есть у кого-то другого, и в то же время немного напуган, потому что сам пережил такой же слишком быстрый подъем в своей карьере, и это сделало его очень уязвимым. Это оставило у него след на спине за пределами деревни... и внутри тоже. Какаши молча пил сакэ и пытался убедить себя, что с Сакурой все будет в порядке, потому что вокруг нее было много людей, которые заботились о ней. Она была не одна. Пока он думал об этом, его глаза осматривали бар в поисках нее. Казалось, что вся ее тяжелая работа была потрачена впустую. Сакура стояла между Тен-тен и Ино и казалась счастливой и беззаботной только для виду, но как только она оказалась в большой группе новичков, все изменилось. Конечно, она выглядела заинтересованной, но Какаши и сам был мастером притворяться. Все остальные, вероятно, этого не понимали, но он мог видеть, что на самом деле она всегда была в стороне, не участвуя ни в каких разговорах, которые велись вокруг нее, сохраняя улыбку на своем красивом лице. Он беспокоился за нее, потому что, хотя он и дистанцировался от своих друзей — на самом деле отталкивал их, — как и она, у него всегда была с собой стая. Верные спутники, которые всегда знали, где он находится, и которые при малейшем признаке опасности, как снаружи, так и внутри деревни, предупредили бы кого-нибудь. Его команда АНБУ также была для него чем-то вроде семьи, и он был рад, что она, по крайней мере, попала к людям, которым он доверял больше всего в деревне. Они вернут ее. - Я должен пойти поздравить ее, - сказал Какаши в свою чашку, на самом деле не собираясь этого делать. - Тебе действительно стоит это сделать, - раздался рядом с ним знакомый голос. Какаши обернулся и с удивлением увидел, что Генма садится рядом с ним в кабинку. Человек, который был одним из его лучших друзей с тех пор, как он присоединился к АНБУ, положил тяжелую руку ему на плечи и улыбнулся, и знакомый сенбон заиграл у него на зубах. - Старый ублюдок, я не видел тебя целую вечность. - Генма слегка встряхнул его за плечи и тут же придвинул к нему стакан с виски, который тот пил. - Держи, наверстывай упущенное. - Ты старше меня... - Какаши вздохнул, но все равно принял алкоголь. Одним из его главных правил было никогда не отказываться от еды или напитков, если они были бесплатными. Он был уверен, что это было где-то в Руководстве для шиноби. Они вчетвером легко перешли к обычной болтовне, и Какаши сразу почувствовал себя подростком. Он сидел со своей старой командой, пил и нес всякую чушь. Если бы он игнорировал жалобы своего тела, то мог бы легко притвориться, что ему снова восемнадцать. Он скучал по ним. Однако поведение Генмы в ту ночь было странным. Не то чтобы странным, но скорее Какаши не мог понять, о чем он думает. В какой-то момент он казался таким же беззаботным, как обычно, а затем внезапно отпускал колкость в адрес Какаши, в которой была лишь капелька чрезмерной агрессии, которую можно было счесть шуткой. Было похоже, что он был зол на Какаши, но тот никогда не затрагивал никаких особенно волнующих тем, и в следующую секунду он снова стал глупым и кокетливым. Внезапно его внимание привлекла вспышка розового. Сакуре удалось ускользнуть от толпы, и она прислонилась к стойке, разговаривая с барменом. Какаши подталкивал Генму, пока тот не соскользнул со столика, чтобы встать и направиться к ней. Какаши увернулся от нескольких локтей и от пьяной куноичи, которую он не узнал, не выпуская Сакуру из виду. Она была одета в полную форму джоунина, как и он, ее волосы были намного длиннее, чем когда он видел ее в последний раз, но заплетены в ту же косу, что и раньше. Не раздумывая ни секунды, Какаши прислонился к стойке рядом с ней и прервал бармена, чтобы заказать еще виски. Они оба удивленно посмотрели на него, и