Собственническая природа дракона

Потолки гостевых комнат в Банке северного королевства были такими же роскошными, как и в главном зале: золотые и красные цвета свидетельствовали, каким богатством обладали основатели. Оно позволяло им в свое время отгонять конкурентов вниз по горе Тигра. Где-то громко тикали часы, и для только что проснувшихся ушей этот звук напоминал глухие щелчки. Хорошо аккомпанировал его тяжёлому дыханию. Он прикусил язык, давя стон. Во фразе, что если долго всматриваться в бездну, то бездна посмотрит в тебя, есть нечто верное. Если бы кто-то слишком внимательно стал присматриваться к лицу Чайльда, он мог бы увидеть, как мешки под его глазами стали темнее, а свет в его глазах заметно потух. Чайльд почти не видел снов до приезда в Ли Юэ, а если они и были, то скорее походили на воспоминания о пролитой крови, а не фантазии. Но потом появился Гео Архонт. Архонт войны. Чайльд слышал истории от гордых сказителей об их Боге, Властелине Камня, читал длинные романы и видел земли, которые рассказывали свои собственные истории о Лорде Гео. И Чайльд не мог не улыбаться рассказам о каменных копьях, пронзающих землю и море. Почти семитысячелетний воин, переживший эпоху, полную одних только битв, и победивший. Сказать, что Чайльд стремился сразиться с архаичным Богом — значит сделать самое великое преуменьшение за всю историю Тейвата. Именно тогда он начал видеть сны о сражении с Властелином Камня. Во-первых, Бог был драконом, огромным и чрезмерно сильным, владеющим настоящими метеоритами. Чайльду снилось, как его хоронят под обломками скал и копьями, как он сражается с существом, повелевающим рудой и камнями так же легко, как своим дыханием. А затем произошла Церемония Вознесения. Бога Войны убили. Чайльд вернулся к тёмным ночам без сновидений, его сны о драке с непревзойдённой силой внезапно исчезли. Но эти ночи были легче из-за вечерних встреч с одним консультантом похоронного бюро. Он оказал ему самый тёплый приём во всём Ли Юэ, легко предложил дружбу, несмотря на статус Чайльда и легенды о его жестокости. Этот человек был слишком хорош для того, кто имеет дело исключительно с мёртвыми. Казалось, что он легко мог бы называть их друзьями. Консультант вызвал у Чайльда достаточно любопытства, чтобы тот приходил на их встречи, пока те не стали привычным делом. Чайльду действительно начал импонировать этот мужчина. Они вместе ходили в оперу, в разные рестораны в стилях Юэ и Ли и даже просто спокойно гуляли по городским улицам. Это успокаивало Чайльда, и, прежде чем тот понял, он уже завёл себе настоящего друга вдали от Снежной. Жаль, что у него был долг перед Царицей. Он хотел бы остаться рядом с Чжун Ли, но отчаяние привело к тому, что почти вся Гавань была разрушена. Чайльд чувствовал себя странно виноватым из-за этого поражения. Вернее, не из-за самого поражения, а из-за того, что он ни разу не задумался о Чжун Ли, пока сражался с путешественником и желал вызвать гнев Гео Архонта. И всё же жажда сражения вернулась, когда он обнаружил, что Сердце Бога пропало. Это был его второй шанс исполнить желание — сразиться с древним могущественным существом, с богом. Чжун Ли бы понял. Чайльд был уверен, что Чжун Ли знал его достаточно хорошо, чтобы понять. Затем — предательство, а ещё внезапное странное облегчение, когда он узнал, что Чжун Ли и Властелин Камня на самом деле были одним и тем же существом. Это задело, но в каком-то смысле Чайльд чувствовал, что отрабатывает кармический должок за свою собственную ложь и бездействие. Бездействие, которое можно было бы оправдать, но Чайльд не мог простить себе то, что началось после этого. К нему вернулись сны, и теперь Властелин Камня принял новую форму — Чжун Ли. Грубые руки на коже, со следами боёв, обычно спрятанными в перчатках, которые тот не снимал при Чайльде. Но во снах эти руки гладили каждый дюйм его обнажённого тела, как будто Чжун Ли уже заявил на него права, и синяки расцветали глубокими красными пятнами под жёсткой хваткой. Чжун Ли уже подчинил Чайльда, слишком проворный, слишком опытный, чтобы юный Предвестник хоть раз мог получить преимущество. Чайльд отказывался принимать простое поражение, поэтому часто видел во сне, как пытался обмануть мужчину. Водяное лезвие в спину, когда его рот предательски уступал противнику, и рука хваталась за руку, протянутую, чтобы помочь подняться. Попытка обезоружить. Попытка прижать другого в момент передышки во время боя. Но всё заканчивалось одинаково. Рука ломалась под сокрушительной хваткой. Его горло сдавливали аккуратными пальцами. Лезвие копья вонзалось ему в грудь. Земля поднималась навстречу, когда Чжун Ли ставил его на место. В конце концов, кем был сумасшедший для Бога? Вода лизнула бледную шею на абсолютно белоснежной пуховой подушке. Жидкость приняла форму лезвия, легко надавливающего на пульсирующие вены и покачивающуюся трахею. Чайльд приставил лезвие к собственной шее, вычерчивая тонкую красную полоску, стиснув зубы, чтобы удержать стон. У Фатуи повсюду были уши, и он не позволил бы кому-то себя услышать. Другой рукой он гладил свою явную эрекцию. Хотелось быстрой разрядки, очевидно, только чтобы очистить разум, а не получить удовольствие. Клинок и близко не был к тому положению, которого он хотел бы, которое видел во сне, но большее количество