Дом, слишком сер для таких, как ты

По белоснежной коже стекали голубые морские слёзы. Курильщик был обычным человеком, но его слишком логичный и идейный подход к жизни не позволял ему стать полноценным обитателем Дома. Он строил догадки, основанные на собственных теориях, но, как в липкой паутине, запутывался в них и падал вниз, придавленный грузом собственных размышлений. Он понимал, что пора смириться с хаосом, царящим в этих стенах, но каждый новый поворот событий подталкивал его к новым неутешительным выводам. Он метался между хорошим и плохим, не до конца осознавая, но всё же чувствуя, что эти два понятия неразделимы. Однако жить согласно ощущениям и инстинктам ему не нравилось. Он должен был обдумать, рассмотреть мысль со всех сторон, отложить её и понять, что ничего не понял. А затем катиться дальше, задавать вопросы и сталкиваться с той же пустотой, даже если ответы были развёрнутыми и понятными. Чем больше он думал, тем хуже становилось. Причина тому — абсолютное неумение Курильщика вслушиваться в слова. Вместе со своим стойким ощущением реальности, он совсем забывал о том, что нужно видеть дальше своего носа. А если иногда и удавалось видеть дальше, то не стоило ограничиваться поверхностным взглядом, а попытаться заглянуть глубже. Всё это будто выпадало из его памяти, когда, казалось бы, пора было преодолеть самого себя. В нём чётко и громко говорил страх всего неизвестного. Ведь если ничего не делать, то и не ошибёшься, верно? Нет, неверно. Каждая попытка понять Дом была попыткой повеситься. Спрашивать у кого-то было ещё хуже. Единственное, на что был способен Курильщик, — это додумать это. Игра, концерт, книга — да что угодно. Курильщик рассмотрит каждый вариант и даже не поймёт, что Дом — это что-то неизвестное науке. То, что поглощает нас вместе с душой. Сфинкс встал с кресла и пошёл в четвёртую комнату. Курильщик остался.