Какаши потребовалось всего несколько секунд, чтобы увидеть румянец на их щеках и понять, что он что-то прервал. Мужчина за стойкой был, возможно, на несколько лет моложе его и в меру красив, а Сакура была звездой вечера. Это не должно было стать для него таким большим сюрпризом, как на самом деле. Какаши прочистил горло и почесал затылок. - Прости, - пробормотал он только для ее ушей. Секунду они просто смотрели друг на друга, и Какаши подумал, знает ли она все, за что он извиняется. Судя по выражению ее лица, она, вероятно, знала. Когда они виделись в последний раз, он вел себя с ней как придурок. Она застала его врасплох, сломавшись в безопасности его квартиры, и он почти приказал ей уйти. Он не знал, как правильно объяснить это, как объяснить ей, что творилось у него в голове той ночью. Сакура смотрела на него с твердым выражением лица. Ее зеленые глаза спокойно рассматривали его, словно могли заглянуть в самую глубину его души, словно она знала, о чем он думает. Какаши неосознанно затаил дыхание. Она смотрела на него еще мгновение, и на ее гладком лице появилась морщинка. Он был слегка заинтригован маленьким шрамом, пересекающим ее бровь, и отстраненно задавался вопросом, как она его получила. Был ли это удар вражеского меча или, может быть, несчастный случай во время спарринга? Почему она не вылечила его сама?— - Все в порядке. Его размышления прервал ее голос. Он был легким и не содержал в себе каких-то особенно тяжелых ноток, но он знал, он просто знал, что она говорит это в ответ на его собственные мысли. Это было похоже на то, что они оба молча согласились оставить это в прошлом. Какаши выдохнул. Бармен поставила перед ними напитки, и Какаши был удивлен, увидев, что она заказала виски и для себя. Они оба перестали играть в гляделки и сделали одинаково большие глотки из своих напитков. - Я рада, что с вашей миссией все прошло хорошо, - тихо сказала Сакура. Какаши сделал еще один глоток своего напитка, когда заметил, что ее плечи немного расслабились. Честно говоря, его задело то, что она не только знала о его миссии, но и беспокоилась о нем. Было достаточно того, что его ответ прозвучал абсолютно искренне, а не прикрывался фальшивой слащавой улыбкой, которой он научился одаривать всех остальных. - Это была чертова катастрофа. А потом он обнаружил, что рассказывает ей о миссии. Он сказал ей, что ему было поручено проникнуть во двор мелкого лорда на границе с Кири. Торговец продолжал торговать как с Конохой, так и с Кири, и Какаши был послан оценить ситуацию и посмотреть, что нужно сделать, чтобы лорд не прекратил торговлю с Конохой и, по возможности, не покинул другую деревню. Какаши обнаружил, что Шуничиро, первенец лорда, готовился к кампании за то, чтобы его отец бросил Коноху, потому что был влюблен в девушку из Кири. Какаши легко убил этого человека, не выдав себя, но проблема возникла, когда девушка, в которую был влюблен Шуничиро, приехала в лагерь со свитой шиноби, чтобы расследовать смерть своего возлюбленного. Младшая дочь лорда, по-видимому, влюбилась в него и просто не отходила от него ни на секунду, так что у Какаши не было никаких способов сбежать незамеченным, и он не был уверен, что сможет сразиться со всеми шиноби и при этом сбежать, не выдав Коноху. Пока он был в ванной, ему удалось вызвать Ухея, своего самого быстрого пса, и он подал сигнал бедствия. Какаши почти перестал контролировать себя, когда рассказывал Сакуре обо всем, его губы двигались без его согласия. Ему едва удалось сохранить подробности в своей истории, и он с ужасом осознал, что почти все рассказал ей, как будто она была Генмой или Тензо. Потому что правда заключалась в том, что дочь господина, Химико, вообразила, что влюблена в него, потому что в течение последних