крови или травм встревожило бы Фатуи, если бы они заметили это утром. Прошло две недели с того момента, как Чайльд узнал, что Чжун Ли — Властелин Камня, и как один и тот же сон начал сниться Чайльду каждую ночь. Янтарные глаза и пролитая кровь. Гео щиты и острые осколки воды. Бог против Предвестника. Он перестал высыпаться, слишком захваченный наблюдением за Чжун Ли, который сражался рядом с Путешественником. За плавными и ловкими движениями, натренированными на протяжении шести тысяч лет в тысячах сосудов, за мастером формы и камня. И Чжун Ли был прекрасен. Захватывающе прекрасен. Не только с виду, хотя Чайльд убедился, что статуи ничего не приукрашивали, когда Чжун Ли пригласил его как-то вечером в баню, вдохновлённую Инадзумой. У Чжун Ли не было никаких шрамов, кроме печали, затуманивающей эти сверкающие, как янтарь, глаза, когда его бдительность ослабевала. Чайльд чувствовал, словно со шрамами он смог бы помочь лучше, чем с печалью. Но может быть, попытка помочь отвлечёт его. Однако для Чайльда Чжун Ли был не просто самым красивеньким личиком в Ли Юэ. Он был Богом многих вещей и любил делиться своим опытом. Архонт назвал себя несведущим, но Чайльд быстро понял, почему, после того, как вскрылась личность Чжун Ли: он просто пережил большую часть вещей, о которых говорил, а не изучал их. Итак, некоторые драконы говорили загадками. Чайльд убивал до этого только животных. Но Чжун Ли был хитрым и точно знал, как лучше заставить его отмахнуться от этого факта и сосредоточиться на более серьезной добыче. Неудивительно, что его сны о сражении увильнули в новую сторону. Теперь в них Чжун Ли зажимал его. Лезвие копья пронзало форму Фатуи, вонзалось в кости, плоть и лёгкое. И Чжун Ли был рядом, раздевая его и вместо прелюдий сразу начиная отсасывать. Чжун Ли обладал тысячелетним опытом в таких вещах. Горячий рот работал с его членом, пока тот не истекал кровью, одновременно кончив. Пальцы разрывали его рану, копошились в нём и исцеляли его душу, пока Чжун Ли сдирал шкуру его разума, обнажая то, насколько сильно Чайльд жаждал этого жуткого зрелища. Янтарные концы каштановых волос щекотали бедро, пока чужие губы и язык заставляли выть Чайльда, прижатого к земле. Он отчаянно желал вонзиться в этот горячий рот, но каждое движение было мучительным от чувства перемещения холодного, жалящего лезвия вокруг органов. И все же он продолжал толкаться, отчаянно нуждаясь в карающем прикосновении и готовый умереть за это удовольствие. В первый раз это просто был стресс от переутомления. Чайльд обещал Царице принести Семёрку Цисин к её ногам, и для этого потребовалось много работы и подготовки. Потому это происходило медленно. Чайльду в некоторой степени не хватало духу завершить это задание после того, как Фатуи использовали его вместе с Чжун Ли. Но обещание есть обещание, так что он всё равно продолжил. В следующие семь дней у него могли быть проблемы. Особенно душевное состояние Чайльда усугубилось из-за Чжун Ли, трахающего его во сне после абсолютной победы в бою. Чжун Ли был сильным и жестоким, боль и удовольствие сводили Чайльда с ума, порождая смесь жажды битвы и сексуального удовлетворения. Чайльд не избежал катания в снегу на тренировках с несколькими достаточно смелыми Фатуи, но он не мог не уступить перед Чжун Ли, использующим свой шеститысячелетний опыт, чтобы так восхитительно затрахать его до смерти. Чайльд надеялся, что Властелин Камня был не из тех Богов, что прислушивались к молитвам с его именем, потому что Чайльд кончал, давясь им, с водным клинком у горла. У него определённо были проблемы. Он вздохнул, когда почувствовал, что медленно опускается с пика своего наслаждения, позволяя водному клинку плескаться у нежной кожи и смешиваться с маленькой струйкой крови. Имя Чжун Ли всё ещё не сорвалось с его хватающих воздух губ, спасая его от возможности соприкоснуться с острым лезвием, а не нежной жидкостью. Царица оторвёт ему голову за предательство. Всё, что будет сказано в этих комнатах, дойдёт до её ушей уже к утру. Это было очень похоже на клетку, из которой Чайльд хотел вырваться. Имя Чжун Ли было единственным, которое он хотел бы выдыхать, но утешался сильным ощущением удовольствия во снах вместо того, чтобы сделать что-то настолько глупое, как предательство Царицы или Фатуи. Если бы он всё же проговорился, то позаботился бы и о побеге, и об измене, но нависшая угроза достаточно хорошо удерживала его от подобного. Многое определённо прояснилось при слиянии Чжун Ли с Властелином Камня в понимании Чайльда. С одной стороны, Чжун Ли был самым добрым человеком, которого он встретил за время всего пребывания в Ли Юэ. Длинные волосы с янтарным оттенком и янтарные глаза, в которых отражались возраст и знания, намного превосходящие внешнюю молодость. Когда они впервые встретились, Чайльд решил, что у того просто душа старика; но это была просто поговорка, другое дело — узнать тот факт, что консультанту действительно было почти семь тысяч лет. Такой великолепный мужчина был вдобавок ходячей энциклопедией по истории, никогда не стыдился доминировать в разговоре и увлечься незначительными фактами и историями из жизни. Он следил за манерами, чтобы привлечь и удерживать на себе внимание. Чайльд задумывался, будет ли слишком легко, или, наоборот, слишком сложно расколоть