Зарисовки

Искра Джон шел напролом, но осторожно, с умом. Иначе нельзя: нельзя, чтобы его обнаружили и навредили тому, кого он идет спасать. Этот человек всегда сам всех прикрывал и выручал, оберегал и учил, не осознавая этого порой, не придавая тому огромного и хоть какого-либо значения, считая это простым выполнением долга. И так вышло, что в этот раз он оказался в тылу. Некому было его прикрыть, говоря по просту: он был один, а противников много и его взяли. До того, как вырубили его самого и его коммуникации, он успел послать сигнал, и группа развернулась обратно, несмотря на то, что среди них были раненные. Первым бросился обратно Соуп, ну как бросился, он знал, что их там непременно ждут и потому группа разделилась и шла с разных концов на место предполагаемого нахождения плененного бойца. А потом противник вышел на связь и предложил выкуп за ценного бойца. Капитан вел переговоры, а Соуп шел на помощь, хотя командир пытался его придержать. Но зная, что Мактавиш скорее ослушается приказ, чем бросит напарника в беде, просто приказал вести себя тихо и ждать подмоги по обнаружении. Джон помнил это место, не так давно оттуда отступали; шел не след в след, а стараясь идти немного в обход. То и дело по приближении натыкался на следы их громкого отступления. Противник своих павших успел убрать, немного зачистить местность, но бурые пятна на светлом бетоне нет-нет попадались на глаза. Соуп понимал, что у него мало боеприпасов, но надеялся на свой профессионализм и удачу, черт побери. Он прекрасно знал, что, окажись он в такой ситуации, Гоуст сравнял бы с землей эту базу, но вытащил его. Он не говорил об этом, Соуп просто знал. Противник не ждал ответки так быстро, но все же пришлось попотеть, прежде чем добраться до места, где держали пленного. Было просто найти лишь потому, что миссия, окончившаяся пленом, высвобождала именно заложников, и Соуп знал, где находится то самое помещение. Почему-то был уверен, что Гоуста держат именно там, и не ошибся. Когда подходил ближе - чувствовал дурноту; херачащее на адреналине тело начало отходить и все ранения, коих обнаружилось немало, начали болеть и саднить, отвлекая внимание. Джон хромал, а правая рука плохо слушалась, после схватки с двумя караульным бойцами. Он устранил всех с помощью ножа, стрелял очень мало, боясь привлечь слишком много внимания. Он отчаянно надеялся найти напарника живым — вдвоем отступать гораздо легче. Стоя за углом в коридоре, что поворачивал к помещению содержания Райли, Джон собирался с силами, выравнивал дыхание и приказывал ногам не дрожать в коленях. А потом с мыслью "похер" бросился на охранника, что стоял у массивной железной двери. Смуглолицый и кисло воняющий потом мужик не ожидал такого наскока, его глаза расширились, руки с автоматом поднялись было, но налетевший вихрь с блестнувшим кинжалом сбил его с ног, подмял под себя и утихомирил на века. Пока мексиканец хрипел и пускал кровавую пену, Соуп подхватил его автомат и приник к двери. Тишина. Сколько там еще охраны, сколько людей? Стоило бы спросить охранника, но тот уже лежал неподвижно, пялясь стеклянными глазами в потолок. Сжав зубы, Соуп взялся за железные скобы служившие ручками двери. Створа тяжело поддалась, Мактавиш укрылся за ней. Реакции изнутри не последовало и он осторожно выглянул, заглядывая внутрь. Картина маслом, можно сказать, предстала его взору. Его безоружный напарник сидел на стуле посреди комнаты, руки его были связаны за спиной, одна нога была подвернута под стул. Голова свешивалась на грудь, на нем все еще был