двух месяцев он полностью отдавался ей. И не только это, но и то, что через нее он собрал много информации о ее отце, которую Коноха могла бы использовать, чтобы шантажировать его позже. Он поблагодарил бога за то, что ему удалось удержать язык за зубами, по крайней мере, в отношении этих деталей истории, потому что, черт возьми, он даже не знал, зачем рассказывает все это Сакуре. Какаши допил остатки виски и на мгновение задумался, не пьян ли он. Сакура смотрела на него с легкой ухмылкой, поэтому он прочистил горло. - Кстати, поздравляю. Он едва сдержался, чтобы не поморщиться. После всего этого разговора ему, наконец, удалось сказать ей это. - Спасибо. - Ухмылка Сакуры превратилась в улыбку, и она чокнулась своим бокалом с его пустым, прежде чем допить свой. - Вполне естественно, что ты стала первой, кто стал джоунином, - сказал Какаши. Он заметил ее удивление, и за этим, он практически мог видеть, как она пытается подавить нежелательную грусть, которая возникала при любом упоминании об их команде. Он мог видеть это, потому что сам делал то же самое. - Ты всегда была самой преданной своему делу, самой трудолюбивой… Прости, что раньше я не понимал этого так ясно. Слова слетели с его губ легко, потому что они были самой простой истиной. Он сожалел. Сакура молчала рядом с ним достаточно долго, чтобы он повернулся и посмотрел на нее. Казалось, она пыталась что-то сказать, но слова не шли с ее губ, поэтому он решил избавить ее от необходимости придумывать ответ. Какаши прочистил горло. - Да, еще раз поздравляю, Сакура. - Он одарил ее радостной улыбкой, которая была не такой фальшивой, как обычно, и робким тоном. - Извини, сейчас у меня нет для тебя подарка, но скоро обязательно будет. Сакура слегка кивнула, облизывая языком нижнюю губу. Ее глаза искали на его лице что-то, чего он не был до конца уверен, что именно, а затем на ее губах медленно появилась улыбка. Она убрала руку и мягко коснулась обнаженной кожи его предплечья. - Все в порядке, Какаши. - Они оба знали, что она говорила это не только о том, что он извинился за то, что у него нет подарка по случаю ее повышения. Какаши посмотрел на ее маленькую, обманчиво изящную руку. Он вспомнил то время, когда ее руки были без мозолей и плохо подготовлены к бою. Прошло несколько лет, и теперь рука, лежащая на его плече, была совсем не такой. Он чувствовал силу ее хватки, бугорки мозолей, и хотя кожа была светлой и без шрамов, он знал, что это руки опытной куноичи. Он медленно перевел взгляд на ее лицо и слегка улыбнулся в ответ. Все казалось гораздо лучше, чем было в течение некоторого времени. Сакура убрала руку, чтобы принять от бармена новый стакан виски. Она застенчиво улыбнулась Какаши из-за своего стакана. - Знаешь, ты всегда можешь показать мне свое лицо в качестве подарка. - Она шутливо приподняла брови, заставив его усмехнуться. - Я думаю, подарок за то, что ты сдала на джоунина, должен быть более ценным, чем это, не так ли? - Какаши сделал глоток только что налитого виски и придвинулся ближе к ней, когда пьяный шиноби случайно ткнул его локтем в спину. - Я не знаю. - Сакура рассеянно уставилась вдаль, задумчиво прижав палец к подбородку. - Благодаря пари, которое мы заключили с мальчиками, я могла бы выручить достаточно денег, чтобы купить хороший подарок Шишоу на день рождения. - Что? - Спросил удивленный Какаши. - Вы, ребята, поставили на это? Сакура одарила его невозмутимым взглядом. - Конечно, мы это сделали. - Она подняла бровь, глядя на него. - Сначала мы хотели посмотреть, кто сможет догадаться, что вы скрываете под этой маской, а затем посмотреть, кто сможет узнать об этом первым, а затем у нас были все эти условия для увеличения суммы денег каждые несколько недель, и нам не удалось поймать вас