Чжун Ли во время допроса. В любом случае, Чайльд многому у него научился. Однако всё привлекательное в консультанте похоронного бюро было отодвинуто ради плана и приказов Царицы. Но Фатуи никогда не были откровенны с другими людьми, а Чжун Ли, по-видимому, не всегда был благородным. Чайльд чувствовал, что он, по крайней мере, не врал, что не такой уж хороший парень. А оказалось, что Властелин Камня, Воинственный Бог, тот самый Архонт, с которым самой Царице пришлось заключать сделку из-за страха перед его силой, был очень даже жив. И он был, возможно, тем самым смертным, из-за которого Чайльд так сильно боролся в попытках подавить чувство, похожее на измену. Чайльд был обречён. Когда Чжун Ли и Властелин Камня были отдельными личностями, он еще мог собой управлять, но теперь его чувства к легенде и этому мужчине переплелись. Невыносимо. Чайльд не мог дышать, воздух вырывался из его лёгких, в его груди было слишком мало места, чтобы там могло поместиться всё, что он чувствовал. Чжун Ли предложил ему сразиться после того, как всё уладится. Бывший Архонт, потерявший своё Сердце Бога, почему-то больше беспокоился не о себе, а о тёмных кругах под его глазами. Впрочем, Чайльд не мог его винить, постоянные насильственные влажные сны мешали достаточно ослабить бдительность, чтоб глубоко заснуть. Было понятно, что Чжун Ли думал, что ему плохо из-за предательства, так что Чайльд просто отмахнулся от предложения. В любое другое время Чайльд бы согласился. Сражение с Гео Архонтом было его целью слишком уж долго. Но он отказался, страшно боясь, что в пылу битвы выскользнет что-нибудь ещё. Чайльда устраивало поражение, даже смерть, но он не стал бы злить Царицу. Не стал бы ради своей семьи. В конце концов, что он ещё мог сделать? Чайльд прибыл в Ли Юэ, чтобы украсть Сердце Бога у их Архонта и положить Семёрку Цисин к ногам её величества Царицы. Вместо этого он привязался к доверенному лицу, провалил первую часть миссии, был предан и теперь яростно мастурбировал от безумных снов, где Чжун Ли убивает его, трахая до состояния трупа. Предложение подняться на Драконий Хребет с Путешественником в тот момент прозвучало почти как отпуск. Может быть, холод помешает ему проснуться с «палаткой» в штанах, а новые враги помогут удовлетворить его потребность в кровопролитии. Чайльда мучила достаточно сильная жажда крови — собственной и крови Чжун Ли — и он хотел бы удовлетворить её так хорошо, как мог. Чайльд подумывал сходить в аптеку, чтобы увидеться с Бай Джу хотя бы раз, но отказался от этой идеи, поняв, что нельзя уединиться, пока за тобой следят Фатуи. В Ли Юэ не существовало места, в котором он мог бы спокойно говорить правду. И он будет звучать, как помешавшийся на Властелине Камня фанатик, если уж на то пошло. Он принял предложение от Чжун Ли продолжать составлять ему приятную компанию, как негласную взятку. Взамен которой следовало молчать о новом статусе консультанта, поэтому Чайльд не собирался так свободно ни о чем распространяться. И, как Адепт, Бай Джу, вероятно, всё равно обиделся бы. Чайльд был, как говорится, в глубокой жопе. Чайльд тяжело дышал, «приклеенный» к кровати собственным липким потом, с доказательствами разврата на вздымающемся прессе. Он ограничился простой дрочкой, надеясь, что путаница в голове пропадёт после оргазма. Но Чайльд все продолжал думать о том, как засмеялся, когда Путешественник предлагал ему сражаться бок о бок с консультантом похоронного бюро раз за разом, пока тот был в Ли Юэ, и таким образом обрёк себя на согласие. Наблюдение за легендарным бойцом воочию разрушало оставшееся самообладание, когда Чайльд оставался один. Оно только добавило новые чёткие детали в его сны. Ванная. Чайльд только что кончил на себя, но в его апартаментах была небольшая доступная ванна. Её наполнение займёт некоторое время, но это не вызовет подозрений. Не было ничего необычного в том, что ему захотелось искупаться после плохого сна, холодный пот ведь не исчезает, стоит только перевернуться на другой бок. Вот только причина для принятия ванны была другой. Изящно изукрашенный кран повернулся без особых усилий, выпустив рёв воды. Ее поток отскакивал от витиеватого рисунка кафельной плитки на стенах. Чайльд сел на край, влажной рукой провёл по рыжим волосам и мрачно улыбнулся сам себе. Он плеснул на лицо водой, когда ванна наполнилась, стараясь, чтобы ни капля спермы не стекла с него на пол и не оставила следов. Ему нужно было поручение, с которым он мог бы уйти. Что-то, с чем он может справиться в одиночку. Что-нибудь очень-очень далеко. О, но тогда Чайльд был уверен, что Чжун Ли примет сторону Путешественника и наткнётся на него. Это случалось раньше. Чжун Ли так тепло улыбался ему каждый раз, когда они встречались, будь это на прошлой неделе или час назад. Вода была тёплой, когда он, наконец, забрался в ещё не наполнившуюся ванну, но Чайльд хотел вымыть грудь. Туда пока вода не доставала. Сперма на животе быстро смешалась с массой воды, но его неудовлетворённость собственными прикосновениями так легко не уходила. Пот смылся, стоило провести мокрыми пальцами по волосам. Чайльд зачёсывал их назад руками, покрытыми шрамами, и дышал так, словно ещё переводил дыхание. Чжун Ли оказался глубоко в его мыслях. Это сводило с ума. Ещё больше, чем раньше. Если он