бронежилет, а на голове маска. Джон шагнул внутрь, прислушался и огляделся. Никого кроме Гоуста в помещении не было. Очень странно. Он шагнул еще, прикрыл дверь, чутко слушая и глядя по сторонам. — Гоуст, — шепотом позвал он друга, но тот не отреагировал. Поэтому Соуп приблизился к нему, все так же сжимая автомат в одной руке. Стул был маловат для такого большого человека как Райли, и потому он сидел в явно неудобной позе. Его били, это было видно. Били прямо по маске: она пошла трещинами, балаклава под ней пропиталась кровью. По тому, как шумно Гоуст втягивал носом воздух, можно было сразу понять, что тот сломан. Соуп вновь почуял ярость. Попробовали бы они бить Райли, когда у него не связаны руки. — Сай, — он крепко тряхнул напарника за плечо. Вяло, будто просыпаясь, Гоуст поднял голову, его глаза в прорезях маски сонно моргнули, белки были красными от лопнувших капилляров. — Джонни…это ты…пришел. Зачем?.. — Пива попить, — Соуп зашел за спину напарнику, разрезал веревку, распутал и бросил на пол, вернулся обратно и встал перед ним. — Времени мало, пока нет никого, валим. Возьмешь автомат. Ок? Ты как? Гоуст медленно вывел руки из-за спины и положил их на колени, подтянул подвернутую ногу и поставил ровно. Вставать не торопился, вновь опустил голову. — Они…они вкололи мне что-то… Думаю, это пентотал. Может, еще что-то. — Нахера сыворотка-то? — Соуп нетерпеливо переступил с ноги на ногу, время уходило стремительно. — Что они хотели знать? — Сам знаешь, — Райли нетвердо поднялся на ноги, сделал шаг вперёд, взглянул на Джона мутными глазами. — Им нужен их заложник. А значит, место его нахождения, то есть, наша база. Давай. Он протянул руку и Соуп отдал ему автомат. — Сможешь идти? — Смогу лучше тебя, — вяло ответил Гоуст, он крепче схватил приклад, не обращая внимания на удивление на лице напарника, и шагнул к двери. Джон, сбитый с толку таким непривычным для Гоуста ответом, двинулся следом, попытался зайти вперед, прикрывая, но Райли, хмурясь под сломанной маской, толкнул его плечом и осторожно открыл дверь. Соуп послушно пошел следом, вынув свой кинжал из жилетных ножен. В коридоре не было никого, кроме трупа охранника. — Куда все делись, черт возьми? — Джон реально не понимал, почему пленного так хреново охраняли. Гоуст тряхнул головой, словно отгоняя назойливых насекомых. — Включи мозги, Джонни. Ты вернулся очень быстро. Не ждали они. Переговоры ведет Прайс, очевидно, а он умеет запутать мозги. Мастерству переговорщиков учат в ЦРУ на самом начале обучения. Все сейчас там. Стоит нам наведаться туда и навести порядок. Джон примерно знал как работает пентотал, но видел впервые. Молчаливый и немногословный Гоуст сейчас говорил будто профессор на лекции, и пусть голос его иногда был хриплым, а дыхания не хватало из-за сломанного носа. — Думаю, пока кэп пудрит им мозги, нам лучше уйти по тихому. Я ранен, ты не в себе. Давай, уходить. — Не в себе? — усмехнулся Райли, оглянувшись, испугал Соупа яростью в вялом до того взгляде. — Я, братец, всегда не в себе. Я должен убить их. Должен. — Сай, — Соуп почувствовал головокружение, он не знал как себя вести реально. Ему казалось Райли стал…неуправляемым. Он шел вперед, даже не сторожась на поворотах. — Мы должны выбраться отсюда. Живыми, и тогда возмездие этих сук накроет. Я не против их всех покрошить, но сейчас лучше уйти. Райли молчал, продолжая путь вперед, благо, что шел он по направлению к выходу из этого каменного комплекса. Они дошли до выхода без проблем, Гоуст не обращал внимания на бездыханные тела, что оставил до этого