Зарисовки

Скитаться, бродить — Думал ли ты хоть раз о том, чтобы оставить службу? — Соуп смотрел в костер, который горел красивыми языками пламени, давая тепло и свет в холодной ночи чужой земли. — Думал, — честно ответил Саймон, который, напротив, избегал даже просто взглянуть на огонь, потому как, если вдруг возникнет опасность, ослеплённые светом глаза ничего не увидят в темноте, поэтому сидел вполоборота к огню и точил свои ножи маленьким портативным оселком. — Да только не смогу я на гражданке уже. Слишком рано ушёл в армию и слишком теперь солдат. А ты что? Часто думаешь об этом? Мактавиш усмехнулся, ворохнул палкой угли, сноп искр взвился в ночном воздухе, играя отблесками в его глазах. Он помолчал, подумал, слушая, как лезвие ножа скользит по точилу. — Бросать я не думал. Я тоже давно служу короне. Может, слишком давно. Просто порой посещают меня мысли о моём истинном предназначении в этой жизни. Гоуст под балаклавой (маску он на ночь снимал всегда) немного приподнял брови, но ничего не сказал, решил послушать напарника, раз того пробило на философские рассуждения. — Мои предки были воинами. Ричарду служили. А потом, когда стали частью Англии и воевать больше не пришлось, стали скотоводами. А потом... кровь смешалась, наш род понемногу рассеялся, разбавился и мы перестали быть кланом, и, с тех пор, каждый сам по себе. Мой прапрадед, в честь которого меня и назвала мама, был странствующим рыцарем. Я повторяю его судьбу получается, можешь себе это представить? — Легко, сэр Мактавиш, — очень серьезно ответил Саймон, и Джон взглянул на него, проверяя, смеётся тот над ним или нет, но Райли никогда такого себе не позволял. — Я не знаю своей родни, может, и среди моих родственников, по какой-то из линий, были благородные семьи, а не просто лесорубы и овцепасы. — Если и в тебе течет благородная кровь какого-нибудь дворянина, то мы с тобой два странствующих рыцаря, сэр Саймон. Гоуст закончил с ножами, аккуратно убрал их в ножны, а точило в подсумок, поднялся, всё также избегая поворачиваться лицом к огню. Потянулся с хрустом, достал компас, покрутил его, сунул обратно в жилет. — Зачем ты спросил об отставке? Джон бросил палку в костер и тоже поднялся, он-то на огонь не боялся смотреть, знал, что в этой долбанный пустыне они одни: они, тушканчики и скорпионы. И потому никто на них внезапно напасть не мог. — Да так. Можно уйти с королевской службы и податься на вольные хлеба. На контракт. Гоуст смотрел на него, думал, потом, сунув руки в карманы брюк, сказал. — Вольные хлеба - это можно, это практикуют многие. Но есть один факт. Когда ты на контракте, ты, по сути, просто бандит. Прибьют тебя, и никто жалеть и заступаться не станет, потому что ты изгой, хоть и гражданин своей нации, своей страны. А когда ты на госслужбе - ты часть системы, за тобой вся сила армии, которой присягнул. Вспомни историю, Джонни, даже пираты, в своё время, приняли присягу и дали клятву верности королеве, потому что за ними теперь была мощь страны. Хочешь быть скитающимся рыцарем? Ты уже. И я. Только мы крестоносцы, если хочешь. Мактавиш выслушал всё молча, кивая иногда, но потом проснулся в нём опять его внутренний балбес и он, сдерживая улыбку, спросил: — К слову об истории, Сай, ты помнишь как кончили свой путь крестоносцы? Саймон понял, что с философией и серьёзными разговорами его напарник решил завязать, он прекрасно знал, что Соуп не любит долгих и заумных речей. — Я знаю, другой вопрос - знаешь ли ты? И ещё вопрос. Вольные хлеба и отставка более не актуальны? — Служу королеве! — Мактавиш отдал честь и приложил руку к сердцу, стукнув по жилету. Сделал такое серьёзное лицо, что Саймон не выдержал и рассмеялся. — Задание у нас не слишком лёгкое и веселое, сержант. Давай-ка, на боковую, встанем до рассвета и двинемся. Должны пройти километров сорок. А потом работа и, если повезёт, эвакуация. — Не сгущай краски, эл-ти, — посерьёзнел всё же Соуп. — Мы с тобой покруче дела проворачивали, а тут всего лишь наркообоз и террарюга один, которого и оформим на месте. Всё будет хорошо, как всегда, или мы с тобой не рыцари на службе королевы. Всё и правда прошло более чем успешно: они настигли караван, не из верблюдов, конечно, а из любимых местными тойот, зачистили как следует. Вызвали Ника, который ждал их сигнала за почти сотню километров оттуда, держа верную вертушку с разогретыми винтами. И, спустя время, за которое успели поговорить ещё о рыцарях, о гербах, завели один из пикапов и направились навстречу летящему в их направлении вертолёту. Не всегда операции проходят чисто и гладко, но, в этот раз, им повезло.