когда-нибудь ускользнёт от любопытных глаз, то снова вернёт себе ёбаное здравомыслие. Сейчас ему просто нужно было привести в порядок голову и вернуться в постель, молясь своему подсознанию, чтобы оно оставило Властелина Камня в покое до конца ночи. Его присутствие действительно мучило Чайльда, но были вещи, которые даже он, будучи Предвестником, не мог сделать, и сражение, а затем секс с Гео Архонтом до смерти, его воспаленный разум ставил на первое место в списке приоритетов. Он вытащил пробку из слива, как только белая жидкость исчезла с его кожи. Чайльд уничтожил доказательства того, что его разбудило что-то, кроме ночных кошмаров. Осталась только надежда, что он сможет как-нибудь по-настоящему отдохнуть этим вечером. —— Чжун Ли копил людей, как дракон. Ему это сказала одна очень прямолинейная женщина по имени Алиса, когда он некоторое время путешествовал с ней по Ли Юэ, помогая написать книгу, которая потом станет Путеводителем по Тейвату. Он рассмеялся над тем, как быстро она ухватывала суть. Она всегда казалась ошарашенной, если Чжун Ли смеялся, из-за чего ему всё с большим усилием приходилось подавлять новые смешки. Чжун Ли не был глупым человеком или Адептом, и, тем более, он не был глупым Богом. Однако его сбило с толку, когда объект его наибольшего интереса резко утратил желание сразиться с ним. Чайльд отдалился от него за те несколько недель после инцидента в Гавани Ли Юэ. Решив, что так Чайльд сдерживает агрессию из-за Фатуи и его самого, Чжун Ли предложил провести бой, как только его сила успокоилась после потери Сердца Бога. Отказ был настоящим сюрпризом. А затем Чайльд начал меньше есть, мешки под его глазами становились всё больше с каждым днём. Он выглядел практически больным. Чжун Ли вежливо указал на это, но юноша отмахнулся словами о переутомлении. Но ему становилось хуже. В то утро они вдвоём встретились у ворот на выезде из Ли Юэ, Путешественник попросил их помочь с очисткой лагерей хиличурлов. Обычно это взволновало бы Чайльда, его глаза горели бы жаждой убийства, вызывая у Чжун Ли привычные воспоминания, большую часть которых возраст уже поглотил. Это заставляло Чжун Ли улыбаться и, в каком-то смысле, поностальгировать. Сегодня такого не было. Глаза Чайльда были мрачными, мешки под глазами казались бескрайними. Его светлая кожа была бледнее обычного, а сам он, казалось, постоянно отвлекался на свои мысли, пока они шли. Это было опасно, и Чжун Ли поймал себя на чувстве вины, слушая, как юноша переключил тему, когда Паймон и Путешественник заметили его состояние. Чжун Ли не ожидал и того, что у Чайльда возникнут проблемы с митачурлом, пока пылающий топор не вонзился в грудь и не отшвырнул молодого Фатуи к ближайшей скале. Барьер из камней и Гео энергии возник вокруг Предвестника за пару секунд, блокируя ещё один удар, пока Чжун Ли вытаскивал своё копьё из кровоточащей шеи ближайшего хиличурла. Во вспышке золотых копий Чжун Ли пересёк расстояние и быстро вонзил лезвие в плоть митачурла. Крутящий удар, благодаря инерции, вогнал его глубоко в грудь зверя, заставив пошатнуться, прежде чем тот рухнул на землю. Чайльд с трудом поднялся на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть, как Чжун Ли элегантно разрезает митачурла, набросившегося на него. Из него вышибли весь воздух, но он всё ещё мог стоять. Рука в перчатке прижалась к груди, куда прилетел топор, и отстранилась, окрасившись в красный. Рубашка спереди была разрезана, куски свободно свисали из-под алой накидки, которую он носил. Под остатками одежды виднелся длинный порез, к счастью, не смертельный, но всё ещё сильно кровоточащий. Чайльд сглотнул от жгучей боли, стараясь изо всей сил не потерять боевой настрой и не обращать внимания на свою же кровь, когда Чжун Ли подошёл осмотреть его. Чужая рука в перчатке отодвинула его в сторонку прежде, чем Чайльд это смог уловить, раздвигая изодранную одежду и осматривая глубину пореза. Громкий вздох вырвался у Чайльда, когда он осознал, что именно Чжун Ли проверял его рану, пока Путешественник отбивался от оставшихся хиличурлов. Он почувствовал, как начал дрожать, когда эти заботливые пальцы оказались слишком близко и причинили достаточную боль, чтобы Чайльду пришлось подавить стон. Чжун Ли принял это за реакцию на боль, отстранился и обнял Чайльда за плечи. Ноги всё ещё шатались от удара, но Чжун Ли, его тепло рядом, крепко удерживали от падения. Чайльд делал всё, что мог в такой непосредственной близости от предмета своего вожделения, молясь, чтобы его сутулость помогла спрятать под одеждой шевеление в паху из-за острой боли от хватки Чжун Ли. Чжун Ли, однако, слишком отвлёкся на окрики Путешественника и предупредил, что он отведёт Чайльда обратно в Ли Юэ. Его голос был сердитым, и юноша улыбнулся, с грустью понимая, что это было вовсе не из-за простого митачурла. Чайльд редко пропускал удары, но недосып и ухудшение психического состояния не играли ему на руку. Он наблюдал, как сражается Чжун Ли, когда на него набросился митачурл. Он был уверен, что консультант похоронного бюро поймал его взгляд за секунду до того, как Чайльд начал хватать воздух ртом на земле, а топор был готов разорвать его, словно влажную бумагу. — Вероятно, ты позволишь мне узнать, чем таким ты занят, что даже сражения не вызывают интереса. — Чжун Ли двинулся