без этой... - Она выглядела удивленной, слегка покачав головой. - Это довольно быстро вышло из-под контроля. Какаши недоверчиво хмыкнул. На полсекунды он задумался, не сказать ли ей, что она уже видела это, но в конце концов решил воздержаться от этого. Он хотел сохранить свою личность Сукеа в тайне, и Сакура уже так сильно удивила его, что он даже не подумал о возможности того, что она не поймет этого, если он даст ей хоть малейший намек. - Что ж, я загляну к тебе домой, когда найду подходящий подарок, если ты не против. - Какаши отодвинулся от прилавка, готовый отпустить ее обратно к друзьям. - Вторая улица после гражданского рынка, верно? - О, хм, - Сакура неловко замолчала. Она почесала свой шрам, и Какаши подумал, не было ли это одной из ее неосознанных привычек. - Я вроде как... там больше не живу. Какаши нахмурился, глядя на нее. Он знал, что клан Харуно был довольно важным гражданским кланом, и было необычно, чтобы гражданские дети покидали родительский дом до вступления в брак. С другой стороны, девушка, стоявшая перед ним, уже не была ребенком. Было странно думать, что он на самом деле не знает ее. Он почти взял за правило держаться подальше от всего, что касалось личной жизни его единственной студентки. Сначала это было потому, что он на самом деле не думал, что у них вчетвером сложатся какие-либо отношения, как у него с командой, а потом потому, что он не знал, как вести себя с маленькой девочкой, которая была такой замкнутой, как Сакура. С Наруто это было легко. Мальчик жил один, без родителей, и едва мог позаботиться о себе. Поэтому Какаши позаботился о том, чтобы обзавестись продуктами в холодильнике, запасся большим количеством овощей и аккуратно отвел его в местную прачечную самообслуживания. С Саске было немного сложнее, потому что он был таким же дотошным и организованным, как и Какаши в том возрасте, всегда любивший, чтобы все было как можно более упорядоченным. Ему не нужна была помощь в приготовлении пищи или уборке, но Какаши все равно время от времени ставил на кухонный стол онигири с томатной начинкой, оставаясь незамеченным. Сакуре ничего этого не было нужно. Родители всегда хорошо заботились о ней, и она была самодостаточна во всем остальном. В то время она не была так заинтересована в совершенствовании своих навыков, как сейчас, но даже жалкие попытки Какаши научить ее не требовали от него многого. Она научилась ходить по деревьям быстрее, чем кто-либо другой, и большинство вопросов, которые у нее возникали, она брала с собой в библиотеку. У него защемило в груди, когда он подумал, что с ней что-то случилось, что она вот так порвала с родителями, а его не было рядом. На ум пришла картинка, на которой она была запечатлена во время своей первой миссии на чунина: девушка выглядела старше своих четырнадцати лет в одних лишь одеждах, и кровь покрывала почти каждый дюйм ее тела. Какаши знал, что в ее жизни для него не осталось места. Они оба были связаны своими обязанностями и верностью Команде 7, но ей больше не нужно было, чтобы он был ее джонином-сенсеем. Вероятно, ей не нужно было, чтобы он был даже отдаленным наставником, он был уверен, что Усуи и его старая команда уже справились с этой ролью. Он хотел бы предложить ей что-нибудь, но ему больше нечего было дать. - Я теперь живу в поместье Сенджу, - сказала Сакура, когда он замолчал на несколько секунд дольше, чем следовало. - Ха, думаю, теперь ты можешь найти меня даже в штаб-квартире джоунинов! То, как она это сказала, словно сама не могла в это поверить, вызвало у него приступ гнева. Он был уверен, что поспособствовал ее неуверенности в себе, и не знал, как это исправить. - Сакура! - Раздался девичий голос с другой стороны бара. Какаши не был уверен, кто это был - Тен-тен или