Джон, пробираясь к нему. Они подошли к решетчатым дверям и увидели, как к комплексу от другого такого же идет группа вооруженных людей. А в небо вдруг поднялись два вертолета. Соуп понял, что переговоры кончились и эти вертушки будут охранять периметр. Отсупать придется тяжело, но он помнил карту. Должен ее помнить и напарник. Он взглянул на Гоуста, тот стоя рядом в густой тени коридора, тяжелым взглядом смотрел на приближающуюся компанию. Он поднял автомат, но Соуп перехватил его руку, сжав предплечье. — Не вариант, эл-ти. Не одолеем. Их числом больше по всей базе. Помнишь про «отводы»? Двинули. Он пошел было назад, но напарник не двинулся с места, стоял в напряженной позе, сверля глазами уже практически подошедших вплотную противников. — Гоуст! Это приказ. Отступаем. — Соуп не думая отдал приказ, не ожидая, что его послушают, но Гоуст вдруг встрепенулся, опустил автомат и, развернувшись, быстро двинулся за напарником. Джон скупо выдохнул сквозь зубы с облегчением, и побежал по коридору к тем самым «отводам». Так на их картах были обозначены ответвляющиеся каналы вентиляции этой базы, могущие запросто вместить в себя бойца в полной амуниции. Они успели вовремя забраться в темное нутро одного такого лаза и закрыть за собой круглую пластинчатую дверь, когда вывернув из-за угла, мимо них проследовала группа вооруженных людей. Пропажа пленника сейчас обнаружится и поэтому стоит торопиться. Соуп пополз вперед, Гоуст, чуть поотстав, двинулся следом. Он молчал, только сипло дышал носом и иногда встряхивал головой. Соуп молился всем богам, чтобы их путь наружу не перекрыла какая- нибудь решетка или сетка, но миловало, и они выбрались в яркий день и заросли колючки. Джон, сидя на корточках, осматривался, делал тоже самое и Гоуст, но ему, очевидно, было сложно. Глаза слезились и отказывались открываться. — Джонни, от меня сейчас мало толку. Направляй. Соуп кивнул, вспоминая карту, он двинулся вперед. Знал, что тревога вернет вертолеты и те станут рыскать по степи вокруг, а укрыться здесь практически негде. Один раненый, другой почти слепой, они преодолели довольно много пути, когда услышали треск. Вертушки. Маскироваться умели и потому залегли в кусты, благо рядом росли высокие кактусы. Все в светлой пыли и налипшей колючке они лежали недвижно, пока черные тени низко летящих вертолетов метались над ними во все стороны. Даже когда вертушки удалились и трещали винтами где-то поодаль, бойцы не поднялись, не сговариваясь решив дождаться темноты. Райли помнил по тем же картам, что в нескольких милях шоссе, что Соуп подтвердил. И они пошли. Есть такое свойство организма: после огромной встряски адреналином и непродолжительного отдыха, тело отказывается слушаться, но стоит немного поработать мышцой — открывается второе дыхание. Вот на нем они и перли, надеясь, что капитан идет им навстречу. Не один, конечно, и не совсем идет… Джон понял, что впал в забытье на ходу. Остановился и огляделся. Ночь стояла звездная, красивая. Оглянулся на Гоуста, который давно уже сдернул свою маску вместе с балаклавой и теперь шел опустив голову. Его красивое лицо было испорченно подбитым глазом, распухшей скулой и бордовым носом. Хрящ, к слову, Райли вправил сам: он просто крепко взял двумя пальцами свернутый нос и вправил его на место. Джон тогда поежился, сам бы он так вряд ли сделал. Адски хотелось пить, но фляги они потеряли еще там на базе. — Те скалы, — вдруг подал голос Райли. Всю дорогу он молчал, отказываясь говорить вообще, на все вопросы и обращение он только отрицательно мотал головой. — Там