по грунтовой дороге обратно в город. Чайльд прихрамывал, но уже через несколько шагов был способен идти сам. Чжун Ли настоял, чтобы он опёрся на него, хотя, возможно, так он хотел помешать Чайльду сбежать от вопроса физически, а не помочь справиться с травмой. — Это на тебя не похоже. — Пере… — «Переутомление» становится утомительным оправданием, — оборвал его Чжун Ли. Чайльду слишком нравился властный гнев в его голосе. — Уверен, что у тебя есть причины скрывать правду, но я не потерплю, чтобы ты подвергал себя опасности. Когда ты в последний раз нормально спал? — Мне просто снятся кошмары. — Чайльд почувствовал, как полуправда сорвалась с языка, прежде чем он успел придумать ложь получше. — Но ты не захочешь об этом слушать, господин Чжун Ли! Я приму твою заботу близко к сердцу и отдохну остаток сегодняшнего дня, если ты так обо мне беспокоишься. Ворота, ведущие в Ли Юэ, возникли перед ними, даря удачный момент, чтобы замедлить шаг. Чжун Ли заколебался, но отпустил Чайльда, почувствовав настойчивую попытку освободить руку из его хватки. Прогулка дала им время достаточно успокоиться, и сейчас Чайльду нужно было перестать стоять так близко, что он чувствовал зрелый аромат шёлковых цветов от Чжун Ли. Это была ещё одна деталь для его снов, которой он сможет давиться позже. — Передай Путешественнику, чтобы он не беспокоился, я отдохну, обещаю. Чжун Ли наблюдал, как Чайльд отстранился, всё оправдываясь и вяло жестикулируя из-за недосыпа рукой. Молодой Фатуи хотел, чтобы он оставил эту тему, это было понятно по его уходу, но Чжун Ли не хотел просто ждать, когда Чайльд разорвёт себя на части. Во всей его лжи была единственная крупица правды: Чайльд не спал. Чжун Ли мог что-нибудь с этим сделать. Он овладел способностью ходить по снам более века назад. В основном он использовал это, чтобы косвенно навести порядок среди живущих в его владениях, а нынешняя ситуация почти подходила под это определение. В разуме Чайльда было неспокойно, его что-то мучило. Чжун Ли решил, что поступит, как ему хочется. Он посмотрит, спит ли Чайльд вообще, и если да, то Чжун Ли найдёт причину, из-за которой ухудшилось здоровье молодого Фатуи, и посмотрит, что можно с ней сделать. В конце концов, Алиса была права. Чжун Ли инстинктивно копил людей, как дракон. Он был драконом-Адептом. Потребовалось много усилий, чтобы приспособиться к смертной концепции «не нужно владеть всем, чего пожелаешь, на протяжении тысячелетий», но он смог понять её. Это касалось всего и всех, кроме Чайльда. Аякс, Чайльд, Тарталья, молодой «герой» с именами, которые могли бы посоперничать с его собственными. Человек, которого коснулась Бездна, владеющий Глазом Порчи и поднявшийся по карьерной лестнице Фатуи достаточно высоко, чтобы присоединиться к Предвестникам. Он был интересным. Так что Чжун Ли пожелал остаться рядом с ним и узнать больше за время, что он решил провести «на пенсии». Вот и всё. Должна ли быть у него ещё какая-то другая причина? Но он не сможет следовать за человеком до самого конца его интересной истории, если тот умрёт. А у Чжун Ли не было никакого контракта, мешающего делать, что нравится, несмотря на отсутствие Сердца Бога. Он не хотел, чтобы его слова звучали холодно; он вспомнил, как Паймон ругала его за подобную формулировку вопроса о молодом Фатуи. Ему нравился огненный дух Чайльда, фамильярность с неким молодым офицером, скучающим по родине. Чайлд напоминал ему о многих хороших воспоминаниях и не избегал новых вызовов. Он нравился Чжун Ли, и тот хотел оставить его у себя, но не делал более значимого, чем приглашение Предвестника на вечерние развлечения или ради помощи Путешественнику. Он не хотел обрушить гнев Крио богини на Чайльда или его семью, которая была вне его досягаемости. У Чайльда, как Предвестника, был контракт, в который Чжун Ли не мог вмешаться. Но соблазн, к сожалению, был. Чжун Ли хотел снова увидеть, как этот негодяй из Снежной с улыбкой убивает хиличурлов. Поэтому он решил, что будет делать то, что ему нравится, и не нарушит контракт Чайльда. Когда они разошлись, Чжун Ли направился в свою жилую комнату в похоронном бюро Ваншэн, размышляя, сдержит ли Чайльд своё слово и действительно ли отдохнёт. —— Он довольно скоро оказался в подсознании Чайльда. Юный Фатуи устал, но Чжун Ли надеялся, что тот сначала обработал рану. Он сделал мысленную заметку проверить его физически до наступления ночи. Во снах Чайльда звёзды были такими же яркими, как и на настоящем небе. Атмосфера, царившая вокруг, напоминала легендарную битву: склон Зимородка, освещённый лунным и звёздным светом, повсюду разносился гул гео стрел. Трупы хиличурлов усеивали границы импровизированного кольца, где он чувствовал присутствие подсознания Чайльда. Чжун Ли предпочёл пока остаться вне поля его зрения, больше заинтересованный выяснить, почему тот выбрал подобные декорации. Предвестник расхаживал рядом с маской Фатуи на лице, пока знакомый стук ботинка по камню не разрушил тишину ночи. Настоящий Чжун Ли приподнял бровь при появлении самого себя. Он был таким же, как и настоящий Чжун Ли: такие же янтарные глаза и такой же сосуд, который он выбрал для выхода на пенсию. Разница заключалась в колебании уровня энергии Архонта, сгущающей воздух и придающей ему вкус петрикора. Чайльд, похоже, кое-что читал о