Ино, но обе девушки с энтузиазмом махали руками, их неуклюжие движения выдавали, насколько они были пьяны. - Я оставлю тебя с твоими друзьями, - сказал Какаши, слегка кивнув. Он уже отходил от бара, когда она окликнула его. Она выглядела так, словно тщательно обдумывала свои следующие слова, а ее лицо превратилось в бесстрастную маску. Он не знал, что бы она сказала, но ее прервали прежде, чем он смог подбодрить ее. Ино грубо дернула ее за руку, воскликнув, что она не сможет отказаться от их следующей игры в выпивку. Сакура бросила на него оценивающий взгляд, прежде чем позволила увести себя. Только когда Гай налетел на него и обнял за плечи, Какаши понял, что она оставила его со счетом за их напитки. - Запиши это на счет Ширануи Генмы, хорошо? - Он успел сказать это бармену, прежде чем Гай втянул его в очередное испытание. Какаши позволил себе увлечься выходками своего друга, его тело стало мягким и податливым от усталости и выпитого виски. Его посадили за стол вместе со многими его друзьями и заставили участвовать в армрестлинге с Гаем. Время шло, и все за столом говорили о Сакуре и Неджи, о том, как они справились с экзаменами и что произошло. Гай подробно рассказал Какаши о навыках Сакуры в тайдзюцу, и мужчина с гордостью воскликнул, что Ли помогал ей с тренировками и что в настоящее время она носит последний комплект его снаряжения. - Эта девчонка чертовски страшна со своим гендзюцу, чувак. Куренай была бы впечатлена, если бы увидела ее в действии, - сказал ему однажды Асума, выпуская дым изо рта. - Настоящий убийца, среди всех, каких я когда-либо видел. Какаши сидел, пил и слушал, как его друзья рассказывают ему о том, что происходило в деревне. В какой-то момент он посмотрел в сторону задней части павильона, где Сакура сидела на коленях у Генмы, прижимая к себе Югао. Они все пили и громко пели, и Какаши внезапно почувствовал себя чужаком. С этой гнетущей мыслью он извинился и ушел. Его друзья не пытались удержать его там, и он был рад этому. Он просто был слишком пьян и слишком устал, чтобы находиться в толпе. Несмотря на то, что было уже далеко за четыре утра, шиноби внутри Ржавого куная не подавали признаков того, что собираются останавливаться. Так что Какаши ушел почти незамеченным и позволил своим ногам нести его к дому. Прохладный воздух раннего утра немного отрезвил, но как только он прошел мимо своих ловушек, он пожалел, что так много выпил. Он не мог выносить затхлый запах этого места, которое так долго простояло запертым. Два месяца назад он уехал без предварительного уведомления и не смог найти никого, кто бы позаботился об этом месте. С усталым вздохом Какаши схватил единственную бутылку сакэ, которая у него была, снял бронежилет и вышел. Он снова позволил ногам вести его и обнаружил, что стоит перед Камнем. Пребывание там всегда служило для него своего рода наказанием и спасением, и все это в сочетании с одним отупляющим занятием. Глядя на блестящий камень с вырезанными на нем именами его любимых, он всегда чувствовал себя лучше и хуже одновременно. В ту ночь он не задержался надолго. Он не знал, что сказать Обито. Он представил, что тот смотрит на него сверху вниз с раздражением на лице. Он представил себе Рин с тем мягким, предостерегающим выражением лица, на которое была способна только она. Какаши фыркнул, оглядев пустоту вокруг, и ушел, даже не оглянувшись. На этот раз он знал, куда идет, и чувствовал себя еще более неуютно из-за того, какой путь ему предстояло избрать. Он побрел мимо тренировочных площадок к окраине деревни, где располагались некоторые кланы. Вход на территорию Нара был справа от него, и он продолжал идти дальше, пока маленькая сломанная калитка не вывела его на тропинку, ведущую через темный лес. Он почувствовал