должна быть вода. Джон перевел взгляд с него на ближайшие скалы - просто нагромождение огромных булыжников, а не скалы. Но, ничего не сказав, послушно пошел к ним. Вскоре почуял запах, такой благословенный запах воды, ускорил шаг и вскоре меж камней увидел маленькую блестящую ленту живительной влаги. Упал на колени, ушибся, но не обратил внимания, подставил руки горстью под слабый ручеек, набрал и поднес к лицу. Вода пахла солью и солоновата была на вкус, но была мягка и вкусна, прохладна и так необходима, что он набирал горсть за горстью и пил, пил, пока его не затошнило. Умылся слегка и сдвинулся в сторону, освобождая место напарнику. Улегся прямо в песок и пыль, раскинул руки, чуть поморщившись от боли в травмированном плече. Слушал, как напарник пьет и умывается, а потом, как садится рядом. Джон поднялся и сел тоже, посмотрел на Райли, тот глядел в небо. — Спасибо, Джонни. Соуп удивленно поднял брови, Саймон опустил глаза и повернулся к нему. — Спасибо, что вернулся за мной. — Так это мой долг. Как же иначе. Ты бы тоже вернулся, верно? — ухмыльнулся Джон, хлопнув напарника по плечу, но тот не улыбнулся в ответ. — Без вопросов. Но ты пришел один, почти без оружия. Безрассудно. Улыбка Джона сползла с лица, он поджал губы, но потом все же опять обнажил зубы в улыбке, немного сердитой. — Спасибо на гоустовском звучит именно так. На здоровье, Сай. — Ты мог погибнуть и это было бы контрпродуктивно. Если возвращаться за пленным, то всей группой, после переговоров и хорошей подготовки. — Ты сидишь здесь и сейчас целый и невредимый, какого хера бухтишь? — Соуп, плохо скрывая раздражение, улегся обратно. — Я старше по званию и ты должен меня слушать… — А сколько времени действует пентотал? — Джон закинул ногу на ногу, а руки под голову, плечо взвыло от боли и он быстро вернул руки обратно, положив вдоль тела. — Ты знаешь, зачем спрашиваешь? Сутки это работает, — ровно ответил Райли, он хмуро глянул на напарника, что лежал как на пляже в своих дранных в застывшей крови джинсах и потерявшей цвет футболке. Бронежилеты они сняли и положили неподалеку. — Чтобы не слушать твое брюзжание, старший по званию. Да и потом интересно, меня бог миловал и мне этого еще не кололи. Как это? Может, расскажешь? Саймон покачал головой, опустив ее. — Расскажу. Это как легкий кайф, если доза правильная. Но эти уроды вкололи лошадиную дозу. Поэтому я отключился, плюс били по голове. Слетают тормоза. Если начнешь говорить — не остановить. Можно спросить что угодно - все расскажешь, даже то, что не спрашивали. Когда я вырубился, они, видимо, отправились звонить командованию. А потом пришел ты. В общем, тут ты тоже герой, не дал мне разболтать что не нужно. — Ну теперь ясно, чего ты говорил больше нужного там и рвался геройствовать. Обдолбали тебя. — Верно. — Сутки, значит, — протянул Джон, сел и глянул на напарника, склонив голову. Саймон хмуро посмотрел в ответ. — Что опять? — Погони нет. И, надеюсь, не будет. Рассветет и двинемся в путь. А пока. Серьезный вопрос, Сай. Как ты относишься ко мне? Только честно и серьезно? Лицо Саймона окаменело, он попытался встать, но Соуп поднялся следом. — Простой вопрос, Гоуст. Мы же напарники и мне интересно знать. Я могу сказать, как я отношусь к тебе, прямо здесь и сейчас, и без всякого пентотала. — Грязная игра, Джонни. Не стоит так. — Ты преувеличиваешь, я просто… — А для тебя все просто, не так ли, Джонни? — Саймон рассердился и Джона это немного испугало, но он не отступил, стоял и смотрел в темные и злые глаза напарника. — Ведешь себя так, будто