Мораксе в расцвете сил. Как интересно. — Я планирую отдать столько же, сколько получу, Моракс. Давай же! — Чайльд даже использовал здесь это имя. Очаровательно. Чжун Ли подавил внутри себя веселье из-за такого поворота событий. Если был один из тех кошмаров, о которых говорил Предвестник, то зачем было отвергать предложения сразиться? Чайльд нетерпеливо ухмылялся под маской Фатуи, Глаз Порчи потрескивало живыми фиолетовыми молниями, пока двойник Чжун Ли обращался со своим копьём с завораживающей точностью. Итак, Чайльд наблюдал за ним жадными глазами, пока они вместе сражались; это было не просто его воображение. Чайльд бросился на двойника Чжун Ли, не дожидаясь полной трансформации своего Мерзкого наследия, и начал яростно атаковать электричеством и водой. Это заставило Чжун Ли немного усмехнуться — как хорошо Чайльд знал его стиль боя и в то же время он явно знал, что Гео Архонт может легко одолеть его. Что действительно поразило Архонта в отставке, так это то, насколько жестокими Чайльд представлял себе его контратаки. Одна маленькая царапина на лице Чжун Ли была встречена лезвием копья, пронзившим голень, и плоть каменела под металлом. Ноге пришёл бы конец, если бы Чжун Ли не окаменил её лично. Консультанту похоронного бюро нравился Предвестник, и он не стал бы прибегать к такой агрессии, когда дело не касалось Войны Архонтов. Чайльд оказался обездвижен, и Чжун Ли поймал себя на том, что делает шаг вперёд, чтобы вмешаться в сон. Вот только Чайльд засмеялся. Океанически-голубые глаза распахнулись от волнения, когда молодой Фатуи ударил вымышленного Гео Архонта в шею только что потерявшей функциональность конечностью. За почти мягкосердечным уворотом последовала жёсткая хватка на запястьях, и звук, который издал Чайльд, подсказал Чжун Ли, что они сломаны, до того, как вода упала из хватки Предвестника. Ухмылка Чайльда скривилась лишь на мгновение, когда двойник Чжун Ли дёрнул его вниз и упёрся твёрдым коленом в чужой живот. Чайльд хотел, чтобы с ним сразились так же, как и с врагами на Войне Архонтов. Ну, что ж, Чжун Ли всегда разбирался в ценных странностях. Чайльд оказался не исключением. Чайльд продолжал сражение с магией Властелина Камня, вызванной подсознанием, но каждая попытка сопротивляться встречала дальнейшее насилие. Кровь капала с губ Чайльда, когда воображаемый Чжун Ли безжалостно избивал его. Синяки красиво расцветали на бледной коже, красный был даже ярче, чем его рыжие волосы. Настоящий Чжун Ли снова отступил, заинтересовавшись: обычно тусклые глаза Чайльда сияли вновь обретённой жизнью. Юный Предвестник всегда наслаждался вызовами. Но в новинку для Чжун Ли было то, что ему нравилось проигрывать, испытывая такую мазохистскую любовь к избиениям, которые Чжун Ли упоминал в немалой части своих историй. Чжун Ли был вынужден задуматься, какая именно доля влияния этих историй удерживала разум Чайльда в таком нездоровом состоянии. Затем ответ возник сам. Два обнажённых запястья скрепили вместе каменными путами руки Чайльда, связав юного Фатуи в ответ на то, что он схватил Чжун Ли за лицо. Это не остановило Чайльда, руки сжали в кулак воротник и галстук. А затем маска Фатуи внезапно упала, и Чайльд поцеловал Властелина Камня, игнорируя очевидную боль от выбитых зубов и окаменения, царапающую его ладони. У Чайльда была подвижна только одна конечность, но Чжун Ли больше обращал внимание на положение рук своего двойника. Крик потонул в поцелуе, ботинок беспощадно вдавился в окаменевшую голень Чайльда, пока камень не поддался. Образ Чжун Ли жестко обнимал Чайльда, не позволяя ему извиваться от боли. Затем Чайльда пригвоздили к скале, размазав его кровь по стене, которую разум юноши создал для этой фантазии за секунду до того, как окаменевшие кости и плоть оторвали от земли. Левая окаменевшая нога всё ещё валялась в нескольких метрах — не больше, чем кусок разбитого камня, оторванный ниже колена. Чайльд бился, как сумасшедший, от страха и, без сомнения, фантомной, но очень похожей на настоящую боли, однако с его лица не сходила улыбка, когда он пьянел от укусов и облизывания. Воображаемый Чжун Ли беспощадно доминировал у него во рту. Сильные руки вытаскивали обезумевшего Предвестника из одежды, потрёпанная в бою рука схватила Чайльда за шею. Настоящий Чжун Ли впитывал подробности того, как Чайльд задыхался и цеплялся связанными руками за собственное горло, когда окаменение начало переползать и туда, парализуя всё на своём пути. Бывший Архонт что-то напевал, наблюдая, как этот смертный наслаждается тем, как жестоко расправляется с ним Бог. Чжун Ли подошёл ближе, когда его образ сорвал с Чайльда последнюю одежду. Рука в перчатке обхватила эрекцию Чайльда, гладя и жестоко наращивая темп. Он намеревался, кажется, устроить Предвестнику настолько болезненный оргазм, насколько это возможно. Чайльд выдыхал множество имён Чжун Ли, упираясь бёдрами в эту грешную руку в перчатке, даже когда потерял всякую возможность дышать. Предсемя блестело на его члене, скользило по руке при резких движениях и идеально показывала, как сильно Чайльд наслаждался этим. Настоящий Чжун Ли был очарован и не смог сдержать этого, протянув руку и обхватив ладонью лицо Чайльда, когда его двойник оторвался от поцелуя, концентрируясь на том, чтобы засунуть сухой палец в желанную дырочку. Чжун