Дом, слишком сер для таких, как ты

— Знаешь, распад шестой может быть даже полезен, — монотонно произнёс слепой. Слепого в Дом забрал Лось, и он глубоко благодарен ему за это. Лось наполнил его душу и сердце, сделал бескрайним и бесконечным, а Слепой отдал ему всего себя, на веки вечные. Другой бы не понял и не принял такой жертвы, другой на месте Лося мог бы даже не заметить этого, но Лось всё осознал и, когда пришло время уходить, знал, что Слепого придётся взять с собой. Интересно представить Слепого на месте вожака шестой. Он бы им подошёл, так же, как и Чёрный, придерживал бы их за ошейник, только крепче. — Например? — Они утихомирятся, и в доме станет лучше. — Дом всегда останется зоопарком. Слепой просто удалился в четвёртую комнату, а Сфинкс закурил третью по счёту сигару. — Утихомирятся… Утихомирятся… Он затушил сигарету об серый кафель, который был весь исписан. Там было много разных слов — плохих, мудрых, ненужных. И много дыр между кафелями. Проходя между зеркалами, он видел себя, того самого Кузнечика. Зеленоглазый и безбровый, высокого роста, носит протезы, которые называет граблями. Вот какой Кузнечик, а сейчас? Тоже самое… Кузнечик...

***

Глаза слипались, тело уже еле держалось, хотелось просто упасть и спать. — Я обиделся! — наигранно сказал Табаки. — Ты всегда обижаешься. — А вот и неправда! — А вот и правда! Из-за занавески выгнул Лорд. Гарбач стал тише, в отличие от Табаки. Цирк, не меньше. Спектакль для маленьких детей. Вот что они играют каждый раз. Только меняется один актёр. Вчера Слепой, сегодня Гарбач. Завтра кто? Толстый? Звук чашки и крик обожжённого Табаки. Уже понятно, кто бросил чашку. Македонский принёс мне чая и исчез. — Эй, Курильщик! Ты снова уже весь день лежишь в кровати! Молчание. И что думал Табаки, когда говорил это? — Эй! Если ты не ответишь, я заберу у Македонского чай и оболью им тебя! — Что говорить? Курильщику и так было плохо. Он совсем не привык к Дому. Он никогда в него не вольётся. Сначала убийство Помпея, потом Чёрный… Помню себя, когда был меньше, ещё более запуганный, чем Курильщик. — Ну что-то типо того, что ты сказал. Впервые за эти четыре дня я увидел его лицо. Чёрные пятна под глазами и бледно-грязная кожа. Приняв сидячее положение, он огляделся и начал вставать с кровати. — Давай! Давай! Давай! — орал Табаки. Македонский тут как тут. Сразу помогает сесть и выехать. Отодвинув подушки и забравшись под подушки к одеялу, я лёг. Из-за того, что сдвинул подушки, сверху появилась дыра. В дыре было видно лишь уже лунный свет и сковородку. Ржавая сковородка. Такая ржавая, что тронув бы её, она сломалась. Ржавая… Очень ржавая…