не в спецназе ты, а на первом курсе колледжа. С самого начала так. Ты думаешь, я хотел такого напарника как ты? Боже упаси, гребанный ад. Только не такого, но ты стал им. Ты хороший солдат, верный друг, но ты раздолбай. Повзрослей, наконец. Я тебе не отец и не нянька. Вот тут уже и Джон начал злиться. Нет, он пришел в ярость. — Повзрослеть? Мне? А может, тебе надо из жопы кол вынуть и попроще стать? Тебя, бля, боятся все, а я смог сладить с тобой и теперь я за это раздолбай? Ты сам себя кем видишь? Суровый воин и все такое? Нет, ты долбаный социопат в маске карнавальной, боящийся людям доверять. — Я доверял, — Саймон зло усмехнулся. — Это доверие вышло мне боком неоднократно. Поэтому на хуй людей, в пекло их ценности и правила. Я давно затушил этот костер. Сработался он со мной. Потому что я позволил тебе сделать это. — Ох, ну ни хуя себе, — зло смеясь, развел руки Джон. — Его высочество Гоуст снизошел до меня, позволил дружить с ним. Спасибо нахуй. Сейчас сдохну от счастья. — Вот в этом весь ты, Мактавиш, — устало махнул рукой Райли, отвернулся. — Идешь поверху, на поводу своих эмоций. Не вникаешь в суть. Думать тебе лень. — Боюсь увязнуть в дерьме, напарник, — Соуп одернул себя, заставил прекратить злиться. — И достаточно я повзрослел. И раз уж ты у нас такой вникающий, так как не понял ты, что раздолбаем мне быть легче, чем таким как ты киборгом? — Думаю, поэтому мы и сработались, — Райли вновь поднял лицо, посмотрел на звезды. — Ты прямая моя противоположность. Ты тот, кем мне не позволили стать. Я не проживу твою жизнь, а ты не поймешь моей, но пути наши сошлись. И несмотря ни на что, я благодарен тебе. Соуп почувствовал, как злость и раздражение стекли с него, как поток мутной воды, он шагнул к напарнику, хотел что-то сказать, но тот заговорил вновь, все так же глядя в небо. — Сыворотка или нет, но я скажу как я отношусь к тебе. Ты моя искра. Искра того потухшего костра, который, как я думал, я погасил навсегда. Ты оживил его, появившись в моей жизни. Не верил я, что так бывает, что так может случиться в моей проклятой всеми богами жизни, но ты сделал это, Джонни. Я просто жил ради службы, ради цели. А теперь я знаю, что есть человек, который мне небезразличен. Нет, это не любовь, хотя, кто знает. Я привязался к тебе. Нарушил свою нерушимую заповедь. Костер теперь пылает, Джонни, не туши его. Пожалуйста. Не рискуй без надобности, береги себя, а я помогу. Всегда. Он опустил голову, повернулся к Соупу, развернулся всем телом. Джон стоял и смотрел на него, боролся с комом в горле, мысленно запихивал все сказанное до этого себе в глотку, стрелял и взрывал всех, кто бил Саймона, казнил их всеми мыслимыми способами. — Думаю, — голос охрип, Соуп покашлял. — Думаю, это лучшее «спасибо», что я слышал за всю жизнь. Я… Спасибо, Саймон. Ничего не обещаю, но я постараюсь. Джон шагнул к напарнику, поднял руки, потом опустил, но затем все равно крепко обнял Райли, хлопнул ладонью по спине. Саймон тоже недолго приобнял его и отпустил. Мактавиш отступил и, опустив лицо, покашлял, мазанул пальцами по глазам, улыбнулся широко. — Откровение за откровение. Но не сейчас. Давай, выберемся и тогда поговорим. Саймон устало покивал, чуть улыбаясь. — Нужно немного поспать, прежде чем идти. Уверен, капитан нас уже ждет. Точка отхода совсем недалеко от шоссе. Соуп просто согласно склонил голову и принялся искать место для ночлега, чтобы их не было видно ни с воздуха, ни с земли. *** Эвакуация прошла хорошо, они вернулись на базу и разговор тот состоялся, но это уже совсем другая история.