Ли получил место в первом ряду, когда Фатуи умоляюще открыл свои океанически-голубые глаза и уставился прямо на него с животной потребностью. В них сверкнуло какое-то осознание, но Чжун Ли не был уверен, что Чайльд хоть что-нибудь запомнит из этого сна. Боль так красиво расцвела в этих тёмных лужах бездушной синевы, золотое лезвие пронзило грудь над свежей раной от топора, чтобы заставить светлую кожу цвести малиновым. Насилие раздвинуло эти мягкие губы в задыхающемся крике, звук заглох, а Чайльд выглядел распутным от удовольствия, боли, от вида пролитой крови. Выцветшие шрамы, усеивающие его кожу, танцевали, когда его тело выгибалось аркой. Длинные алые подтёки свободно струились, приглашая нанести больше цвета на бледную снежную кожу. Чжун Ли лениво поднял глаза, чтоб понаблюдать, как его собственные пальцы в перчатках физически разрывают свежую рану, ловкие кончики жадно погружаются в новый разрез в чужой плоти рядом с лезвием, покрываясь кровью Чайльда, прежде чем развернуть Предвестника и трахнуть окровавленными пальцами. Чжун Ли наблюдал, как замерцали голубые глаза под ресницами, а веки отяжелели от жгучей агонии в противовес звериному удовольствию. Несмотря на опьяняющую смесь ощущений, Чайльд начал толкаться бёдрами на один, затем второй, а потом на четыре пальца, увлажняя свои внутренности своей же кровью вместо смазки. Истинный бывший Архонт повёл вверх ладонь от места, где Чайльд лежал на земле, возвышаясь над ним и обхватив рукой камень, на месте которого когда-то была нежная кожа. Чайльд неуклюже уткнулся носом в чужое запястье, когда ладонь легла на шею, и мольба в чужих глазах ясно говорила, что он хотел. Поэтому Чжун Ли крепко сжал руку. Камень треснул у линии шеи Чайльда по его команде прежде, чем полностью сломаться. Глаза Предвестника закатились, когда он тяжело кончил себе на живот, оседлав воображаемые пальцы Чжун Ли, словно он отчаянно хотел, чтобы это был член Чжун Ли. Сперма непристойно покрывала пресс и грудь, и хищные янтарные глаза упивались таким мрачным видом. Чжун Ли почувствовал, как его бессмертное сердце пропустило удар. Сон оборвался, оставив бывшего Архонта одного в его спальне, где он и погрузился в сон Фатуи. Чайльд проснулся, сильно кончив, когда Чжун Ли обезглавил его. Что ж, это, безусловно, было интересно. Это был не первый случай за почти семь тысяч лет, когда кто-то сексуально посвящал себя Гео Архонту. Статуи и истории о нём в более сексуально-неудовлетворённом свете были обычным делом. В конце концов, даже скульпторы представили его образ более привлекательным, когда создавали его божественные статуи. Чжун Ли, возможно, прошёл через множество форм преклонного возраста в эпоху, когда почувствовал, что слишком много его верующих предлагают себя таким образом. Но это не значит, что он не сталкивался с желаниями смертной плоти. Хотя эти подношения были очень человеческими по своей природе. Предложение Чайльда было новым в том, что он хотел, чтобы его воспринимали как соперника. Окровавленный, жестокий и готовый к смерти ради этого. Очень старый и неодобряемый в современную эпоху способ общаться, но Чайльду удалось унять тысячелетний зуд, которого Чжун Ли не замечал до этого момента, пока не увидел последние секунды эротического сна Чайльда. Чжун Ли заслужил пенсию в наиболее привлекательной форме. Но можно предположить, что он, может быть, перестарался. Чайльд был от него без ума. И, возможно, Чжун Ли понравилось это безумие. Старейший Архонт проглотил остатки самообладания, ослабив узел галстука. В его комнате стояла духота. Штаны были тесными. Предсмертный оргазм Чайльда поселил в нём желание, чтобы Фатуи снова поскорее заснул. Старый Бог не стал бы отрицать, что получил очень архаичное, животное наслаждение от произошедшего. Но Чайльд был слишком интересным смертным, чтобы погибнуть от этой затапливающей его разум потребности. Чжун Ли придётся ему помочь. И, надо сказать, у него было много идей, которые молодой Фатуи с удовольствием выслушал бы. Возможно, недостаток выдуманных и спланированных сценариев сможет облегчить неудовлетворенность в душе Предвестника больше, чем опора на мечты и память. Чжун Ли решил. Он примет это подношение, но не станет говорить об этом прямо, просто будет потакать чужим желаниям. Чайльд принадлежал ему, и он, очевидно, не позволит ему погибнуть, но и оставлять эту потребность неудовлетворённой было бы неправильно. Чжун Ли встал, пока игнорируя собственное возбуждение. Возможно, он приготовит немного чая, пока Чайльд снова не заснёт. Тогда он помог бы Предвестнику так, как тот подсознательно жаждал. —— Чайльд выругался, когда проснулся: шёлковые простыни были испачканы в результате его потакания неугомонному разуму. Небольшая потеря памяти после сна крепко удерживала его в объятиях, но две вещи застряли в уме, словно репей в волосах. Рука в перчатке легла ему на горло, нежная, пока не сжалась сильнее. А затем янтарные глаза, такие потрясающие, с этими переливами, наблюдающие за ним, светящиеся любопытством. И то, и другое было так чётко, что Чайльд заставил себя проснуться прежде, чем его настоящий оргазм накрыл его с головой. Он был очень осторожен. Уже придумывая оправдания, Чайльд сорвал простыни с кровати, не заботясь об их целостности. Используя Глаз Бога и руку, он