такой страх, какого не испытывал уже очень-очень давно, но, тем не менее, внутри у него горела решимость. Он должен был это сделать. Какаши пошел по тропинке между деревьями, пока не вышел на поляну. Он прошел мимо заросшего сада — огородов, местных цветов, специй, лекарственных растений - к старому, обветшалому дому. Технически все это принадлежало ему. Часть земель вокруг Конохи, которая превратилась в лес Нара. За несколько поколений до него оба клана заключили соглашение о том, что лес будет находиться во владении клана Нара, но волки Хатаке смогут свободно бродить и охотиться в лесу. Клан Хатаке чаще всего ассоциировался с волками. Его дед приехал из Кумо во время первой войны из такого большого клана, как Инузука, у которого были такие же отношения с волками, как и с собаками. В то время по всему миру произошла массовая миграция, во многих кланах не хватало нескольких членов, поскольку люди дезертировали в поисках лучших условий. Когда родился его отец, семья Хатаке в Конохе сократилась до Сакумо и его двоюродного брата, который умер еще до рождения Какаши. Клан получил дворянский статус за свою помощь во время войны и был официально признан благородным кланом Конохи после ее окончания. Затем его отец получил удар танто в живот и покончил с собой. Какаши вырвался из воспоминаний, которые привели его туда, и принялся обезвреживать различные ловушки и печати, которые он расставил вокруг этого места. Он попытался погрузиться в более радостные воспоминания о том, как большую часть своего детства тренировался на заднем дворе и как проводил выходные за уборкой, совершенствуя свои любимые блюда по кулинарным книгам, которые покупал в книжном магазине, учился рыбачить, охотиться и вообще заботиться о себе. Он зашел внутрь и попытался вспомнить, зачем он вообще здесь оказался. Чувствуя себя особенно грустным и пьяным, Какаши одним глотком осушил половину бутылки, прежде чем глубоко вздохнул и посмотрел на комнату, ради которой пришел. Кабинет своего отца. Место, где он нашел его в луже собственной крови. Какаши бывал там примерно четыре раза после того, как его отец покончил с собой, и никогда в одиночку. В первый раз он вернулся сразу после похорон, потому что все еще был в шоке, и его юный разум не мог смириться с тем фактом, что его отец всегда любил чистоту в доме, а эта комната была грязной, и ему нужно было отскрести пол от отцовской крови. Минато нашел его стоящим на четвереньках, скребущим пол, а по его лицу текли слезы. Его сэнсэй остался с ним и помогал ему убирать в каждом уголке дома, пока он не стал чище, чем когда-либо прежде. Затем Минато вытер его рвоту, когда Какаши стало тошнить и он потерял сознание. Он закрыл комнату на замок и даже не взглянул на дверь, когда проходил мимо. В следующий раз, когда он зашел внутрь, чтобы взять отцовскую саблю, когда он стал чунином, сэнсэй был рядом с ним, как он всегда старался в те времена. Он снова запечатал комнату и вернулся спустя годы, на этот раз уже в составе 7-й команды. Он помнил, что тот день был одним из самых любимых из его детских фарсов. Рин и Обито последовали за ним, потому что он никогда раньше не рассказывал, где живет, и это случилось в один из его выходных, когда он убирал, готовил и ухаживал за садом. Кое-что из этого пришло в негодность во время отсутствия его отца, потому что у него не было времени заниматься всем этим самому, но ему удавалось поддерживать огород в основном живым. Рин была первой, кто спросил, почему он не прибрался в комнате, а Обито - первым, кто схватил его за руку и потащил оттуда, когда он рассказал историю наполовину законченными предложениями. Они вместе убрали комнату и весь дом, а потом Какаши приготовил им их любимые блюда. В следующий раз он зашел в комнату, чтобы