намочил и разорвал все улики на куски, после прибегнув к ванне во второй раз за день, отмыв и ткань, и себя. Это выглядело бы так, словно он вернулся злым и излил эмоции на матрас, влажные трещины на роскошном каркасе кровати дополняли легенду. Он спал совсем недолго. Это было объяснимо, и банк Северного королевства предоставил бы ему новую кровать в течение часа, потребуй он. Он только надеялся, что был спокойным во время своего короткого сна. Задыхаясь от беспокойства, Чайльд плеснул рукой воду на лицо, прежде чем откинуть назад свои рыжие волосы. Он сидел в ванне, всё ещё наполненной тёплой водой, рядом лежал ком шёлковых лоскутов, которые когда-то были простынями для кровати. Одной рукой он всё ещё цеплялся за шёлк, свисающий с края ванны, не до конца уверенный, что Фатуи купятся на его ложь. Свершение прорывов на поле боя давалось ему намного лучше. Боль от истощения пронизывала до костей, вода, плескавшаяся об кожу, приносила только немного покоя. Ему нужно поспать. Руки дрожали, когда он прикасался к замысловатой резьбе на бортиках ванны. Он не удержал бы нормально клинок в таком состоянии, и Чайльд беспокоился, насколько долго это продлится. Однажды Фатуи поймут. Имя Чжун Ли вертелось на кончике его языка с момента пробуждения. Вот и всё. Чайльд знал, что просто ждать, когда это пройдёт, не получится, это убьёт его. Его сломленный разум был одержим Чжун Ли самым болезненным образом, каким только можно было. Чайльд хотел, чтобы его победили. Трагический конец героя, как из сказок, которые он любил, когда был ребёнком, но только извращённый. Он хотел, чтобы Чжун Ли забрал у него всё, что хотел, в знак победы. Как жестокий Бог во времена Войны Архонтов. Далеко на востоке, в каменном лесу Гуюнь, находилось подземелье. Несмотря на лагерь хиличурлов поблизости, вокруг подземелья было в основном тихо. Чайльд мог бы разбить там лагерь, очистить голову от жажды крови резнёй, а затем найти способ утолить своё желание быть трахнутым до смерти консультантом похоронного бюро, который так жестоко подружился с ним, пока он был в Ли Юэ. Вода плескалась о кафельные края, когда Чайльд выключил кран, оставив ванну в беспорядке из воды и шёлка, и быстро вытерся. Одиннадцатый Предвестник ненавидел признавать своё поражение, но у него не было выбора, кроме как уступить внутреннему желанию покрыть себя кровью, а затем трахаться до состояния разбитости. Но казалось, что он умрёт от одной только стрелы хиличурла, а это, честно говоря, было бы ещё более неловко. Он одевался, все ещё погружённый в свои мысли, и внезапно остановился, поймав своё отражение в богато украшенном зеркале, висевшем внутри гардеробной комнаты для почётных гостей. Как раз перед тем, как он смог натянуть пиджак на только что перевязанную грудь, краем глаза он заметил синяки на шее. Они были глубокого, цветущего красного оттенка. Пальцы потянулись, чтобы потереть их; свежие и болезненные на ощупь. Чайльд предположил, что оставил их себе сам, но угол был неправильным. На самом деле, они выглядели так, словно их мог оставить Чжун Ли, второй Чжун Ли… Всевышние Архонты, его сны становились всё более и более непристойными, чем дольше он их игнорировал, который схватил его за горло. Большой палец и четыре остальных были аккуратно расставлены, прежде чем сломать его окаменевшую шею, и они идеально совпадали бы с пятнами. Чайльд почувствовал, как у него пересохло во рту, прежде чем он сглотнул, язык прилип к нёбу. Он, должно быть, цеплялся пальцами в нескольких местах, чтобы получилось это… и всё равно они были слишком точными. Боль от прикосновения к ним заставляла его сердце биться чаще. Чайльд выбросил эти мысли из головы. Он просто всё глубже погружается в безумие. Он поднял воротник куртки повыше, надеясь, что отметины не привлекут слишком много внимания, если он достаточно быстро уберётся из банка Северного королевства. Это был хороший план. Ему просто нужно исчезнуть на пару дней, от души выебать себя на горе останков хиличурлов, кончив с именем Чжун Ли, затем вернуться в качестве ужасного и могучего Чайльда Тартальи из Предвестников Фатуи. Вместо Чайльда Тартальи, смертного, который хочет согревать собой член одного из Семи Архонтов. В этом было нечто большее, чем простое желание, но, Селестия знает, Чайльд надеялся забыть эти чувства. И это сработает, подумал Чайльд, собирая вещи, оказавшиеся под рукой, для путешествия к подземелью на несколько дней. Он был бы доволен, если просто смог бы позаботиться о себе как следует, не боясь подглядываний. Чайльд наконец-то смог бы произнести имя Чжун Ли губами в воздух в молитве. Только он не уверен, что хотел бы, чтоб она оказалась услышана. Екатерина усомнилась в его официальном отпуске и в новости о разгромленной сгоряча комнате, стоило только пройти мимо неё. Чайльд ненавидел и обожал её, ведь она всегда была на высоте. — Сохрани все сообщения для меня. Если я не выберусь отсюда и не убью что-нибудь большое, я не уверен, что тогда начну делать. — Чайльд расплылся в легкой ухмылке и слегка неуравновешенно засмеялся. Он вёл себя дружелюбно, но глаза давали понять, что Екатерина должна оставить свои вопросы при себе. — К Вашему возвращению будет приобретена новая кровать. — Екатерина поклонилась. Такая невероятно наблюдательная. — Удачной охоты, лорд Тарталья.