вернуть саблю на место. У него не было глаза, и он нес подарок от своего лучшего друга, который казался слишком тяжелым, чтобы держать его в руках. Целых две минуты он обдумывал это. Он держал в руках саблю и стоял на коленях там, где раньше стоял на коленях его отец, и очень, очень хотел покончить с собой, как это сделал его отец. Затем Рин ворвалась в комнату со слезами на щеках и бранью на губах, и она держала его, а он дрожал в ее объятиях, плакал и причитал о том, как все это несправедливо. Она поддерживала его на протяжении всего этого и успокоила его нервный срыв одним-единственным поцелуем в губы. Это стало началом одной из худших ошибок в его жизни. Он пытался любить ее так же, как Обито, пытался исполнить свою последнюю волю и сделать ее счастливой, но у него просто не получилось. В конце концов, Рин заслуживала такого чистого и светлого человека, как Обито, и Какаши был таким…  Какаши. Он не смог полюбить ее так, как полюбил бы Обито, и в конечном итоге оттолкнул ее перед тем роковым днем с ниндзя Кири. С тех пор комната была опечатана. Он переехал из дома вскоре после нападения Кьюби, и нежные руки Усуи легли ему и Генме на плечи, когда он указал им обоим на покупку растений для нового жилого комплекса. Какаши вошел в комнату, на этот раз один, и подождал, пока начнется паника. Как ни странно, этого не произошло. Конечно, его слегка подташнивало от запаха в комнате — в тысячу раз хуже, чем пахло в его квартире и даже во всем доме, — и он вспотел от напряжения, но ему казалось, что с этим он сможет справиться. Тем не менее, его глаза демонстративно смотрели куда угодно, только не на то место, где он нашел своего отца. Он неуклюже двигался, пока не оказался за столом и не опустился на колени на пол, отгоняя все образы, которые всплывали в его голове. Его глаза уловили белую вспышку. Это была фотография его отца и матери, на которой сам Какаши, которому едва исполнился год, был у нее на руках. На ее лице сияла улыбка, а Сакумо обнимал ее сзади, уткнувшись носом в кожу под ее подбородком. Он знал, что его отец чувствует ее запах, запоминает его, отмечает в своей голове как свой собственный.  Он задавался вопросом, помнил ли его отец ее запах даже после ее смерти. Какаши хотел бы, чтобы он мог вспомнить ее запах, то, как она смеялась, пела ли она ему когда-нибудь колыбельные. Хатаке Мидори умерла через несколько месяцев после того, как эта фотография была сделана во время миссии. Она была чунином, хорошим и результативным в своей работе, но у нее не было достаточных связей, чтобы стать джоунином, и Какаши появился раньше, чем она смогла попасть в Токубецу. Какаши не помнил ее, но в детстве она была его героиней. Он рос под присмотром отца, который рассказывал ему истории о ней, о том, как она была выдающимся шиноби, которая была чрезвычайно умна и серьезно относилась к правилам. Настолько серьезно, что во время миссий она даже надевала маску. Какаши надел маску еще до поступления в Академию и отказывался ее снимать. Сначала это было из—за его матери, потом из—за того, что он просто никогда не снимал форму, даже в Конохе - это было одной из рекомендаций во время войны, и многие шиноби его времени не могли полностью избавиться от этой привычки, - а потом из-за того, что просто было странно выходить на улицу из дома без неё. Это также было полезно в те первые годы без отца, когда, куда бы он ни пошел, кто-нибудь, казалось, узнавал в нем сына Белого Клыка. Еще одной вещью, которую он забрал у своей матери, был ее свиток призыва. Хотя она и не происходила из известного клана, она была в легком родстве с ветвью Инузука и безумно нравилась всем окружающим. Этот дальний родственник дал ей способность призывать стаю собак, и Какаши овладел ею, как только у него появилось достаточно чакры для этого. Он только что стал чунином, и его далеко не развитых запасов чакры хватило лишь на то, чтобы призвать маленького мопса и быстро отключиться. На следующее утро он проснулся, ожидая, что будет один, но увидел, что крошечная собачка поглощает ужин, который он оставил на столе. В тот первый день мопс только и делал, что скулил и ел, так что у Какаши не возникло никаких проблем с тем, чтобы назвать его Паккун. Какаши вздохнул, кашлянул от нафталина, который при этом попал на его маску, и поставил бутылку саке рядом с фотографией. Ему нужно было убираться оттуда. Быстрыми движениями пальцев он активировал печать на одном из татами, стоявших за столом. Татами засветилось голубым, затем издало слабое шипение и открылось посередине. Внутри был сундук и причина, по которой он туда пришел. Какаши поднял его, не потрудившись достать то, что ему было нужно. Он снова закрыл потайное отделение и встал, уперев сундук в бедро. Он покачнулся на месте. Возможно, он был пьянее, чем ему казалось. Дрожащей рукой он потянулся за бутылкой, но в последнюю секунду остановился. Вместо этого его пальцы сомкнулись на рамке портрета. Какаши быстро закрыл комнату и вышел из дома. Прохладный весенний вечерний воздух принес ему облегчение, и он поднял руку с портретом, чтобы опустить маску на подбородок. Внезапно стало слишком трудно дышать. Какаши хватило времени только на то, чтобы положить вещи на землю рядом с собой, прежде чем он перегнулся через крыльцо, и его вырвало через перила. От автора: Не говорите, что я никогда не делал для вас приятных вещей, ребята! Надеюсь, вам понравилась глава о Какаши и мои личные рекомендации, хехе, мне нужно сделать всего несколько замечаний по этой главе. Во-первых, моей проверке правописания очень не понравилось, что у Какаши был только один глаз, и она страстно захотела изменить это на "закатил глаза". Кроме того, ее особенно обидело, что я имел в виду колени Генмы, а не бабушки. Я основывал чувства Какаши на том, какой должна быть смерть шиноби, исходя из представления бусидо о том, что во времена войны и сражений для самурая было лучше отдать свою жизнь в бою, чем лишить себя жизни мечом, если он хотел восстановить свою честь. Кроме того, мне нравится, как Какаши заставляет людей краснеть. Я думаю, это неофициально, но пакупаку (ぱくぱく) - звукоподражание, используемое для обозначения быстрого приема пищи, поэтому я решил, что именно поэтому Какаши так назвал Паккуна. Мне нравится эта идея и то, что другие имена, которые он выбрал для своего нинкена, не менее симпатичны. Если вы, ребята, следили за мной на tumblr, то знаете, что последние несколько недель я чувствовал себя не очень хорошо, поэтому я просто хотел найти время, чтобы поблагодарить вас за все замечательные отзывы, которые вы мне оставили. Пишу это и вижу, что тебе это нравится так же сильно, как и мне, и это действительно делает меня счастливым <3 На этой ноте! Замечательные Уэйту и Каллиартс нарисовали несколько фанартов для этого фика!!!! Я не могу выразить, в какой гребаный восторг это меня привело xD Я приведу ссылки на них ниже, и для меня было бы очень важно, если бы вы, ребята, могли пойти посмотреть на это и подарить им немного любви. Фотография Сакуры Каллиартс - это своего рода спойлер к следующей главе ;) На будущее, я высоко ценю любые работы, на которые вас вдохновит эта история. Будь то рисунок, драббл, фик или даже подробный обзор. Мне нравится идея, что мои работы вдохновляют других работать над их творчеством. Дай мне знать, что ты думаешь, Джей. https://waytoo.tumblr.com/post/619005567197986816/im-obsessed-with-this-fanfic-like https://calliartss.tumblr.com/post/619394688711016448/jounin-sakura-for-juliette-deschemps-fic